Тенни метался по библиотеке, бормоча что-то себе под нос и бросая поверх очков такие похоронные взгляды на нас с Кейроном, что мы ретировались в сад. Немного погуляли, но говорить было не о чем или же нужно было говорить обо всем, а мы никак не могли начать. Оставив попытки, мы пошли в кухню к Мартину и Юлии.
Мартин сунул мне в руку нож и велел нарезать апельсины, выложенные горкой в медной миске, и тут в кухню ворвался Тенни.
– Мартин, у тебя есть «Кодекс Вестовара»? Наверняка есть. Не говори, что нет.
Граф Гольтский был поглощен намазыванием масла на хлеб.
– Ты с ума сошел, Тенни? «Кодекс Вестовара» в шесть утра? Мы только что провели ночь, какая редко выпадает в жизни, а ты уже готов снова засесть за книги.
– Не смейся, Мартин. Мартин пожал плечами.
– Он на верхней полке. Черный кожаный футляр. Через некоторое время Тенни снова появился в дверях кухни.
– Сейри, ты не выйдешь на минутку? Мне нужно с тобой поговорить.
Вытерев руки полотенцем и сунув липкий нож Кейрону, я пошла вслед за Тенни в библиотеку. Он склонился над хрупким пергаментом, разложенным на столе, и, когда я подошла, развернулся ко мне, сжимая в тонких пальцах карандаш. Я ни разу не видела его таким взволнованным.
– Ты любишь его, Сейри? Я была ошеломлена.
– Скажи честно. Кейрон, ты его любишь? Это не простое любопытство.
– Да, да, люблю, но…
– Ты не боишься?
– Кейрона? Не больше, чем тебя или Мартина. Он кивнул, словно другого ответа и не ожидал.
– Если бы, пойдя на большой риск, ты смогла избежать брака с Эвардом, ты сделала бы это?
– Я пошла бы почти на что угодно.
– Я нашел лазейку. – Он кивнул на разложенный на столе пергамент. – Эварда, скорее всего, коронуют сегодня к вечеру, то есть не позже завтрашнего дня. Прошло уже два месяца со смерти Геврона. Тысячи знатных гостей съехались в Монтевиаль и праздно ждут, пока мы назначим преемника, а тем временем их арендаторы собирают урожай, а их менее родовитые соседи завистливо поглядывают на оставшиеся без присмотра поля и лошадей. Но самое главное – осенняя кампания против Керотеи не может начаться, пока нет короля. Я начал думать о том, что времени на празднования не будет – только на официальные церемонии, на коронацию. И тут я вспомнил кое-что об этом. – Тенни никогда не забывал однажды прочитанного, даже если оно утратило смысл за давностью лет. Никто в кругу Мартина не мог сравниться с ним. – Ты рискуешь вызвать ярость Эварда. Он не из тех, кто прощает.
Из кухни появились трое поваров с подносами, нагруженными поджаренным хлебом, вареньем, апельсинами и чаем.
– Что там насчет ярости Эварда? – поинтересовался Мартин.
– Я нашел для Сейри возможность отказать ему и выбрать… – он поднял на меня глаза, – жизнь, которая, наверное, нравится ей больше.
– Расскажи же, Тенни, – попросила я.
– В «Кодексе Вестовара» имеется дополнение, касающееся прошений, поданных королю сразу после коронации, «О десяти счастливцах». Пренебречь «Кодексом» означает подорвать саму основу власти. Эвард на это не пойдет. Не сможет. Этого не допустит Совет, а Совет ему необходим, чтобы продолжать войну. И если он соглашается с «Кодексом Вестовара», он обязан выполнить первые десять просьб, поданные в день его коронации. Если ты захочешь, Сейри, сможешь попросить его даровать тебе право выбирать мужа самой.
Когда этим утром Томас забрал меня из Виндама, я сказала, что хочу обратиться к Эварду сразу же после его коронации.
– Он скоро пошлет за нами обоими, – ответил брат.
– Но я хочу быть первой, кто признает его власть, разве я не могу? – Насколько я поняла, в приложении к «Кодексу» говорилось, что промедления быть не должно. Я не стану думать о возможном развитии событий – все будет зависеть от реакции Эварда. Но каковы бы ни были последствия, их я смогу перенести. Эварда – никогда.

Эвард, герцог Донкастрский, был объявлен королем Лейрана и протектором Валлеора в тот же день после полудня в присутствии лейранского Совета лордов, всех сколько-нибудь влиятельных дворян Лейрана, верховных жрецов Аннадиса и Джеррата и тех жителей Монтевиаля, кто подкупом, обманом или ловкостью сумел просочиться на дворцовую церемонию. Одна мрачная группа гостей, одетых строго и сдержанно, состояла из представителей знати Валлеора и Керотеи, их держали в Лейране под домашним арестом, а сейчас заставили наблюдать за коронацией их поработителя.
Свет проникал сквозь пурпурные и зеленые витражные стекла, бросал цветные пятна на серый каменный пол Большого зала. Резные капители колонн терялись в сумрачной вышине, так же как и покрытый фресками потолок. Я стояла среди самых почетных гостей справа от трона, стараясь не сводить взгляда с замысловатых причесок дам, моя юбка все время цеплялась за украшенные камнями ножны кавалеров, от запаха благовоний было тяжко дышать. Но я, то улыбаясь, то пуская в ход локти, протиснулась вперед, откуда мне все было видно.
Церемония началась с пространных рассуждений жреца о Войне Начал, он особенно сосредоточился на части, где Арот удалился в мифический дворец в Кадоре вместе с женой Маной. Пока два его сына охраняли мир от врагов в воздухе и воде, нам, живущим на земле, было приказано защищать свои жилища и богатства, служа сильным и надежным королям-воинам. К тому моменту, когда жрец добрался до жизнеописания нового короля, Мартин очнулся от дремоты. Эварду было всего двадцать пять, это не займет много времени.
Я, со своей стороны, не чувствовала себя ни сонной, ни взволнованной. На самом деле я больше беспокоилась не об Эварде, а о Томасе, ведь то, что я собираюсь сделать, сильно заденет моего брата. Нас у родителей было только двое, мы были близки по возрасту и интересам и из-за уединенности Комигора, поместья нашего отца, постоянно общались друг с другом. Я горячо любила брата, уважала его как воина, признавала его авторитет и главенствующее положение в семье. Но он ни разу не спросил меня о моих желаниях, прислушивался к моим возражениям не больше, чем если бы это была его лошадь, жалующаяся на слепней. Ему и в голову не приходило выслушать меня, хотя я открыто заявляла, что мое мнение о его друге ухудшилось. А Мартин научил меня ценить свое мнение.
Когда жрец закончил бубнить, члены Совета лордов вышли один за другим, чтобы принести клятву верности Эварду. Мартин подмигнул мне, заняв свое место на помосте. Я кивнула в ответ, не в силах даже в столь волнующий миг забыть боль, толкнувшую его прошлой ночью на отчаянный поступок. Если Аннадис и Джеррат и впрямь любят Лейран, как толковал об этом жрец, Мартин должен принять участие в дальнейшей судьбе королевства.
После того как двенадцать лордов поцеловали руку нового короля и принесли клятву, Эвард провозгласил Томаса защитником Лейрана, это была самая почитаемая должность в королевстве. Защитник отвечал на все выпады против личности монарха. Наверное, это была единственная должность, на которую назначали, исходя из личных качеств человека. Мое сердце заколотилось от гордости. Если бы отец был здесь и видел возвышение Томаса!
Томас, одетый в бело-золотые одежды, вполне соответствовал такому назначению. Он был так же высок и величествен, как наш отец, которого когда-то считали воплощением идеального воина. Волосы Томаса были того же медно-рыжего оттенка, что и мои, густые и блестящие, они обрамляли его приятное лицо: прямой нос, темно-карие глаза, на щеке шрам, как раз такого размера, чтобы придворные дамы приходили в восторг от его мужественности. Наверное, только рот был ртом капризного ребенка, но Томас не был инфантилен. Когда он войдет в силу, он увидит пороки Эварда. Может быть, его влияние на нового короля поможет ослабить их.
Томас занял свое место рядом с Эвардом, склонился над ним и зашептал что-то на ухо своему другу и повелителю. Эвард снисходительно улыбнулся. Он устроился на золоченом троне так, словно этот трон предназначался ему с самого рождения, а не достался всего четверть часа назад. Взмахнув рукой, чтобы привлечь внимание всего общества, он кивнул в мою сторону.
– Эта прекрасная юная леди просила общего внимания, чтобы о чем-то заявить, и мы готовы ее выслушать.
Теперь моя очередь. Пути назад не будет. Я могла бы стать королевой, если бы захотела. Я могла бы подчиниться требованию брата и желанию его друга, и никто не упрекнул бы меня. От женщины в моем положении ждали только одного: покориться в выборе мужа желанию семьи. Никто, кроме меня самой, не стал бы винить меня за недостатки Эварда. Через несколько лет я, наверное, смогла бы завести любовника. Эвард не стеснялся этого даже сейчас, и я знала, как обстоят дела при дворе. Но это была не та жизнь, которой я хотела. Мартин открыл мне целый мир, и я не хотела расставаться с его даром.
Поэтому я шагнула вперед и, сделав реверанс, вытянула из рукава прошение, объявив всем собравшимся, что обращаюсь с просьбой к его величеству королю Эварду в день коронации, согласно с дополнением к «Кодексу Вестовара», названным «О десяти счастливцах». Поскольку мои родители, которые должны были заботиться о благополучии единственной дочери, умерли, а мой уважаемый брат почти того же возраста, что и я сама, я прошу освободить меня от обычного подчиненного положения и позволить самой выбрать спутника жизни.
Эварду пришлось согласиться. Каждый при дворе знал, что я предназначена ему и что подобная просьба выказывает мое неуважение к нему. Но именно по этой причине ему пришлось выказать великодушие. Пусть лучше знают, что гордая и волевая женщина не любит его, чем видят, как это его задевает. Многие на его месте принудили бы к замужеству избранную женщину, но я знала ход мыслей Эварда. Он отомстит более изощренным способом.
Король объявил, пытаясь шутить:
– Можно представить, как столь решительная особа станет воплощать в жизнь свои желания. Не сомневаемся, тот несчастный еще пожалеет об этом дне. – Присутствующие натянуто засмеялись. – Как сторонний наблюдатель и давний друг и благожелатель, – продолжал Эвард, – мы бы советовали прислушаться к пожеланиям вашего брата, возможно, он лучше знает жизнь, чем живущая в уединении молодая девушка. Желания, подобные высказанному, могут иметь далеко идущие последствия. Но мы не видим причин отказать в просьбе. Да будет так.
Взмахом руки он отпустил меня. Хорошо, что я не имела видов ни на кого из придворных. Своими комментариями Эвард уничтожил бы все мои планы. Я приготовила достойный ответ, но кто-то уже заговорил о необходимости послать гонцов к войскам и сообщить радостную новость о восхождении на престол короля Эварда. Цепочка просителей, льстецов и подхалимов уже тянулась через весь зал до самого выхода.
Опустив глаза, я сделала глубокий реверанс и отступила в шумную толпу. Мне хотелось парить под потолком вместе с голубями, скакать по длинным столам Совета и кричать, как кричат золотисто-коричневые соколы над крышами Комигора. Я не смела взглянуть на Мартина или Тенни, иначе бы расхохоталась или бросилась обнимать их и благодарить за щедрый дар. Протолкавшись в толпе приличное время (никто не сказал мне ни слова), я покинула зал и выскользнула в одну из множества боковых дверей. Во всех дверях толпились люди, готовые пожертвовать туфлями и работать локтями, лишь бы попасть в историю или хотя бы на ближайший званый обед. Не успела я выйти, как кто-то крепко взял меня за руку.
– Дарзид!
– Ваш брат хочет видеть вас, сударыня.
К моему удивлению, темные, глубоко посаженные глаза помощника Томаса весело блестели. Знает ли Томас, что его правая рука так легкомысленно относится к моему освобождению?
– Я думала, Томас сейчас слишком занят, чтобы заниматься семейными проблемами.
– О нет. Он весьма настойчиво просил меня привести вас к нему. Должен ли я объяснять, что у него имеется… особая причина… желать разговора с вами? Может быть, сейчас как раз подходящее время, чтобы нам двоим бежать? На вас он подуется час, а мне сражаться с ним бок о бок!
Несмотря на улыбку и шутливый тон, Дарзид сумел спустить меня с небес на землю. Видения исчезли. Крылья опали, мои соколиные перья ощипали. Я освободилась от хватки Дарзида и расправила измятое толпой платье.
– Если Томас думает, что сможет переубедить меня, он заблуждается.
– Я не стал бы строить предположения на его счет. Признаю, что после событий сегодняшнего дня я не стал бы предсказывать и ваши поступки. Сейчас вы даже более интересны, чем та юная особа, которой я восхищался последние несколько лет. – Он махнул налево, показывая, что нам туда, и предложил мне руку.
Отчего-то мне была невыносима мысль снова коснуться его, и я пошла за ним вслед.
– Не забывайтесь, капитан.
Дарзид поклонился и провел меня в небольшую, но роскошно обставленную комнату.
– Я бы советовал вам оставаться здесь, пока герцог вас не позовет. – Он ничем не выдал, что я задела его. Улыбка не изменилась, веселый блеск в глазах не исчез. Капитан снова поклонился и прикрыл за собой дверь.
Я осталась один на один с каменной шахматной доской. Ощупывая пальцами фигурки, я размышляла о Виндаме и тех, кто играл в шахматы там, стараясь понять, как мне лучше поступить, чтобы не навредить друзьям. Дарзид вызывал у меня подозрения. Нельзя привлекать внимание к окружению Кейрона.
Томас ворвался в золоченые двери через час.
– Ты здесь. – Его лицо исказилось от гнева. – Как ты могла так поступить со мной?
Я была намерена сдерживаться, делать все возможное, чтобы смягчить впечатление от произошедшего или хотя бы не сделать хуже. У нас с Томасом никого не было, ни теток, ни дядек, только дальние родственники вроде Мартина. Но мой брат был вне себя.
– Неужели все эти годы я давил на тебя? Неужели был так груб и жесток, что ты нанесла мне такое оскорбление? Наш отец, наверное, переворачивается в гробу от того позора, который ты навлекла на наш дом. – Он вышел в центр комнаты, развернулся и впился в меня глазами. – Это Мартин, да? Это он тебя надоумил. «Кодекс Вестовара»… какая чушь! Напыщенный педант, он считает, что лишь у него во всей вселенной имеются зачатки интеллекта!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67