Было странно встретить вас здесь. Вчера вы сказали мне, что знаете, где его искать.
Мои глаза не подвели меня. Один голос принадлежал Роуэну, а второй – Жиано, светлоглазому жрецу Аннадиса.
Жиано засмеялся.
– Мы надеемся закончить дело через день. Вас недурно наградят.
– Моя награда – видеть, как негодяя постигнет справедливое возмездие.
– Нам бы хотелось знать кое-что еще… – Голоса затихли. Мужчины, должно быть, вошли в конюшню.
Я разозлилась скорее на себя, чем на Роуэна. Поверить тому, кто носит эмблему Эварда, принять на веру, пусть на миг, высокие слова о справедливости, выслеживании убийц. Надо было соображать! Он все время был заодно со жрецами. Может, эти зиды всего лишь переодетые шерифы, которые всегда надевают облачение, выходя вершить свои грязные дела? Наверное, они немало смеялись над моим представлением, думая, какие они умные. Что ж, больше я не доставлю им такого удовольствия.
Аппетит пропал, я сидела в общей зале, предаваясь печальным размышлениям, когда в дверь влетел мрачный Роуэн.
– Вот ты где!
Хотелось плюнуть в лицо гнусному лакею.
– Неужели ты думал, что я уеду из Гренатты без тебя, братец?
– У меня была такая мысль. Надеюсь, этим утром мы все-таки прогуляемся. Это было бы замечательно. – Он крепко взял меня за локоть и повел в переулок, не удосужившись спросить, хочу ли я куда-либо идти. Затащил меня в промежуток между телегой с галдящими цыплятами и толпой, собравшейся поглазеть, как торговец колотит своего раба, потом свернул в узкую улицу, подальше от дверей «Зеленого льва». – Итак, ты знаешь, где они?
Я вырвала руку.
– Что, шерифы не завтракают, пока кого-нибудь не допросят? Бартоло по праву гордится своей кухней, к тому же это всегда такое удовольствие, посидеть рядом с тобой.
Больше не касаясь меня, шериф заставил меня прижаться спиной к грязной стене и уперся в нее руками по обеим сторонам от моей головы.
– Спрошу еще раз. Ты знаешь, где они?
– Они?
– Кто-нибудь из них. Тот, кого ты искала здесь, или тот, из-за кого взбудоражили всю округу, слабоумный слуга.
– Слуга? Что я могу знать о слугах? И какое мне дело? Я не люблю сумасшедших… и лжецов. – Я поднырнула под руку Роуэна и быстро пошла по переулку, пока не вышла на следующую оживленную улицу.
Шериф шел за мной.
– А другой, маленький, черный, странного вида человек? Помнишь, тот, кто искал призовую лошадь, но не мог толком описать ее, сказал только, что лошадь белая, он тоже исчез. Но это ты и так знаешь. Бартоло сказал, он был в общей зале вчера вечером и ушел как раз перед моим появлением, лишь за миг до того, как ты поспешно выскочила в ту же дверь. Ты сказала, что тебя испугали жрецы. Его они тоже испугали?
– Ко мне это не имеет никакого отношения.
Роуэну пришлось пропустить стадо гусей, а потом проталкиваться через спешащих за гусями взбудораженных покупателей, прежде чем он снова нагнал меня.
– Это имеет к тебе прямое отношение, – заявил он, вспыхнув от гнева. Я никогда не видела его таким взволнованным. – Я расспросил, что за посланец приходил сюда вчера вечером к человеку, который искал пропавшего коня. Посланцем был веснушчатый хромой мальчишка. Я не идиот, что бы ты там себе ни думала, и я помню, что Якопо – единственный человек в Данфарри, которому я рассказал о странном маленьком человечке, не похожем на того, за кого он себя выдает.
Я проталкивалась через толпу, быстро заполнявшую улицы, обошла бесформенное тело какого-то нищего, скорчившегося в заполненной навозом колее и имевшего несчастье тут и умереть.
– Совпадение, – бросила я. – Если хочешь знать, я пришла сюда переговорить с местными красильщиками, не захотят ли они покупать у меня растения. Некоторые из них встречаются только на хребте Браконьера. – Я оглянулась через плечо, и к горлу подкатил комок – мертвый нищий оказался женщиной, ее худое лицо представляло сплошное месиво из синяков и язв, оставленных голодом и жестоким миром. Ей могло быть и двадцать и семьдесят. Никчемная жизнь. Бессмысленная смерть. Я снова переключилась на своего спутника. – Как ты не раз замечал, я привыкла к лучшей жизни, чем та, которую веду сейчас.
Роуэн не сдавался. Он обогнал меня и остановился, принудив поднять на него глаза.
– Это ни в коей мере не может быть совпадением, так что я никак не могу поверить ни единому твоему слову. За прошедшие десять лет я научился отличать, когда ты говоришь правду. Ты решила, что эти жрецы не те, за кого себя выдают. С этим я согласен. Кто тот, кого они ищут? Кто-то знакомый тебе, да?
Он знал… будь он проклят, он знал, что Эрен маг. Жар, не имеющий ничего общего с все сильнее припекающим солнцем, охватил меня.
– Почему я должна рассказывать тебе что-то? И как ты смеешь решать, правду я говорю или нет? Едва ли ты знаешь, что такое правда.
– Я выясню, пойми… или выяснит кто-нибудь другой, кого ты любишь еще меньше. Этого «слугу» многие ищут.
– Я не нуждаюсь в твоих предостережениях.
Мы говорили все громче, но следующие слова Роуэн произнес совсем тихо. Только прозвучали они угрожающе.
– Другие, возможно, нуждаются. У Якопо и Паоло нет высокопоставленных покровителей, способных защитить от последствий их поступков. Если ты питаешь к ним хоть какие-то чувства, если ты способна хоть что-то чувствовать, тебе следует проявлять особую осторожность.
Угроза повисла в воздухе, словно дым от горящей копны сена. Шериф снова схватил меня за руку и потащил к конюшне, где стояла его уже оседланная лошадь.
– Пора отправляться домой, «кузина», – сказал он, указывая на лошадь. – Больше никаких дурацких представлений и никаких рысканий по Гренатте. Ты поедешь сама и заберешь своего юного помощника и будешь сидеть в Данфарри, пока я не вернусь.
– Ты не собираешься отвезти меня? Что, если я, поддавшись дьявольскому искушению, осмелюсь ослушаться?
– Нет, ты поедешь сама. У меня дела в Гренатте. Ты поклянешься мне, что сделаешь, как я сказал, и я тебе поверю. Но если я узнаю, что ты меня обманула, остаток недели ты проведешь под замком.
– Ты не посмеешь!
– Ты много раз говорила мне, что твое происхождение никак не повлияло на вынесенный тебе приговор. Я тебе верю. – Роуэн снял поводья с загородки и сунул мне в руку. – Возьми Урагана. Он довезет тебя и Паоло. Я не хочу, чтобы завтра в лесу появились новые могилы, – верхом путешествовать безопаснее. Скажи Паоло, чтобы завтра утром он первым делом вернул мне Урагана, и, может быть, я спасу его от гнева его бабки.
Я не хотела принимать ничего, оскверненного рукой Роуэна, но простая логика велела мне сдержаться. Среди общей путаницы ясно было одно: Эрен и его друг должны исчезнуть задолго до возвращения Роуэна. Если лошадь проклятого шерифа поможет этому, клянусь мечом святого Аннадиса, я возьму ее.
Обратно мы вернулись быстро. У Баглоса был свой жеребец, и он прекрасно держался в седле. Мне не удалось расспросить его обо всем на обратном пути, как я собиралась, – он мчался по пыльной дороге на север так, словно за ним гнались все демоны мира.
Когда мы свернули на узкую тропинку, ведущую к лугу, нам пришлось замедлить ход – она вся была в колдобинах и кочках, оставшихся после одного особенно дождливого года.
– Еще далеко, женщина? – спросил Баглос, в его голосе слышалось то же беспокойство, что одолевало меня.
– Нет. Сразу за подъемом.
– Это безопасное место? Город, деревня? В этой деревне я был раньше?
– Это просто дом. Данфарри в часе ходьбы отсюда.
– А там есть деревья? Вопрос показался мне странным.
– Целый лес. Эрен, Д'Натель, спит под деревьями. Когда что-то случилось со светом, он потащил нас в лес, но мы так никого и не увидели.
Баглос заметно приободрился.
– Значит, он знает, что нужно прятаться под деревьями. Может быть, он забыл не так много, как ты думаешь.
Изнемогающий от засухи луг выглядел точно так же, как в тот день, когда я его покинула: серо-зеленое, колышущееся под зноем море, в котором кое-где проглядывали белые и розовые соцветия люпинов. Дом стоял в траве, приземистый и тихий.
Паоло заулюлюкал, позволяя Урагану промчаться по лугу оставшееся расстояние. Из дома нам навстречу вышел Якопо, он поддержал меня, когда я слезала с коня.
– Значит, Паоло доставил тебя домой верхом? Отличный парнишка, верно?
Паоло заулыбался и повел лошадей к рощице у ручья.
– Где Эрен? – спросила я.
– Он все утро возится возле поленницы. Странный он человек. Никогда не знаешь, что он сделает: то ли руку тебе пожмет, то ли свернет шею. – Якопо бросил взгляд на моего спутника, который, одергивая плащ, внимательно разглядывал луг. – Похоже, тебе все удалось.
– Да, это Баглос, друг Эрена. Баглос, это мой друг Якопо.
Эрен вышел из-за угла дома, неся полено в руку длиной. Увидев нас, он прибавил ходу. Удостоив Баглоса лишь беглым взглядом, он остановился передо мной и возмущенным ворчанием принялся выражать недовольство моим долгим отсутствием.
Прежде чем я успела ответить, между нами вклинился Баглос. Он упал на колени, схватил руку молодого человека и поцеловал ее. Эрен зарычал и вырвал руку, отстраняя жестом коленопреклоненного Баглоса. Сконфуженный коротышка остался на месте, тогда Эрен засопел и занес полено над его черноволосой головой.
– Се'на давонет, Гире Д'Арнат! Детанэто. – Выкрикивая эти слова, Баглос поднял руки, защищая ими голову.
Эрен замер и опустил полено, указал сначала на свои уши, потом на рот Баглоса, словно в услышанных им словах что-то заинтересовало его.
Баглос обрушил на Эрена поток слов на том же мелодичном языке, большинство фраз явно были вопросами. Эрен слушал слова, и они, казалось, гасили его небезопасное волнение, но я не заметила в его глазах понимания их смысла – ни на один вопрос Баглоса он не ответил утвердительно.
Повременив немного, Эрен указал на свой рот, потом на голову и красноречивым жестом дал понять Баглосу, что оба этих предмета одинаково бесполезны. Вспышки его юмора были подобны весне в северных болотах: постоянная борьба солнца с грозой. Баглос поклонился и попятился, траурно поглядывая на молодого человека, который уселся на траву и, полностью сосредоточившись на березовом полене, стал сдирать с него кору. Казалось он надеется найти в нем что-то, только не знает что.
– Женщина, я не верил, что Д'Натель в самом деле мог забыть себя, – произнес Баглос, прижимая руки к груди, лицо ее побледнело. – Но ты совершенно права. Он не понимает ничего из того, что я говорю. Мы погибнем, если он не сможет вспомнить. А я не смогу вести его, если он не вспомнит слов приказа. – Он одернул сбившийся плащ, расправил плечи и поклонился мне. – Но это не твоя забота. Я сейчас же заберу его, и мы больше не побеспокоим тебя.
– Нет! – Я произнесла это слово с большим чувством, чем собиралась. – Ты пока не можешь забрать его. Мы должны поесть, прежде чем вы уйдете. Он заболеет…
– Он не принадлежит этому месту. У него имеются обязанности. От имени Совета Наставников дар'нети, благодарю тебя за доброту. – Несчастный Баглос опустил глаза и направился к Эрену. Он снова склонился в поклоне. – Се'на, Д'Натель, – Эрен при этих словах вскинул голову, – вен т'сар…
– Баглос, смотри, он узнал свое имя.
Баглос уже и сам заметил, он упал на колени рядом с молодым человеком и быстро заговорил. Рассерженный Эрен вскоре зажал рот коротышки рукой и опрокинул его на спину.
– Дай ему время, – произнесла я, помогая Баглосу сесть и счищая траву и сор с его рубахи. – Делай все медленнее.
Но маленький человечек лишь отмахнулся.
– Глупая женщина. Нет времени. Все готово… ждет… Это не входило в планы. Это сделали зиды, я почувствовал их ледяное дыхание на перекрестке, но я не в силах ничего исправить. Сейчас все зависит от меня, но с этим… Я не знаю, что делать.
Такое глубокое отчаяние явно вызвано чем-то более серьезным, нежели гнев хозяина или мгновенное замешательство. – «Наша последняя надежда», так он сказал.
– Он понимает твою речь. Может, если бы ты рассказал мне о нем больше, мы вдвоем могли бы заставить его вспомнить то, что он должен знать.
Коротышка вздохнул и потер лоб кулаком.
– Если бы достаточно было вспомнить. С момента губительной попытки отправить его он не в состоянии… – Баглос покосился на Эрена и понизил голос, хотя молодой человек был занят поленом. – У него сейчас нет даже зачатков тех умений, что были в детстве. Ты не поймешь их важности, ваши люди ими не обладают.
– Умения? – Я начала понимать. – Какие именно умения? Он, кажется, хороший воин и очень умен.
– Я говорю о том, что миряне называют магией. Чародейством. – Баглос говорил таким тоном, каким обычно говорят о способностях к стихосложению, рисованию или кулинарии.
Я молилась, чтобы моя догадка оказалась верной.
– Он занимался здесь магией.
Баглос так и осел, его глаза округлились.
– Как это возможно? И почему ты мне не сказала?
– Я не была уверена, что ты знаешь о его даре. Это не та вещь, о которой принято говорить. Закон Четырех королевств… ты наверняка знаешь. – Я рассказала ему о кинжале, бобах и огне.
– Что это за кинжал? – Он вскочил с земли с энергией только что прорвавшегося гейзера.
– Мы нашли его на вершине холма и из-за вырезанного на нем узора решили, что он имеет какое-то отношение к Эрену. Этот кинжал и сейчас у него в руках.
Эрен вынул кинжал и самозабвенно скреб им березу.
Глаза Баглоса занимали едва ли не половину лица.
– Ты мне сказала, что на нем ничего не было и у него ничего не было, а здесь кинжал Наследника, кинжал Д'Арната… наше спасение… – Его оливковая кожа побледнела еще больше, приобретя оттенок чая с молоком. – Меч… меча при нем не было? Прошу, скажи, что не было.
– Я не видела никакого меча. Но он его искал. Баглос с облегчением выдохнул и потряс головой.
– Ты говоришь, он не узнает кинжал, но он смог пронзить им камень. Это невероятно! Он не мог проделывать ничего подобного с двенадцати лет, после того, как его ранили. В этом одно из наших главных опасений – что он никогда не сумеет… – Он заскрипел зубами. – Да, женщина, мы ненадолго останемся и познакомимся с тобой поближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67