Баглос божился, что прятать или погребать тела жертв не в обычаях зидов, наверное, это сделали слуги Ферранта. Но мы по-прежнему не видели их. Уже неделю в Вердильоне не появлялись ни друзья, ни враги. Все это было очень странно.
В кабинете было тихо и солнечно, прекрасная комната с высоким потолком и желто-белыми стенами. У лейран нет нелепой боязни привидений, мне было хорошо в этой комнате. Отпечаток убийства остался только в моем сознании, а не в комнате. Мы с Баглосом провели здесь немало часов в последние дни, ненасытный дульсе буквально заглатывал книги и карты профессора, пока я просматривала записи самого Ферранта. В этот день я ушла с головой в просмотр имен студентов и заметок профессора, мне показалось, что прошло совсем мало времени, когда высокие часы на лестнице начали бить. Они медленно отбивали удары, напоминая, что я должна завести их и что я уже опоздала на смену дульсе. Когда я выходила из комнаты, солнечный луч высветил что-то, лежащее на толстом ковре. Я подняла вещицу, медную пуговицу из тех, что обычно пришивают к военной форме. Чувствуя себя виноватой перед позабытым Баглосом, я не задумываясь опустила пуговицу в карман.

На следующее утро, на восходе, загадка исчезновения слуг Ферранта разрешилась. Передав вахту у постели Баглосу, я вышла в сад прогуляться и подышать воздухом. Ночная прохлада быстро уступала место жаркому летнему дню.
В это утро ноги не поспевали за мыслями, я мучительно пыталась найти способ пробраться в королевское Хранилище Древностей. Но приобретенная за годы жизни в Данфарри привычка заставляла меня останавливаться каждые несколько шагов, чтобы выдернуть разросшийся сорняк, угрожающий жизни огородного растения, или поднять фасолину, поторопившуюся созреть раньше товарок. Я набрела на грядку моркови, ботва которой торчала из сухой земли, и нагнулась, чтобы выдернуть несколько штук на обед. Морковь росла за заборчиком, по которому ползли стебли гороха, и через стену из листьев я оказалась голова к голове с маленькой чумазой девочкой. От неожиданности мы обе шагнули назад. Девочка пришла в себя раньше, она помчалась к железным воротам, ведущим в сад, но я бегала быстрее и успела перехватить ее.
– Пусти меня! – закричала девочка по-валлеорски. На вид ей было лет восемь-девять, жесткие волосы, наверное, были бы светлыми, если их вымыть. – Нам разрешили приходить на огород. Хозяин сказал. Я не ворую. – Слезы катились из-под длинных ресниц, оставляя дорожки на грязных щеках.
– Ты можешь забрать овощи. – Она крепко сжимала луковицу и крошечный огурец. – Только окажи, кто ты. Ну же, как тебя зовут?
– Кэт.
– Ты живешь рядом? Наверное, там? Она молчала.
– Обещаю, я не обижу тебя. Это профессор Феррант разрешил тебе брать овощи?
Кэт кивнула, губы ее задрожали.
– Но теперь он умер.
– Да… я знаю.
От удивления я запнулась.
– Пожалуйста, Кэт, расскажи мне, что здесь случилось? Где твои мама и папа?
– Мама умерла, как и хозяин. – Кэт устало покачала головой, на ее плечи свалился недетский груз. – Ее убили те, кто убил хозяина.
– Боже милостивый… они… они убили всех?
– Некоторые убежали в лес. Но мама упала, и ее затоптали конями. Она не узнала меня, умирая, и не помнила, как ее зовут. Я не хочу, чтобы те люди вернулись. – Кэт засопела и утерла лицо рукавом, на лице и рукаве остались одинаковые грязные разводы. – Мне больно руку.
Я ослабила хватку, но не отпустила ее.
– Я не хотела сделать тебе больно, Кэт. Просто я тоже боюсь тех злых людей. Так ты прячешься вместе с отцом?
Она отрицательно покачала головой.
– С тетей Терезой. Она помогала Хлое на кухне.
– И злые люди не тронули ее?
– Мы в тот день уходили на рынок. А когда шли по полю обратно, увидели, что все бегут и кричат. Мы все эти дни прятались в погребе и не знали, что делать. Тетя Тереза ужасно боится.
– Можешь отвести меня к своей тете? Или пусть она придет сюда. Ты сможешь взять еще овощей, а я поговорю с ней. – Я положила собранную фасоль и морковь в передник девочки. – Скажи ей, меня зовут Сейри, я здесь вместе с мастером Тенни, другом профессора.
– Она за воротами.
– Можешь позвать ее? Ты мне веришь?
Кэт кивнула, я отпустила ее, и она побежала по дорожке. Через пару минут, растрепанная и запачканная, молодая женщина робко приблизилась, держась за плечи девочки, словно за щит.
– Пожалуйста, не бойся… ты Тереза, да? Меня зовут Сейри. Мы с мастером Тенни друзья.
Молодая женщина быстро опустилась в реверансе, потупив глаза, и послушно уселась на указанную мной скамейку, рукой она цеплялась за Кэт.
– Кэт, в печке стоит горшок с похлебкой. Ступай поешь, бери все, что найдешь. – Заметно повеселев, девочка убежала, Тереза казалась еще более смущенной. – Кэт сказала, ты была помощницей кухарки?
– Да, госпожа.
– И мать Кэт тоже работала здесь?
– Да, госпожа. Нэн десять лет служила горничной, с тех пор как ей исполнилось пятнадцать. Она помогла мне устроиться на это место, когда оно освободилось. – Глаза женщины наполнились слезами.
– Мне так жаль твою сестру, Тереза. Кэт повезло, что у нее есть ты.
– Кэт хорошая девочка. Мы с Нэн надеялись, что через год-другой она сможет стать судомойкой.
– Тереза, расскажи мне о тех, кто совершил все это. Ты видела их?
Я могла не опасаться, что она не захочет вспоминать. Она выплескивала на меня слова, которые жгли ей сердце.
– Ничего страшнее я не видела. Мы шли через поле, шагали быстро, потому что с утра собирался дождь и Хлоя беспокоилась, донесем ли мы продукты, закупленные ко дню рождения хозяина. Мы обходили загон, когда услышали ужасные крики, от которых кровь стыла в жилах. Я велела Кэт бежать в погреб, потому что стоял такой шум, словно опять шла война, которую я видела девочкой. Я испугалась, что лейранские солдаты снова вернулись. – Она покосилась на меня и залилась краской. – Потом я пробралась за конюшню, заглянула за угол и увидела то, что, надеюсь, никогда не доведется увидеть еще раз. Хлоя с Яспером с воем метались по конюшне, их глаза светились оранжевым светом, словно глаза демонов. Хлоя рвала на себе волосы, словно они жгли ее, от вырванных с корнем волос ее голова была в крови. Они оба побежали в лес. Тут из дома выскочила Луиза, она бежала и кричала Дамьену, конюху: «Хозяина убили!» Дамьен остановил ее и спросил: «О чем ты?» А Луиза плакала и кричала: «Демоны! Демоны перерезали горло несчастному хозяину!» И в это же время два человека, ужасных человека – я не осмелилась взглянуть на них, – выбежали из дома и протянули руки к Луизе с Дамьеном. Тогда они оба взвыли так, словно им отрывают ноги и руки. И тоже кинулись в лес.
Безмолвные слезы катились по испачканному лицу Терезы.
– Все, о чем я думала, как найти Нэн. И она выбежала из дома во двор, крича, словно дикая кошка. Я хотела перехватить ее, но увидела рядом с собой Кэт. Закрыла ее собой и заставила молчать, и не успели мы глазом моргнуть, как от дома отъехали четыре всадника, они увидели Нэн… ах, госпожа, они сбили ее с ног. Когда всадники ускакали, мы с Кэт бросились к Нэн, она смотрела на нас дикими глазам и повторяла: «Кто вы?» Не узнавала собственного ребенка и сестру. – Женщина не сумела подавить рыдание.
– Бедная Нэн. – Я обхватила ее за плечи, и слезы хлынули рекой.
– Она умерла прямо там, – бормотала она мне в плечо. – Мы с Кэт отнесли ее в яму у ручья, где зимой режут лед. Мы положили ее туда, засыпали и молились, хотя я плохо знаю молитвы. Но что делать потом, я не знала, я подумала – хозяин убит, в живых осталась только я. Никто мне не поверит, и еще скажут, что я всех убила. Но хозяин был добрым и справедливым, я бы ни за что…
Вытянувшиеся тени деревьев показались мне зловещими. Я крепче обхватила плечи Терезы и с подозрением оглядела сад.
– Конечно, ты не делала этого. Мастер Тенни сейчас очень болен, но он поправится, и мы спросим его совета. А пока вы с Кэт оставайтесь в доме. Мои друзья все-таки какая-то защита для вас.
Тереза распрямилась и утерла слезы ладонью.
– Я так вам благодарна, госпожа. Я сейчас же приступлю к своим обязанностям и буду делать все, что потребуется. Как хорошо, что мастер Тенни жив. Мы уж думали, те злодеи добрались и до него.
– Хорошо. Решено. Все, о чем я попрошу, чтобы ты никому не пересказывала разговоров, которые могут показаться тебе… несколько странными. Но если профессор Феррант доверял тебе, значит, мы тоже можем доверять.
– Мне можно верить, госпожа. Клянусь.
Все происходящее казалось нелепым. Почему на нас ни разу не напали? Если зиды так легко расправились с Феррантом и слугами… Наверное, сказались усилия Д'Нателя. Я снова задумалась о Мацероне, Роуэне и зидах, но мне так и не удалось соединить разрозненные части головоломки.
Позже, когда приободрившаяся Тереза перемыла посуду и вытерла со стола, я снова попросила ее кое-что уточнить. Тенни рассказывал нечто похожее, и я не сомневалась в правдивости ее слов.
– Ты говоришь, от дома отъехали четверо.
– Да, госпожа.
– Расскажи мне о них. Трое были жрецами, так?
– Да. На троих были одежды жрецов. А на лейранине был мундир.
– Лейранине?
– Я решила, что он лейранин, потому что он говорил только по-лейрански. Меня научила Нэн, у хозяина часто бывали гости лейране, и она говорила, что все слуги должны хоть немного знать язык. На нем был темный мундир с блестящими пуговицами.
– Блестящие пуговицы… – Я сунула руку в карман, где лежала медная пуговица, найденная на ковре. Присмотревшись, я увидела то, что не заметила сначала. На слегка потемневшей поверхности пуговицы была гравировка, дракон, лейранский дракон.
– Как выглядел этот лейранин, Тереза? Ты успела его разглядеть?
– Нет, госпожа. Они так быстро уехали. Он был не такой высокий, как жрецы. Светлые волосы. Крепкий. Но лица я не видела, шел дождь, и я была очень напугана.
Конечно. Я знаю светловолосого лейранина, который носит темный мундир с символикой Эварда, однажды он уже имел дело с зидами – Грэми Роуэн, праведный шериф.

Настал великий день, когда Тенни смог сесть и самостоятельно, хотя и дрожащей рукой, донести до рта несколько ложек похлебки. Даже Д'Натель улыбнулся и сказал, что рад выздоровлению нашего больного.
– Сколько времени прошло? – спросил Тенни.
– Девять дней. Мы уже думали, ты будешь спать до самой зимы, – ответила я.
– Спасибо всем вам. Что еще сказать?
– Скажи, что тебе лучше.
Он слабо улыбнулся.
– Само собой. – Он указал на толстую повязку на боку. – Не понимаю, как какой-то жалкий нож мог сделать такое. Какой-то кошмар. Жутко. Странно.
– Баглос считает, там был яд зидов. У Д'Нателя была такая же рана.
Тенни как-то странно посмотрел на принца.
– Вы очень сильно помогли мне, сударь. Провели меня сквозь самое страшное. Сложно вспомнить, как именно, – голос его дрогнул, – но я так благодарен вам.
Д'Натель молча склонил голову.

Кэт выказывала Тенни свое особое расположение. Она приносила ему еду и чистое белье, болтала с ним, когда он просыпался, тихонько сидела рядом, когда он спал, и сосредоточенно щупала его лоб, нет ли жара. Она ругала его, когда он слишком долго оставался на ногах, требуя, чтобы Д'Натель или Баглос помогли ей уложить пациента в постель, и держала его за руку, когда он засыпал, «чтобы господину не снились плохие сны». В свою очередь, Тенни был пленен Кэт и зачарован ее своеобразным взглядом на мир.
Но как бы быстро он ни поправлялся, я не могла строить предположений о том, когда он будет в состоянии ехать. Должно быть, он почувствовал мое беспокойство в то утро, когда я поделилась с ним догадкой, что путь к Воротам Изгнанников запечатлен на той самой схеме, над которой мы с Кейроном бились больше года.
– Тогда ты должна ехать за ней.
– Как только…
Он приложил палец к моим губам.
– Нет. Как бы мне ни хотелось снова стать двадцатилетним, одного желания не достаточно. Мы в Виндаме много говорили о чувстве реальности, и я помню одну молодую особу, заявлявшую, что она совершенно не понимает, как люди отказываются любить себя такими, какими их задумала природа. «Нужно радоваться мудрости преклонного возраста, – говорила она, – ведь она гораздо важнее природной силы юности».
– Нечего вспоминать юношеские глупости.
– Она была права. Пока вы путешествуете, я буду сидеть здесь. Тереза с Кэт окончательно испортят меня. У меня будет еда, вино, изобилие книг и бумаги и громадный запас чернил. О чем еще мечтать? Когда все прояснится, пошлите весточку моему отцу. Недавнее доказательство моей смертности убедило меня, что я должен его навестить. А потом я снова найду вас. И ни бог, ни демоны не остановят меня.

24

– …Погиб уже десять месяцев назад. Наш единственный ребенок. Я должна рассказать мужу. Прошу, ваша милость.
– Ты говоришь, муж служит в арсенале? – Стражник покосился на черную ленту у меня на рукаве и понимающе кивнул. Судя по числу черных лент на рукавах жителей Монтевиаля, каждый потерял на войне сына, брата или мужа.
– Да, сударь. Он ремесленник. С честью служит самому королю. А наш Тевано был легионером, не просто солдатом. – Я разрыдалась и закрыла лицо передником, чтобы юный стражник не заметил обмана. Один из его товарищей, человек средних лет с густой рыжей бородой, внимательно смотрел на меня со своего поста с другой стороны приземистой дворцовой башни.
– Ладно. Проходи. Но только до арсенала и сразу обратно.
Я поклонилась и быстро прошла под мрачной аркой ворот, старательно отворачивая лицо от рыжебородого стражника. Может быть, не стоило входить через те же ворота, через которые мы с Кейроном входили почти каждый день в течение двух лет.
Оказавшись за углом башни, я свернула с дорожки, ведущей к арсеналу, и направилась в мастерские, которые Кейрон использовал для нужд Хранилища Древностей. Первый раз за десять лет я приближалась к дворцу лейранских королей с радостным, а не дурным предчувствием. Даже хлопающие на ветру алые знамена, означающие, что Эвард дома, не могли заставить меня замедлить шаг, когда я ступила на вымощенную кирпичом дорожку, отделяющую парадную часть дворца от хозяйственных каменных построек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67