«Но ты не беспокойся особенно. Тебя конечно на ментовскую красную
зону отправят. Будешь там каким-нибудь библиотекарем», Ц он вдруг сдела
лся погано-враждебным. «Дадут в руки метлу и поставят под окно начальств
а Ц подметать».
Доследование по Лёхиному делу, конечно, не имело места. Вне сомнения Лёху
давно осудили. Без сомнения, одинокий Каин, он сдал всех своих подельнико
в и работал сукой уже в Бутырке. Как особо талантливого, его позаимствова
ли из Бутырки эфесбешники. Возможно эфесбешники платили Лёхе сдельно, за
каждую «чистуху», за запуганную душу. Снимали со срока по полгода или по г
оду. Вот он и путешествует из хаты в хату, уменьшая себе срок.
Время от времени его выводили «на вызов». Он одевал кроссовки, затребова
в их с вахты, одевал праздничные чёрные спортивные штаны, праздничную фу
тболку и примеривал на голову красный платок, прося меня затянуть ему пл
аток сзади на затылке. Примеривал, но пошёл в платке только раз. Якобы его
вызывали к адвокату, а его адвокатом якобы была женщина. В обмен на её услу
ги, сообщил мне Лёха, он предоставил адвокатше возможность жить в его ква
ртире. Этой версии, однако, противоречило его беспокойство о судьбе его к
вартиры, он иррационально опасался, что квартира «пропадёт», за квартиру
, я понял, он не платил уже несколько лет. «Скажи своей адвокатше, чтобы она
занялась твоей квартирой, Ц посоветовал я ему. Ц Это же естественно». Н
о он продолжал высказывать свои иррациональные страхи о судьбе своей не
наглядной квартиры. Из чего я заключил, что никакой адвокатши нет в приро
де. Иначе, почему она не оплатила Лёхе его квартиру хотя бы за год. Вряд ли с
умма превышает тысячу рублей. Голая правда состояла в том, что одинокий К
аин не имел ни Родины, ни флага, ни единой души, чтобы хотя бы заплатить за к
вартиру. От адвокатши он возвращался всякий раз недовольным. Снимал праз
дничную одежду и долго складывал её в воздухе на весу, в то время как я дер
жал для него одной рукой тремпель. Ему позволяли иметь тремпель для одеж
ды, иначе говоря вешалку из твёрдой пластмассы. Одной рукой я держал, друг
ой обычно переворачивал страницы книги, которую читал. Он хмурым умалишё
нным ровнял заломы своих штанов, до миллиметра отлаживал остов футболки
, последним водружал красный платок. Глядя на нас со стороны, можно было ре
шить, что мы дуэт шизофреников, а мы всего лишь были заключёнными российс
кой демократии. Думаю, Баранов или Шишкин кричали на него, и требовали инф
ормации. Подполковник Баранов, полагаю, советовал ему набить мне морду, а
более коварный Шишкин, являясь старшим следователем, запрещал это делат
ь, предлагая продолжать запугивать. Что отвечал Лёшка, останется навсегд
а неизвестным. Может быть сообщал, что я дрожу как осиновый лист и вот-вот
паду зрелым фруктом к его ногам. Но видеокамера над дверью и Zoldaten в глазок мо
гли видеть хмурого, заросшего человека, упрямо отжимающего сухое тело от
пола в количествах недоступных самым даже молодым нашим тюремщикам. И
Zoldaten докладывали, что, человек регулярных привычек, обвиняемый не пропуст
ил ни единой прогулки и наращивает тренировки, следовательно не сломлен.

К концу нашей совместной отсидки Лёха совсем сменил тактику. Он не пытал
ся больше запугивать меня, хотя и остался одиноким Каином во всех привыч
ках. Он не пытался выведать у меня сведения о моём деле, он разумно ждал, ко
гда я сам попрошу у него совета, заикнусь о моём будущем, скажем спрошу его
Ц опытного зека о величине срока, который мне могут начислить. Вот тогда
он начинал подталкивать меня к необдуманной искренности. Обычно я тотча
с настораживался и прекращал расспросы. Он же злился, что для того, чтобы о
тветить мне, ему нужно знать как можно больше деталей. И какого х..я спраши
ваю у него совета, если утаиваю детали и обстоятельства. Деталей он так и н
е дождался. Я думаю, за это его и перевели от меня.
Он прочёл большую часть рукописи «Священных монстров» и сделал свои зам
ечания. Его реакционный разум криминала, пусть и ссучившегося, но кримин
ала, отказывался постичь мою мораль человека Ц революционера в жизни, и
скусстве и политике. Поэтому он спорил, наскакивал на меня, обвиняя в безб
ожии, и даже назвал Дьяволом и заявил, что против меня следует бороться. Ря
дом с календарём у Лёхи была прикреплена картонная иконка: Николай Чудот
ворец, хотя я никогда не видел его молящимся. Причиной же клеймения меня Д
ьяволом были плохо понятые им мои эссе о маркизе де Саде, о Ленине, Фрейде
и Гитлере. Смелостью мысли Лёха не отличался.
Где-то в начале мая я добился от администрации изолятора права ходить пи
сать в хату номер двадцать пять. Хата пустовала, и там обыкновенно курили
наши Zoldaten, Ц стражники, используя её как сортир и курилку. Я стал уходить ту
да в три часа, сразу после обеда, и оставался там до восьми. В конце концов м
не удалось выбить у администрации даже настольную лампу. Зелёную, кагебе
шную, с красной кнопкой выключателя и бронзовым штативом. Так что пять ча
сов в день мой мучитель вынужден был обходиться без моего общества. Когд
а я возвращался, он был как шёлковый, по-видимому одурев в одиночестве. Он
даже заботливо прикрывал своей миской мой ужин и был явно рад каждый раз
моему возвращению. Это понятно, ведь сверхчеловек СИЗО Лефортово парази
тировал на своих жертвах. Из них он вампиром высасывал свою уверенность,
их страх делал его сильным, а их крушение Ц кульминацией которого был мо
мент написания «чистухи» Ц сокращало срок его собственного пребывани
я в мрачной Вселенной Лефортово.
Двадцать первого мая, вечером, за ним пришли. «Собирайтесь с вещами». Он сд
елался растерянным, быстро собрался и ускользнул, коротконогий, с матрац
ем подмышкой, исчез. Помню его растерянное лицо, было видно, что для него э
то неожиданность, что его лишают меня. Лицо как у ребёнка, у которого отнял
и игрушку, а он так любил дёргать её за голову. Боже, когда его уводили с его
матрасиком, в глазах у него была боль, и боль в плечах, в прыщавой спине, скр
ытой чёрной футболкой. От него мне остались подарки: тапочки, которые я вы
бросил, зубная щётка, я ею не пользуюсь, но сохранил её, чёрная футболка с к
апюшоном, я сплю в ней каждую ночь, потому что у неё длинные рукава и она от
лично предохраняет от комаров. И ещё темно-зелёная акриловая футболка. О
т меня ему не осталось ничего. Эх Лёха, мучитель ты мой! О таких старые русс
кие писатели говорили: сильный характер. Добавлю: сильный де садовский х
арактер. Как-то я объяснил его ему: «ты Тиран», Ц сказал я ему, и он был дово
лен определением.

НЕДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА


СРАВНИТЕЛЬНАЯ ПРЕЛЕСТЬ РАДИ
ОСТАНЦИЙ

Я никогда не нашёл бы времени размышлять, и тем более писать о столь ничто
жных вещах как попсовая музыка, российское дерьмовое телевидение или му
сорская газета «Московская правда», если бы не попал в спецтюрьму, в мир т
ишины и фактического одиночества. Ожидая в течение долгих месяцев в каме
ре Лефортово Ц российской Бастилии Ц пока коварные иезуиты-следовате
ли нароют на меня материал, я вначале написал о своих чувственных пристр
астиях к гениям человечества («Священные монстры»), затем маниакально ув
еличил свои прошлые мгновения счастья («Книга Воды»). Далее я написал про
ект «Очертания будущего», а затем набросал историю НБП, она же моя полити
ческая биография. Затем я написал пьесу. И мне стало не о чем писать. А писа
ть было нужно, иначе мне пришлось бы лицом к лицу ежедневно жить с одиноче
ством спецтюрьмы. Вот в этот отчаянный момент я и бросился к предметам ни
чтожным, но доступным. К презренным, можно сказать, предметам: к радиостан
циям, к единственной доступной нам в тюрьме газете, к телевидению, когда м
не принесли телевизор. За неимением людей я сделал их действующими лицам
и моей трагедии. Они Ц таки являются полноценными, но недействующими ли
цами, участниками жизни.
В тюрьме я вынужденно слушаю радио. Оно вделано у нас в стену над дверью ка
мер и управляется с пульта нашими тюремщиками. Таким образом мы идеальны
е радиослушатели, убежать никуда не можем, и что дают, то и потребляем выну
жденно. Поскольку своих событий в тюремной жизни нет (ну разве что эпохал
ьные события типа, отныне, насмотревшись на омовения пленных чеченцев-м
усульман, я стал подмываться из бутылки на дальняке), то ищешь событий вов
не. От подъёма до отбоя, то есть с 6 утра до 22 часов, обыкновенно нам подают ме
ню из как минимум четырёх радиостанций, каждая вещает часа по четыре. Пра
вда сплошь и рядом наши тюремные стражи отходят от меню и могут внеплано
во гнобить нас например каким-нибудь «Авто-Радио» часов десять подряд и
лишь к вечеру включат «Маяк». Или за день заставят нас прослушать музыка
льный мусор шести, восьми или десяти радиостанций. Но в основном меню соб
людается.
Самая зачуханная и отвратительная радиостанция Ц это «Европа Ц плюс».
Выхваляясь тем, что её слушают в 560 городах России (несчастные города!) «Евр
опа Ц плюс» на самом деле пункт прокручивания одних и тех же занудных за
рубежных и русских мелодий. Я пытался понять, записаны ли они у «Европы Ц
плюс» заранее блоками, и пришёл к выводу, что «да». В течение нескольких ча
сов песни не только повторяются, но звучат в третий и четвёртый раз в том ж
е порядке. Пара заунывных итальянских мелодий, пара мелодий «Джипси Кинг
с» (не самое худшее в репертуаре), несколько полудурковатых мутных голос
ов, причмокивающих речитативом, что они «got Sacha», звучат трижды или четырежд
ы и всякий раз в той же последовательности. Т. е. налицо блоки-"мосты" мелоди
й. Новости практически отсутствуют. Трудно понять, который час и что за ст
рана у нас. Вдруг объявляется «семнадцать часов» и втыкается дебильный к
акой Ц нибудь синкопический пульс, годный для лечебной гимнастики. Ново
сти на «Европе Ц плюс» всё-таки есть, но новостная программа у них (лавэ, ч
то ли, у них нет?) звучит один раз в несколько часов и можно её так и не дожда
ться. Песенки на «Европе Ц плюс» захудало-прокажённые, и слушая их, предс
тавляешь низкорослую жопатую американку в блестящем розовом спортивно
м костюме, выполняющую упражнения Аэробикс. Ритмы «Европы Ц плюс» захуд
ало-параноидальные, танцевально-визгливые. Синкопы взвинчивают бедный
мозг заключённого и побуждают к самому банальному безумию, какое есть в
словаре психиатров. Хочется намазать рожу пшенной кашей, нет, перловой, ч
тоб погаже, да так и сидеть, высунув язык. Совершенно непонятно, где предпо
лагается слушать репертуар радио «Европа Ц плюс», в каком положении, Ц
нарезая салаты, передвигая мебель, ожидая приёма у доктора? Танцевать по
д эти синкопы немыслимо, они слишком истеричны. Музыка нечистая.
«Авто-Радио» недалеко ушло от «Европы Ц плюс». С той разницей, что на нём
звучит меньше иностранных гнусных песенок, а больше отечественных гнус
ных песенок. Новости так же редки, как щепотка мяса в тюремном супе. Вообще
что-либо связное и человеческое, сказанное человеческим тоном на «Авто-
Радио» так же тяжело услышать, как и на «Европе Ц плюс». По утрам компания
придурковатых молодых людей лепечет бездарные глупости Ц девушка про
игравшая пари, заключённое по результатам футбольного матча, высовывал
ась из окна и приглашала прохожих зайти. Якобы изображая жрицу любви из к
вартала красных фонарей. Весь день такая станция может обходиться без лю
дей. Засадил кассету сборной солянки и ушёл гулять. Один тип может обслуж
ивать две таких радиостанции как «Авто-Радио» и «Европа Ц плюс». «Авто-Р
адио», правда, сообщает о пробках на улицах столицы. Я только что явился с
прогулки, где звучала советская бравурная песня о городе на Неве, фальши
во и противно: «Авто-Радио» во всей красе.
Радио «Максимум» редко появляется в тюремном меню. Отличить его от «Евро
пы Ц плюс» можно только утром. Тогда в передаче «Жаворонок» развязный д
иктор предаётся безудержному бесталанному словоблудию. Так 24 августа ди
ктор, он же диск-жокей, в течение целого часа опять и опять повторял текст
о ремонте квартиры. Суть сводилась к следующему. Девушки охотно сдирают
обои своими коготками, а вот клеить обои не хотят. Так что пусть человечес
кая речь и присутствует на радио «Максимум», Ц она нарочито дебильна. Ди
ск-жокею говорить слушателям явно не о чем, потому эфир заполняется, в пол
ном смысле слова разговорами о погоде. Несколько часов уже температура с
тоит на + 13, как же так! Ц сетует диск-жокей. Сколько полезных вещей можно бы
ло бы рассказать народу за этот час? Научить иностранному языку можно бы
ло бы, познакомить с текстами Селина или Сада, или Жана Жене. Прочесть глав
ы из книги Льва Гумилёва.
«Русское Радио» Ц особый случай. Это «Московский Комсомолец» эфира. Звё
зды: Русские пряники: вульгарные охломоны Пряников и Чижов. Первый сальн
о подшучивает над последним. Из шуточек воссоздаётся облик этакого гряз
новатого толстенького лоха-инспектора Коломбо эфира. На «Русском Радио
» преобладают сперматозоидные песенки для тинейджеров, погружённых в м
ечты как бы перепихнуться, одновременно с выяснением, как же это делаетс
я. «Ты» и "я" Ц герои этих песенок. «Любовь Ц как я тебя ждала-а-а!» Ц воет т
ёлка. «Перепишу любовь и жизнь начну я снова без тебя» Ц воет другая. Тёлк
ам есть о чём выть интенсивно, максимум через 15 лет на них погано будет смо
треть, они торопятся. Будучи половозрелым и сексуально озабоченным зеко
м, сидящем на шконке в Лефортово государственным преступником, я вынужде
нно много думаю о «Русском Радио» и его певицах. Певицы эти поют на самом д
еле своим половым органом, у большинства певиц он толстый и ленивый, но ес
ть несколько экземпляров и с сучьим тонким органом. Те, что с сучьим орган
ом, должен признать, достают-таки нервы зека, связанные с его мошонкой, и н
екоторое время с успехом мандолинят на них, вызывая в памяти крупным пла
ном интимную анатомию последней любимой девушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46