Одна из первых национал-большевиков Питера, ты пришла к нам студенточко
й истфака, вместе с холёной Таней Толстой, из семьи тех самых, обе вы были 1978
года рождения. Таня впоследствии увела нашего партийного товарища Тара
са Рабко и ушла сама, а ты осталась и работала в партии. Ты мёрзла на митинг
ах и пикетах, как всех, тебя избивали менты и бросали в обезьянники. Есть ф
ото на Дворцовой площади у колонны, коллективное. Среди толпы суровых ма
льчишек питерской организации в чёрных куртках, стоишь в первом ряду ты,
в мужском длинном пальто, застёгнутая до горла, с сигареткой. Девочка в му
жском пальто.
Со стороны глядя, ты была обыкновенная, упрямая городская девочка-дворн
яжка. Курящая. Шрамик на лбу, никакой косметики. Джинсики, мужские ботинки
, обыкновенно волосы зализаны назад и стянуты сзади резинкой. Боевая под
руга, жительница окраин, готовая вступить в драку, девочка Ц колючая про
волока, модель выпуска 1978 года, употреблять на рубеже веков.
Но помимо активистки, стойкого партийного товарища, непутёвой дочери из
семьи моряка дальнего плавания, ты была страстная девочка с пышными русы
ми волосами, экстраординарными сиськами, вся горячая изнутри. Наша Дама
утоли моя печали!
Питерская снежная ночь. Февраль 1996 года. На Потёмкинской улице, в штабе пит
ерского отделения Национал-Большевистской Партии дружеская вечеринка
. Нарушение правил, в штабах нельзя пить и гулять. Может быть, более шумная,
чем следует, может быть, более поздняя, чем следует. Но тон уже задан моим т
огда собратом Дугиным, и я не хочу портить общий кайф Ц запрещать, разгон
ять, репрессировать, как полагается вождю. Иногда этого не надо делать. Я т
оже один из вас. Надо чувствовать, когда не надо. Порядок какой-то на самом
деле соблюдается. Это прядок разгула. Никто не дерётся. Все дружелюбны и в
осторженно внимательны друг к другу. Проводив надолго задержавшихся го
стей Ц лидеров националистических партий (завтра съезд), я остался в каб
инете заведующего помещением штаба Александра. Вошли Дугин и Карагодин
и, уступая твоим просьбам, представили тебя: «Вот, Эдуард, это партийный то
варищ, партайгеноссе Маша, она давно мечтала с Вами познакомиться!»
Ты тогда ещё была небольшого роста, выросла потом, в течение следующего г
ода. На тебе, Мария, были чёрные джинсы и свитер, под свитером футболка и го
лое горячее тело. Даже большой свитер не смог скрыть твоих роскошных тяж
елых сись. Хорошо вымытые для встречи с вождём волосы, отдавали рыжинкой.
Впоследствии я пришёл к выводу, что ты из расы рыжих и молочнокожих, хотя и
не ярко выражены были в тебе расовые рыжие признаки. Изображая развязно
сть, ты плюхнулась ко мне на колени, но задик твой трудно подрагивал и тали
я, оказавшаяся под свитером тощей, мелко вздрагивала у меня под рукой. Рас
сыпавшись на твои плечи и мне на лицо, волосы твои пахли мокрой зимой, щёки
твои горячо пылали, от тебя несло табачным дымом, чуть-чуть водкой и едки
м потом женщины-подростка.
Партийные товарищи тогда вышли. С ревнивыми лицами, оставив нас. А ты чест
но воскликнула, вскочив с моих коленей и отводя глаза: «Я очень счастлива,
но давай скорее выпьем, а то я боюсь тебя!» Тут я заметил, что ты картавишь, М
аша, дочь моряка, студенточка, дочь нашего полка, возлюбленная моя, возлюб
ленная партии (юный мой трупик, ты была очень хороша!).
Там было странное устройство двери, её можно было закрыть только снаружи
. Мы попросили об этом Александра и не вышли оттуда до 11 утра, когда нас откр
ыл тот же Александр. В двенадцать открывался съезд. В офисе партии (он же с
лужил офисом чаеразвесочной фирмы) было холодно. Навалив на себя всё, что
было возможно: наши пальто, чехол с дивана, мы отчаянно стали совокуплять
ся под портретом Муссолини в зелёной каске на красном фоне. На тебе были б
елые трусики, Маша, и по этим трусикам я вспомнил, что ты Ц подросток, в сущ
ности. Все мои женщины носили чёрное бельё. От слишком тугой резинки на та
лии остался красный шрамик. Я поцеловал твой красный шрамик. Что, это была
новая национал-большевистская эстетика, совокупляться с партийным тов
арищем Марией под портретом Бенито Муссолини? Моим тупым собратьям по пр
офессии писателя этого нового мира не понять, когда у дивана брошены две
пары армейских ботинок и двое джинсов. Когда у девчонки, выясняется, нет н
и одного платья, и она никогда не надевает юбку… Утром мы увидели, что форт
очка высоко вверху не была закрыта и в комнату падал снег. В свете дня ты о
казалась вся беленькая как зима, как молоко. Я рассмотрел, что у тебя белые
маленькие ступни, маленькие уши. Через год, я говорю, ты выросла и сделала
сь чуть ли не выше меня, но ушки и ступни так и остались маленькими. Ты была
замечательная девочка-дворняжка, Маша! Чудесный, весёлый щенок. С этими т
воими неповторимыми сиськами. Природное явление, Ц ты всегда была гото
ва подставить свою, ну как бы это негрубо выразиться, то, чем чувствуют…
Летом ты приехала в Москву, мне пришлось тебя прятать от Лизы не из буржуа
зных дурных соображений, ты знала, что есть Лиза, Лиза знала, что есть дево
чки, но просто Лиза тогда жила со мной, её некуда было девать, а я хотел и теб
я и её, и совсем не расходилось это с общими желаниями. На мне висела газет
а, партийная работа. Мы с тобой находили время бродить по Москве полупьян
ыми и счастливыми от соитий и зажимать друг друга между ног в самых непод
ходящих местах. Мы скандализировали московских прохожих потому что был
и вылитые типажи отца и дочери. И то, что я засовывал руку тебе между ног, на
с возбуждало. И возбуждало прохожих и возбуждало Москву и кремлёвские ба
шни и колокольню Ивана Великого, похожую на залупленный член, да простит
меня национал-большевистский аскетизм. «Колокольня Ивана похожа на зол
очённую залупу!» Ц кричала ты и хохотала, наевшись серых питерских гриб
ов из спичечной коробки.
Нас очень возбуждало, что мы вылитые отец и дочь. Маша, признай, вспомни, мо
жет в этом и состояла притягательность нас друг для друга. Игра в «дочки-п
апочки»… «Ну что ж, возлюбленные пары торчат на разном, извращений нет в п
рироде, извращения придумали скудоумные буржуи, аристократы и рабочие н
е знают извращений», Ц так я тебе говорил, помнишь Машенька. Из чего ты мн
е хладнокровно сообщила, что так и думала.
Я знал, что ты проста и открыта не только со мной. Что спокойно снимаешь дж
инсики, и подставляешь то, чем чувствуют… Я знал, что ты делаешь это и с дру
гими товарищами, и никогда не ревновал. Ибо я никогда не требовал, чтобы ты
делала это только со мной. Я знал, что если бы я приказал: «Ты будешь жить со
мной» Ц ты послушно стала бы жить и ни разу бы мне не изменила. Я ведь был т
вой командир, вождь. А ты всегда была ответственным и дисциплинированным
партийным товарищем. Ты неизменно встречала меня на Московском вокзале
, если я приезжал в Петербург, ты узнавала о моём приезде, даже когда я явля
лся втайне. Я был уверен, что ты встретишь меня. Будешь стоять на перроне с
реди пацанов. Обыкновенно с рюкзачком за плечами.
Я зажимал тебя, тискал за сиськи и вставлял тебе там, где ты мне попадалась
. Тебе это всегда очень нравилось. Ты подкатилась ко мне в Смоленске, все ц
еломудренно спали штабелями на полу, и хулигански пристроилась сосать м
не под одеялом. Слева мирно посапывал мой охранник. Ты отсасывала мне с во
одушевлением в поезде «Псков Ц Москва», покойный Костян Локотков отвер
нулся на верхней полке и закрыл курткою уши, такие звуки удовольствия ты
испускала.
Как-то мы лежали одетые и я гладил твоё ушко от нечего делать. Это была зим
а. Вдруг ты вскочила на колени, лицо разгорячённое, в светлых глазах Ц два
шарика зрачков, необычно расширенные.
«Давай я тебя, как Мария Магдалина, обслужу!?»
«Не понял. Как блудница что ли?»
«Она Христу ноги вымыла и волосами своими высушила…Тебе кто-нибудь ноги
мыл и волосами высушивал?»
«Нет, Ц сказал я, Ц никто. Мать, наверное, в детстве, но не волосами же, поло
тенцем конечно».
«Хоть в этом я буду у тебя первой», Ц улыбнулась она и притушив сигарету,
пошла в ванную. Пыхтя притащила оттуда красный пластиковый таз с водой. О
пустилась на колени. Разула меня. Завернула мне джинсы. Тщательно пальца
ми и ладошками промыла мне ступни ног. И потом, низко наклонясь, отёрла мне
ноги волосами. Волосы вызвали во мне множество странных ощущений, потом
у что по-особому раздражали кожу ступней.
«Знаешь, Ц сказал я ей, Ц эти древние люди ничего не делали просто так. Я
понял: это особая форма чувственности».
«Я рада, Ц сказала она, глядя снизу на меня с любовью, и тем смутила меня.
Ц Будешь меня помнить теперь!»
Помню я тебя, юный трупик, помню, ещё как. Кажется поднесу руку к носу и запа
хнет она твоей молодой разнузданной писькой. И ребята наши тебя помнят. З
а доброту, за щедро раздвинутые ножки, подружка ты наша. Такая как ты девоч
ка, ты была важнее и лучше сотни вонючих недотрог. Женщина должна быть дос
тупной.
Мы не знали, что у нас есть соперник, а имя его начинается на латинское "Н", д
олгое время. Точнее, мы, москвичи, не знали, что есть соперник, дольше чем пи
терцы. Питерцы, видевшие тебя чаще, узнали раньше. По-видимому даже в наше
й неспокойной жизни революционной партии тебе не хватало экстаза. И ты и
скала экстаза встречаясь с "Н". Как-то ночью ты звонила мне и оставила на ав
тоответчике звериную тоску и ужас. Ты звонила из объятий "Н". Явившись домо
й на следующий день, я попытался разыскать тебя. Отец со злобой сказал, что
тебя нет дома. Когда я нашёл тебя, оказалось, что ты не помнишь, что звонила
мне. «Ты в порядке, Мария?» спросил я.
«Со мной всё хорошо, не волнуйся. Я же крепкая девочка.» Ц сказала ты. Но вс
е буквы "р" в «хорошо» и в «крепкая» вышли мягче, картавее обычного.
В октябре 2000 года ты умерла. Тебе было 22 года и два месяца. Партия не забудет
тебя: мужчины партии тебя не забудут. Ты стольким принесла блаженство. Я о
тебе не забываю. Вот подношу руку к носу и пахнет рука твоей юной разнузда
нной писькой. Потому спи себе сладко, наш боевой товарищ!

УЧИТЕЛЬ И ЕГО ИУДА
(коллизия предательства)

Есть песня группы «Наутилус Помпилиус». Про апостола Андрея и Христа. Уд
ивлённый видом Христа, прогуливавшегося по водам, Андрей просится погул
ять с ним. Раздражённым тоном Христос объясняет Андрею (за точность текс
та не ручаюсь, но смысл именно таков):

Видишь там на горе
Возвышается крест
Под ним Ц десяток солдат
Пойди, повиси-ка на нём
А когда надоест Ц
Возвращайся назад
Гулять по воде
Гулять по воде
Со мной вдвоём…

За текстом, Ц простая, но от простоты не менее глубокая истина, Ц Христо
с стал Богом, благодаря кресту. Повисел на нём Ц и обрёл божественную нат
уру, божественные качества Ц может ходить по воде, вообще всё может. Он за
платил за это крестными муками, не было бы Голгофы, распятия, не родился бы
Бог. Божественную суть Христа нужно было доказать людям. Доказана она бы
ла муками Ц смертью на кресте и воскрешением в качестве Господа Бога.
Смерть на кресте Ц главный эпизод легенды о Христе, легендарной жизни Х
риста. На крест Христос попал, поскольку на него указал, поцеловав его Ц И
уда. Их там сидела дюжина бородатых и волосатых, похожих на хиппарей перс
онажей, за столом в Кане Галилейской. А чтобы указать врагам Христа, кто из
этой дюжины зачинщик и главный бунтовщик, Иуда поцеловал Христа. Иуда бы
л самым молодым и любимым учеником Христа, Ц вот что утверждают апокриф
ические книги. Самым молодым и любимым Ц удивительно!
Представим себе, что там происходило в 33 году после рождества Христова в Г
алилее. Эти ребята во главе с Христом жили в некоей общине, в коммуне, пере
двигались часто и много, были как бы перекати-поле. Ходили, проповедовали
из города в город, из поместья в поместье. Пытались лечить, совершать исце
ления (как Виктор Золотарёв при мне лечил нескольких женщин в Алтае, внуш
ил им, что исцеляет). Там в каменной Галилее, как в тёплой Калифорнии, жили и
бродяжничали приверженцы новой секты Христианства. Христианство ведь
начиналось как секта иудаизма. Помню в середине 80-х в Париже, с экрана теле
визора монсеньёр Люстиже, архиепископ Парижский (по происхождению изра
илит) спокойно объяснил, что по еврейским законам Иисус умер правоверным
иудеем. Его ведь от иудаизма Синедрион не отлучал, его наказали за то, что
он называл себя прямым потомком и наследником царя Давида, т.е. за самозва
нство.
Но я тут отклонился от Иудеи, Галилеи, от земли, где бродила немногочислен
ная секта. Ночевали они где придётся. Всё было донельзя просто. Христос хо
дил и ловил человеков. Он шёл по берегу Тивериадского озера и там увидел д
вух рыбаков с неводом, он сказал им: «Идите за мной!» и нарёк одного из них П
етром. Ты будешь PIERRE Ц камень. И они пошли. Вокруг всё время появлялись всяк
ие люди. Там были Марфа и Мария и другая Мария-Магдалина Ц раскаявшаяся п
роститутка. И юный Иуда со смоляной бородкой. Искариот звали его. В те врем
ена фамилий не было. Искариот значило: Иуда из города (или селения) Кариот.
Неизвестно, где оно находилось. По звуку Кариот напоминает Chariot Ц т.е. колес
ница. Сам Иисус назывался Иисус из Назарета. А Иуда был из Кариота, из горо
да колесниц, или селения колесниц. Возможно, там делали колесницы.
У меня есть стихотворение «Иуда на Бродвее». Я попытаюсь сейчас вспомнит
ь несколько интересующих меня строчек:

"Однако предательство тоже п
риятная миссия
Кто самый известный? «Иуда» Ц вам скажет любая комиссия
Иуда Ц … Глава романтической школы
К Христу наклоняясь мы помним, он шепчет глаголы
Блистают глаза его. Дерзостно молнии мечутся
И в суп попадая… шипят, умирают, калечатся…"

Иуда является вторым по значению персонажем истории Христа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46