Арки из сверкающего голубого металла хичи можно встретить в любом уголке
мира. Дня нас на балконе веревками выгородили место, и Эсси встретила меня
на лестнице улыбкой, поцелуем и дилеммой:
- Робин! Послушай! Здесь хотят подавать жаркое с майонезом. Позволить
им?
Я ответил на ее поцелуй, но через плечо смотрел на наш столик.
- Решай сама.
- Да, конечно, я решу. Но это важно, Робин! Ты знаешь, у нас были
трудности с дублированием жареного картофеля. А теперь майонез? - Тут она
отступила на шаг и внимательно посмотрела на меня. Выражение ее
изменилось. - Ты так устал! Так много морщин на лице! Робин, как ты себя
чувствуешь?
Я ответил ей своей самой очаровательной улыбкой.
- Просто есть хочу, дорогая! - воскликнул я и с обманчивым
энтузиазмом посмотрел на тарелки. - Послушай! Отлично выглядит! Что это,
тако? [плоская лепешка с мясным наполнителем]
- Это чаппати [пшеничный хлебец из Индии], - с гордостью ответила
она. - Тако вот здесь. А еще блины. Посмотрим, как они тебе понравятся. -
Так что мне пришлось все попробовать, а мой живот совсем не просил об
этом. Тако, чаппати, рисовые шарики с кислым рыбным соусом, блюдо, которое
больше всего напоминает вареный ячмень. Не все в моем вкусе. Но все
съедобны.
Это тоже дары хичи. Хичи передали нам свое великое знание, что все
живые ткани, включая ваши и мои, состоят в основном из четырех элементов:
углерода, водорода, кислорода и азота - CHON - CHON-пища. И так как
кометные газы тоже состоят из этих четырех элементов, хичи построили
Пищевую Фабрику в нашем Оортовом облаке, где висят кометы, дожидаясь, пока
Солнце вытащит их и пустит по нашему небу.
CHON, конечно, еще не все. Нужны и другие элементы. Из них наиболее
важна сера, может быть, затем натрий, магний, фосфор, хлор, калий, кальций
- не говоря уже о небольших добавках кобальта, чтобы создавался витамин
В-12, хрома для глюкозной выносливости, йода для щитовидной железы, лития,
фтора, мышьяка, селена, молибдена, кадмия и еще многих. Вероятно, нужна
вся периодическая система, хотя бы в следах, но большинство элементов в
таких малых количествах, что не нужно беспокоиться об их добавке к
похлебке. Хотите вы того или нет, они появляются с другими компонентами.
Итак, химики Эсси вырабатывали и сахар, и специи, и производили пищу для
всех - и не только чтобы оставаться в живых, нет, вкусную пищу, которую
хочется есть, отсюда чаппати и рисовые шарики. Из CHON можно приготовить
что угодно, если как следует помешать. И помимо всего прочего Эсси
производила много денег, и к тому же ей это занятие нравилось.
Наконец я занялся чем-то, что мой желудок не отверг - похоже на
гамбургер со вкусом салата из авокадо с кусочками свинины, а Эсси назвала
это Большой Чон. Эсси каждую минуту вскакивала и куда-то убегала.
Проверяла температуру инфракрасных нагревательных ламп, смотрела, нет ли
грязи под посудомоечными машинами, пробовала десерт, подняла скандал из-за
того, что молочные пирожные слишком тонкие.
Эсси заверила меня, что ее пища не может повредить, хотя мой желудок
меньше верил ей, чем я. Шум на улице мне не нравился - это парад? - но
вообще-то мне было почти удобно, насколько это возможно. Я настолько
расслабился, что смог наслаждаться изменением в нашем статусе. Когда мы с
Эсси появляемся на людях, на нас смотрят, и обычно смотрят на меня. Но не
здесь. На продуктовых предприятиях Эсси звезда она. У всех напряжены мышцы
спины, все взгляды, которые бросают украдкой, обращены в одном
направлении, на большую леди-босса. Ну, она не очень леди: Эсси четверть
столетия учил английскому эксперт - я, но когда она возбуждается, повсюду
слышны "некультурный" и "хулиганы" [Здесь и ниже эти слова произносятся
по-русски].
Я подошел к окну второго этажа, чтобы взглянуть на парад. Он двигался
прямо по улице, по десять человек в ряд, с лентами, выкриками, плакатами.
Прямо через улицу началась потасовка, с полицейскими и плакатами,
сторонники вооружения против пацифистов. Невозможно определить, кто за
что, они колотили друг друга плакатами, и Эсси, подойдя ко мне и доедая
свой Большой Чон, посмотрела и неодобрительно покачала головой.
- Как сэндвич? - спросила она.
- Отлично, - ответил я со ртом, полным углерода, водорода, кислорода
и азота плюс микроэлементы. Она бросила на меня взгляд: говори громче. -
Превосходно, - сказал я с усилением.
- Мне тебя не слышно из-за этого шума, - пожаловалась она, облизывая
губы: ей самой нравится то, что она продает.
Я кивнул в сторону парада.
- Не знаю, хорошо ли это.
- Я думаю, нет, - согласилась она, глядя с отвращением на группу
людей, которых, как мне кажется, называют зуавами, - темнокожие люди
маршировали в мундирах. Их национальные цвета разглядеть мне не удалось,
но у каждого было скорострельное оружие, и они исполняли с ним упражнения:
поворачивали, касались прикладом мостовой, заставляли снова прыгнуть им в
руки, и все это не нарушая шага.
- Может, нам лучше пойти в суд, - сказал я.
Она подобрала последнюю крошку моего сэндвича. Некоторые русские
женщины после сорока расплываются, а некоторые сморщиваются и увядают. Не
Эсси. У нее по-прежнему прямая спина и узкая талия, которая впервые
привлекла мое внимание.
- Может быть, - ответила она, собирая свои компьютерные программы,
каждую в своем особом веере. - Я в детстве навидалась военных мундиров, и
теперь мне их не очень хочется видеть.
- Ну, какой же парад без мундиров.
- Не только парад. Смотри. На тротуарах тоже. - И правда, примерно
один мужчина или женщина из четырех был одет в мундир. Неудивительно,
подумал я. Конечно, каждая страна сохраняла небольшую армию, но это что-то
такое, что полагается держать в шкафу, вроде домашнего огнетушителя.
Военных редко видели. А сейчас видят все чаще и чаще.
- Но ты все-таки устал. Нам пора идти, - сказала она, добросовестно
сметая крошки со стола в одноразовую пластиковую тарелку и оглядываясь в
поисках приемника мусора. - Дай мне твою тарелку, пожалуйста.
Я ждал ее у выхода. Присоединившись ко мне, она хмурилась.
- Приемники почти полны. Вручную их нужно убирать при
шестидесятипроцентной наполненности. Что они будут делать, если
одновременно уйдет много посетителей? Надо бы вернуться и поговорить с
управляющим... о, дьявол! - воскликнула она, выражение ее изменилось. - Я
забыла свои программы! - И бросилась по лестнице назад, туда, где оставила
информационные веера.
Я стоял у двери, ждал ее, глядя на парад. Отвратительно! Проходило
настоящее вооружение, установки противоракет и бронированные машины; а за
духовым оркестром шла группа, исполнявшая упражнения с автоматами. Я
почувствовал, как двинулась за мной дверь, и отступил в сторону, чтобы
выпустить Эсси.
- Нашла, Робин, - сказала она, улыбаясь, с толстой пачкай вееров в
руках, когда я к ней повернулся.
Что-то похожее на осу просвистело мимо моего левого уха.
В Роттердаме нет ос. И тут я увидел, что Эсси падает и дверь над ней
закрывается. Это была совсем не оса. Выстрел. В одном из этих автоматов
был боевой патрон, и автомат выстрелил.
Я уже один раз чуть не потерял Эсси. Это было давно, но я не забыл.
Старое горе ожило, словно было вчера, я отодвигал глупую дверь, склоняясь
к Эсси. Она лежала на спине, лицо ее было закрыто связкой вееров, и когда
я поднял связку, увидел, что хотя лицо ее окровавлено, глаза открыты и
смотрят на меня.
- Эй, Роб! - удивленным голосом сказала она. - Ты меня толкнул?
- Конечно, нет! Зачем мне тебя толкать? - Одна из девушек из-за
стойки подбежала с грудой бумажных платков, я схватил их и указал на
красно-белый полосатый электрофургон с надписью "Poliklinische centrum",
который стоял на перекрестке из-за парада. - Вы! Быстрей сюда врачей! И
полицейских тоже!
Когда появились полицейские, Эсси села и оттолкнула мою руку.
- Зачем врачи? - спросила она рассудительно. - Всего лишь кровь из
носа, посмотри! - Так и есть. Пуля застряла в информационных веерах. - Мои
программы! - воскликнула Эсси, не давая веера полицейским, которые хотели
извлечь из них пулю. Но веера безнадежно погибли. И мой день тоже.

Пока мы с Эсси переживали это небольшое столкновение с судьбой, Оди
Уолтерс повел свою подругу осматривать Роттердам. Расставаясь со мной, он
потел: присутствие большого количества денег часто так действует на людей.
Отсутствие денег лишало Уолтерса и Джи-ксинг радостей Роттердама. Но все
же для Уолтерса, у которого в волосах еще торчало сено планеты Пегги, и
для Джи-ксинг, редко уходившей с "С.Я." и не покидавшей окрестностей
петель, Роттердам - огромный город. Они не могли ничего купить, но могли
смотреть на витрины. Броадхед согласился встретиться, все время говорил
себе Уолтерс; но если он позволял себе думать об этом с удовлетворением,
то другая его часть тут же отзывалась презрительно: Броадхед сказал, что
встретится. Но не очень-то стремился к этому...
- Почему я потею? - спросил Уолтерс вслух.
Джи-ксинг для моральной поддержки взяла его под руку.
- Все будет в порядке, - непрямо ответила она, - так или иначе. -
Уолтерс благодарно взглянул на нее сверху вниз. Уолтерс не очень высок, но
Джейни Джи-ксинг просто крошечная; все в ней маленькое, кроме глаз,
блестящих и больших, да и то в результате хирургической операции.
Глупость; когда-то она была влюблена в шведского банкира и коммерсанта и
думала, что только разрез глаз мешает ему любить ее. - Ну? Войдем?
Уолтерс понятия не имел, о чем она говорит, и, должно быть, она это
поняла; Джи-ксинг ударила его по плечу маленьким кулачком и показала на
вывеску. Бледными буквами, висящими в темном пустом пространстве, было
написано:
Здесь и После
Уолтерс посмотрел на вывеску и снова взглянул на женщину.
- Это гробовщики, - предположил он и рассмеялся: подумал, что понял
ее шутку. - Мы еще не настолько плохи, Джейни.
- Нет, не гробовщики, - ответила она, - вернее, не совсем гробовщики.
Разве ты не узнаешь это название? - И тут он узнал: одно из многих
владений Робина Броадхеда, перечисленных в списке.
Чем больше узнаешь о Броадхеде, тем больше убеждаешься, что склонить
его к сделке можно только здравым смыслом.
- Почему бы и нет? - одобрительно сказал Уолтерс и провел ее через
воздушный занавес в прохладное темное помещение магазина. Если и не
погребальная контора, то по крайней мере работали здесь те же декораторы.
Звучала мягкая неопределенная музыка, пахло полевыми цветами, хотя в
помещении стоял только букет роз в хрустальной вазе. Навстречу встал
высокий представительный пожилой человек; Уолтерс не мог сказать, просто
ли он встал со стула или материализовался, как голограмма. Он тепло
улыбнулся им и попытался определить их национальность. И ошибся. Уолтерсу
он сказал: "Guten tag", а Джи-ксинг - "Gor ho oy-ney".
- Мы оба говорим по-английски, - сказал Уолтерс. - А вы?
Вежливо приподнятые брови.
- Конечно. Добро пожаловать в "Здесь и После". У вас есть близкий
человек, который скоро умрет?
- Я об этом не знаю, - ответил Уолтерс.
- Понятно. Конечно, мы многого можем добиться, даже если наступила
метаболическая смерть, но чем раньше начнем переход, тем лучше... Или вы
мудро строите собственные планы на будущее?
- Ни то, ни другое, - сказала Джи-ксинг, - мы просто хотим узнать,
что вы предлагаете.
- Конечно. - Человек улыбнулся и жестом указал на удобный диван. Он,
казалось, ничего не сделал, но в помещении стало светлее, а музыка немного
стихла. - Моя карточка, - сказал он, протягивая ее Уолтерсу и тем самым
отвечая на его невысказанный вопрос: карточка осязаемая, пальцы руки тоже.
- Позвольте мне бегло остановиться на основных фактах: это в конечном
счете сбережет нам время. Начнем с того, что "Здесь и После" не
религиозная организация и не утверждает, что дает спасение. Мы предлагаем
форму выживания. Будете ли "вы", те "вы", которые в данный момент "здесь",
в этом помещении, находятся, осознавать это выживание, - он улыбнулся, -
вопрос, о котором до сих пор спорят метафизики. Но ваша сохраненная
личность, если вы решитесь на запись, гарантировано выдержит тест
Тьюринга, конечно, если мы начнем операцию, пока мозг еще в хорошем
состоянии. И наш клиент будет находиться в той обстановке, которую сам
выберет из предлагаемого перечня. У нас больше двухсот вариантов
обстановки, начиная с...
Джи-ксинг щелкнула пальцами.
- Мертвецы, - сказала она, вдруг сообразив.
Продавец кивнул, хотя лицо его слегка напряглось.
- Да, так были названы первоначальные записи. Я вижу, вы знакомы с
артефактом, который назывался "Небо Хичи", а сейчас используется для
перевозки колонистов...
- Я третий офицер этого корабля, - сказала Джи-ксинг, сказала правду,
если не считать неточности во времени, - а мой друг - седьмой офицер.
- Я вам завидую, - сказал продавец, и выражение его лица
подтверждало, что он говорит искренне. Но зависть не помешала ему продлить
торговый разговор, и Уолтерс внимательно слушал, держа Джи-ксинг за руку.
Он был благодарен этой руке: она не давала ему думать о Мертвецах и их
протеже Вэне - или во всяком случае о том, что в данный момент делает Вэн.
Первоначальные Мертвецы, объяснил продавец, были записаны очень
плохо: переход их воспоминаний и личностей из влажного серого хранилища в
черепе в кристаллические базы данных, сохранившие их после смерти, был
проведен неопытными работниками и с помощью аппаратуры, которая
предназначалась не для людей. Поэтому запись оказалась несовершенной.
Можно провести такую аналогию:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40