Сахарный песок разделить на две части, одну часть сбивать с желтками, другую с белками...
Джо одной рукой записывал, а другою поглаживал бедро соседки.Боб почувствовал, что Джо делает это как-то между прочим... машинально... просто так...
Вдруг одна из дверей зала распахнулась, и в сопровождении хозяйки вошли дети - человек тридцать — сорок.Джо и Боб в недоумении переглянулись. Дети, одетые в скаутскую форму, выстроились рядами, продолжая шагать на месте. В руках у девочек были букеты.
— Это дети наших женщин, — любезно объяснила хозяйка. — Вы, конечно, понимаете, что живут они не здесь, каждый из них пристроен в какой-нибудь семье, в разных городах и селах страны. Я разрешила, чтобы в эти дни все они собрались. — Хозяйка растрогалась. — Ведь для такого случая можно было разрешить, правда?
Дети стояли на месте и спокойно слушали. Но, как только хозяйка кончила, они снова пришли в движение и торжественно промаршировали перед Бобом и Джо. Девочки с поклоном вручили гостям букеты.
Выполнив свой долг, дети без всякого шума и гама подбежали к женщинам и уселись к ним на колени. Двое из мальчиков забрались на колени к Бобу и Джо.
— Как тебя звать? — гладя мальчика по голове, спросил Боб.
— Джонни.
— Сколько тебе лет?
— Шесть.
— А которая здесь твоя мама? Мальчик указал на одну из женщин.
— Твоя мама не эта, — сказала девушка лет восемнадцати. Мальчик не растерялся и указал на другую женщину. Боб почувствовал, что можно повторить вопрос:
— Которая твоя мама? Мальчик показал на третью.
— Дети, вы знаете, кто сегодня у нас в гостях? — спросила хозяйка.
— Знаем, знаем, — отозвались они хором.
— Кто же? — добросердечно улыбнулась хозяйка.
— Клиенты, — был единодушный ответ.
Хозяйка даже изменилась в лице. Смутились и остальные женщины.
— Ступайте играть,— мрачно произнесла хозяйка.
— Нельзя,— отозвался ей хор.
— Можно, я разрешаю вам.
— Нельзя, — упрямо повторили дети.
Хозяйка почуяла опасность. Она поняла, что допустила серьезную ошибку, приведя сюда детей. Она почувствовала, что все может рухнуть в одно мгновение.
— Ступайте играть, — сказала она, — я разрешаю.
Дети послушно встали, без какой-либо толкотни выстроились в ряд и, снова четко и спокойно прошагав перед Бобом и Джо, покинули зал. Боб поискал глазами девушку, подошел к ней и совершенно невпопад спросил:
— Ты здесь?
Он постоял, вглядываясь в ее лицо, и вдруг сказал:
— Ты мне нравишься... Ты мне нравишься, — повторил Боб, и потом, движимый внутренней потребностью, он сказал то, что совсем недавно казалось ему смешным: — Я действительно принц, ты не ошиблась.
Он взял девушку за руку и повел ее вон из зала. Женщины отнеслись к этому неодобрительно.
— Пойдем в твою комнату, — сказал Боб на лестнице. Они попали в узкий и длинный коридор, в самом конце которого горела одна-единственная тусклая лампочка. По обе стороны от них темнели двери на небольшом друг от друга расстоянии. Боб все еще крепко сжимал в своей руке руку девушки. Дверь в одну из комнат была полуоткрыта. Проходя мимо, Боб задержался на мгновение, заглянул в нее и... не поверил своим глазам. В комнате был Бонапарт. Он ходил из угла в угол, без ботинок, в носках, заложив руки за спину.
— Сюда, — прошептала девушка и открыла дверь в комнату под номером 46.
Комната была до того крохотная, что первым делом бросалась в глаза кровать. Длинная и узкая кровать.
— Я хочу вызволить тебя отсюда, — сказал Боб. — Сегодня же, сейчас же...
— Это невозможно, — сказала девушка.
— Не беспокойся, я заплачу твоей хозяйке кучу денег, и она согласится.
— Но я не могу.
— Почему?
— Я должна оставаться здесь.
— Почему? — обомлел Боб.
— Это мой долг, — ответила девушка. — Чем я лучше всех остальных? Если каждый будет заботиться о себе, ты представляешь, что из этого выйдет?
— Кто тебе внушил эти глупости? Кто тебя этому научил? — растерялся Боб как от неожиданного удара. — Ты попала сюда, потому что умирала с голоду. Потому что в кармане у тебя не было ни гроша. Потому что никто не давал тебе работы.
— Это вовсе не глупости, — стояла на своем девушка. — Не думай, что только ты один способен на жертву.
— Перестань! — крикнул Боб и яростно тряхнул ее за плечи.
— Хозяйка мне все объяснила. Я верю ей.
— Пойми, тебе лгали, тебя обманули!
— Мне никто не лгал, — продолжала девушка невозмутимо. — Я знаю, что я нужна здесь.
Боб выпустил ее, сел на кровать и в отчаянии схватился руками за голову.
— Не падай духом, — попросила его девушка. — Будь твердым. Ты ведь лучше других должен понимать меня.
— Правильно, — прошептал Боб, — правильно.
— Ты захотел увести меня, потому что я, наверно, нужна тебе, правда? Вот видишь, ты думал только о себе, о своих интересах. А я не могу так.
— Правильно, правильно, — снова прошептал Боб, потом устало спросил: — Давно ты здесь работаешь?
— Две недели. Мне даже не дали имени.
— Какого имени?
— Все поступающие сюда должны в обязательном порядке переменить имя и забыть прежнее.
— Зачем?
— Чтобы начать новую жизнь. Как монахини.
— Значит, ты и в самом деле без имени?
— Да. Но я уже попросила, чтобы меня назвали Сю-зан. — Девушка на мгновение снова сделалась нежной и ласковой. — Ведь ты назвал меня этим именем...
— Да, — рассеянно проронил Боб. Долгое молчание.
— Кто это был в соседней комнате? Бонапарт? Девушка кивнула.
— Почему он здесь? Что он тут делает?
— Ждет, пока окончится вечер.
— Почему он приходит к вам сам? Почему он не вызывает вас во дворец?
— Наш император простой человек.
— А почему вы заставляете его ждать? Ведь он гораздо более важная персона, чем мы.
— Он уже старик, — с пренебрежением сказала девушка. Боб вздрогнул.
— Вот видишь, — улыбнулась девушка, — все в порядке. Боб машинально кивнул.
— Я так и знала. Ты не мог не понять меня. Боб вскочил и кинулся вон из комнаты...
Когда он снова появился в зале, женщины облегченно вздохнули.Хозяйка теперь уже пребывала в полном смятении. Ее охватил настоящий страх. На соседней улице открылся второй публичный дом. Что же теперь делать? Что делать? Она подозвала к себе помощницу.
— Мы должны сегодня же открыть двери, — сказала она очень тихо. — Во что бы то ни стало.
— Но ведь вы объявили...
— Позвони нашему соседу-бакалейщику. Скажи, чтобы пришел. Он человек верный, не подведет нас.
— А гости?
— Какие гости? А-а... Они нам больше не нужны. Потом с улыбкой на лице хозяйка обратилась к Бобу и Джо:
— Нам было чрезвычайно приятно с вами. Мы провели незабываемый вечер. Но сейчас нам пора проститься. — И, обернувшись к женщинам, она пояснила: — Им уже время спать. И вообще они все должны делать вовремя. Они должны соблюдать режим. Они должны беречь свое здоровье.
Женщины очень огорчились, но что поделаешь — надо было прощаться с Бобом и Джо. Одна за другой они обменялись с ними рукопожатиями. А последней протянула им руку хозяйка.
— Просим не забывать нас...
— Ну конечно, — подхватил было Джо. — Мы еще придем. Нам больше и ходить-то особенно некуда...
— О! — просияла хозяйка. — Спасибо за добрые слова. Но я знаю, что такие люди, как вы, могли посвятить нам лишь один вечер... И зайти сюда только однажды... Спасибо, большое вам спасибо.
Ей было очень нужно, чтобы они никогда больше не приходили сюда.
Джо и Боб в последний раз оглядели печальные лица женщин, и весь этот огромный зал с тяжелыми бархатными портьерами на окнах, и беспорядочный стол с остатками еды (после их ухода эти остатки уберут в холодильник, потому что ведь еда может испортиться), они в последний раз посмотрели на свои фотографии в сердцевидных рамках и двинулись к выходу.
По улице шли молча.Прохожих почти не попадалось.Столица спала.Было холодно.Накрапывал дождь.
— Послушай, — сказал вдруг Джо. — Эта девушка, кажется, поцеловала тебя?
— Девушка? — Боб задумался на мгновение, потом улыбнулся, словно вспомнив что-то давным-давно позабытое. — Да, да, ты прав, она меня поцеловала.
Глава шестая
Вилла Боба состояла из десяти комнат. По решению правительства в каждую из них были водворены один или несколько роботов — для оказания Бобу всяческих услуг. В столовой, например, помимо официанта имелся еще один робот, он должен был составлять компанию Бобу — ради хорошего аппетита.
При гостиной имелось несколько роботов, чтобы заменять гостей, когда их не бывает. Был робот и в спальне — чтобы подоспеть на помощь Бобу, если вдруг ему среди ночи станет плохо.Вначале роботы были добрые и безвредные, вели себя прилично и не мешали Бобу. Но через некоторое время он заметил в них перемену: они почему-то день ото дня делались все злее и уже норовили на каждом шагу доставить неприятность своему хозяину.
Робот-бармен, например, стал ужасным пьяницей. Робот, обедавший с Бобом в столовой, завел себе манеру противно чавкать и говорить за едой омерзительные вещи. Один из роботов-гостей что ни вечер рассказывал гнусные анекдоты, другой подтрунивал над Бобом, а третий сплетничал.
Робот в спальне бессовестно шпионил за Бобом, в отсутствие хозяина обыскивал его карманы, прочитывал письма, и, хотя ничего подозрительного нигде не было, тем не менее он звонил Вильгельму Иксу и, не называя себя, обо всем докладывал. Вильгельм Икс, который превратился теперь в рьяного защитника бонапартовского режима, сначала вроде бы сильно разгневался, что, мол, как это можно — брать под сомнение национального героя! — но потом подобрел и под конец даже похвалил робота за усердие.
Был еще робот, печатающий на машинке. Он изо дня в день приставал к Бобу и буквально изводил его разговорами о том, что хотя роботы и не делятся по половому признаку, однако сам он по сущности своей машинистка, ей-богу, машинистка, ну честное слово.
Боб думал, думал и не мог понять, отчего произошла эта странная перемена.Наконец он не выдержал и однажды ночью спросил об этом у робота, состоявшего при спальне.И робот, который до сих пор предавал Боба, предал теперь и своих товарищей.Он сказал, что роботы завидуют своему хозяину и что они вообще завидуют людям. Роботы все похожи друг на друга, они все без исключения добры и послушны, исполни-
тельны и преданны. И вот теперь им захотелось отличаться друг от друга, обрести свое лицо и свою индивидуальность. Однажды, воспользовавшись отсутствием хозяина, они собрались и обсудили, что делать. Самый умный из них, библиотекарь, который читал даже Льва Толстого, высказался так:«Все хорошие люди похожи друг на друга, каждый плохой человек плох по-своему».
— Скажи, пожалуйста, — перебил его Боб, — почему до сих пор ты предавал меня, а теперь предаешь своих товарищей ?
Робот не ответил.
— Ты слишком индивидуализировался! — сказал Боб с издевкой.
На роботе зажегся зеленый свет, это означало, что он доволен и улыбается.
У Боба было три робота-советчика, на которых он всегда мог положиться: философ, дипломат и робот от искусства. Он пригласил их к себе и все им рассказал.
— Тут нет ничего удивительного, — сказал философ. — Зло усовершенствовано человечеством. Оно располагает тысячами форм и средств.
— А добро?
— Добро в течение веков не испытывало развития, оно осталось в примитивном состоянии. Вот почему роботы и выбрали зло, оно открывает гораздо больше путей к индивидуализации.
— На все эти интриги надо смотреть свысока. Их надо игнорировать, — сказал робот от искусства. — Мне не нравится, что вы расстроены из-за каких-то мелочей.
— Не могу я жить так в собственном доме, — с отчаянием в голосе сказал Боб.
— Я постараюсь посеять между ними раздор, — пообещал дипломат. — Я скажу им, что робот-швейцар незаконнорожденный, что он сын бармена, а не робота из спальни.
— Но ведь роботы не рождаются, никто этому не поверит.
— Пускай не поверят. Но и возражать не станут. Ибо это будет означать для них поражение. Напротив, они очень ухватятся за эту мысль и начнут злословить, образовывать группировки, бороться друг с другом. В результате они забудут вас и оставят в покое.
— Я удивляюсь, к чему эти нечестные средства! — с презрением проговорил робот от искусства. — Надо попросту объяснить им, что в современном искусстве такие понятия, как психология или характер, признаны уже устарелыми
и образ человека лишен определенности. Так что, стремясь к индивидуализации, они фактически отстают от человечества.
— Я одного не понимаю, — сказал Боб, — почему из всех только вы трое остаетесь верны мне?
— В нашу программу предательство не входит, — объяснил дипломат. — Такими мы сделаны на заводе. И я, например, отличаюсь от дипломатов всего мира тем, что не могу предать своего хозяина. Даже если захочу.
— Вы свободны, — сказал Боб. — Можете идти.
— Спокойной ночи, — сказали роботы и бесшумно удалились.
А Боб разделся и лег в постель. Он проспал всего несколько часов и проснулся рано утром от шума на улице. Он вскочил с постели, подбежал к окну и увидел, что, как всегда, возле его дома собрались и спорят десятки людей — представители различных организаций. Они спорили о том, кому из них сегодня достанется честь увести Боба на очередную встречу.
Боб быстро оделся и решил сбежать, потому что ему осточертели эти ежедневные встречи. Он выбрался через чердак на крышу и по пожарной лестнице спустился в переулок позади дома. Однако и там его поджидали какие-то люди. Это были представители общества «Семья». Они мигом усадили Боба в машину и увезли.
Потом выяснилось, что его выдали три робота: тренер, официант и библиотекарь. Выдали, оправдывая себя тем, что надо же было наказать хозяина, который, во-первых: не сделал утром положенную зарядку, во-вторых: не позавтракал, в-третьих: не прочитал утренние газеты.
Странно было только одно: что в предательстве не участвовал робот из спальни. Он, очевидно, почуял неладное: предателей становилось слишком много. Робот из спальни ни за что не хотел терять свое индивидуальное лицо. Поэтому он и решил, наверное, на сей раз быть добрым и не вредить хозяину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20