Тело луны изрыто оспинами, складывающимися в улыбку. Оспины ее напоминали отверстия в теле свирели, и неоглядное пространство переполняли переливы неслышных нот, выдыхаемых ночью.
Свет луны легок как разбавленное вино. В воздухе – терпкость и неистовство, и еще пропасть всего того, что я не чуяла, но каким-то шестым чувством знала, что оно есть и оно действует на меня.
На вершине одного из камней сидел филин.
Он повернул кошачью голову, следя за нашим приближением, и я вдруг поняла, что это не филин, и что голова у него в самом деле кошачья. Узкие глаза горели зеленью.
– Кто это, Ирис?
– Это камана.
– Камана? Такая же, как у верховного короля на гербе?
– Наверное. – Ирис пожал плечами.
Камана переступила когтистыми лапами, боком перебираясь на край камня. Распахнула совиные крылья, и ее вдруг бесшумно снесло вниз разлапистым кленовым листом. И повлекло – низко, над самой травой, до темной стены леса, где косматая хвойная тьма проглотила ее. Из мрака донесся печальный кошачий крик.
Ирис потащил меня вперед, но я не могла оторвать глаз от сосен, скрывших чудесную тварь. Лавен Странник некогда начертил на своем гербе птицу с рысьей головой, каману-посланницу. Вот уж не думала никогда, что увижу ее въяве.
– Королева.
Вздрагиваю от рывка – Ирис прибавил шагу.
Между двух камней, перекрытых третьим наподобие ворот, сгустилось снежное сверкание. Высокая статная фигура, прямая, словно луч, в медлительном вихре переливающегося серебра. Едва проступающие очертания змеино-тонкого тела, летящие волны пепельных волос, лицо будто ледяное лезвие, жадная жесткая улыбка, глаза ярче лунного света.
– Моя королева.
Ирис упал на колено. Я опустилась рядом с ним в белую от луны траву; по левую руку угольным провалом протянулась тень гигантского камня.
Королева не отбрасывала тени. Королева сама – источник света, хрустальная ваза, ледяной меч, холодный, свернувшийся жгутом ветер. Плоть ее почти прозрачна. Сила ее пугала даже малой частью своего присутствия.
– Королева. Эта смертная – моя. Я ручаюсь за нее.
– Да, мой милый.
Воздух складывал слова сам из себя. Королева улыбалась отстраненной, нежной, алчной улыбкой. Она глядела на меня, и в то же время мимо. Улыбающиеся губы ее были неподвижны.
– Я приглашаю тебя, Ирис. И тебя, смертная. Будьте моими гостями.
Сияние свилось в изломанную сизую молнию, пляшущую меж камней, будто слетевшую с неба и не желающую войти в землю – и вдруг рассыпалось тончайшей звездной пылью, пеплом оседая на непотревоженной траве.
– Проход открыт, – хрипло сказал Ирис. – Вставай, Лесс.
Из меня сделали парнишку. Правда, для этого мне пришлось пер е бинтовать грудь, платье заправить в широкие холщовые штаны, натянуть поверх совсем уже необъятную р у баху, плечи которой сползали аж до ло к тей, а рукава болтались до колен. Ну, рукава-то я подвернула, а вот ворот, хоть и зашнурованный, сползал то вправо, то влево, открывая белый сверкающий шелк. Поэтому изнутри ворот подкололи двумя драгоценными ф и булами; те, что попроще оказались слишком большими. Кроме того, Пепел выстриг мне челку, пада ю щую на брови, а все оставшиеся волосы подобрал под бесформенную войлочную шляпу с о б висшими полями, которая наоб о рот, оказалась несколько тесновата, ее пришлось подпороть. В довершении всего Пепел велел мне разуться. Осмотрел босые ноги, покачал головой и в е лел пойти в гостиную и залезть в камин, где хорошенько потоптаться на старой золе.
В итоге из меня получилось изрядное пугало.
Над Хелдом особых расправ учинять не стали, только заставили влезть в одежду н а столько грязную и рваную, что он сейчас же превратился в нищего. Его тоже разули, одежду и сапоги завязали в драный узел. Пепел соскреб со светильника немного жирной гари и м и зинцем прорисовал на паромщиковом лице морщины, складки у губ, затенил глазницы, доб а вил под глазами мешки, мазнул по вискам – вместо паромщика на нас глянул древний, хотя еще крепкий старик. В довершении всего художник вернулся ко мне, запачкал щеки и возле рта, растер все это рукавом и остался очень доволен.
Пепел погонял меня немножко по комнате – приподними плечи, ссутулься, шагай ш и роко, в развалочку, руками размахивай – и компания нищих (для пущего колорита наш хра б рый лицедей вручил паромщику свою палку) без препятствий пересекла город.
Но только когда ворота и порт остались позади, я вздохнула свобо д нее.
Ратера на месте не оказалось. Лодки тоже. Мы нашли маленькое костровище на песч а ном бережке и примятую охапку тростника, на которой Кукушонок, видимо, провел ночь. Хелд заявил что лодка, скорее всего, спрятана в камышах, и вызвался ее отыскать. И довол ь но быстро отыскал. Но Ратер как сквозь землю провалился.
Этого я в общем-то и ожидала. Мы вышли из Амалеры где-то шестую четверти спустя после открытия ворот, когда людей на улицах становится больше. Кукушонок, вероятно, у с пел пройти в город до нас, и сейчас шлялся по площадям и весям, рискуя быть схваченным.
– Вам придется вернуться и найти его, – сказала я.
Хелд оперся на палку и нахмурился.
– Тогда ты сиди здесь и жди нас, барышня.
– Мне необходимо отлучится. Но я вернусь на это место. В город не пойду. Мне нужно в Соленый Лес.
– Что ты там потеряла?
– Одного моего друга. Он сейчас в лесу, совсем один. Ратер его знает.
Хелд начал было спорить, но Пепел неожиданно пришел мне на п о мощь:
– Пусть госпожа делает, что сочтет нужным. Пойдем, Хелд, нам надо успеть отыскать парня. Он сейчас в большей опасности чем Леста.
– Удачи, – сказала я.
– Удачи, – ответили мне.

* * *
Некоторое время я шла по дороге, навстречу телегам, всадникам и пешим, потом све р нула и углубилась в холмы.
День был так себе – тучи, не то чтобы обещающие дождь, но плотные и низкие. Ветер с моря, с севера, опять же – не слишком холодный, но уже никак не летний.
А лето, похоже, кончилось. Насовсем. Даже не верилось, что еще несколько дней н а зад жителей Амалеры мучила жара. Остывшая земля холодила пятки, вызывая печальную уверенность в том, что теперь уже все, тепло ушло, ушло надолго, и до следующего мая не ве р нется, и ближайшие месяцев восемь, а то и девять, нам придется как-то сосуществовать бок о бок с утомительным холодом, дождями, снегами и морозами.
Но прежде чем листья облетят, пройдет сентябрь, и половина октября, а за это время надо постараться привыкнуть и смириться… Ну подумаешь – зима. В первый раз, что ли?.. Переживем. Мы все переживем. Мы такие…
Ладно, давай думать, что у нас есть, и что с этим делать.
У нас есть две версии покушений. Первая – кто-то не хочет, чтобы Мораг прошла о б ряд и сделалась настоящей эхисерой. Кого-то это пугает настолько, что выход он видит в смерти принцессы.
Вторая версия – этот «кто-то» не кто-нибудь, а Вран, и покушения не являются пок у шениями, а… черт его знает, чем они являются. Райнара, к о нечно, впала в маразм и ослабела, но все равно осталась чародейкой. И в ее бредовых словах вполне может таиться истина. Или доля истины. Нет, Ра й нару скидывать со счетов рано, но доказать ее версию невозможно… разве только поговорить с Амаргином, но еще не факт, что он захочет отвечать или вообще что-то знает об этом.
Стоп. Есть еще одна версия. Совмещающая первую и вторую. Я предполагала сперва, что кто-то в свое время убил Райнару и Каланду, а т е перь охотится на Мораг. Почему бы этому «кому-то» не свести Райнару с ума, таким образом обезвредив. И, кстати говоря, это ответ на вопрос – почему за Мораг началась охота именно сейчас, а не раньше, ведь она в любой момент могла пройти обряд и превратиться в могущественную волшебницу. Дело в том, что раньше ее тоже пытались свести с ума! Ибо что такое эти ее бесчинства, это «выв о рачивание наизнанку», как не временное помешательство? Но у Мораг крепкая голова и о т личные мозги – у этого «кого-то» просто не вышло сделать ее окончательно безумной. Не вышло! Поэтому он пустился во все тяжкие и затеял уби й ство.
Ага! Это уже похоже на правду!
Но. Повторяю вопрос – почему «кто-то» решился на убийство сейчас, а не раньше? Почему он, два десятка лет (или больше, или меньше, не важно) планомерно сводил принце с су с ума, а на убийство пошел только сейчас, причем в спешном порядке?
Как говорит Хелд – что из энтого следовает? А из энтого следовает, что сейчас у принцессы появился дополнительный шанс пройти обряд. Н а столько явный, что…
Ищем шанс. Что может быть этим шансом? Где-то всплыла книга? Не та, что у безу м ной Райнары под подушкой, а настоящая? Или появился чел о век, способный провести обряд? Неужели это…
Я?
Неужели – я?
Так. Когда было первое покушение? Я уже вернулась из Сумерек или нет?
Когда? Холера черная, почему я не додумалась спросить, когда была во з можность?
Погоди, погоди… Ютер об этом говорил. Он говорил – неделю назад. Он говорил "н е делю назад" в ночь Святой Невены.
Да. Сходится. Где-то именно в это время я и вернулась.
Ничего себе! Вот это скорость, вот это действенность! Хотя, если это Вран… Значит так: если это Вран, то все складывается. Если это не Вран, то чародей, который пытается в ы вести Мораг из игры, обладает способностью просто насквозь видеть. Он узнает обо всем мгновенно, как только происх о дит какое-то событие. Я знаю только одного такого чародея-человека.
Амаргина.
Я остановилась на неудобном скользком склоне. Ноги сейчас же п о ехали вниз.
Ну вот, додумалась! Ну, спасибо, дорогая голова, мне от этих мыслей сразу все стало ясно и понятно, и, главное, легче на сердце.
Амаргин, это опять твои заморочки? Опять опыты над несчастной ученицей или кем там я являюсь… Э-э, стой. Ты хочешь сказать, что Ама р гин двадцать лет издевался над принцессой, а до того убил Каланду и лишил разума Аму Райну? Никогда не поверю. Сли ш ком это для него… злобно, что ли? Бесчеловечно? Он – не Вран, который бесчеловечен по природе. Он, конечно, издеватель и насмешник, но он не убийца. Да и зачем ему бояться к а кой-то новой молодой волшебницы? Как бы она не оказалась могуществе н на – Амаргина ей не переплюнуть. Ближайшие триста лет – не переплюнуть. Как, собственно, и мне…
Тогда это и не Вран. По той же причине. Слишком долговременный это процесс – К а ланда, Райнара, Мораг… возиться, колупаться… Хотя, что для Врана время? Может, он ото всех них что-то брал, как взял от принце с сы, и в итоге – смерть, безумие, и еще раз безумие… почти…
Нет, про Врана думать – голову сломаешь. Не понимаю я его логики. Нет у него лог и ки – человеческой. Да и вообще я как-то не заметила, чтобы его интересовали люди.
Ладно, возвращаемся к тому, в чем хоть как-то возможно разобраться. К версии о шансе. Если я – шанс Мораг, то мне следует поспешить. И опер е дить охотника. Опередить!
Как?
Оказалось, что я стою на бережку какого-то ручья. Огляделась. Ложбина между хо л мами, болотистый ручей, заваленный деревьями, крапива, ежевика… Здрасте, забралась! Как вылезать-то отсюда намерена? И где я в о обще нахожусь?
Ладно, посижу вот тут, на коряге, отдохну маленько, потом обратно полезу.
Опередить охотника. Найти описание обряда и провести его. Какая-то жертва для эт о го нужна. Не кровавая, слава Небу, какая-то другая. Что за жертва? Где ее искать?
Вспомнить. Вытрясти, черт побери, обряд из Райнары. Сымитировать свадьбу… чего она вообще привязалась к этой свадьбе? Объявить Мораг мертвой? Ждать «вороненка»?
Бред несет Райнара. «Кто-то» узнает все сразу, как только оно случается. Вряд ли его удастся обмануть.
Рассказать Амаргину, может, посоветует?.. Пригрозить Райнаре н о жом? Разыграть сцену, что мол убью Мораг, то есть Каланду, если не ск а жешь в чем обряд состоит?
Эх, Каланда, ну почему ты умерла? Госпожа моя добрая, как же тебя угораздило? Ты бы сказала, помогла дочери родной, спасла бы ее…
Мертвые не говорят?
Не говорят? Это с людьми они не говорят, хотя ходят слухи… есть способы. У меня тоже есть способ. Каррахна, у меня есть способ! Есть!
Ты слышишь, убийца? Слышишь, проклятый?
Слышу.
Меня аж подбросило на ноги.
– Кто здесь?
Я. Я слышу тебя. У тебя есть способ. Какой, Лессандир?
Я заозиралась. В зарослях грустно, глухо шумела листва. Журчала в о да – тоже грустно и глухо. По воде кружил желтый лист, цепляясь за ветки.
Лесс. Извини. Ты очень громко думала. Похоже, я неловко пошутил.
– Эрайн?
Лесс.
– Где ты? Выходи!
Нет.
Пауза. И еще раз, гораздо тверже:
Нет.
– Почему? Я пришла за тобой. Я искала тебя. Выходи, Малыш.
Нет. Прости, но я… не доверяю себе. Пока.
Чудовище, по глаза заляпанное кровью, остервенело пляшущее на лошадином трупе. Ошметки плоти, летящие в разные стороны. Предсмер т ный визг. Сверкающий веер лезвий, наотмашь шаркнувший Мораг по л и цу…
Да. Поэтому.
– Эрайн, что это было?
Это был… не я. Это был Дракон.
– Дракон?
Он во мне сейчас. Мы с ним… одно целое. Теперь так – или он, или я.
– Откуда он в тебе взялся?
Он не взялся. Он всегда был. Это я взялся.
– Ты оказался в теле чудовища?
Не совсем так. Я еще не понял. Знаешь, Лесс… Не ходи пока ко мне. Я должен с этим справиться. Один.
" Он сказал – ты должна все сделать сама, и мне нельзя помогать тебе. Он сказал, очень важно, чтобы ты все сделала сама."
– Погоди. Амаргин говорил, что вы учились вместе у этого… у Стайга. Ты… ты еще ученик?
Да. А Геро уже нет?
– Нет. Он давно не ученик. И Вран тоже. Амаргин сказал, ты очень долго спал в по д земном озере, и у тебя сместилось время.
Вот оно как… А где Стайг?
– Он сражался с Изгнанником и погиб. Мне сказали… погибли все, кто участвовал в этой битве.
Все?
Пауза.
И Королева?
– Нет, Королева жива. Я видела ее. Она жива.
Изгнанник… тоже? Он мертв?
– Мне сказали, что да. Полночь не выпустит его.
Пауза. Желтый лист застрял в торчащих из воды голых ветках. К нему на помощь спешил собрат.
– Эрайн?
Я здесь. Да, я понял. Все погибли. Стеклянной Башни больше нет. Я слишком долго спал. Все изменилось.
– Стеклянная Башня стоит!
– Теперь это просто куча камней. Ворота сломаны. Стайг… Шелари… Черный Лис, Ибур Тополь, Чайка… никого из них больше нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96