Там это было очередной необыкновенностью волшебн о го мира, здесь же… это коробило и вгоняло в дрожь. Я невольно попятилась.
– Он… слепой?
– С чего ты взяла?
– Жуткие глаза какие…
– Не городи ерунду. Нормальные глаза. Хватит пялиться. Пойдем на берег, обсохнем.
Амаргин вылез из воды и принялся выкручивать подол своего балахона. Я снова п о смотрела на мантикора.
Ну чего ты, правда, на глаза мантикорские напряглась? Глаза как глаза, он ведь не ч е ловек, он явно тварь с той стороны. Красивый, дьявол… несмотря на глаза.
Мы же с ним разговаривали прошлой ночью, это был не сон, не бред. Зажмурившись, я с некоторым усилием вызвала в памяти – пронзительное ощущение его присутствия, теплое дыхание в затылок, щекочущий горло смех, и – доброжелательное, радостное – «Здравствуй. Я помню тебя…»
Эрайн.
Я знаю имя твое, Дракон. Глубинное, истинное имя, имя темных недр, имя близкого пламени, имя подземных тайн, имя бездны, имя мрака, имя серебра…
Эрайн. Просыпайся. Просыпайся, друг, я жду тебя. Я хочу поговорить с тобой. Я хочу сказать тебе…
– Лесс! Ты там приросла, что ли?
Черт! Сбил весь настрой, ехидна бледная. Ну чего тебе еще от меня надо?
– Я кашу поставил греться. Сейчас поедим.
– А мантикор?
– Мантикор пусть лежит. К ночи очнется, я думаю. Или к утру завтрашнему. Оставь его пока.
Я выбралась на берег. Подол черного старушечьего платья и впрямь оказался расп о рот, а на ноге краснела длинная царапина, уже склеенная н о вой кожицей – в мертвой воде действительно можно было лишиться пальцев и ничего не почувствовать. И только потом обнаружить гладенькие, акк у ратно заросшие кожей культи.
– Зачем мы его вытащили, Амаргин? Срок его заключения вышел?
– Вроде того. – Волшебник переломил об колено окатанную водой доску и бросил в огонь. – Малыш потихоньку начал просыпаться. Это ты его разбудила, между прочим.
– Я?
– А то кто же? Четверо суток просидела у него в голове. Еще когда в мертвом озере в а лялась. А вчера он окончательно пробудился. Видишь, даже цепи порвал.
– А раньше… он их порвать не мог?
– Не мог, конечно. Он же спал. Ему требовался кто-то извне, вроде тебя, чтобы пр о снуться.
– Значит… Ты нарочно привел меня сюда? Чтобы я разбудила мант и кора?
– Надо же было тебя к чему-то приставить. – Маг хитро усмехнулся и подмигнул. – А тут дело хорошее сделала, пользу принесла.
Мне почему-то не понравился его тон. Да и смысл сказанного тоже не понравился. Использовал меня как… я не знаю, как механизм какой-то. Я надулась:
– Еще скажи, что ты знал, что я свалюсь в озеро и промаринуюсь в нем несколько с у ток.
– Я предполагал, что это произойдет, – не стал отпираться Амаргин. – Малый грот все-таки довольно жуткое место. Но даже если бы ты не отвал я лась свои четыре дня в озере, рано или поздно ты бы все равно достучалась бы до Малыша и разбудила его. Пара дней, нед е ля, месяц – для него это уже не суть как важно. Он слишком долго спал.
Амаргин улыбнулся, взглянул мимо меня на лежащее в воде драконье тело. Улыбка эта была хорошая, даже нежная, и я малость оттаяла.
– Ну ладно… я все понимаю. Но зачем ты сделал это моими руками, Амаргин? Ты бы и без меня прекрасно мог…
– Зачем сапожник выдает подмастерью кусок кожи, гвозди и молоток? Уж наверно не потому что ему трудно стачать сапоги без посторонней помощи, – маг взял серебряный ку в шин, в котором я хранила пресную воду и плеснул немного в комковатую кашу. – Помешай, а то пригорит.
– Тогда расскажи мне о мантикоре. За что он был тут прикован?
Амаргин усмехнулся.
– «За что?» За руки, как ты успела заметить.
– Амаргин!
– Мне только и заботы, что над тобой подтрунивать. Не интересно – ты быстро вых о дишь из себя. За какие грехи? Знаешь, он сам тебе об этом расскажет… если сочтет ну ж ным. Давай кашу есть.
Он ловко вытащил котелок из огня – опять голыми руками, словно забыл об утреннем спектакле. Я взяла ложку.
– А ты, Амаргин, ты-то какое имеешь отношение к мантикору?
Я была почти уверена, что он пожмет плечами и скажет «никакого». Однако маг з а держал ложку на полпути ко рту и улыбнулся:
– О! Самое прямое. Малыш был старшим учеником у Стайга Ловца. Мы с Враном – его младшие товарищи.
– У Стайга ?
«Ты ведь недавно у Стайга?» – вспомнила я.
– Да, Стайгом звали нашего учителя, моего поручителя.
– Который вместе с другими погиб в драке с Изгнанником?
– Он самый. Давно это было.
– Эрайн упоминал о Стайге, – пробормотала я. – Ой, я хотела сказать – мантикор…
– Я знаю его имя, – поднял ладонь Амаргин. – Ничего страшного. При чужих только не говори. Называй его Малыш.
– Он сперва решил, что я – тоже ученица Стайга. Очень удивился, когда узнал, что твоя.
– Парень слишком долго спал. У него сместилось восприятие врем е ни.
Амаргин увлеченно зашаркал ложкой по дну, выскребая поджаристую корку. Некот о рое время мы молчали, доедая кашу. Потом маг напился воды из кувшина, вытер рукавом г у бы и сказал:
– Я хочу, чтобы ты помогла Малышу привыкнуть и разобраться что к чему, хотя бы на первых порах. Это будет полезно для вас обоих. Кроме т о го… – Амаргин нахмурился и потер пальцем переносицу. – Кроме того, я должен предупредить кое о чем. Будь готова к некот о рым сложностям. У парня серьезные неприятности, с которыми он должен справиться. Ин а че… он погибнет.
Я напряглась:
– Что с ним такое?
Волшебник поморщился. Выдержал паузу. Потом неопределенно пошевелил пальц а ми:
– Прошлое. Его прошлое. Оно никуда не делось, оно осталось с ним. Хуже того – пр о шлое проснулось раньше и теперь пытается взять верх. М а лыш расскажет, если захочет. Ты просто знай, что ему сейчас будет очень, очень тяжело.
– А что я должна делать?
– Старайся не оставлять его одного.
Я перевела взгляд на огромное тело, бессильно раскинувшееся в воде, и пообещала себе, что не спущу с него глаз. Если за Эрайном и числилась какая-то вина, то разве она не искуплена веками заточения?
Амаргин встал.
– Ну, ладно. Дерзай, Лесс. А мне пора. – Он со смаком потянулся, похлопал себя по животу. – В кои-то веки поел горячего. Посуду помой, слышишь? Потом, сейчас проводи меня.
Я поднялась следом. Мне не хотелось, чтобы он уходил. Что ни говори, но оставаться один на один с мантикором, который вот-вот проснется, было как-то… неуютно. Однако просить Амаргина остаться неразумно вдвойне – он все равно уйдет, да только на прощание обсмеет меня с ног до головы. Хотя сегодня он был необыкновенно мягок и приветлив, и разговаривал со мною по-людски. И чего на него нашло? Или это я вела себя паинькой и порадовала старика?
Мы вышли наружу. Жара спала, но воздух был неподвижен и тяжел. Солнце перевалило зенит и уверенно катилось к западному горизонту. А на юго-востоке небо заметно налилось жутковатой синевой – Пепел оказался прав. Шла гроза.
Амаргин махнул рукой:
– Ну, мне пора. Не балуйтесь тут, – и ступил на качающийся камень, первый в цепочке валунов, соединяющих берега.
Что ж. Все не так плохо, как мне мерещилось. Все совсем не так плохо. Амаргин назвал меня ученицей, эдак походя назвал, словно между прочим, словно и не знал о грызущих меня сомнениях… Ага, не знал. Все он прекрасно знал, просто не считал нужным… Ну и шут с ним. Мне даже не обидно. Он учитель, а я – комок глины. Он лепит, месит, бьет, поливает холодной водой, кладет под пресс… Да, учитель. Спасибо, учитель. Как пожелаешь, учитель.
А мантикора, значит, зовут Малыш. И Ирис тут ни при чем. Малыш – это мантикор, а Ириса тут и рядом не стояло… Значит, я тогда ошиблась.
И спутала желаемое с действительным.
Очень хотелось думать, что у меня есть к Ирису хоть какая-то ниточка. Ниточкой была свирель. Но теперь ее нет.
Но я ее найду. Я вернусь на ту сторону и разыщу Ириса. Я вылечу от мучительной болезни короля Нарваро. Я разгадаю Пеплову загадку и помогу ему. Я подарю Ратеру земельный надел, чтоб никто никогда не смел выгнать его из дома. Я отправлю Кайна и его собаку в сумасшедший дом, а если такого дома в Амалере нет, то я его построю. Самым охраняемым обитателем этого дома будет принцесса Мораг. У нее отберут плеть и наденут на нее смирительную рубашку. А еще у меня будет верный защитник и преданный друг, мое ручное разумное чудовище. Королеве придется считаться со мной. Я превзойду Амаргина. Я буду могущественна и свободна. Я буду жить вечно…
Я вернусь на ту сторону и скажу – Ирис. Ты же поручился за меня. Как ты мог…
Под соснами было темно, но и когда мы выехали на берег реки Ольшаны, светлее не стало. Небо хмурилось. Из-за кромки леса, клубясь и к у выркаясь, накатывали тучи. Где-то далеко, за нашими спинами, за дюнами, над морем, рокотал гром. Буланый конь встряхнул головой и прижал уши.
На открытом берегу метался ветер. Пахнуло водой – пресной водой, без примеси й о да или соли, встревоженной речной водой, сырой травой и мокрой глиной. Прибрежные ивы лохматило воздушным потоком. Рыжий плащ моего спутника вздулся горбом, задрал полу, и, мелькнув черной по д кладкой, больно хлопнул меня по щеке.
– Гаэт!
На волне лиственного плеска и ропота взлетел хриплый оклик. Я вытянула шею, в ы глядывая из-за плеча моего спутника – но тут же получила ворох жестких волос в глаза.
Конь прибавил шагу.
– Добрая встреча, Геро.
– Добрая, Гаэт Ветер. Рад тебя видеть. Кого это ты везешь?
Я, наконец, отплевалась от чужих волос.
– Амаргин!
– Ага, это ты. – Волшебник из-под руки разглядывал меня. Громоздкий балахон его хл о пал, волосы то и дело засыпали лицо. – Это хорошо, что ты нашлась. Я тебя уже и с кать собрался. Где ты ее подобрал, Ветер?
– На берегу. Ее едва не сцапала горгулья.
– Ого! Где-то обнаружилась крысиная нора?
– Плакальщица недосмотрела. Который раз уже. – Мой спутник покачал головой. – От нее вечно полуночная нечисть ползет. Эта смертная едва не проделала дыру к демонам.
– Гаэт, я заберу девицу.
– Она твоя?
– Ну… почти. Не совсем.
– Не морочь мне голову. Что значит – не совсем? Кто за нее поручи л ся?
– Ирис. Еще не поручился, но обещал. Если не передумал.
С чего бы ему передумать, обеспокоилась я. И вообще, странные какие-то намеки… Разговаривают, словно меня тут нет.
Гаэт обернулся, я увидела его резкий хищный профиль и длинную, аж до виска, медно-рыжую бровь.
– Пойдешь с ним?
– С Амаргином? Да, конечно.
– Тогда слезай.
– Слезай, Лесс, – Амаргин протянул руки и я соскользнула с конского крупа ему на грудь.
Рыжий Гаэт, хмурясь, смотрел на нас с высоты седла. Плащ вздыбился крылом, з а полоскался, защелкал. Гаэт сказал:
– Скажи Босоногому, чтобы не отпускал от себя игрушку. Или сам за ней следи. А то пропадет девчонка. И, если он раздумает ручаться, дай мне знать, Геро. Я отвезу ее обра т но, в серединный мир.
– Договорились.
Всадник коротко кивнул, поднял ладонь, прощаясь, и развернул коня.
– Спасибо, Гаэт! – крикнула я запоздало.
Он снова махнул рукой – и тут стеной ударил дождь. Водяной занавес моментально разделил нас, силуэт всадника истончился, расплылся и ч е рез мгновение исчез.
– Амаргин… а где Ирис?
– Пойдем-ка отсюда… Давай руку.
Дождевой шквал, едва задев нас, пронесся над рекой, взбивая пену и пузыри на воде. Ни я, ни Амаргин даже толком не намокли. Однако с юга и юго-востока в нашу сторону л е тели рваные полотнища ливня, а взбалам у ченный воздух переполняла водяная пыль.
– Где Ирис? – я спешила за волшебником по мокрой траве, навстречу ливню. Волосы и платье мои были насквозь пробиты гроздьями капель.
– Не знаю.
– Как – не знаешь?
– Да вот так – не знаю. Откуда ж мне знать, где он шастает, бос о ногий? Где-то бродит. Захочет – объявится.
– А… куда ты меня ведешь?
– К себе. Куда же еще.
– Но я хочу к Ирису!
Амаргин, полуобернувшись, смерил меня насмешливым взглядом.
– Да ну? А чего он тебе вдруг сдался, этот Ирис?
Я даже споткнулась от неожиданности.
– Как – «чего сдался?» Ирис нашел меня, и… и…
– И что?
– Ну… он, вроде бы, взял меня… под покровительство… по крайней мере, он обещал…
– А ты что – собачка бездомная, чтобы тебя найти и взять под покровительство? Ты что, так и собираешься таскаться хвостом за парнем, пока ему это не надоест?
Я хлопала глазами:
– Постой, Амаргин, он же сам…
Теперь мы стояли друг напротив друга, в зарослях цветущей мяты. Поэтому, или по какой-то другой причине, но вокруг ощутимо похолодало, а в воздухе появился отчетливый снежный привкус.
Амаргин скривил бледный рот:
– Лесс. Мне не интересны твои девичьи переживания. Избавь меня от трагедий, а? Я стараюсь тебе помочь просто потому, что мы с тобой люди. И я хочу, чтобы ты раз и н а всегда поняла: Ирис – не человек. Вран – не человек. Гаэт – не человек. Здесь вообще нет л ю дей… почти. Уподоблять жителей Сумерек людям – большая глупость. Все. Я тебя пред у предил.
Водяная стена налетела на нас со скоростью несущейся под гору т е леги. На пару мгновений я ослепла.
Когда мне удалось разгрести прилипшие волосы и проморгаться, Амаргин уже бодро шагал прочь. Темный южный горизонт на мгновение пророс дрожащей сетью молний, п о лыхнувшей и погасшей, оставившей после себя на тучах призраки черных трещин. С юга н а катился громовый гр о хот, ливень, словно лебединая стая, захлопал сотнями тяжелых крыл, и пространство вокруг меня сузилось до крохотного пятачка, на краю которого едва маяч и ла черная амаргинова спина.
Я приставила руку козырьком ко лбу. Вода в реке бесновалась и прыгала вверх, на к о сые прутья ливня, подобно раздразненной собаке. Оскальз ы ваясь и спотыкаясь, я двинулась вдоль по берегу вслед за волшебником. Н е ожиданно он остановился, и я наткнулась на его предостерегающе выт я нутую руку.
– Что?
– Погоди… не двигайся.
– Что?..
Одна из ив, чьи расчесанные ветром косы сейчас путала и трепала взбаламученная река, неожиданно клюнула склоненной головой, замерла, с о дрогаясь в налетевшем шквале, и вдруг всей массой качнулась вниз, будто упавшая на колени женщина. Еще одна долгая пауза, во время которой дождь лупил ее по спине и остервенело рвал одежду, а потом она медле н но, с разворотом повалилась навзничь, в мятущуюся воду, выворотив из песка скрученные узлами корни, сминая и таща за собой лохмотья незабудкового ковра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96