Тело лежало на спине, и лицо его было так густо измазано кровью, что казалось, с него содрали кожу, и тем не менее Сорвин сразу узнал этого человека. Те же длинные спутанные волосы, то же серое потертое пальто. Фотограф еще не приехал, зато доктор Аддисон уже успела надеть белый комбинезон и стояла с диктофоном в руке. Ее неумело накрашенные губы были раздвинуты в легкой улыбке, волосы стянуты сзади в тугой узел, а на голове красовалась сдвинутая набок миленькая одноразовая шапочка. Весь ее облик говорил о том, что собиралась она в спешке. Несколько полицейских в форме и в штатском стояли в сторонке, тихо перешептываясь между собой. На лицах некоторых из них уже виднелась испарина.
Побледневший Сайм явно корил себя за несвоевременно съеденный завтрак.
– Думаю, у нас тут не будет проблем, – бодро заявила Аддисон.
После того как Фетр посетила старую квартиру Мойнигана, настроение у нее окончательно испортилось. Квартиру, естественно, уже успели сдать, и теперь в ней обитал миниатюрный мужчина среднего возраста с раздувшимся красным носом и заметно дрожавшими руками; пустых бутылок под диваном Фетр не заметила, но она не слишком-то и присматривалась. Квартира была обставлена по-спартански, что также говорило о бессмысленности каких-либо поисков.
– А когда вы сюда переехали, здесь не оставалось никаких вещей предыдущего жильца?
Мужчина вел себя настороженно, и Фетр подумала, не водится ли за ним каких-нибудь грешков.
– Нет, ничего.
– Совсем ничего?
На нем были грязная рубашка с распахнутым воротом и видавшие виды брюки. Он покачал головой.
Фетр вздохнула. Гостиная, кухня, ванная и спальня – здесь могло бы быть вполне уютно, если бы не старая, начавшая разваливаться мебель. Оснований проводить тщательный обыск у Фетр не было.
– Ну что ж, спасибо.
Она двинулась к двери, а он последовал за ней по пятам, словно опасаясь, что она может проникнуть в его тайны. И все же, несмотря на все его попытки как можно быстрее ее спровадить, Фетр остановилась.
– А где здесь ближайший паб?
Мужчина вздрогнул, готовясь дать отпор.
– Через две улицы. А что?
– Как он называется?
Он еще больше напрягся.
– «Колокол».
– Где именно?
– На Олбрайт-лейн. В паре кварталов отсюда.
Фетр улыбнулась и поблагодарила его. Проходя мимо столика, стоявшего у дверей, она задела его полой куртки, и он закачался. Кто-то уже пытался его укрепить, подложив под одну из ножек сложенный лист картона.
Фетр опустилась на колено и вытащила картон. Развернув его, она обнаружила, что это обрывок почтовой карточки, на котором виднелась половина адреса.
– Это вы подложили?
Возможно, в ее голосе прозвучали охотничьи нотки, так как ее собеседник пришел в еще большее возбуждение.
– Нет. А что? – поспешно и чуть ли не с мольбой откликнулся он.
Но она не ответила – он был из того разряда людей, игнорировать которых очень легко. Возможно, ножка стола была укреплена кем-то, кто обитал здесь до Мойнигана, – нетрудно было себе представить целую вереницу одиноких мужчин, в разное время живших в этой квартире.
Но не исключалась и возможность того, что это сделал Мойниган.
Адрес, указанный на карточке, также находился в Лестере. Мэйо-стрит. И Фетр показала ее своему новому знакомому.
– Этот адрес вам что-нибудь говорит?
Он бросил взгляд на карточку и торопливо замотал головой.
– Где это?
– На другом конце городе. Где-то в миле отсюда.
Елена смотрела на палатку с таким видом, словно могла видеть происходившее внутри. Айзенменгер знал, что она замерзла, да и сам он уже основательно продрог, но внезапное появление Беверли, этой Немезиды, заставило Елену сосредоточить на ней все свое внимание. Черты ее заострились, и теперь на лице Елены читалась неистовая ярость. Айзенменгер почти слышал, как в ее голове, точно пули, выстреливают все новые и новые вопросы.
– Думаю, скоро все выяснится, – произнес он.
Елена повернулась к нему так стремительно, что у Айзенменгера чуть не закружилась голова.
– Хотелось бы верить, – прошипела она. – Хотя она умеет только лгать и делает лишь то, что способствует ее личной выгоде.
К счастью, Айзенменгеру не пришлось отвечать, потому что в этот момент из палатки возникли Беверли и ее спутник. Перед ними шел плотный мужчина с бледным лицом. Сделав несколько шагов, они остановились, о чем-то посовещались и направились к Елене и Айзенменгеру.
– Доктор Джон Айзенменгер? – осведомился мужчина, подойдя к ним.
Айзенменгер кивнул.
– Мисс Елена Флеминг?
– Да.
– Я заместитель главного инспектора Сайм, а это инспекторы Сорвин и Уортон.
Беверли сделала шаг вперед и улыбнулась. Хотя назвать эту улыбку доброжелательной было трудно.
– Мир тесен.
– Что ты здесь делаешь?
В любых других обстоятельствах Айзенменгер был бы удивлен неучтивостью своей приятельницы, однако сейчас он просто уставился на нее, ожидая ответа на свой вопрос.
– Это так неожиданно – встретить вас здесь, – ответила Беверли, и Айзенменгер различил в ее голосе нотки непринужденной уверенности, а также чего-то еще, менее приятного. – Я здесь временно, – добавила она.
– Зачем? – осведомилась Елена. – Опять фабрикуешь какое-то дело?
Улыбка на лице Беверли стала более натянутой.
– Вовсе нет, Елена, – елейным тоном ответила она. – Набираюсь опыта. А для этого надо ездить, а не сидеть на одном месте. Мы, полицейские, учимся всю жизнь.
Айзенменгер кинул взгляд на Сорвина и Сайма. Однако по их лицам трудно было разобрать, врет Беверли или нет.
– Похоже, вас повсюду сопровождают убийства, – продолжила она. – Уже второе за несколько дней. Может, это дело ваших рук?
Шутка не удалась, да Беверли не особенно и старалась. Никто не рассмеялся и никто не возмутился.
– Насколько я понимаю, вы судмедэксперт, доктор Айзенменгер, – спросил Сайм.
– Когда-то был им.
Сайм улыбнулся.
– И все же, как заметила инспектор Уортон, смерть не желает оставлять вас в покое.
– Думаю, по крайней мере раз в жизни она к любому из нас начинает проявлять повышенный интерес.
Однако главный инспектор был явно не склонен к философским спорам.
– Как бы то ни было, доктор, у нас уже вторая насильственная смерть за очень короткий промежуток времени.
Айзенменгер не знал, что на это сказать, и просто кивнул.
– Несомненно, вы уже осмотрели нашего приятеля, – заметил Сорвин.
– Я ничего не трогал, если вы об этом.
Сорвин был потрясен тем, что его замечание могло быть столь превратно истолковано.
– Что вы, что вы, доктор Айзенменгер! Я совершенно не это имел в виду. – И Елена подумала, что за его наивным видом могло скрываться все, что угодно. – Но вас ведь это наверняка заинтересовало?
– Конечно, инспектор Сорвин. Я столь же любопытен, как и все остальные представители рода человеческого.
– И?…
Однако Айзенменгер сделал карьеру благодаря собственной осторожности.
– И я хотел бы произвести более тщательный осмотр, прежде чем высказывать свое мнение.
– Я не уверена… – поспешно вмешалась Беверли.
Но Сайм то ли намеренно, то ли случайно перебил ее:
– А почему нет? Лично я предпочитаю расставлять как можно более широкие сети. Поэтому с радостью познакомлю вас с вашей коллегой.
И Елена с удовольствием заметила раздражение, промелькнувшее на лице Беверли.
На вершине холма появилась еще одна машина; через пару секунд из нее вышел человек в ярко-красном анораке и синих резиновых сапогах, который, то и дело поскальзываясь на склоне, начал спускаться в низину. В руках у него был тяжелый металлический чемоданчик, и весь его вид неопровержимо свидетельствовал о том, что он является судмедэкспертом. Он рассеянно помахал рукой Сайму и направился к палатке.
– Так что вы здесь делаете? – воспользовавшись паузой, спросила Беверли. – И как оказались в столь пустынном месте? – Ветер трепал ее волосы, и она явно была этим недовольна.
– Это называется прогулкой. Иногда люди занимаются этим за городом. – Когда Елена злилась, глаза у нее почти сверкали.
– Одно из самых нездоровых сельских увлечений, – кивнула Беверли.
– Я так понял, вы остановились в замке? – перебил ее Сорвин.
– Да.
– В день вашего приезда в машине заживо сгорел человек.
– Да, мы слышали.
– Может, вы еще и видели что-нибудь?
До этого момента Айзенменгер не принимая участия в этой полусерьезной перепалке.
– Когда мы подъезжали, мне показалось, что я видел дым, а потом раздался какой-то хлопок, который мог быть звуком взрыва, – сказал он.
– Когда это было? Айзенменгер пожал плечами.
– Ранним вечером. Боюсь, точнее я сказать не смогу.
– Вы услышали звук взрыва и даже не задумались об этом? – поинтересовался Сайм.
Айзенменгер улыбнулся.
– По-моему, я сказал, что этот хлопок всего лишь мог быть звуком взрыва.
– Значит, вы не были уверены.
– Полагаю, это вполне явственно следует из моих слов.
Сайм и Беверли мрачно уставились на него, но вскоре губы Беверли слегка раздвинулись в улыбке.
– Знаешь, Джон, по-моему, ты слишком умный, – намеренно избегая смотреть на Елену, нежно произнесла Беверли.
И несмотря на. ветер, холод и залитый кровью труп, лежавший позади них, Айзенменгер вдруг ощутил доверительное тепло. Однако Елена тут же разрушила эту атмосферу.
– Мы никого не убивали, – громко и резко отчеканила она. – А что, надо было мчаться в лес только потому, что мы увидели дым и услышали отдаленный хлопок?
– Вас никто не подозревает, мисс Флеминг, – покачал головой Сайм. – Просто я подумал, что, возможно, вам удастся помочь нам, вот и все.
Елена не ответила.
– Вернемся к сегодняшнему дню, – заметил Сорвин, стоявший рядом с Саймом. – Вы гуляли?
– Да, – кивнул Айзенменгер.
– Далеко же вы ушли, – не удержалась Беверли. – Я бы не решилась гулять в такую погоду.
Что бы по этому поводу ни думал Айзенменгер, высказать свои соображения вслух ему не удалось, поскольку его опередила Елена:
– Да кого, черт побери, интересует, на что бы ты решилась, а на что нет?
Мнение Беверли на этот счет также осталось неизвестным, потому что ее в свою очередь перебил Сорвин:
– Вы никого не встретили по дороге?
Елена и Айзенменгер покачали головами.
– Я понимаю, как это трудно, но, может быть, вы знаете, чей это труп?
– Я не подходила близко, – откликнулась Елена.
– По-моему, я никогда не видел его раньше, – добавил Айзенменгер.
Сайм кивнул и задумался. Потом он посмотрел на Беверли и предложил:
– А почему бы нам не познакомить доктора Айзенменгера с доктором Аддисон?
И они вчетвером двинулись к палатке.
– Если не хочешь, можешь не входить, – заметила Беверли, обращаясь к Елене.
Это было сказано заботливо-предупредительным тоном, так что обидеться на эти слова мог только законченный параноик или человек, очень хорошо знакомый с Беверли Уортон.
– Не волнуйся. Я не из слабонервных.
Беверли еле заметно пожала плечами. Они один за другим нырнули в палатку, отдаленно напоминавшую обиталище предсказателей и гадалок.
Елена тут же ощутила отвратительный сладковатый запах, который был гораздо сильнее, чем вонь в мясницкой лавке в конце рабочего дня. Царившее здесь тепло мало чем облегчало положение. Вдоль побегов смятой травы выступали темные хлорофилловые пятна. Глаза присутствующих повернулись в сторону вновь вошедших: на одних лицах было написано любопытство, на других – неприкрытая неприязнь. Потом всех ослепила яркая вспышка, за которой тут же последовала вторая.
– И пожалуйста, еще отсюда. – У доктора Аддисон была такая безупречная дикция, словно она упражняла ее каждый день.
Фотограф молча повиновался. Но между вспышками Елене удалось-таки рассмотреть лежавшее на земле тело. И если бы она не ощущала на себе пристальный взгляд Беверли, у нее наверняка перехватило бы дыхание.
– А теперь здесь.
И вновь фотограф выполнил просьбу доктора Аддисон, после чего она с вопросительным видом уставилась на Сайма.
– Доктор Аддисон, это доктор Айзенменгер, – промолвил Сайм. – Это он вместе с мисс Флеминг обнаружил труп.
Доктор Аддисон не сразу осознала всю важность этого заявления. Она осторожно улыбнулась, отреагировав главным образом на упоминание его профессии.
– Доктор Айзенменгер – патологоанатом, – пояснил Сорвин.
Аддисон напряглась, и улыбка застыла на ее лице.
– Правда?
Но Айзенменгер в свойственной ему манере уже переключил внимание на труп. У лодыжки лежал окровавленный молоток, левая рука жертвы сжимала нож с длинным лезвием. Потом, словно под воздействием невидимой силы, взгляд Айзенменгера скользнул вниз, а затем начал медленно подниматься, фиксируя все имевшиеся повреждения. Джон был настолько поглощен своим занятием, что не заметил, как доктор Аддисон внушительно нахмурилась.
– Что это вы делаете? – осведомилась она.
Но Айзенменгер ее не слышал. Он уже достиг плечевого пояса и теперь склонился, чтобы как следует осмотреть шею.
– Что он делает? – повторила она, обращаясь к Сорвину и Сайму.
– Проявляет профессиональный интерес, доктор Аддисон, – уклончиво ответил Сорвин. – Вы ведь не возражаете?
Беверли заняла выгодное место среди заинтересованных зрителей. Взаимоотношения Сорвина и Аддисон ее забавляли – судя по всему, он ее недолюбливал, а она была юной и, скорее всего, неопытной. Неужто он пытался ее унизить?
Елена не сводила глаз с Айзенменгера.
Наконец он издал усталый вздох и поднялся.
– Я так понял, вы еще не переворачивали тело?
– Конечно нет!
Айзенменгер кивнул, сделав вид, что не заметил ее резкости.
– А вы уже знаете, кто это?
– Конечно, – ответил Сорвин, повергнув Беверли и Сайма в полное изумление своим уверенным тоном. – И думаю, поиски того, кто это сделал, у нас не займут много времени.
Айзенменгер кивнул и снова вернулся к телу. Но лишь Елена расслышала, как он прошептал себе под нос: «Скорее всего, вы правы».
Сначала Фетр зашла в «Колокол», потому что паб находился рядом. Возможно, он и являлся ближайшим, но любой нормальный человек предпочел бы пройти подальше и не пить в этой помойке. Входная дверь была покрыта засохшей блевотиной, у сигаретного автомата лежала горка использованных презервативов, стены покрывали граффити;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45