7) так или иначе оформленная агломерация, как не просто обособленной целостности «плодотворного существования, а как именно сложного плодотворного со-существования» внутри себя и с другими» и, наконец, культура есть 8) генотип «общества» (совокупность всех генов, присущих организму, или по А.С.Шушарину, «социологический профессионализм»). В общем, как поется в известной песне на слова Николая Некрасова «Ой, полна, полна коробушка», у нашего купца есть все - «и ситцы и парча». Выбирай по своему вкусу!
Рассмотрев «статику» социального бытия, А.С.Шушарин обратился в 16 главе к общеисторической «динамике», «…от «подлежащих» (в чем и кем делается история - в многообразиях тектоники) к предикату (как делается история - многообразиями самих перемен…» (Цит. изд. т.3. с.161). Он сразу предупредил, что его полилогия будет посложней, чем смена «пяти формаций». Итак, снова трубач зовет нас в поход!
В начале главы А.С.Шушарин раскритиковал не только формационную теорию, но досталось от него и западноевропейским социологам, а также учению Л.Гумилева.
А.С.Шушарин сначала остановился на интенсивных процессах. Он писал: «При всех взаимосвязях (теперь вообще глобализуемых в один клубок) общественного развития интенсивные процессы (в отличие от экстенсивных, «межобщественных») состоят в саморазвитии относительно обособленных культур, что в уяснении требует нелегкого абстрагирования от взаимодействий культур. Экстенсивные процессы (термин, увы, не очень хорош, ибо и в «межобщественных» переменах тоже есть своя интенсивность, но другого не подбирается) в действительности во многом как раз готовят перемены» (Цит. изд. т.3. с.175).
С точки зрения логики познания возражать против разделения динамических процессов, на интенсивные и экстенсивные нет никакого смысла. Другое дело, какое содержание вкладывать в эти понятия. А.С.Шушарин дал следующую трактовку интенсивных процессов: «Вообще говоря, интенсивные процессы (в главном итоге - восходящие прорывы) происходят и в собирательстве, и в горшечном деле, и в самолетостроении, т.е. во всех бесчисленных областях человеческой деятельности. Но все это и есть проявления негэнтропийного развития материи, в данных примерах в развитии предметно бездонных производительных сил, как их же восходящего саморазвития. Но нас интересует, так сказать, «большая» социальная механика этого же саморазвития.
Интенсивные процессы, конечно, не сводятся к эндогенной логике. Тем не менее, начнем от этой эндогенной печки, но в нашей невольной «многозаходности» уже несколько на другом круге анализа. Если в ранее проведенном анализе эндогенная логика абстрактно чистых узлов прорывов служила только своего рода «средством» познания последовательности самовыявления полифундаментальных базовых структур, то теперь мы обращаемся к эндогенной логике как к «главному», но тоже пока только одному из многих движений в динамике самого исторического процесса. Это уже не абстрактно чистые, а вплетенные в процесс «во времени и пространстве» узлы прорывов.
Но все же и это еще абстрактно вырванный процесс, обнаруживающий лишь наиболее «редкостную объективную логику», а в итоге восхождения как эндогенные волны. (Термин «волны» заимствован у А.Тоффлера, Л.Н.Гумилева.) Наконец, напомню, что сходство рассматриваемого с «формационной логикой» - лишь внешнее или весьма частичное, поскольку в марксизме действительное производственное содержание эндогенных перемен (кроме преодоления-обхода «вульгарного» капитализма) неведомо (тем самым резко искажено)» (Цит. изд. т.3. с.176-177). Неведомо, видимо, только для самого А.С.Шушарина. Причем, нелепость этого утверждения видна уже из самого построения предложения (бессмысленное сочетание слов «неведомо» и «тем самым резко искажено»). Разве может быть искажено то, что вообще неведомо?
В параграфе 16.2. «Эндогенные волны» А.С. Шушарин дает поразительное по своей примитивности описание, как он выразился, «восходящей необратимости шагов перекомпозиций отношений», ведущих перемен в базовой (эндогенной) плоскости фазового пространства социума, типологических подъемов рельефа тектоники, преодоления асимметрий господствующих симметрий или механизмов к их новым типам, к новым равновесиям. Читаем: «Кратко говоря, эгостадности свойственны диффузные «тасования» (Б.Поршнев) и спонтанные вспышки «беспредела»; экстенсивному рабству - неустранимость апериодичных войн; феодализму - войны «накопления» автаркии, выбросы пандемий, голодоморов, крестьянских восстаний; капитализму - циклы или кризисы; линейной форме - «новостройки» и кампании. Но это мы еще дали пояснения почти в «формационном» ключе «ступеней». Потому главное то, что эндогенные прорывы и суть не просто «смены формаций», а именно восходящие перемены указанных равновесий, усложняющиеся перекомпозиции производственных отношений, то есть именно процессы динамики» (Цит. изд. т.3. с.177). В каждой из т.н. градаций А.С.Шушариным выхвачены какие-то отдельные черты, которые не дают в совокупности рациональной и полной картины логики исторического процесса, как он именовал эту главу. И снова я обращаю внимание читателей на то, что А.С.Шушарин довольно часто использует терминологию заклейменного им исторического материализма.
В следующем параграфе 16.2.1. «Революции» он снова на основе своей главной последовательности предлагает нам свою ущербную версию революционных трансформаций: «В производственном содержании (от политических форм мы здесь вообще отвлекаемся) эти революции как первопроходческие прорывы восхождения, напомню, как здесь «чистые», представляют собой последовательные (логически) шаги обобществления общей жизни, работников, «пространства производства», средств производства, технологий (пока потенциально) или, соответственно: социализации (демографизации), территориализации (натурализации), «индустриализации» (товаризации), технологизации (плановизации) и ныне лишь где-то зреющий шаг «невероятного» (Шредингер) «постиндустриального» онаучивания (шире - гуманизации) производства» (Цит. изд. т.3. с.178-179). Я уже выше отмечал абсурдность использования А.С.Шушариным термина «обобществление» в отношении первобытного, рабовладельческого, феодального способов производства, не говоря уже о таких надуманных, искусственных терминах, как демографизация, территориализация, товаризация, технологизация. Особенно надуманным представляется следующее обобщение, сделанное А.С.Шушариным: «Более того, в абстрактно-чистых эндогенных формах, привычно говоря,<…>проявляется в некоторых внешних «череспериодных» сходствах капитализма с рабством, линейной формы с феодализмом» (Цит. изд. т.3. с.179).
А.С.Шушарин, анализируя роль государства, предвзято и необъективно утверждал, что марксизм в этом вопросе теоретически «круто ошибался». Марксизм, по его словам, является «…образцом в части критики буржуазного государства и права, ибо никаких неизменно унифицированных «прав человека», общечеловеческих прав<…>быть не может по классовой (в широком смысле) природе государства, как формы всегда определенных доминирующих структур и сил производства» (Цит. изд. т.3. с.197). Он также приписывал марксизму идею о вечности государства.
Напомню, что Ф.Энгельс в «Анти-Дюринге» совершенно недвусмысленно высказался о роли государства в жизни общества, а также об отмирании государства: «Государство было официальным представителем всего общества, оно объединяло его в одной видимой организации, но оно исполняло эту роль лишь постольку, поскольку было государством того класса, который сам являлся представителем всего современного ему общества: в древности - государством граждан - рабовладельцев; в средние века - феодального дворянства; в наше время - буржуазии. Сделавшись, наконец, действительным представителем всего общества, оно станет излишним. Когда не будет общественных классов, которые нужно держать в подчинении, когда не будет господства одного класса над другим и борьбы за существование, коренящейся в современной анархии производства, когда будут устранены вытекающие отсюда столкновения и насилия, тогда уже некого будет подавлять и сдерживать, тогда исчезнет надобность в государственной власти, исполняющей ныне эту функцию. Первый акт, в котором государство выступит действительным представителем всего общества, - обращение средств производства в общественную собственность , - будет его последним самостоятельным действием в качестве государства. Вмешательство государственной власти в общественные отношения станет мало-помалу излишним и прекратится само собою. На место управления лицами становится управление вещами и руководство производственными процессами. Государство не „отменяется“, оно отмирает». Однако, продолжая анализ сложных проблем функционирования и развития государства, как важнейшего структурного элемента надстройки, А.С.Шушарин осознал, что этот процесс диалектичен, и он был вынужден это отметить в конце параграфа, посвященного государству. Он писал: «В нескончаемом восходящем развитии (если человечество себя не погубит; и здесь мы пока по-прежнему остаемся в узких рамках чистой эндогенной логики) государство как гарантирующая структура безопасности неизбежно растет (правы «тоталитаристы», не правы классики марксизма и «демагоги»). Но оно же одновременно в пройденных завоеваниях постоянно исчезает, «засыпает», «умирает» (правы марксисты, не правы «тоталитаристы» и «демагоги»). Последние, выходит, вообще правыми не бывают. Завоеванные нормы общежития становятся «внутренними нормами», знаменитой осознанной необходимостью, формами естественного поведения, когда институты и государство как орудие насилия как бы вообще уже не существуют, т.е. в этой части «засыпают», но и не исчезают (откуда и странность всех этих формулировок). Структуры безопасности сохраняют границы поведения (в форме права любой модификации), но как бы постепенно утрачивая уже их не актуальную детализацию» (Цит. изд. т.3. с.198). Вынужден был А.С.Шушарин согласиться и с марксизмом в том, что в революционных процессах роль насилия становится практически неизбежной: «Ведь «путь от одной точки поворота к другой, - писал Плеханов всегда лежит через надстройку». Для назревшего обновления отношений всегда необходима «повивальная бабка» (в теоретическом марксизме, разумеется, не в институциализированном смысле; это уже дело уймы обстоятельств и практики) со стороны политизированных восходящих сил. Это как бы уже следующее, обновленное государство, выше которого политически ничего не бывает, ибо до бога слишком высоко. В этом объективном смысле насилие обновления суть не более чем, кратко говоря, преодоление старых эндогенных (классовых) границ поведения, перестановка кадров и организация перемен прав и обязанностей, переобучения, в том числе юридическое возведение в преступность ранее не преступного (нормального), т.е. эндогенное повышение структуры безопасности (эндогенно). Ну, а что это в реальной истории до сей поры не обходилось без рек крови, то к нашему продвижению (и, кстати, к классическому марксизму) это имеет такое же касательство, какое имеют законы аэродинамики к авиакатастрофам» (Цит. изд. т.3. с.199).
Далее А.С.Шушарин обратился к т.н. адаптивным формам развития. Вот его соображения на этот счет: «В адаптивной логике может происходить весьма заметное интенсивное развитие производительных сил, утверждаться отдельные элементы новых отношений, но при этом господствующие производственные отношения качественных изменений не претерпевают, или эти изменения буквально «размазываются» во времени. Поэтому и объективно, и в познании реальны стертые формы, которые являются более или менее консервативными, запутанными и часто одновременно устойчивыми. Например, в современном капитализме, особенно европейском, «социализма» предостаточно, но в «действительной» части базовой индексации градации его господствующие производственные отношения, тип рыночного равновесия, остаются теми же, частнособственническими (на средства производства), что и в самой вульгарной фазе» (Цит. изд. т.3. с.203). Читая это высказывание А.С.Шушарина, необходимо иметь в виду, что под производительными силами и производственными отношениями, он, как уже выше мною отмечалось, имел в виду, не то содержание этих категорий, которое является традиционным в марксизме.
Кстати, когда читаешь рассуждения А.С.Шушарина об адаптивных процессах, волей-неволей вспоминается его критика формаций, сведение им т.н. главной последовательности только к «прорывам», т.е. по существу игнорирование процессов, происходящих в недрах самой «градации». Однако от процессов, подготавливающих революционные скачки в толще самих формаций, повторяю, никуда не денешься, и вот сейчас он подал их в форме адаптивных процессов. В их рамках, как он вынужден был заметить, интенсивно развиваются производительные силы, а также происходит, используя заимствованное им выражение «мейнстрима», институциональный прогресс. «Можно даже сказать,- писал А.С.Шушарин, - что адаптивная логика безобидно «действует» на протяжении всей истории (опять, помягче, мысль Лившица), за исключением эндогенных прорывов и волн. Но она же становится особо актуальной (начисто теряет безобидность) как раз в зреющих бифуркациях, когда обнажается, что именно приспособление к зреющим переменам, т.е. сопротивление им, и накаляет ситуацию, все более обостряет противоречия, «максимизирует», радикализует восходящие силы, углубляет раскол» (Цит. изд. т.3. с.204-205).
Завершив главу, посвященную интенсивным процессам в истории человечества, размышлениями (весьма нечеткими) о деградациях, смутах, катастрофах и дивергенции вариаций, А.С.Шушарин приступил к исследованию экстенсивных процессов (экзогенной логике) в главе 17-ой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71