Замечательно же это общество «линейной формы», в котором бесполезная работа является общественно необходимой! Или, говоря словами самого А.С.Шушарина, «ключевой итоговый негатив линейной формы - многообразные проявления общественно бесполезного труда» (Цит. изд. т.2. с.545). И он рисует нам красочную картину такой нерациональной экономики, которая господствовала при «линейной форме» в СССР: «Примеры повсеместны: изобретения делаются, но пропадают; металл гонится, но во многом складируется; станки выпускаются и приобретаются, но не используются; прокат идет, да не тот; земли мелиорируются, но мелиорированных земель добавляется мало; удобрения производятся, но либо пропадают, либо перенасыщают почву; проекты множатся, но со временем многие уничтожаются; топливо добывается в возрастающих размерах, но и топлива, и химического сырья все больше не хватает и т.д.» (Цит. изд. т.2. с.547). Более яркой карикатуры на экономику СССР нарисовать было бы трудно. И как только в этой стране летали изготовленные на советских заводах самолеты, ездили по дорогам автомобили, стояли, не рушась, дома и сооружения?! Как это люди умудрялись выживать, поедая недоброкачественную пищу, ходить в обуви, которая тут же разваливалась?! Все это остается загадкой. Ведь, как писал А.С.Шушарин, «…дефект производства обусловлен всей системой собственности на технологии, а потому и проявляется лишь «в пределах отдельных организаций», сам являясь объективной характеристикой всей линейной формы общественного производства. Причем не столько «организаций», сколько самого труда и, главное, его динамики и взаимосвязей» (Цит. изд. т.2. с.548). Отдельные, частные дефекты накапливаются и превращаются в макродефекты, распространяясь «…уже во всей технологической структуре производства и занятости» (Цит. изд. т.2. с.549). «В итоге объем линии, вместо свойственного «простому функциональному производству» соотношения (P = Q + Y), дополняется нарастающим дефектом линии:
P = Q + Y + D (2)
Этот дефект и оказывается общественной («асоциальной»), объемной формой иррационализации всего линейного производства. Приведенная символическая эвристика (2) показывает, что во всей структуре технологической занятости (проявляемой в численностях ли, в «бюджетах времени» в технологическом пространстве) к нормальной динамике равновесия добавляется не столько скрытная незанятость, сколько и прежде всего растущая бесполезная «занятость» во всех ее многообразнейших формах, собственно и составляющих основную «тайну» линейного производства. Соответственно любой основной дефект «автоматически» порождает дополнительный дефект в объеме управления (неэффективность в работе абсурдно отражается и в бумаге), наконец, само управление тоже может иметь собственный дефект, порождаемый производящим (новаторским) управленческим трудом. В результате в целом и возникает, нарастая, «размытость прав и ответственности», всех раздражающая «перенаселенность» управления, в действительности лишь отражающая «перенаселенность» в самом теле производства, хотя и действительно склонная к «саморазмножению». Но ведь и это тоже «тайна» дефекта!» (Цит. изд. т.2. с.553).
И вот после тщательного анализа природы дефектов и их диффузии в системе «линейной Формы» А.С.Шушарин открыл, что «…основной закон линейного производства состоит в неуклонном росте дефекта линий производства, или технологической анархии (Р. Косолапов, И. Хлебников), но только (и в этом суть!) именно в этой ее совершенно определенной исторической форме репродуктивного молоха логики плановой формы «индустриализма угля и стали» (Цит. изд. т.2. с.554-555).
Итак, плановая экономика, построенная в СССР, по мнению А.С.Шушарина, страдала неизлечимой болезнью - ростом технологической анархии, задыхаясь в тисках макродефектов. Сформулировав основной закон «градации», А.С.Шушарину стало как-то не по себе от открывшейся ему зияющей пропасти, и он решил немного смягчить свои выводы. Он писал: «В отличие от закона прибавочной стоимости рост дефекта вообще не выражается в телеологической форме (рост дефекта явно неловко назвать «целью производства», хотя, строго говоря, это действительно так). Отсюда и появилась весьма образно цепкая, но в то же время и определенно мало что говорящая характеристика - «застой». В этом образе разве что верно схвачено нечто антидинамичное, антиновационное. В отличие от прибыли к дефекту и застою нигде и никто не стремится, но, продолжая «гнуть свою линию» производства, все в той же мере плодят дефект и углубляют застой. Отсюда же и «мистическая» непостижимость формы<…>основной закон нельзя, конечно, понимать механистически, ибо это всегда «приблизительная всеобщность». Здоровые силы общества во всех сферах и управленческих «этажах» трудящихся прилагают постоянные усилия к устранению дефектов. Где-то это, возможно, и удается. Но, как говорится, закон есть закон» (Цит. изд. т.2. с.555).
Наряду с законом роста дефекта линий производства А.С Шушарин обнаружил еще и то, что «линейному равновесию тоже свойственны специфические внутрисистемные кризисы и соответствующие пересинхронизации производства» (Цит. изд. т.2. с.556). Выражались эти кризисы «…в периодичности планов, а по производственной сути - во всевозможных апериодических кампаниях (в режиме «пульсара» - А.Фонотов), типа «строек века», «совершенствования управления», «целины», «Нечерноземья», «химизации», БАМа, «пятилетки качества», даже «кукурузизации» и т.д. Более цепкая сила образов перемен в линейной форме производства как «новостроек», «строек века» и пр. дополнительно и ярко отражает то, что в условиях собственности на технологии все старые структуры к переменам не склонны» (Цит. изд. т.2. с.556). А.С.Шушарин не объяснил нам, что он понимал под периодичностью планов, то ли составление ежегодных или пятилетних планов, или сетевых графиков строительства объектов. Но то, что они были тесно связаны с различными программами и крупными проектами, - эту мысль он выразил однозначно, как и то, что внедрение новых идей означало не что иное, как консерватизм и застой, невосприимчивость к новообразованиям. Здесь мы снова сталкиваемся с явлением нетрадиционной логики, навеянной идеей групповой собственности на технологии, безостановочно порождающей дефекты.
На стр. 559 мы узнаем, что «рассмотрев «основной закон» («закон бытия»), можно сделать шаг к закону конца формы. Однако хотя бы бегло задержимся еще на полной форме градации» Это заключительное предложение параграфа под названием «Внутрисистемные «кризисы»; темпоритмы» существенно пополнило наши знания об «основном законе» «градации». Оказалось, что это не обычный закон, а «закон бытия», сущность которого, надо понимать, состоит в постоянном росте дефекта линий производства. Этот открытый А.С.Шушариным закон бытия, несомненно, неумолимо ведет человечество к концу света, к Апокалипсису, а всю Вселенную - к неизбежной смерти, ибо макродефекты в системе накапливаются лавинообразно.
Однако впереди нас ожидает еще один закон, а именно «закон конца формы», с которым мы и начнем сейчас знакомиться. А.С.Шушарин предупреждает нас, что подступиться к нему будет не так просто, ибо «вообще говоря, поднимаемые здесь в нашем эскизе вопросы имеют чрезвычайную теоретическую сложность, требуют, безусловно, обширных специальных, эмпирических и затем уже понятийно обновленных, скоординированных исследований. Но в «интересах» эскизной целостности их нельзя обойти, хотя бы мазками. Это, собственно, и есть загадочные явления экзотеризации «общего равновесия», материального полилога или полилогизации базовых форм (уже многомерной «суеты сует»), объективного появления внешних и «превращенных» форм, природа которых обусловлена цельностью «производства и воспроизводства действительной жизни», его несводимостью только к господствующим, доминирующим отношениям» (Цит. изд. т.2. с.559).
Что же нас ожидает в этой стране «многомерной «суеты сует»? В параграфе под названием «Контуры снятых деформаций» мы узнаем, что «…если господствует закон положения функций («невинное» функциональное или плановое равновесие), но во всеподавляющей линейной форме, то происходит искажение товарного равновесия (экономических отношений), территориального или натурального, гражданского (демографического) и самого глубокого органического (социально-биологического, культурно-родового) равновесия, т.е. имеют место их материальные деформации» (Цит. изд. т.2. с.560). Если иметь в виду, что все феномены, перечисленные А.С.Шушариным в вышеприведенном предложении, относятся к предыдущим «градациям» (первобытнообщинной, рабовладельческой, феодальной и капиталистической), то нет ничего удивительного в том, что перед концом света в социалистической «градации» совершается акт их «материальной деформации». Особенно отрицательное воздействие всеподавляющая линейная форма оказывала на культурно-родовые отношения первобытного общества, в частности, в районах Крайнего Севера Сибири, а также на феодальные отношения в республиках Средней Азии. А.С.Шушарин писал: «…в линейной форме все происходит как функциональное, ведомственно-учрежденческое, технологическое, отраслевое, опланированное, линейное, статусное, причем в самих материальных структурах и процессах». Словом, целых 7 видов воздействий, вызывающих деформации в предшествующих «градациях», особенно серьезное воздействие оказывает опланированное. И как сообщил нам А.С.Шушарин, «…в бывшем СССР имела место не только многонациональность, но и очень высокая (хозяйственная, особо регионально), далеко не только технологическая, производственная неоднородность («многоукладность»). А в таковых случаях непосредственная связь разновысоких структур является всегда потенциально криминогенной, т.е. требует весьма неклассических (с экономической точки зрения) форм производственной, как следствие, и политической, власти» (Цит. изд. т.2. с.561). Эта фраза многое объясняет нам в истории СССР, в частности, явления, связанные с необратимыми последствиями индустриализации отсталых регионов страны, обучения местных аборигенов грамоте, создания в отсталых регионах системы культурно-образовательных учреждений, готовивших местные кадры для предприятий и учреждений линейной формы.
Но самое интересное мы узнаем, когда А.С.Шушарин начинает рассматривать, как «всеподавляющая линейная форма» снимала экономические отношения, присущие капиталистической «градации». Раскритиковав К.Маркса и обвинив его в том, что тот в свое время применил неудачную абстракцию, рассуждая о пропорциональности производства и потребления, А.С.Шушарин безапелляционно заявил, что в линейной форме деньги перестали быть деньгами, а экономические отношения вообще «сняты». Вот его рассуждения на этот счет: «В отличие от универсальных и мономерных денег (движущихся на «общем рынке») деньги в линейной форме со всей неизбежностью во многом утрачивают свою универсальность, становятся, как и сами производственные связи, адресными, а следовательно, и локально-значащими, и в той же мере уже не совсем деньгами…система налогов не имеет почти никакого отношения к их классическому рыночному содержанию, вплоть до - с рыночной точки зрения совершенно аномальной - производственной индивидуализации («свободные остатки»). В частности, «налог с оборота» - это совершенно не «налог», а денежная форма выравнивания статусов коллективов» (Цит. изд. т.2. с.562-563). А.С.Шушарин, упрощая до примитивизма суть экономической системы в СССР, самоуверенно заявлял, что «в «реальном» производстве парадом командует не обмен, а соисполнение, а в знаковой сфере - не деньги, а статусы» (Цит. изд. т.2. с.564). Особенно это проявилось в 1991 году, когда «денежный навес» опустошил в стране все прилавки, появилось абсолютное доказательство того, что в СССР деньги перестали быть деньгами, а индивиды-статусы (агенты) вынуждены были бежать на черный рынок к спекулянтам, чтобы приобрести необходимое для проживания. Однако, спохватившись, что он, видимо, перегнул палку, А.С.Шушарин начал свои выводы корректировать (цитирую): «Деньги, безусловно, выступают в более-менее классическом варианте в сфере потребления, жизнеобеспечения населения, т.е. на потребительском рынке, всегда относительно безадресном, с произвольным выбором. Если, повторюсь, есть хотя бы два сорта хлеба, уже есть и рынок. Именно в этой рыночной сфере обращения наличности (денег как «обратимых нарядов») инварианты Маркса или Фишера (если отвлечься от капитализационной формы формулы денежного равновесия у Фишера) сохраняются, находя самое общее выражение в бюджетном балансировании, кассовом плане. Но цены все равно и здесь имеют в основном уже не стоимостную (скажем мягче, уже не совсем рыночную) природу. Конечно, например, колхозный рынок, помимо прочего, выступает в качестве постоянного и своеобразного «барометра» неизбежных отклонений объемных структур от стоимостных в некоторой части продовольственной потребительской сферы. Но в основном такие отклонения от стоимостных структур проявляются в изменениях степени дефицитов и длины очередей. Экономические закономерности сняты, но отнюдь никем не могли быть «отменены». Поэтому при резких отклонениях цен от стоимостей возникают возможности махинаций, спекуляций, вылезает теневое производство - тогда у «границ терпения» (Я.Корнаи) происходят компенсирующие изменения в производстве. Хорошо также известны дотации и преференции, можно сказать, чисто социалистической (хотя и материально пока малопонятной) природы (дешевое продовольствие, жилье, транспорт и т.д., иногда и с «перегибами»), нестоимостный шлейф от которых тем не менее тянется во все без исключения ценовые структуры. В сравнении, например, с «развитыми» капстранами плата за жилье могла быть почти символической, а это неизбежно связано со всеми зарплатами и ценами» (Цит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71