Я вспомнила наш трудный путь сюда. Как могла хрупкая Коринна в одиночку проделать этот путь? Непостижимо!
Мне хотелось еще побыть на воздухе. Но Санчо и Коринна ждали меня. Коринне необходима помощь. Я быстро пошла в дом.
Когда я рассказала Санчо о лошадях, он грустно кивнул.
– Что мы будем делать с лошадями Карлтона, Коринны, отца? – спросила я.
– Лошадь Коринны, пожалуй, возьмем. Остальных придется оставить.
Нам некогда было много говорить. Мы переменили Коринне повязки, смочив их вином; влили ей в рот немного вина, чтобы подкрепить ее силы. Она была в забытье, постепенно перешедшем в глубокий сон.
– Будем надеяться, что она не так тяжело пострадала, – дрогнувшим голосом произнес Санчо.
Мне было жаль его.
Надо было дать отдохнуть Коринне. Значит, только через несколько часов мы могли пуститься в обратный путь. Мы и сами нуждались в отдыхе. Оба мы сознавали, что теперь можем спокойно уснуть. Теперь в этом доме было безопасно. Мы укрыли Коринну покрывалом, а сами устроились на ковре. Вскоре сон сморил и нас.
Глава шестьдесят шестая
Я проснулась от острого чувства голода. Слабо горела свеча. Санчо сидел на канапе, держа Коринну за запястье. Он считал удары пульса. Коринна по-прежнему спала. Я поднялась.
– Надо поесть, – обратилась я к Санчо.
– Да, – он начал вынимать из сумки провизию, – У нас осталось не так уж много еды. А ведь нам предстоит обратный путь. С Коринной нам будет тяжелее.
– Как ты думаешь, – мы стали есть, – когда мы сможем выехать?
– Полагаю, она скоро очнется. Тогда мы накормим ее и тронемся в путь.
– Мне даже трудно себе представить, как она могла добраться сюда в одиночку!
– Она, конечно, следовала за лордом Карлтоном, но тайком. Да, Коринна проявила незаурядное мужество. Впрочем, это довольно обычное явление. Зачастую люди, хрупкие и слабые на вид, оказываются гораздо сильнее тех, кто производит впечатление сильных и выносливых.
– Уж не на меня ли ты намекаешь, Санчо?
– Твой вопрос, вернее тон, которым он задан, кажется, доказывает, что к тебе вернулось кокетство.
– Ах, Санчо! – я горько усмехнулась. – Мне кажется, что сегодня я постарела лет на двадцать.
– Преувеличение.
– Нет, Санчо, нет.
– Ты скоро придешь в себя. Ты из тех, что умеют приходить в себя. Скорее, мы должны опасаться за Коринну. Такие натуры, как она, способны проявить мужество в чрезвычайной ситуации; но за это им порою приходится расплачиваться тяжелой болезнью, даже смертью.
– Для Коринны лучше всего было бы потерять память о том, что она пережила, – рассудила я.
– Может быть, – задумчиво обронил Санчо.
Мы закончили нашу скромную трапезу, убрали еду и, сидя на ковре, терпеливо ждали пробуждения Коринны. Некоторое время мы молчали. Начало темнеть. Я уже успела сформулировать все те вопросы, которые должна была задать Санчо. По его глазам я поняла, что он ждет моих вопросов.
– Мы пока должны обсудить, что мы будем говорить в городе, – начала я.
– Да, – Санчо кивнул все с той же задумчивостью. – Я предлагаю простое. Все мы: твой отец, я, Карлтон, ты и Коринна оказались в этом доме, где подверглись нападению бандитов-людоедов. Нам удалось спастись и спасти Коринну. Твой отец и Карлтон погибли. Мне придется обмыть их лица, чтобы никто не мог заподозрить страшной истины. Ты согласна?
– Это очень разумно. Но я дрожу при мысли, что тебе придется обмывать их лица. Я откровенно признаюсь тебе. Но помочь тебе в этом деле я не смогу, на это у меня не хватит сил.
– Я понимаю. Я вполне справлюсь сам.
– И еще, Санчо, в первое время я буду сама ухаживать за Коринной, не допущу к ней никого из прислуги. Во время чумы я научилась ухаживать за больными. И ничего неестественного не будет в том, что я не отойду от постели единственной сестры. Когда Коринне полегчает, мы объясним ей, что она должна говорить о происшедшем.
Санчо одобрил это мое решение. Мы еще немного помолчали. Наконец я решила спросить о главном.
– Санчо, я поняла, что ты подразумевал, когда говорил о том, что отца и Карлтона надо спасти…
– Да, я подразумевал именно то, что совершила ты. Но я не предназначал тебя на роль спасительницы. Я просто хотел, чтобы ты все узнала сама и видела, как мне придется покончить с ними.
– Они знали друг о друге?
– Насколько я понял, да.
– Что ты сказал Карлтону?
– Рассказал о твоем отце. Затем попросил Карлтона поехать сюда. Я уже понял, что для Карлтона все это не тайна, что он обладает теми же странными склонностями.
– Но что могло произойти?
– Я предупредил Карлтона, что в дом ни за что не поеду, хотя он звал меня с собой. Не знаю, поверил ли он мне. Что могло произойти? Лорд Карлтон мог убить твоего отца и вернуться. Они могли вернуться вместе и подстроить мне ловушку здесь, в городе. Ведь им, в сущности, ничто не угрожало. Моим рассказам никто бы не поверил. Они легко могли бы подстроить какой-нибудь правдоподобный несчастный случай и уничтожить меня. Но моей целью было собрать их в доме и убить. Говорю тебе прямо.
– Я понимаю, это нельзя назвать убийством. Ты спасал их.
– Я взял с собой тебя, хотя сначала не собирался этого делать. Не хотел подвергать тебя опасности. Но затем понял, что если я откажу тебе и не возьму с собой, ты последуешь за мной тайно, и это только все осложнит.
– Коринна тайно последовала за Брюсом Карлтоном. Почему?
– Думаю, ее просто мучила та тревога, которую можно успокоить только конкретными действиями. И она решилась.
– Но как ты понял, Санчо? И как же это произошло с моим отцом и Брюсом?
– Приехав сюда, Брюс даже, я полагаю, не успел увидеться с твоим отцом. Перепуганная, растерянная Коринна обнаружила себя. Брюс уже не владел собой. Ведь именно здесь, в этом месте он уже привык разнуздывать свои страшные склонности. Остальное ты видела сама. Чудо, что мы спасли Коринну. Если бы мы приехали позднее… – он не договорил, зябко передернув плечами.
Я поняла, что и на него все происшедшее тяжело подействовало.
– Но я хотела спросить тебя, Санчо, откуда в отце и в Брюсе Карлтоне могло проявиться такое? Помнишь, отец рассказывал мне о том, как он и донья Консепсион попали в плен к местному племени. Насколько правдив был его рассказ?
– Насколько? Да, их пленничество было правдой. Правдой было и то, что мулатка Хуана убежала, присоединившись к одному из местных племен. Здесь такое случается с неграми-рабами. Что касается состязания колдунов, которое твой отец будто бы видел, и всех тех превращений, которые с ним происходили, то я полагаю, что здесь перемешаны какое-нибудь дурманящее питье, которое ему могли дать; какие-то реальные местные обряды и, наконец, те россказни о местных африканских колдунах, которые здесь так популярны. Правда и ложь соединились в прочный сплав в его рассказе.
– Но откуда? Как?
– Америка – страшная земля. Думаю, пройдет не одно столетие, пока в ней восторжествует обыденность.
Сейчас я ощущаю здесь нечто тягостное и роковое. Может быть, и в дальнейшем Америка будет страшной, властной, могучей и жестокой. Но это видно уже сейчас. Мечтая скрыться от суетности и мелочности Европы, твой отец и Брюс совершили много злодеяний над людьми, которых совсем не понимали, над неграми и индейцами. Я вовсе не хочу утверждать, будто любое злодеяние непременно карается. Более того, я считаю твоего отца и Брюса людьми с чувствительной совестью. Именно поэтому они кончили безумием. Вначале это случилось с твоим отцом. Я полагаю, он сам выдумал историю о том, как Хуана превратила донью Консепсион в вампира. Чувствительная совесть толкала его к безумию. Подружившись с Брюсом Карлтоном, он постепенно вовлек его в свои действия. Он почувствовал в нем родственную натуру. Они сами себя материализовали в виде таинственных колдовских мстителей.
– Боже!
– Да, большинство людей не столь чувствительно.
– Но как ты понял, Санчо?
– Не так-то легко объяснить. За твоим отцом я начал следить, еще когда только полюбил Коринну. Затем объектом моего пристального наблюдения сделался и Брюс Карлтон. Я проследил за ними, сопоставил их отлучки и случавшиеся в округе исчезновения людей. Я понимал, что в определенном смысле надо спешить. Ведь безумие твоего отца и Карлтона могло принять новые формы. Могли погибнуть Коринна и дети. Когда появилась ты, я понял, что ты будешь моей помощницей. Самым трудным, конечно, было решить, как мне вести себя с тобой. Думаю, я должен был сам открыть тебе тайну моей связи с Коринной. Я ломал себе голову, как рассказать тебе об отце и Карлтоне, и, как видишь, так ничего и не придумал. Но я знал, что на тебя можно положиться.
Мы замолчали. Огонек свечи чуть подрагивал. Совсем стемнело.
– Мы не поедем сегодня, – сказала я, – Мне страшно ехать ночью. Теперь, когда все позади, я могу сознаться в этом обыденном женском страхе. Да и для Коринны будет полезнее отдохнуть.
Санчо согласился.
Вскоре очнулась Коринна.
– Где я? – слабо проговорила она.
– Здесь, с нами, – я наклонилась к ней.
Она обвела наши лица ясным и горестным взглядом больших темных глаз.
– Я… – она запнулась, затем продолжила твердым, но по-прежнему слабым голосом: – Я помню все. Я все видела. Я знаю все… об отце и о Брюсе… – голос ее прервался.
– Все позади, Коринна, – я поцеловала ее, – все кончилось. Ты должна подкрепиться. Умоляю тебя, ради детей, ради нас, твоих спасителей!..
Мы накормили ослабевшую Коринну. Она выпила немного вина. После еды она невольно задремала. Она была еще слишком слаба. Санчо ушел обмывать лица моему отцу и Карлтону.
Я сидела у постели Коринны. Внезапно она вздрогнула и попыталась встать.
– Дети! – простонала она.
– Все хорошо, Коринна, – утешала я неуверенным голосом. – Они в безопасности.
– Нет, нет! Я оставила их на плантации. Там страшно.
– Но ведь они на попечении слуг. Как только мы вернемся, Санчо поедет и привезет их.
– Ты знаешь… Ты знаешь все обо мне и о Санчо…
– Коринна, милая, это не имеет никакого значения. Главное, чтобы ты поскорее поправилась. Это нужно для всех нас.
Когда вернулся Санчо, Коринна уже уснула. Мы последовали ее примеру. Заниматься любовью нам совершенно не хотелось. Хотя есть люди, которые предпочитают заниматься любовью именно в самых неподходящих ситуациях.
Глава шестьдесят седьмая
Мы выехали на следующий день утром. Санчо вез Коринну, держа ее на седле. Мы поняли, что лошади Коринны, отца и Карлтона будут нам обузой в нелегком пути. Впрочем, на этот раз мне было легче. Наши съестные припасы кончились, и остаток пути мы проделали голодными.
У Коринны начался жар. Мы опасались за ее здоровье.
В город мы прибыли рано утром. Мы рассказали все, как было заранее оговорено. Тотчас же целая группа вооруженных мужчин отправилась в заброшенный страшный дом.
Я едва успела поцеловать детей, которых привела верная Нэн. Мне нельзя было отойти от постели Коринны, которая металась в лихорадке. Не помню, видела ли я донью Инес, говорила ли с ней. Санчо тотчас же сел на корабль и отправился на плантацию Карлтона – привезти детей.
Поздно ночью я сидела у постели Коринны, то и дело подавая ей целебное питье. Горели две свечи в золотых подсвечниках. Постель была мягкой, белье – чистым. Вокруг сверкала всеми оттенками золота и дорогих тканей роскошь. Я с горечью подумала о страшном доме. Вот она, изнанка этой варварской роскоши.
Внезапно раздались необычные для ночи звуки, шум множества голосов. Слуги и служанки бестолково метались по лестницам. В спальню влетела Сесилья.
– Что случилось, Сесилья? – спросила я с тревогой.
– О Господи! Ваша светлость, только что скончалась донья Инес. Послали за доктором. Он сказал, что это был внезапный сердечный приступ.
Я подумала о том, какую глубокую привязанность питала донья Инес к своему супругу. Весть о его смерти убила ее. И не только это. Ведь одновременно она узнала о гибели зятя; а ведь она полагала, что ее единственная дочь любит своего мужа. И, наконец, донья Инес знала, что оба погибли в заброшенном доме. Конечно, ей сразу же пришла на ум страшная история о ее матери, якобы превращенной в вампира. И вот чувствительное сердце не выдержало. В сущности, это мы убили донью Инес.
– Вы плачете? – Сесилья растерялась. Она не думала, разумеется, что я могу быть так привязана к донье Инес.
– Ступай, Сесилья, помоги Нэн. Я достаточно знала донью Инес, и мой отец любил ее. И не забывай, она была матерью моей единственной сестры. Предупреждаю тебя самым серьезным образом, пока леди Коринна ничего не должна знать о смерти своей матери.
Сесилья послушно закивала.
– Если леди Коринна хоть что-то узнает до того, как оправится от своей болезни; разумеется, я не стану бить и наказывать тебя, но с мыслью о твоем браке с Диего можешь тогда распроститься!
Я не сомневалась, что эта серьезная угроза подействует на девушку. Но все же на всякий случай решила не отходить от постели Коринны ни на шаг.
Я приказала Нэн, чтобы она уведомила слуг о том, что в доме нельзя шуметь. Было решено похоронить донью Инес, как только привезут тела моего отца и Карлтона.
Дня через три тела были доставлены. Коринна все еще была слишком слаба. Всех троих похоронили в каменном склепе. Но я твердо решила, что этот склеп не станет семейной усыпальницей. Вместе с детьми я покину Америку. Я не сомневалась в том, что и Санчо, и Коринна последуют за мной.
Коринна уже садилась на постели, раны на шее начали быстро заживать. Она с нетерпением ждала, когда же Санчо привезет детей.
Спустя несколько дней раздался осторожный стук в дверь спальни. Я подошла и впустила Большого Джона. Коринна, к счастью, спала. Жестом Большой Джон вызвал меня за дверь. Я поняла, что что-то произошло.
– Ну! – я невольно прижала ладони к груди. – Говори!
– Сегодня утром, – зашептал верный слуга, – вернулся дон Санчо Пико. Он просит, чтобы вы ничего не говорили леди Коринне о его приезде, и хочет как можно скорее встретиться с вами. Ему нужно вам сказать что-то очень важное.
– Хорошо! Я сейчас оденусь. Заложи коляску, ты сам отвезешь меня. И пришли сюда Нэн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59