Махно прекратил борьбу с Советской властью, но временно. Мы его вынудили к этому. И чуть изменятся обстоятельства - он снова начнет вредить нам.
- Все это мне известно, дорогой Семен Михайлович, - сказал Фрунзе. Да, Махно временный и ненадежный союзник. Но мы идем на соглашение с ним, чтобы обеспечить себе тыл. Армию Махно мы включили в состав Южного фронта, однако я и сам не уверен, что он станет активно бороться против Врангеля.
- Ох, чует мое сердце, Михаил Васильевич, что нам еще придется иметь дело с Махно, - заметил я.
- И мое сердце чует, - согласился Фрунзе, - но что будет потом увидим... Соглашение с Махно целесообразно и потому необходимо. Такова точка зрения и Владимира Ильича. Не читали его доклад о внутреннем и внешнем положении Республики на совещании актива Московской организации РКП (б) 9 октября? Так вот, Ленин говорил, что элементы, группировавшиеся около Махно, уже испытали на себе режим Врангеля, и то, что он им может дать, их не удовлетворило. Здесь получилась такая же картина, как с Деникиным и Колчаком: как только они затронули интересы кулаков и крестьянства вообще, последние переходили на нашу сторону.
Фрунзе рассказал нам о том, что перед отъездом на Южный фронт его принял В. И. Ленин. Долго беседовал. Напутствуя Фрунзе, Владимир Ильич особо подчеркнул мысль: не допустить зимней кампании.
- Об этом, - сказал Фрунзе, - я и вас прошу помнить. Повторяю, ваш план не лишен оригинальности, но поздно теперь уже обсуждать его. Кстати, Главком того же мнения.
Теперь после беседы с М. В. Фрунзе нам стало понятно, почему уже нельзя менять план наступления войск Южного фронта, утвержденный ЦК партии. Ведь оставалось два дня до начала решительного штурма Врангеля.
- На совещании командующих будет Главком, - сказал Михаил Васильевич. Он уже здесь. Прибыл на Южный фронт по указанию Владимира Ильича.
Совещание началось поздно вечером. Оно было коротким и деловым. Главком С. С. Каменев, коротко обрисовав обстановку в стране и, в частности, на Южном фронте, сообщил о том, что предпринято главным командованием для усиления войск Южного фронта. В частности, С. С. Каменев сказал, что для объединения морской обороны Черноморского побережья в, одних руках в составе Южфронта образован объединенный Приморский укрепрайон с подчинением его Реввоенсовету Южного фронта. Комендантом Приморского укрепрайона назначен начальник морской обороны т. Пини. На совещании не присутствовали командарм 13-й армии И. П. Уборевич и командарм 4-й армии В. С. Лазаревич, поэтому Главком информировал, как у них обстоят дела. С. С. Каменев сказал, что, по отзывам Уборевича, 13-я армия приведена в полный порядок, она боеспособна. Дивизии уже занимают исходные позиции, Что касается 4-й армии Лазаревича, то она уже почти закончила сосредоточение и вместе с махновцами своей 23-й дивизией наступает на Александровск. На этом участке наши бойцы разбили целый полк дроздовцев, в районе Лежина прервана железная дорога Александровск - Орехов. Войска правобережной группы в целом подготовку к наступлению закончили. Об этом Главком доложил в Москву.
- Нас очень огорчает тот факт, - продолжал С. С. Каменев, - что мы до сих пор не наладили снабжение наших войск в этом районе. Причина - затор на железных дорогах. Я потребовал от командармов 13-й и 4-й армий, чтобы приняли все меры и в полном объеме обеспечили себе подвоз боеприпасов. Теперь о противнике. Выясняется, что свои главные силы он массирует в районе Серогозы, Менчекур, Мелитополь. Я допускаю мысль, что противник может попытаться нанести новый удар на каховский плацдарм. Тут командарму 6-й армии надо быть начеку.
Главком сделал паузу, посмотрел какие-то свои бумаги в папке, потом обратился ко мне:
- Товарищ Буденный, вы получили вчера телеграмму Владимира Ильича Ленина?
Я доложил, что такую телеграмму мы получили и уже обсудили ее на совещании Реввоенсовета. Мы сделаем все возможное, чтобы быть готовыми своевременно начать боевые действия.
- Бойцы и лошади очень утомлены длительным маршем, но переправимся через Днепр как можно скорее, - добавил Ворошилов.
- Сроки наступления все армии должны выдержать, - заметил Каменев. Сразу же после совещания я доложу Ленину.
И действительно, утром 26 октября С. С. Каменев послал Владимиру Ильичу телеграмму, в которой писал, что "на совещании командармов определен срок операции, согласованы действия, выяснено крупное преобладание наших сил. Продвижение 1-й Конной ускорено согласно заданиям. Существует твердая уверенность перехватить Врангеля"35.
Затем слово взял М. В. Фрунзе. В основном он повторил то же самое, о чем говорил нам с Ворошиловым в беседе. Михаил Васильевич обратил внимание командармов на четкое и мужественное выполнение задач, поставленных войскам командованием.
- И еще одно, товарищи, - продолжал Фрунзе. - Обращаю ваше внимание на связь. Она должна быть бесперебойной...
Совещание закончилось глубокой ночью, и мы с Ворошиловым сразу же уехали в армию.
Утром 26 октября мы с Ворошиловым вернулись в Берислав. Начальник полештарма Лецкий доложил мне, что вчера поздно вечером прибыл Ока Иванович Городовиков, который назначен к нам начальником 6-й кавдивизии. Реввоенсовет 1-й Конной все время просил Главкома направить его к нам, и теперь я был рад. О. И. Городовиков - храбрый, боевой начдив, он пользовался большой любовью бойцов и командиров нашей армии. Очень скромный и на первый взгляд тихий, в бою он в своем спокойствии страшен. Я был уверен, что бойцы 6-й дивизии обретут в его лице достойного командира.
Вскоре появился сам Городовиков. Он доложил официально, а когда я обнял его, как старого боевого друга, Городовиков сказал:
- Рад я, Семен Михайлович, что снова мы вместе. Ох и дадим по башке "черному барону", только прошу - бросайте мою дивизию на самый опасный участок!
- И я рад, что ты вернулся, Ока. Слыхал, что было у нас на переходе? Да, нелегко тебе придется.
Городовиков ответил, что доверие Реввоенсовета оправдает.
- Что касается бойцов, товарищ командарм, то они не подведут. Я умею с ними ладить, - сказал новый начдив. - Если что - первым пойду в атаку. С врангелевцами тоже знаком.
После проведенного в штабе совещания командного состава армии начдивов и комиссаров, на котором мы с Ворошиловым рассказали о встрече с командюжем, о поставленных нам задачах, мы поехали в 6-ю кавалерийскую дивизию. Многие бойцы хорошо знали Оку Ивановича и с радостью восприняли известие о его назначении начдивом. Это было заметно по улыбкам на их лицах. Бойцы стояли в строю. Я обратился к ним с речью, рассказал о задачах, поставленных перед Конармией, подчеркнул, что партия большевиков, ее вождь Владимир Ильич Ленин призывают нас смело идти в решительный бой, уничтожить "черного барона" до наступления зимы.
- Верю, что каждый из вас до конца выполнит свой долг перед Республикой Советов. Смерть Врангелю!
Над притихшей степью прокатились мощное "ура" и возгласы: "Смерть Врангелю!", "Да здравствует Ленин!".
Когда возгласы стихли, я сообщил бойцам, что Реввоенсовет армии назначил начальником 6-й кавдивизии Оку Ивановича Городовикова.
- Вы знаете, - продолжал я, - что товарищ Городовиков храбрый и стойкий командир, за дело партии и трудового народа он не раз сражался с врагами. Надо помочь своему командиру наладить в полках крепкую, железную дисциплину, считать его приказы святыми, действовать в бою так, как начдив: смело, решительно, не боясь трудностей.
Потом, взглянув на Городовикова, стоявшего рядом со мной, сказал:
- Теперь ваше слово, Ока Иванович.
Городовиков кашлянул в кулак, потом заговорил о долге бойцов перед Республикой Советов. В заключение он сказал:
- Товарищи бойцы! Требую от каждого из вас высокой дисциплины, стальной выдержки и стойкости. Покажем в боях с Врангелем свою непоколебимую преданность делу пролетарской революции и социализма. Слава вам, красные бойцы!
И снова над степью звучит мощное "ура".
- Первым пойду в атаку, - сказал Ока Иванович.
Эти слова как нельзя лучше характеризуют его. Он никогда не думал о себе, всегда стремился быть там, где опаснее, где решается исход боя. И не ради личной славы, нет. Ока Иванович был удивительно скромным человеком. Он знал - не раз бывало, - придавит к земле конармейцев ураганный вражеский огонь, секунды - и можешь оказаться побежденным: дрогнут бойцы, и конец. Но вот рванулся вперед командир, лихо взмахнул шашкой, ринулись за ним конармейцы, и уже ничто не может остановить их. Хотя я нередко сдерживал начдивов, но в душе гордился - вот он, красный командир. Для него превыше всего честь, совесть, Родина. И он готов идти в самое пекло, только бы привести бойцов к победе, раздавить, уничтожить врага. Таким был и Ока Иванович. Видимо, особенно за это любили его бойцы.
Другая немаловажная черта Городовикова - его командирская зрелость. Он умел обхитрить врага, навязать ему свою тактику, а затем и разбить.
Помню, Главком С. С. Каменев (мы тогда шли на польский фронт) запросил меня, кого могу рекомендовать на должность командующего 2-й Конной армией. Без раздумий ответил - Городовикова. Ворошилов добавил:
- Это очень способный командир.
В состав 2-й Конной армии вошли две кавалерийские дивизии конного корпуса Жлобы, 2-я кавалерийская дивизия имени Блинова, 16-я кавалерийская дивизия, 4-я и 5-я кавалерийские бригады 40-й стрелковой дивизии и, кроме того, четыре артиллерийских дивизиона.
При формировании 2-й Конной, которая немедленно должна была вступить в бой, Городовиков столкнулся с огромными трудностями, о которых он мне рассказывал. Не хватало многого. Но самое главное - ощущалась острая потребность в подготовленных командирах. Число бойцов в армии не превышало 3500 - 4000 человек. Поэтому название "армия" являлось преувеличением и должно приниматься условно. В лучшем случае это был корпус неполного состава.
Кавалерийские дивизии, входившие в состав армии, по своей боевой закалке, подготовке и боеспособности не были однородны. 20-я кавалерийская дивизия, переданная из конного корпуса, была заражена партизанщиной. Выгодно выделялась 16-я кавалерийская дивизия. Она имела хороших командиров и бойцов. Костяком армии были 2-я и 21-я кавалерийские дивизии, которые твердо хранили свои традиции и стойко сражались с врагами революции.
Реввоенсовет армии, лично О. И. Городовиков сделали многое, чтобы 2-ю Конную армию собрать в единый мощный кулак. Она провела ряд удачных операций. Реввоенсовет Юго-Западного фронта высоко оценил ее заслуги в ликвидации июльского наступления Врангеля. В присланной 1 августа телеграмме говорилось, что без 2-й Конной армии противник, превосходящий нас на линии огня численностью, конницей и пехотой, разгромил бы нашу пехоту, лишив ее техники, и был бы близок к осуществлению своей задачи. "В этих боях 2-я Конная приняла на себя все удары белогвардейской кавалерии и помогла 13-й армии выйти из критического положения. Вместе с ней 2-я Конная сорвала стратегический план Врангеля"36.
Вместе с тем в длительных боях 2-я Конная армия понесла немалые потери, особенно в конском составе. Был некомплект в людях. Перед решающими боями главное командование все это учло, оно оказало армии необходимую помощь. А командующим 2-й Конной армией Реввоенсовет Республики 30 августа 1920 года назначил Филиппа Кузьмича Миронова.
Нас, конечно, интересовало, чем это вызвано. Осведомленные товарищи информировали нас, что сделано это не только для укрепления командования армии (О. И. Городовиков временно исполнял должность командующего армией), но и из политических соображений. Дело, в том, что у казачьей верхушки на Дону и Кубани усилилось стремление выйти из подчинения Врангеля. Оппозиция была довольно сильной, и борьба с ней доставила барону немало хлопот. Кроме того, в лагере Врангеля существовала вражда между "добровольцами" и донскими казаками, переброшенными в Крым морем с Кавказа весной 1920 года. Врангель даже устроил суд над командованием Донской армии - генералами Сидориным и Кельчевским, отстранив их от руководства казачьими частями. Донских казаков долгое время не вооружали, не давали им лошадей. Надо было использовать эти распри, ослабить сопротивление донских казаков или даже склонить их на нашу сторону. Ф. К. Миронов безусловно имел большой опыт командования кавалерийскими частями, знал сильные и слабые стороны кавалерии противника. К тому же его хорошо знали бойцы - кавалеристы, уроженцы Дона и Кубани, и это обстоятельство имело в то время немаловажное значение.
После того как Ока Иванович принял дивизию, мы с Ворошиловым пригласили его к себе.
- Ну, рассказывай, Ока Иванович, как вы там били Врангеля?
Городовиков, по натуре своей скупой на слова, и сейчас не был словоохотлив. Однако из его рассказа нам стало ясно, что Врангель намерен сражаться до конца. Его войска до зубов оснащены оружием, дерутся в бою до последнего патрона. Особенно офицеры-белогвардейцы. В плен не сдаются последнюю пулю себе...
- Наши бойцы бьются отчаянно, смело, хотя вооружены они слабее врага, заключил Городовиков.
Мы с Ворошиловым уже знали, что Городовиков, будучи командармом 2-й Конной, встретился с большими трудностями. Одно дело командовать дивизией, другое - армией, да еще такой разношерстной, какой была 2-я Конная.
- Тяжело мне было, Семен Михайлович, - рассказывал Ока Иванович. - В Первой Конной меня все знают, а там - люди новые. Отсюда и все трудности в командовании. К тому же я сам давно просил вернуть меня к вам и рад, что мою просьбу удовлетворили.
Помолчали. Потом Ворошилов сказал:
- У нас тоже нелегко, но мы-то вас знаем. Уверены, что шестая кавдивизия с честью выполнит поставленные перед ней задачи в предстоящих боях.
...Я вернулся в штаб поздно вечером. Здесь меня ожидал приказ командующего Южным фронтом о переходе в общее наступление против Врангеля (М. В. Фрунзе издал этот приказ сразу же после совещания в Апостолово). Срок наступления назначался на 28 октября. В приказе сообщалось, что противник продолжает отход на линию мелитопольских укрепленных позиций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109