Мы скрупулезно высчитывали, сколько в ближайшие годы нам потребуется вооружения для армии и флота и какого, подкрепляли наши расчеты тщательно обдуманными доводами и докладывали ЦК.
Благодаря принятым партией мерам и под ее испытанным руководством за исторически короткое время страна сделала гигантский шаг вперед.
В связи с этим не могу не напомнить читателям о XIV съезде партии, вошедшем в историю как съезд индустриализации страны.
Перед партией стояла тогда сложная задача - заложить прочный экономический фундамент социализма, обеспечить экономическую независимость Советского Союза, его высокую обороноспособность, сделать переход от нынешней экономики к экономике социалистической, которая должна послужить материальной основой социалистического общества.
Проводить экономическое возрождение Советской Родины, переводить ее хозяйство на социалистические рельсы партии приходилось в условиях непрекращающихся угроз империалистов, яростного сопротивления капиталистических элементов города и деревни внутри страны и противодействия оппозиции внутри партии.
Как всегда, против практических мер партии выступал Троцкий. Он отрицал возможность создания социалистической экономики, независимой от капиталистического рынка, предлагал больше ввозить промышленных изделий из-за границы, привлекать, насаждать частный, особенно иностранный, капитал. Троцкисты выступали против союза рабочего класса с середняком, объявляли этот слой крестьянства исчезающим, размывающимся. Тем самым они хотели подорвать союз рабочего класса с крестьянством, без чего наша страна как социалистическая погибла бы. Они "...не верили в возможность социалистического преобразования сельского хозяйства на основе ленинского кооперативного плана, кричали о засилье кулачества в деревне"98.
Возникла так называемая новая оппозиция, возглавляемая Зиновьевым, Каменевым и другими. Эта оппозиция окопалась в Ленинградской партийной организации. Ее рупором стала газета "Ленинградская правда", которую редактировал участник оппозиции. Оппозиционеры пропагандировали ту же идею о невозможности победы социализма в СССР. Установка на возможность победы социализма в одной стране "отдает душком национальной ограниченности", откровенно заявил Зиновьев. Вопреки фактам, оппозиционеры, следуя за Троцким, утверждали, что государственная промышленность у нас, транспорт, финансы, торговля, а также кооперация являются госкапиталистическими. Они выступали против индустриализации. Утверждали, что мы должны ориентировать свое народное хозяйство преимущественно на развитие сельскохозяйственного экспорта и ввоз промышленных изделий из-за границы.
Нетрудно было догадаться, что оппозиция вела к тому, чтобы наша Родина оставалась страной аграрной, сырьевым придатком капитализма.
Деятельность оппозиции оживляла международную реакцию, особенно русскую эмиграцию, подавала ей новые надежды. Белоэмигрантская печать писала, что ростки таких идей и настроений, какие выражает оппозиция, "при умелом уходе легко могут дать социал-демократические плоды".
Нам было ясно, что "новая оппозиция" почти по всем вопросам скатилась на троцкистские позиции. Вопрос о возможности построения социализма в СССР был главным вопросом, по которому расходились с В. И. Лениным, с партией все оппортунисты, все группы и фракции. Троцкий, Каменев, Зиновьев, Радек были самыми ярыми противниками ленинской теории построения социализма в СССР. Нельзя не отметить, что "новая оппозиция" клеветнически заявляла, что наша партия якобы перерождается, она впадала в панику перед силой мирового капитализма и т. д.
В такой обстановке Центральный Комитет готовил XIV съезд партии.
Съезд открылся 18 декабря 1925 года в Москве. Я был на съезде делегатом с совещательным голосом. В числе делегатов с решающим голосом от Московской организации был народный комиссар по военным и морским делам, председатель Реввоенсовета СССР Климент Ефремович Ворошилов. Его избрали в президиум съезда.
С отчетным докладом ЦК выступил И. В. Сталин. Он говорил в свойственной ему манере - четко и просто, без вычурности. В докладе был дан глубокий политический анализ обстановки в мире и в стране, показаны перспективы рабочего и национально-освободительного движения, чего достиг Советский Союз за прошедшие годы, какие задачи стоят перед партией по строительству социализма, какие объективно действующие законы диктуют эти задачи, как их лучше выполнить, какие сроки отводятся нам историей.
Приятно было сознавать, что тяжелые испытания, выпавшие на долю народа, пролитая за революцию кровь, гибель десятков тысяч лучших людей не пропали даром. Мысленно я видел высокие корпуса новых заводов, поднимающиеся на просторах нашей страны, гигантские плотины на реках, густую сеть железных и шоссейных дорог, новые города, поля моей родной Донской области, Северного Кавказа, всех других районов, обрабатываемые мощными тракторами. Видел танковые соединения, стремительную конницу, вооруженную новым оружием, сопровождаемую механизированными частями, эскадрильи самолетов в воздухе, грозные боевые корабли, бороздящие моря.
И вокруг меня были радостные лица. Съезд стал для нас праздником.
Съезд заявил, что СССР имеет все необходимое для построения полного социалистического общества.
Решающим звеном в борьбе за переустройство советской экономики, за ускорение темпов социалистического строительства съезд провозгласил социалистическую индустриализацию страны.
Нас радовало, что съезд одобрил установку ЦК партии на обеспечение преимущественного развития тяжелой индустрии. Он подчеркнул необходимость вести экономическое строительство так, чтобы СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, превратить в страну, производящую машины и оборудование, чтобы СССР в обстановке капиталистического окружения отнюдь не мог превратиться в экономический придаток капиталистического мирового хозяйства, а представлял бы собой самостоятельную экономическую единицу, строящуюся по-социалистически и способную, благодаря своему экономическому росту, служить могучим средством революционизирования рабочих всех стран и угнетенных народов колоний и полуколоний.
Много внимания уделил съезд вопросам управления, научной организации труда, подбора работников, упрощения и удешевления госаппарата.
Радостное настроение делегатов омрачала раскольническая деятельность оппозиции на съезде.
ЦК партии принимал все меры, чтобы съезд мог работать в спокойной обстановке. Накануне съезда ЦК обратился к оппозиции с рядом конкретных предложений, в том числе с обязательством членов Политбюро не выступать друг против друга на съезде, чтобы не превратить съезд в перебранку руководителей. Однако оппозиционеры отвергли все предложения ЦК. Члены Политбюро Зиновьев и Каменев первыми ринулись на съезде в атаку на партию.
После доклада И. В. Сталина председательствующий огласил на очередном заседании заявление 43-х членов ленинградской делегации с требованием заслушать содоклад оппозиции. С содокладом выступил Зиновьев. Это было для делегатов полной неожиданностью. Зиновьев, да и любой из оппозиции, мог взять слово, обычным порядком в ходе прений. Требование содоклада означало, что оппозиция не согласна с линией ЦК.
Терпеливо слушал съезд Зиновьева. Но какая была колоссальная разница между его выступлением и докладом И. В. Сталина! Ни признака гордости за партию, за ее великие победы, никаких забот о будущем Советского Союза, о судьбе социализма, В течение всей речи Зиновьев упорно доказывал съезду, какой он, Зиновьев, хороший коммунист, цитировал сам себя, свои прошлые речи, свои сочинения. Это было выступление не революционера, не государственного деятеля, а мелкого обывателя. Делегаты выступление Зиновьева так и оценили. Его речь неоднократно прерывали ядовитыми возгласами и репликами.
В ходе съезда с речами выступали и другие оппозиционеры. С тяжелым чувством мы слушали их. Не оставалось сомнения, что оппозиционеры действуют по тщательно разработанному плану.
Оппозиция пыталась отделить ЦК от партии, предъявляла Центральному Комитету самые нелепые, чудовищные обвинения. Все оппозиционеры выступали развязно, нагло, особенно Каменев. Он говорил не меньше, чем Зиновьев. Барство, самовлюбленность - вот что бросалось в глаза. Он начальнически покрикивал на делегатов, покровительственно поучал их.
После выступления Каменева оппозиционеры стали заявлять открыто, что они не мыслят себе руководство партии без Зиновьева и Каменева, что единственными, мол, истолкователями, наследниками, правильно понимающими Ленина, являются Каменев, Зиновьев, и только они, а не кто-нибудь другой могут стоять во главе ЦК.
В один из перерывов ко мне подошел Ворошилов, как всегда, бодрый, жизнерадостный, что явно не соответствовало обстановке.
- Как настроение, Семен Михайлович? - весело спросил он меня.
Я признался, что неважное.
- Почему?
- А разве не видишь? Оппозиционеры явно срывают работу съезда.
- Не вешай голову. Не сорвут. Со многими оппозициями справлялась партия. Справится и с этой.
- Что-то Троцкий молчит. Это подозрительно. Я ждал, что он, как прежде, первым навалится на ЦК.
- Маскировка. Распределение ролей. Оппозиция поставила себе задачу свалить ЦК, и ему ввязываться в драку сейчас невыгодно: репутация подмоченная. Потом столкуются. Одного поля ягода. Оппозиционеры ему дорогу расчищают.
- Тоже стратегия.
- Стратегия контрреволюции.
Действительно, от намерения захватить власть в партии и стране оппозиционеры не отказались и после поражения на XIV съезде. Как известно, в 1927 году Троцкий и троцкисты пошли на открытое выступление, на восстание против партии.
Теперь, когда пишу эти строки, я думаю, какие бедствия ждали бы нашу страну, наш народ, если бы преступные замыслы троцкистов осуществились. Это наше счастье, что партии удалось отстоять чистоту ленинского учения, ленинский план построения социалистического общества в нашей стране, отстоять единство партии. Предательские замыслы троцкистов были разоблачены до конца. В этом заслуга нашего ленинского Центрального Комитета,
Мне, как и другим членам РВС, приходилось часто выезжать в округа, инспектировать войска. Я видел, с каким энтузиазмом советские воины воспринимали решения ЦК партии по укреплению Советских Вооруженных Сил.
Осенью 1927 года я приехал с инспекцией в Белорусский военный округ, в частности в 7-ю кавалерийскую дивизию, входившую в состав 3-го кавкорпуса С. К. Тимошенко. Командир дивизии Д. А. Шмидт, который незадолго до моего приезда принял 7-ю дивизию от К. И. Степного-Спижарного, произвел на меня хорошее впечатление.
- Разрешите узнать, какие полки будете смотреть? - спросил комдив.
- А какой полк у вас лучше других? Стоявший рядом С. К. Тимошенко сказал?
- У нас все полки на хорошем счету. Но лучше других полк Жукова, о котором я докладывал вам. Он умело обучает бойцов, особенно хорошо проводит занятия по тактике...
Я сказал Д. А. Шмидту, что постараюсь побывать во всех полках, а начну с 39-го.
Вскоре мы въехали на территорию полка. Я вышел из машины, следом за мной С. К. Тимошенко.
Командир 39-го кавполка Г. К. Жуков встретил меня четким рапортом. Строевая выправка, четкость - все это говорило о том, что командир полка свои обязанности знает хорошо.
- Какие будут указания? - спросил Жуков, отдав рапорт.
В свою очередь я спросил Жукова, что он предлагает сам как командир полка. Георгий Константинович предложил мне обойти казармы, ближе познакомиться с жизнью и работой бойцов и командиров.
- Что ж, согласен, - сказал я. - Однако вначале посмотрим, как кормите солдат.
Побывал в столовой и на кухне, беседовал с солдатами и поварами, интересовался качеством продуктов, обработкой их, снял пробу.
- Это очень хорошо, что вы старательно приготовляете бойцам пищу, сказал я поварам и объявил им, а также начальнику продслужбы полка благодарность.
С. К. Тимошенко предложил мне сделать запись в книге столовой.
- С удовольствием, - согласился я.
Затем проверил ход боевой подготовки. Надо сказать, что почти по всем показателям 39-й полк был на хорошем счету, и я остался доволен осмотром.
- Ну, а теперь покажите мне лошадей, - сказал я Жукову.
Командир полка дал сигнал "на выводку".
Пока строились эскадроны, С. К. Тимошенко доложил мне, что 39-й кавалерийский полк преуспевает во всех видах конного спорта. Почти все командиры занимаются спортом, в том числе и сам командир полка.
- А вот со стрельбой из оружия у них дела похуже, - добавил Тимошенко.
- Почему так? - спросил командира корпуса. С. К. Тимошенко пожал плечами:
- Трудно сказать, но думаю, все дело в тренировках. Видимо, надо поднажать.
Эскадроны построились, и началась выводка лошадей. Конский состав полка был в хорошем состоянии, ковка отличная. Я остался доволен и даже похвалил Жукова.
Вскоре мы уехали с С. К. Тимошенко в 6-ю Чонгарскую дивизию.
С Г. К. Жуковым мне приходилось еще не раз встречаться, и я с удовлетворением отмечал его рост как командира. Спустя два года Жуков прибыл в Москву на курсы высшего начальствующего состава - КУВНАС. О том, как проходила учеба на курсах, Георгий Константинович рассказывает в своей книге "Воспоминания и размышления". Я лишь отмечу, что курсы Г. К. Жуков окончил успешно. Это было весной 1930 года. А уже осенью по моей просьбе его назначили в инспекцию кавалерии.
Г. К. Жуков быстро вошел в курс дела. И не случайно на общем собрании коммунистов всех инспекций и управления боевой подготовки Наркомата по военным и морским делам мы единодушно избрали Жукова секретарем партбюро, а его заместителем - И. В. Тюленева.
Г. К. Жуков в своей книге рассказал о работе инспекции, о том, какой авторитет она имела в войсках. Должен добавить, что Жуков очень скоро завоевал авторитет среди командного состава. Мне нравилось в Георгии Константиновиче то, что он глубоко вникал в вопросы боевой подготовки кавалерийских частей, проявлял инициативу, всего себя отдавал делу укрепления могущества Красной Армии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109