Впоследствии было подсчитано, что за несколько дней, предшествовавших прорыву обороны противника, Конармия разгромила отряды общей численностью до 15 тысяч человек.
Вслед за тем начались бои и с войсками польской армии. Вначале это были небольшие стычки разведывательных подразделений, переросшие затем в напряженные схватки передовых частей. Особенно ожесточенное сопротивление враг оказывал в полосе наступления 6-й кавалерийской дивизии.
Утром 29-го, когда части готовились к выступлению, внезапному обстрелу подверглась деревня Сологубовка. Находившийся там 32-й кавполк 1-й бригады развернулся и, несмотря на сильный ружейно-пулеметный огонь, атаковал прямо в конном строю. В коротком жарком бою вражеская рота оказалась разгромленной.
После этого 32-й и 31-й полки вместе ударили насело Чернявку и разбили там неприятельский батальон. Но, преследуя отступающего врага, бригада натолкнулась на ожесточенное сопротивление крупных сил в селе Плисково. Польские части укрылись в окопах за проволочными заграждениями. Бригада неоднократно бросалась в атаку и каждый раз с потерями откатывалась.
Тяжелая обстановка сложилась на участке 2-й бригады. Возглавляемая комбригом И. Р. Апанасенко и комиссаром И. А. Ширяевым, она атаковала позиции неприятеля у Животова. В. первой атаке конармейцам удалось подойти к окопам и даже захватить пленных. Но сильнейший 'пулеметный огонь заставил их отойти в исходное положение.
Конармейцы увели лошадей в укрытие и атаковали в пешем строю. Осыпаемые градом пуль, они стремительно шли на врага. Но вот упал тяжело раненный командир 33-го полка Селиванов. Почти тут же, зажав ладонями смертельную рану на груди, опустился на колени помощник командира Сараев. Полк залег. Завязался огневой бой.
В самый напряженный момент во весь рост поднялся комиссар 33-го полка Писщулин и с возгласом "ура" бросился вперед. Увлекаемые им, конармейцы ворвались во вражеские окопы и, уничтожив врага в рукопашном бою, очистили Животов. Нашим достались значительные трофеи: б английских орудий, около 40 пулеметов, 60 подвод со снарядами, много винтовок и патронов. Но радость победы была омрачена. Сраженный пулеметной очередью, погиб комиссар Писщулин, один из старейших политических работников 6-й дивизии, любимец бойцов, храбрый воин и мужественный большевик.
2-я бригада понесла большие потери в значительной мере потому, что ее командир И. Р. Апанасенко предпочел маневру в обход Животова лобовые атаки сильно укрепленных позиций.
3-я бригада 6-й дивизии большую часть дня не могла сломить сопротивление 50-го Познанского полка у Малой и Большой Ростовок.
И здесь комбриг Н. П. Колесов допустил ту же ошибку, пытаясь выбить врага атаками с ходу в конном строю. А в результате - большие потери. В бою был тяжело ранен командир 36-го кавполка Ефим Вербин, погибло несколько командиров взводов и бойцов. Вышло из строя много лошадей.
Правда, к вечеру бригада уничтожила противостоящего противника, захватила много пленных, 33 ручных пулемета. Но какой дорогой ценой была добыта победа!
В этом бою отличилась отважная пулеметчица 35-го кавполка Павлина Кузнецова. Во время одной из контратак противника она оказалась отрезанной и дралась в кольце врага, пока не подошла помощь. Преследуя неприятеля, 3-я бригада вклинилась в главную полосу его обороны и захватила важный опорный пункт Андрушевку.
4-я кавалерийская дивизия в тот день встретилась с передовыми частями кавдивизии генерала Карницкого. Решительными действиями 1-я бригада сбила противника с рубежа реки Березянка,2-я, развивая наступление, подошла к Новофастову.
Упорные бои развернулись в полосе 11-й кавалерийской дивизии. Отбросив охранение белополяков, передовые ее отряды подошли к сильно укрепленному опорному пункту Дзюньков. Ф. М. Морозов ввел в дело главные силы, но успеха не добился. У противника здесь были отлично оборудованные оборонительные позиции, опоясанные проволочными заграждениями.
Поздно ночью мы с Ворошиловым и Зотовым подвели итоги первых серьезных боев с противником. Главное состояло в том, что нам удалось разгромить банды Куровского, установить точное начертание обороны и характер укреплений белополяков, состав некоторых соединений, а также способность врага к сопротивлению. Стало известно месторасположение кавдивизии генерала Карницкого, нависшей над правым флангом Первой Конной.
Из наших соединений наиболее успешно действовала 6-я кавалерийская, фактически взломавшая оборону противника. Надо бы использовать ее успех для наращивания удара. Но на перегруппировку не было времени. Армия действовала на широком фронте. Чтобы, например, сосредоточить 4-ю или 14-ю дивизию на фронте 6-й, потребовалось бы совершить сорокакилометровый марш. Значит, главные силы могли оказаться в районе Андрушевки только к вечеру 30 мая. К тому же за три предыдущих дня войска прошли с тяжелыми боями около 100 километров и серьезно устали. Противник в глубине обороны держал крупные резервы. Возможно, в ходе боев мы и разбили бы их, но уставшая армия все равно не смогла бы продолжать движение в тыл неприятеля. Учитывая все это, Реввоенсовет решил дать соединениям небольшой отдых, подтянуть тылы, подготовить резервы, а тем временем лучше изучить противника.
С утра 30 мая мы с Ворошиловым направились в 6-ю дивизию. В пути встретили ее начальника штаба К. К. Жолнеркевича. Он ехал в полештарм, чтобы доложить результаты боя и соображения начдива о дальнейших действиях.
- Ну, так садитесь в автомобиль, - предложил я Жолнеркевичу. - Мы как раз к вам направляемся.
В дороге Константин Карлович подробно рассказал о событиях последних дней, о боях и отличившихся бойцах, командирах и комиссарах. Запомнился мне его рассказ о подвиге пулеметчика Ивана Проценко.
Случилось так, что один наш полк, действовавший в пешем строю, под натиском превосходящих сил противника начал отходить. В самый острый момент с фланга на него внезапно выскочили уланы. Если бы им удалось отрезать конармейцев от леса, то полк оказался бы под угрозой полного разгрома.
Когда уланы уже, казалось, были близки к своей цели, навстречу им из леса вырвалась одинокая тачанка. На полном ходу пулеметчики лихо развернулись и в упор ударили по врагу. Все же вырвавшейся вперед небольшой группе противника во главе с офицером удалось подскочить к тачанке. Помощник наводчика был зарублен. Пулеметчик же Иван Проценко стал яростно отбиваться шашкой и револьвером. Он пристрелил офицера, зарубил двух улан и, воспользовавшись замешательством остальных, погнал лошадей. Оторвавшись от преследователей, пулеметчик вновь открыл огонь и с подоспевшими на помощь товарищами окончательно отбил контратаку врага. За этот подвиг Иван Проценко был награжден боевым орденом Красного Знамени...
А вот и село Скала, где размещался штаб 6-й кавдивизии. Начдива С. К. Тимошенко и комиссара П. В. Бахтурова мы застали в приподнятом настроении. Первый успех дивизии радовал их.
- А ценой каких жертв досталась вам эта победа, - укоризненно сказал им Ворошилов. - Убиты Писщулин, Сараев, два командира и три помощника командира эскадрона. Ранены командиры полков Вербин и Селиванов. Тяжело ранен начальник разведки второй бригады Иван Зиберов. Этак у вас весь командный состав перебьют.
- Но ведь, Климент Ефремович, война без потерь не бывает, - ответил Тимошенко. - Мы же противника побили куда сильнее.
- Потери потерям рознь, - вмешался я. - За один день у вас только вторая бригада потеряла свыше ста человек. А сколько перебито лошадей!
- Товарищ командарм, не все же убиты, - оправдывался Бахтуров. - Из того числа, что вы назвали, больше половины ранены.
- В общем, так воевать не годится, - оборвал я комиссара. - Вы берете противника на "ура", злоупотребляя патриотизмом людей. Надо искать новые способы борьбы, новые тактические формы применительно к тем условиям, в которых теперь приходится действовать.
Комиссар замолчал, чувствуя, что оправдания не помогут. Я повернулся к Тимошенко:
- Почему вы атакуете противника в лоб, а не пытаетесь охватить его фланги?
- Так где же у него фланги, товарищ командарм? У белополяков сплошная линия обороны, и, куда ни ударь, обязательно в этот самый лоб попадешь.
- Значит, надо лучше изучать противника. У него действительно оборона сплошная, но прочность ее не одинакова. Важно установить слабое место и прежде всего бить туда. Учтите первые свои ошибки и постарайтесь их больше не повторять.
С. К. Тимошенко доложил, что из опроса пленных офицеров ему стало известно о замысле польского командования. Оно сосредоточивает в Липовце группу полковника Шиллинга с целью нанести удар по открывшемуся левому флангу Конармии. Чтобы упредить этот удар, начдив решил утром атаковать Липовец и попросил утвердить его решение.
- Ваш план приемлем, - согласился я. - Кстати, подошли два бронепоезда, и они вас поддержат. Но помните, что вы берете на себя трудную задачу. Липовец - это город. И противник там, как видно, серьезный.
Перед отъездом решили посмотреть пленных. Многие из них были ранены и производили гнетущее впечатление. Когда мы подошли, поляки заволновались, но, увидев, что зла им не причиняют, успокоились.
Мы приказали сменить раненым повязки и отправить их в походные госпитали. А Ворошилов наставлял Бахтурова:
- Старайтесь привить бойцам гуманное отношение к пленным. Польские солдаты должны знать, что в плену насилия над ними не учинят.
- Наши и так душевно к ним относятся, - ответил Бахтуров. - Делятся, чем могут, угощают махоркой...
В тот день нам удалось побывать и в 11-й дивизии. Она все еще вела борьбу за Дзюньков. В ночь на 30 мая части преодолели проволочные заграждения и ворвались в село с юга и севера. Понеся потери, противник отступил за речку на западную окраину, во вторую линию окопов.
- Поляки держатся упорно, - докладывал Морозов. - Когда атакуем, такой адский огонь открывают, что кажется, будто весь воздух свинцом насыщен. А в окопы ворвемся - забрасывают гранатами. Сил у них здесь много, около двух тысяч солдат. Да еще бандиты из пяти сел. Мы по-всякому пробовали наступать, но решительного успеха не добились. Теперь ввиду усталости людей я приказал отвести бригады в Долотецкое и Борщаговку.
- Хорошо, - согласился я. - Пусть части приводят себя в порядок. А к утру ждите наших указаний.
Вечером я был в Тетиеве, куда к тому времени переместился полевой штаб армии.
Поездка в соединения дала возможность изучить на месте обстановку. Мне стало ясно, что противник перед Конармией сильный, умело сочетающий позиционную оборону с маневром, смело контратакующий, и в большинстве случаев ночью. Стойкость врага, по моему мнению, объяснялась не только опытностью польских офицеров, мужеством солдат и хорошим вооружением. Было очевидно, что пехота противника воспитана в духе пренебрежения к кавалерии.
Не бояться конницы, как позже мы узнали, польского солдата приучали с первого же дня службы в армии. Генералы и офицеры постоянно внушали ему мысль, что при современной силе огня конница пехоте не страшна. При этом они ссылались на опыт первой мировой войны, когда наблюдался упадок роли кавалерии. Справедливости ради следует признать, что ошибки отдельных наших командиров в первые три дня боев укрепляли у поляков уверенность в преимуществе пехоты над конницей.
Добиться перелома в ходе боев и овладеть инициативой мы могли, только решительно отказавшись от тактики лобовых атак, которые приносили успех в схватках с деникинской кавалерией и пехотой на равнинах юга России. Свои письменные выводы о действиях армии с указанием допущенных ошибок мы направили в соединения, рекомендуя начдивам ряд новых тактических приемов.
В тот же вечер Реввоенсовет принял решение о прорыве основных оборонительных позиций противника. Теперь уже был точно установлен рубеж его обороны, проходивший по линии Черкассы - Новофастов - Дзюньков - Липовец. Более слабым, по нашему мнению, являлся участок Сквира - Погребище шириной до 30 километров. Здесь мы решили нанести главный удар 4, 11 и 14-й дивизиями. При этом 14-я кавалерийская круто поворачивалась на север, чтобы прикрыть правый фланг армии от возможных контратак частей генерала Карницкого. 6-я дивизия получила задачу овладеть Липовцом и обеспечить наш левый фланг. Начальник бронесил армии П. С. Поленов должен был двумя бронепоездами поддержать 6-ю дивизию.
С рассветом 31 мая наши соединения перешли в наступление. Исключительно ожесточенные бои разгорелись на липовецком направлении. 6-я кавалерийская дивизия, сбив охранение противника, устремилась к городу. Крупные силы белополяков при поддержке двух бронепоездов предприняли контратаку с севера, стремясь отрезать наши вклинившиеся войска и прижать к укрепленным позициям у Липовца. Противнику удалось выбить бригаду И. Р. Апанасенко из Спиченцы и развить успех на Богдановку. Возникла угроза правому флангу и тылу дивизии. Однако начдив С. К. Тимошенко упорно продолжал наступать.
Все же на линии Нападовка - Россоша - Скитка белополяки остановили дивизию ураганным артиллерийским и пулеметным огнем. Начдив подтянул свои батареи, приданные бронеавтомобили, бронепоезда, и они в течение длительного времени обрабатывали позиции противника. После этого конармейцы в пешем строю атаковали снова.
Белололяки ожесточенно сопротивлялись, но в конце концов вынуждены были отступить. Помогли этому и их бронепоезда, которые, выйдя в район Богдановки и не разобравшись в обстановке, открыли огонь по своей же пехоте.
В 13 часов, прорвав оборону противника на подступах к городу, 1-я и 3-я бригады ворвались в Липовец. Большинство улиц оказались забаррикадированными. Из окон домов, с чердаков, из садов и огородов конармейцев встречали залпами, забрасывали гранатами. Артиллерия противника с западных окраин города обстреливала кварталы, захваченные нашими эскадронами. Почти десять часов продолжался кровопролитный бой, но закрепиться в Липовце дивизии не удалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109