Но это будет не скоро.
Возле первого нальта, окруженный со всех сторон чернью, стоял Хеннар Тильт, владелец калькада. Взгляд его был холоден и спокоен, как обычно, но лицо выглядывающей из-за полога Тэйв было перепуганным до смерти.
«Скверно, — подумал Крэйн, стараясь держаться так же спокойно, как хозяин. — Ох и паршиво же... Не шеерезы. Хуже. Взбунтовавшаяся чернь. Наверняка прятались в ближайшей роще, ждали караван или дружину шэла, если цела еще. А тут мы. А они уже опьянены кровью настолько, что не соображают, калькад так калькад».
— Выбирайсь, — тихо и даже ласково сказал кто-то из толпы. — Резать не станем, коли не заершитесь.
— Резать их, грязь! — шипело что-то рядом. — Теперь не их порядок!
— А хегги-то стары... Ишь, неважно дела идут?
— Да в яму их и все, чего мыкаться-то! Что, брюхастый, стоишь, кровью булькаешь? Жилки дергаются?
— Шэдский подхлебок! Покажь-ка, чего тащишь!
Тильт усмехнулся. Нехорошо усмехнулся, не по-доброму. Видно, он успел понять, что происходит еще до того, как покинул нальт — вместо обычной перевязи со стисами на нем были три эскерта, неподвижно замершие за спиной, на поясе висел широкий крепкий кейр. Будь черни поменьше, не будь она опьянена пролившейся кровью господ — калькад оставили бы в покое. Но было поздно. И Крэйн видел, как толпа подогревает себя, ожидает первого, кто выставит стис острием вперед, чтоб устремиться за ним, превратить нальты и их обитателей в размазанные по земле ошметки.
Но первый все не находился и чернь скрежетала зубами, исходила слюной и беспокойно шевелилась, как голодный ьгеар. Она боялась, и она ненавидела. И пока два чувства сплетались в ней, как два шууя пережимая друг друга в мощных кольцах, Хеннар Тильт спокойно стоял и смотрел на них свысока.
— Это мой калькад. Не ищите на эскертах узора, там его нет. Я со своими людьми иду в Нердан, и если мозги ваши не совсем разъело тайро, вы вспомните, что еще три сотни Эно назад...
— В Нердане по тебе уже истосковались! — выкрикнула какая-то женщина с перемазанным черным лицом. — Аж головы порастеряли!
— В ывар-тэс твои хозяева, подмисок, как всплывут — получишь свои серы!
— Шеерез! Разбойник! Твое время недалече!
— ... я там уже был. Но не для шэла наша работа. Кто услаждал ваши глаза представлениями?
— И кто увозил потом наши последние серы!
Крэйн шагнул вперед, держа за спиной обе дубинки. Лайвен уже все поняла, она стояла рядом, пригнувшись и укрывшись за нальтом. Лицо ее было бледным и напряженным — акробатка не спешила поддаться панике. Из второго нальта неторопливо вышли Садуф и Теонтай. Теонтай держал в каждой руке по кейру, а силач нес на плече дубинку. Не такую, как у Крэйна, размером с молодое дерево и усеянную когтями хеггов. Нотару и Кейбель оставались в нальтах — у них не было ни оружия, ни умения защищать свою жизнь.
Увидев троих вооруженных людей, толпа притихла, а когда Крэйн приблизился, крики ужаса и отвращения взвились над всем калькадом.
— Так вот кого ты показываешь, ублюдок Бейра!
— Знатные твари у тебя водятся!
— Тварь! Ворожей!
Крэйн надеялся, что они втроем успеют подойти к первому нальту и толпа отодвинется. Хотя на несколько мгновений, но дрогнет, отойдет. Тогда можно будет присоединиться к Тильту, а вчетвером они уж как-нибудь да отобьются, особенно если сзади их будет прикрывать борт. Про безоружных и женщин лучше было не думать.
Им не хватило двух десятков шагов.
Толпа подалась было назад, но уже было видно, что отходить она не станет. Злоба задушила страх, и теперь все было кончено.
— Просто не торопитесь, — спокойно бросил окруженный Тильт своим и не спеша одним ровным движением вытянул из ножен сразу два эскерта. — Обо мне не думайте.
А потом чернь бросилась вперед. Не так, как представлял Крэйн, не сплошной пестрой воющей волной, сминающей все на своем пути, не обезумевшей толпой, тянущейся к горячей крови. А нерешительно поначалу медленно, словно смущенно. Какое-то время казалось, что движение в толпе прекратится и чернь замрет, но рокот набирал обороты и первые стисы уже показали свои хищные строенные языки. Тильт не стал ждать, он приподнял оба эскерта, а когда опустил их, горячие брызги долетели даже до второго нальта.
Первый натиск они встретили плечом к плечу. Огромная дубинка Садуфа поднималась и опускалась с завораживающей глаз грацией, ее тяжелый утробный свист заглушал лишь треск костей и вой тех, кому не посчастливилось оказаться рядом с ней. Теонтай крутил свои кейры тусклым размытым кругом, из которого время от времени выскакивали смертоносные широкие острия. Крэйн бил неспешно, хладнокровно выискивая уязвимые места наползающей на них стены. Но дубинки в его руках не знали покоя.
Он дрался, не сознавая себя, просто позволяя оружию делать то, что ему вздумается. И чудовищный Крэйн внутри него — другой, совсем другой Крэйн! — смеялся от радости каждый раз, когда удар настигал цель. Но потом морок прошел. И Крэйн почувствовал себя единым. Маска слилась с лицом.
И принял себя таким, какой он есть.
Чернь обступала их почти со всех сторон — воющая и визжащая стена одинаковых лиц с огненными провалами гноящихся глаз. Она мешала сама себе — здесь почти не было умеющих хорошо управляться с оружием, они путались друг у друга под ногами, поскальзывались, раненые с воем пытались пробиться обратно и затихали, втоптанные лицом в землю следующей волной. Толпа была зверем, но зверем хоть и смертоносным, но большим и неуклюжим. Если б мы вовремя успели построиться, подумал Крэйн, рассекая воздух своими дубинками, это могло бы помочь. Теперь поздно. Несмотря на силу Садуфа, на меткость Ингиза, на бесстрашие и сноровку Тильта — поздно. Слишком их много.
Тяжелая палка с осколком хитина на конце чиркнула его по лбу, оставив едкую длинную царапину. Крэйн сделал шаг вбок, и ее хозяин, удивленно крякнув, прижал кулаки ко вмятым внутрь ребрам. Его сосед попытался было поднырнуть под удар, но вторая дубинка остановила его на полпути и швырнула обратно — еще шевелящегося, но уже без большей части лица.
Толпа взвыла, ощутив его удары. Но как огромная волна Моря, она не могла остановиться, какой-то невидимой сокрушающей силой ее несло вперед и швыряло, разбивая вдребезги и снова соединяя в исполинскую рокочущую стаю. Когда она отползала, на земле оставались неподвижные тела.
Крэйн видел все, что происходило, хоть и ни разу не повернул головы.
Он видел, как рубится окруженный Тильт, рубится смертно, понимая, что это последний бой, рубится с окрашенным с одной стороны алым лицом. Люди отваливались от него, как сметаемые кейром дровосека сухие сучки от ствола. Но людей было много, а он был один. На самом верху первого нальта возвышался Ингиз и руки его ни мгновения не оставались на месте.
В звонком оглушающем ворчании схватки свист его артаков был еле различим, но всякий раз, когда кто-то пытался подступиться к открытому левому боку Тильта, смертоносная хитиновая пластина находила его шею быстрее, чем сам Хеннар успевал взмахнуть эскертом.
Небольшая кучка черни, обогнув бьющихся, устремилась к нальтам. Не иначе надеялась поживиться нехитрым скарбом и унести ноги. Но прежде чем они успели добраться до третьего нальта, еще не охваченного пламенем битвы, двое или трое из них закричали, дико, словно с них живьем сдирали шкуру, и превратились в огромные бездымные факелы, трепещущие на ветру.
Нотару отбросил пустые склянки и подхватил новые. Один из нападавших намерился было подмахнуть его стисом по ноге и стащить с места возницы, но Лайвен, спрятавшаяся за полозом со стисом Крэйна в руках, раскроила ему живот. Кейбель, высунувшись из-за полога, плеснул в толпу большой сосуд ыва-ра. Чернь заорала, когда белесые голодные личинки оказались у них под кожей.
Но было поздно. Крэйн сознавал это.
Нерф уже лежал возле первого нальта. Равнодушный, какой-то сжавшийся и разлохмаченный, он уже не был похож на того простоватого ворчуна Нерфа, который вечно поучал Теонтая и возился со своими хеггами. Он стал просто вещью, безжизненным куском плоти, завернутым в лохмотья.
Идти стало трудно — под ногами ворочалось что-то большое и мягкое, иногда подошвы сапог касались чьих-то тонко хрустящих пальцев.
— Последнее представление, — глухо сказал Теонтай, шатаясь, но не выпуская из рук оружия. Горечи в его голосе не было. На него бросились сразу двое, но, прежде чем он успел перехватить кейры, чей-то пущенный из толпы стис клюнул его точно под кадык и закачался на груди.
Крэйн раскроил обоим головы, откинул иссеченную почти надвое дубинку, подхватил кейр Теонтая. Он не считал, сколько раз его задели, но в висках уже противно гудело — наверняка кто-то изловчился и задел все-таки крупную жилу. Стекающая со лба кровь окрашивала мир в алый цвет, от ее запаха Крэйна едва не рвало. Но упоение схватки бросало его вперед, на ощетинившуюся жалами стену, и сила в нем бурлила, находя выход.
Ингиз опоздал всего на несколько мгновений. Метнув последний артак, он потянулся за стисами, но из бурлящей и клокочущей у края нальта толпы высунулась рука и коротко взмахнула коротким кейром, переломив ему ногу у самой щиколотки. Тильт бросился на помощь, расчищая дорогу последним оставшимся эскертом, но Ингиз, качнувшись, завалился спиной вниз и почти мгновенно исчез в кипящем водовороте человеческих тел. На поверхности он больше не возник.
Тильт обернулся, тяжело дыша, ища уцелевших. Лицо его, наполовину залитое кровью, было неузнаваемо.
— К роще!.. — крикнул он, не прекращая отбиваться от наседавшей на него черни. — Все к роще!
Он знал, что не уйдет, и, вероятно, понимал это не меньше Крэйна. Движения его, легкие и смертельные, утратили скорость, он бил тяжело, с размахом. Пот, смешавшись с кровью, густой капелью пропитал его вельт.
Но взгляд был прежний — уверенный, крепкий как молодой эскерт, властный.
Он знал, что умрет, но хотел увести остатки своего калькада. В рощу, где черни придется разделяться, пробиваясь между толстыми стволами, где несколько опытных бойцов смогут дать отпор. А потом, дождавшись Урта, можно будет и уйти...
— Ушедшие тебе в глотку!.. — прорычал Крэйн. Он обломал кейр о чью-то ключицу, но времени было мало — отшвырнув бесполезную рукоять, он перехватил вторую дубинку двумя руками и, сметая со своей дороги всех, кто не успел отойти, двинулся к Тильту. Как бы ни был он опьянен схваткой, он понимал, что может вот-вот потерять последнего человека из тех, кто что-то знает о бывшем шэле Алдион. И тогда, вероятно, ему останется лишь скитаться по бесплодным землям. Тильт был единственным, кто был так или иначе связан с ним самим. И это значило, что терять его он не имеет права.
Силы в руках будто стало больше — даже посеченная хитином, размозженная на конце дубинка падала с такой скоростью, что сокрушала, не замечая разницы, и клинки, и прячущиеся за ними головы. Садуф прикрывал ему спину, великан с легкостью поднимал и опускал свое чудовищное оружие, и казалось, что он может заниматься этим еще два Эно к ряду. Где-то сзади кричали люди и сквозь лязг хитина доносились голоса Лайвен и Нотару. Но сейчас Крэйн забыл даже про нее.
Толпа отхлынула от него, потрясенная его ненавистью и его горящим нечеловеческим лицом.
— Бейр! — закричал кто-то. — Ушедшие с нами!..
Крэйн не глядя махнул дубинкой, и крикнувший, не успев даже захрипеть, сам отправился к Ушедшим. Или не он — времени пялиться по сторонам не было. На то, чтоб достигнуть первого нальта, у него ушло не много времени.
Чернь сторонилась его, но ее было слишком много, передние ряды, даже не пытаясь поднять оружие, кричали и пытались спрятаться среди убитых. На них Крэйн времени не терял. Кто-то бросил ему в лицо артак. Неумело — лезвие лишь чиркануло по самому краю уха. Садуф, коротко выдохнув, расправился с незадачливым метальщиком, а заодно и с двумя-тремя его соседями.
— Тильт! Бросайте, Бейр вас дери... С нами!
Хеннар Тильт усмехнулся, хотя улыбка у него получилась жуткой. Даже сейчас он не потерял своей силы, смотрел на потерявшего человеческий облик перепачканного кровью Крэйна сверху вниз.
— Они убили Тэйв, — сообщил он спокойно. — Прорубайтесь назад, пока не поздно. К роще.
Крэйн не стал его слушать — обхватив его рукой под плечо, потянул за собой, не забывая отбиваться от наседающей черни. Тильт оказался очень тяжел, несмотря на небольшой рост и узкие кости, Крэйн зарычал от натуги, но все же оторвал его от земли и потащил. Хозяин калькада вяло попытался сопротивляться, но сил у него уже не было — даже удивительно, как продержался так долго, — Крэйн выбил из его руки короткий обломок эскерта.
Обернулся, чтоб понять, в какую сторону роща. И понял — не пройти.
Слишком много. И слишком мало сил осталось.
Кто-то, воспользовавшись его замешательством, ткнул ему стисом между лопаток, но лезвие, наткнувшись на плотную двухслойную ткань, лишь глубоко пробороздило кожу, не вошло. Крэйн завертелся на месте. Тильт сковывал его движения и закрывал обзор, его мертвая тяжесть тянула к земле.
«Значит, все», — холодно сказал голос где-то глубоко внутри него. От этого голоса хотелось завыть.
— Пробивайтесь, — неожиданно сказал Садуф, перехватывая свою огромную шипастую палицу двумя руками. — Только чтоб быстро.
Крэйн непонимающе взглянул на него. Силач хмуро кивнул, наклонив гигантскую бритую голову и в следующее мгновение, закричав, рванулся вперед. Прямо на стену стисов. Его первый удар повалил сразу целый ряд.
Чуть правее, у самой стены нальта, открылась слабая промоина, через которую виднелся свет Эно. Крэйн прорубился сквозь нее, чувствуя жалящие уколы в спине и в боках, рванулся изо всех оставшихся сил. Их, оказывается, осталось не так и много — в ушах взвыло и зарокотало, мир вдруг стал каким-то мягким и размытым, закачался перед глазами. Но было поздно — он уже прорвался. Чернь нацелилась было ему в спину, но Садуф, до сих пор живой, вклинился в просвет вслед за Крэйном и Тильтом.
Развернулся, прикрыв их своими огромными плечами, и снова поднял палицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51