— Ты мог бы остаться в лодке, — сказал он.
— Нет, ваша светлость, — мотнул головой Дьюранд. Он и правда не смог бы этого сделать.
Ламорик поднял взгляд к небесам, затянутым клубящимися тучами.
— Господи, что это значит?
Дьюранд не знал, что ответить.
— Кровь Королей, ваша светлость, — с беспокойством в голосе отозвался Эйгрин. — Точно такое же творилось пять лет назад в тот день, когда скончался король Карломунд. Чтобы такое увидеть, надо было быть в Уиндговере.
Дьюранд вспомнил, что в тот день, пять лет назад, на Акконель, отстоявший от Уиндговера на сто пятьдесят лиг, обрушился жуткий шторм. Говорят, такое случалось, когда король умирал не своей смертью.
— Ничего не понимаю, — покачал головой Ламорик. — Что, кто-то умер?
Вновь подошёл Конзар. Растолкав рыцарей, он преклонил перед лежащим Ламориком колено.
— Я думаю, ваша светлость, мы сами скоро обо всем узнаем.
— Ты о чем?
— Главный герольд только что включил Красного Рыцаря в состав участников турнира в Тернгире, — Конзар улыбнулся. — Вскоре вы сможете обо всем расспросить самого короля.
Глава 21
Печать патриархов
Прежде чем сапоги на ногах Дьюранда успели просохнуть, отряд успел проехать три лиги. Он мчался вдоль границ Гесперанда, держа путь в Тернгир. Вместо того чтобы остаться на пир, Красный Рыцарь приказал озадаченным воинам сворачивать лагерь и отправляться в дорогу.
Все это время кавалькада двигалась в молчании, что вполне устраивало Дьюранда. Дорвен осталась позади — в Хайэйшес.
Неожиданно мимо отряда по узкой лесной тропинке пронеслась группа рыцарей. Некоторые лица были знакомыми — Дьюранд узнал здоровяка Оуэна, Бейдена и одноглазого Берхарда. Рыцари окружили Ламорика, ехавшего во главе кортежа. Наконец молодой лорд обратил на них внимание.
— За дело! — прорычал Бейден. Руки рыцарей подхватили Ламорика, извлекая его из седла.
— И этого тоже! — рявкнул чей-то голос под ухом Дьюранда, и он почувствовал, как его стаскивают с лошади.
Рыцари громко пыхтели, раздвигая плечами ветви кустов и деревьев. Куда же они его тащили? Дьюранд услышал журчание реки.
Впереди первая группа, добравшись до берега, кричала:
— Раз! Два!…
— Стойте! — крикнул кто-то. — На нем эта чёртова кольчуга!
— Долой её!
Ламорик после боя так и не успел снять доспехи, тогда как Дьюранд сумел выкроить время и переодеться. На берегу то и дело раздавались взрывы смеха и улюлюканье.
— Погодите! Этот уже готовенький! — завопил один из бородачей, тащивший Дьюранда.
Несчастный почувствовал, что его принялись раскачивать:
— Раз! Два!
— Боги! — воскликнул Берхард, прежде чем хохочущие рыцари успели разжать руки. Вместо этого они аккуратно опустили его на траву. Когда Дьюранд поднялся на ноги, висела гробовая тишина, прерываемая лишь журчанием воды. В центре толпы на земле распростёрся Ламорик. Казалось, его только что приволокли из камеры пыток. Грудь и плечи покрывали синяки и кровоподтёки. Особенно жутко смотрелись на белоснежной коже молодого лорда раны.
Ламорик выдавил из себя жалкую улыбку и недоуменно поглядел на раны так, словно он увидел их впервые.
— Досталось мне, — признал он.
Кто-то из рыцарей кивнул. Сколь сильна была воля молодого лорда, удерживавшая его в седле с такими ранами!
— Может, ваша светлость… — начал Берхард.
— Решено, — тихо сказал Конзар. — Мы устроим привал.
— Нет, капитан, — твёрдо произнёс Ламорик.
— Да, ваша светлость. Гутред, Эйгрин, давайте подумаем, что мы можем сделать. Разъезжать в таком состоянии… Это до добра не доведёт.
Лужайка рядом с дорогой словно сама просилась, чтобы на ней разбили лагерь.
— Дьюранд, помоги-ка, — бросил Эйгрин.
Ламорик зашипел от боли, когда его подняли на руки.
— Нам надо проехать до заката ещё целую пропасть лиг, — начал протестовать Ламорик.
Дьюранд провёл в замке Акконеля не один год, но ему ни разу в жизни не доводилось видеть человека с такими увечьями.
— Нам понадобится медвежья жёлчь, — вздохнул Берхард.
Гласе Где мы её возьмём? — фыркнул Гутред.
— Когда не нужна, она есть, — философски заметил одноглазый рыцарь, пожимая плечами. — А когда она нужна, её нет.
— Где Конзар? — Ламорик переводил взгляд с одного рыцаря на другого. — Скажи ему, — начал он обращаясь к Дьюранду и внезапно замолчал, переводя дыхание. — Скажи ему, что мы можем устроить часовой привал. Через час мы снова отправимся в путь.
— Нам нужен окопник, — начал перечислять Гутред, — тысячелистник, кровавик. Может, черноголовка.
— Алтей, — предложил Берхард.
— Он у тебя есть? — покосился Гутред.
— Думаю, где-то завалялся.
— Свежий?
— Нам надо ехать, — простонал Ламорик.
— У меня есть бальзам из медвежьего жира, — сказал Берхард. — А ещё — коралл, благословлённый патриархом в Вэйвэндинге.
Ламорик дёрнулся в их руках:
— На привал нет времени. Нам надо дотемна доехать до Гелебора.
Эйгрин отправил оруженосцев в обоз, приказав побыстрее принести одеяла.
— Так о чем ты говорил? — обратился он к Гутреду.
— Нужны мази и припарки. Милорда уложить в тепле. Перво-наперво, притупим боль и отгоним от ран духов зла. У меня есть все, что нужно. Для начала промоем раны.
— Эта поляна ничем не хуже других, — промолвил Эйгрин. — Хотя было бы лучше, если б мы убрались подальше от реки и Гесперанда. Я разведу огонь. Пусть кто-нибудь принесёт вещи Гутреда.
Когда они осторожно опустили Ламорика на мягкую траву, лицо молодого лорда исказила такая гримаса боли, словно его со всей силы швырнули на голые камни.
Дьюранд содрогнулся.
Побледневший молодой лорд приподнял голову, которая то и дело норовила запрокинуться.
— Какой сегодня день?
— По моим подсчётам, до турнира в Тернгире осталось семь дней, — спокойно ответил Эйгрин.
— Сто лиг.
— Однако пятьдесят из них, — возразил Эйгрин, — королевские дороги.
Один из пажей сунул сумку Гутреда Дьюранду в руки. Дьюранд нашёл в ней глиняную бутыль, которая обычно требовалась пожилому оруженосцу, когда ему приходилось лечить раненных рыцарей. Старый оруженосец, кивнув, принял бутыль из рук Дьюранда.
— Отвары и вино, — пояснил Гутред, поднося горлышко к губам Ламорика.
— Господи, а вино-то дрянное, — сморщился молодой лорд.
Как только люди принялись за дело, первый шок, который они получили, увидев раны Ламорика, стал проходить. Через час на лужайке уже стояли шатры и палатки. Кто-то успел развести костёр, на котором сначала, следуя советам тихо переговаривающихся друг с другом цирюльников, вскипятили отвары, а затем зажарили прихваченную в Монервее оленину. Из обоза извлекли бочонок доброго красного вина — его Берхарду и Гутреду удалось под шумок умыкнуть в Хайэйшес.
Все расселись рядом с Ламориком, словно не желая упускать его из виду.
— Я уж думал, вам конец, — рассказывал Берхард, обращаясь к Ламорику. — И тут вдруг он, — одноглазый рыцарь кивнул на Дьюранда. — Как выскочит, как кинется на неё, словно вепрь. Она даже не поняла, что это в неё врезалось. Представляю её недоумение! Проспала Бог знает сколько лет в земле, в кои-то веки вылезла поглядеть на белый свет, а тут её начинает бодать какой-то странный закованный в железо баран.
— А что мне оставалось делать? — развёл руками Дьюранд. Похоже, из него решили сделать героя.
— Берхард, — поднял палец Эйгрин. — Дьюранд не может быть бараном и вепрем одновременно.
— А потом… — громким голосом продолжил Берхард, но тут же, кинув взгляд на спящего Ламорика, перешёл на хриплый шёпот. Плечи молодого лорда были покрыты припарками. — А потом его светлость с копьём как выскочит! Чего удивляться, что главный герольд внёс его в списки участников. Знай мы заранее, что все окажется так просто, можно было махнуть рукой на этого Морина и сразу отправляться выуживать из реки чудовищ.
Оуэн, положив руки за голову, откинулся на траву и широко улыбнулся.
— Я помню, как все начиналось. Когда мы начали ломать комедию с Красным Рыцарем. Кажется, это было так давно…
— Безумную комедию, — поправил Бейден, выставив палец.
— Бейден, перестань, — шикнул Берхард, который в тот момент был занят тем, что снимал одну из припарок с плеча Ламорика. Если б Ламорик не спал, он бы наверняка услышал разговор рыцарей.
— Комедию, которая должна была принести нам к зиме кучу серебра, — закончил наконец Бейден.
Оуэн поднял руку, призывая всех к вниманию. На лице здоровяка продолжала лежать печать задумчивости.
— Может, затея с Красным Рыцарем ещё сделает нас богачами. Честно признаюсь, в самом начале я и не думал, что мы попадём на турнир в Тернгире. А теперь я уже могу представить нас там. Всех нас, на ристалище, сжимающих в руках копья с развевающимися флажками. На нас смотрят десятки, сотни человек, главный герольд и принц. Лучшие и благороднейшие люди королевства ломают голову и никак не могут понять — кто же такой Красный Рыцарь. Все внимание приковано к нам. Представляете, что это за улыбка судьбы?
— А вот если мы ещё победим… — протянул Берхард.
— Ага, точно, — люди закивали, в глазах вспыхнули огоньки.
— Конец странствиям, — вздохнул Оуэн, — больше не надо мокнуть под дождём. Радость и веселье до скончания дней.
Деревья зашумели, налетел порыв холодного ветра. На поляну падал солнечный свет, просачиваясь сквозь ветви. Несмотря на одеяла и тепло костра, Ламорик задрожал. В глаза бросалась мертвенная бледность молодого лорда, который сейчас казался утопленником, только что вытащенным из воды. Он совсем не был похож на человека, способного повести отряд к победе.
— Милорду ни к чему лежать под открытым небом, — сказал Эйгрин, кивнув Дьюранду, Бейдену и Оуэну. Троица подхватила Ламорика на руки и понесла в шатёр.
Когда руки Дьюранда сомкнулись на лодыжках молодого лорда, он почувствовал, что кожа Ламорика горячая, словно расплавленный воск. Бейден и Оуэн принялись закутывать израненного лорда в одеяла. Ламорик застонал. Цирюльники и лекари что-то бормотали себе под нос, то и дело отдавая распоряжения.
Отдёрнув полог, в шатёр вошёл Гермунд, сжимая в руках горящую лампу. Только сейчас все заметили, как стало темно. Огонь лампы ярко осветил жуткие синяки и кровоподтёки на теле Ламорика, и, увидев их, Дьюранд вспомнил, как стоял, разрываясь, на Курган-острове, желая помочь своему лорду и вместе с тем мечтая о его гибели. Ныне же Ламорик лежал перед ним, напоминая скорее мёртвого, нежели живого.
Ламорик не причинил ему никакого вреда, более того, он спас ему жизнь. Но воображение тут же нарисовало образ Дорвен. Воин едва мог дышать, когда глядел на неё. Чувствуя на себе пристальный взгляд скальда, Дьюранд резко развернулся и вышел из шатра.
На дороге, тянувшейся из Хайэйшес, показались всадники в развевающихся плащах. У одного из них на поясе висел боевой топор. За спиной бородача в дамском седле сидела леди Бертрана. Дьюранд, похолодев, увидел, что на втором коне скачет Дорвен.
Конзар вместе с другими воинами поднялись от костра, чтобы встретить вновь прибывших, а Дьюранд, воспользовавшись поднявшейся суматохой, отступил под сень деревьев. Дорвен шагнула к костру, свет которого осветил её лицо. Дьюранд отступил в тень ещё дальше. Взгляд рыжеволосой девушки скользнул по лицам воинов, словно она искала кого-то.
— Я приветствую вас, леди Дорвен, — с этими словами Конзар преклонил перед девушкой колено.
— Здравствуйте, сэр Конзар, — кивнула она в ответ.
— Ваш муж расположился на отдых в шатре.
Дорвен открыла рот и, помолчав, наконец произнесла.
— Я желаю его видеть.
— Да, ваша светлость, — сказал Конзар и повёл её прочь от костра. На миг девушка оглянулась, и Дьюранд снова увидел её ищущий взгляд. Сердце отчаянно билось, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Всего в десяти шагах в шатре под одеялами трясся в лихорадке лорд Ламорик, человек, который, вместо того чтобы спасаться бегством, рискуя жизнью, бросился Дьюранду на помощь и пригвоздил к земле великаншу.
Дьюранд услышал, как кто-то вогнал в землю лопату. Обернувшись, он разглядел в кустах фигуру Берхарда, который, видимо, вышел из шатра сразу же вслед за Дьюрандом. Одноглазый рыцарь отложил лопату в сторону и осторожно положил в ямку скомканные припарки.
— Изыди, — тихо произнёс Берхард. — Силами Небесными заклинаю тебя — изыди. Изыди и забери с собой зло и боль, от которых страдает наш лорд. Владыкой Небесным и Стражами Райских Врат заклинаю тебя — изыди!
Дьюранд моргнул и попятился назад. Под каблуками тихо хрустнула галька, и как только лодыжек коснулась холодная вода, он услышал за спиной громкий влажный шлёпок. Потом ещё один. И ещё. Дьюранд обернулся и посмотрел на реку.
На противоположном берегу тканью выцветших знамён колыхались призрачные фигуры. Вдоль берега сновали серые тени — Дьюранд едва их мог различить, несмотря на то, что ясно слышал женские голоса и влажные шлёпки мокрого белья о камень. Он совсем забыл, сколь близко находится Гесперанд. В ноздри бил острый запах щёлока. Он переступил с ноги на ногу, и тени на противоположном берегу замерли — все как одна. На него уставились десятки пар глаз. Вдалеке из-за деревьев доносился лай псов. Ему показалось, что кто-то прошептал: «Сейвин».
— Дьюранд!
Дьюранд почувствовал, как чьи-то пальцы схватили его за руку. Задрав голову, на него смотрел, сосредоточенно моргая, коротышка-скальд.
— Отойди от воды, — сказал Гермунд и потянул его за руку.
— Гермунд, — озадаченно промолвил Дьюранд. Казалось, они не говорили целую вечность.
Скальд посмотрел на реку, кинув быстрый взгляд через плечо.
— Я бы предпочёл, чтобы мы не останавливались, покуда не доедем до Гелебора, — сказал Гермунд. — Мы слишком близко. Особенно сейчас. Удар, который помог великанше высвободиться, — это тебе не шутки. Не припомню такого со времён прежнего короля.
Где-то в лагере, в шатре Ламорика, Дорвен склонилась над своим супругом. Дьюранд знал, что ему надо забыть о ней, и чем быстрее, тем лучше. Кому какое дело до разбитого сердца.
Дьюранд вспомнил о чёрных тучах, которые затянули небеса во время поединка на острове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64