— Быть посему, — кивнул Кассонель.
— Вы, Кассонель, Барон Дамаринский, вассал герцога Лудегара Беоранского, не пересечёте эту реку, прежде чем не возьмёте надо мной верх в поединке, — объявил Конзар.
Кассонель выпрямился в седле. Верхушка шлема, который он держал под мышкой, сверкала на солнце серебром.
— Сэр Конзар, точно так же как некогда вы сражались со мной, когда я преградил вам проход, ныне я буду сражаться с вами за право пересечь реку и пройти по мосту. Никто не может простить ошибок, допущенных в бурной молодости.
Барон спрыгнул с коня, громыхнув доспехами с таким шумом, что он перекрыл рокот реки. Кассонель водрузил на голову шлем и взял щит, чёрное поле которого пересекали две белые косые линии, похожие на скрещённые клинки. Вступив на мост, рыцарь извлёк из ножен меч. Причудливая гарда клинка напомнила Дьюранду о том, что перед его взором — знаменитый Термагант.
Дьюранд увидел, как рука капитана скользнула вверх к шлему. Конзар опустил забрало и принял боевую стойку. Солнце блеснуло на его щите, осветив фамильный герб: три белых чайки на синем поле.
На мгновение рыцари замерли. Под мостом грохотала река. Хрипели и фыркали кони. Солнечные лучи играли на доспехах и остриях клинков.
Кассонель атаковал первым, сделав глубокий выпад. Термагант скользнул по синему полю щита, капитан отклонился в сторону, уйдя от стремительного удара. Судя по движениям Кассонеля, барон, упав на турнире с лошади, повредил голень. Схватка длилась всего несколько мгновений. Термагант звенел, словно натянутая струна. Щиты с грохотом сталкивались, сверкали клинки, рыцари старались поразить друг друга в лицо или в ногу. Далеко не каждому воину было под силу выдержать такой темп боя. Наконец противники отпрыгнули друг от друга и закружились, ожидая, что кто-нибудь из них допустит ошибку и раскроется.
На этот раз первым атаковал Конзар. Удар его меча пришёлся в самый центр белого косого креста на щите Кассонеля. Капитан наседал, прижимая барона к ограде. Рыцари тяжело дышали. Наконец Кассонелю удалось оттолкнуть Конзара. Мгновение барон стоял, повернувшись к отряду Ламорика спиной. Впрочем, Кассонелю было нечего опасаться удара сзади. Звеня и лязгая мечами, противники вновь сошлись в схватке. Конзар отступил, пригнулся и, прикрывшись щитом, нанёс удар. Кассонель замер. Он покачнулся, еле устояв на ногах.
Конзар рванул меч вверх, солнце ярко сверкнуло на клинке, остриём которого капитан подцепил шлем барона и, сорвав его с головы, швырнул высоко вверх.
Спустя несколько мгновений вращающийся в воздухе шлем плюхнулся в реку всего в нескольких шагах от Дьюранда и, громко булькнув, пошёл ко дну, словно обычное ведро, брошенное в колодец.
Кассонель зашатался. Дьюранд увидел его лицо, по которому бежали тёмные струйки крови. Толпа воинов охнула, Конзар стоял от Кассонеля на расстоянии вытянутого меча. Повисла гробовая тишина. Медленно барон опустился на колени.
Дьюранд представил, как острие клинка входит Кассонелю в горло.
— Я… я… я сдаюсь, сэр Конзар, — прохрипел барон. Похоже, он пытался перевести дыхание, стараясь набрать в грудь побольше воздуха. Фигуры рыцарей отбрасывали на настил моста чёрные тени. Дьюранду показалось, что капитан протянул поверженному барону руку, предлагая ему помочь встать.
— Я вверяю вам своё оружие, коня и жизнь. Вы вольны поступить со мной так, как пожелаете.
Капитан мог сделать с бароном все что угодно. Все замерли, затаив дыхание, слышался лишь шум реки, нёсшей свои воды прочь, к Северному морю.
Конзар со свистом поднял меч и одним резким движением отправил его в ножны.
— Вставайте, сэр Кассонель, — молвил капитан, делая шаг назад. — Больше мне от вас ничего не нужно. Я сражался не за ваши доспехи и не за выкуп, поэтому ни того, ни другого я от вас не приму. Я уже получил то, что хотел, — он протянул Кассонелю руку.
Барон, поморщившись, отмахнулся от протянутой руки и самостоятельно поднялся на ноги.
— Вы ничего от меня не примете? — усмехнувшись спросил он. — Ну что ж, будь по-вашему. И все же у меня кое-что для вас есть.
— Нет никакой необходимости…
— Корона под угрозой.
Конзар, прищурившись, внимательно посмотрел на барона.
— Я о последнем займе, который государь получил на Великом Совете, — корабли, гружёные серебром. Королю были нужны деньги на войну с Бороджином в Гейтане.
— Он брал займы и раньше, — ответил Конзар.
— Но ни гроша не вернул, поэтому на этот раз Совет потребовал залог. И Рагнал поставил все на карту. Он оставил в залог свою корону.
Дьюранд почувствовал, как по спине побежали мурашки. Как можно было заложить корону Древнего Эрреста?
— Властитель Небесный, — выдохнул Конзар.
— Государь не сможет выкупить залог. Казна пуста.
— Когда он должен внести деньги? — спросил Конзар, решив не вступать в спор.
— Не важно. Серебро было потрачено на подавление бунта. Говорят, король не думал, что война будет длиться так долго.
— Что же ты хочешь? — с деланным равнодушием поинтересовался капитан.
— Будет созван Великий Совет. Быть может, герцоги окажутся милостивы. Король приедет в Тернгир, чтобы встретится с ними. В этом месяце не только я оставил родовой замок и пустился в дорогу.
Барон, взмахнув руками, покачнулся, но устоял на ногах:
— Вы сказали, что давным-давно в Тернгире вы проиграли поединок со мной и жили с этим всю жизнь. Я выиграл тот бой, и с того дня победа всегда была со мной. Никто, кроме Князя Тишины, не ведает, что уготовано нам судьбой.
Галдящая толпа окружила Конзара. Люди веселились и на все лады славили Владыку Небесного.
Люди из отряда Ламорика столпились у края моста, включая тех, кто просидел все это время под мостом. По мосту тянулись отряды других лордов. Некоторые воины из этих отрядов находились в столь приподнятом состоянии духа, что выкрикивали здравницы и поздравления. Каждый счёл своим долгом подъехать к капитану и одобрительно похлопать его по плечу. Несмотря на то, что грозные вести, прозвучавшие из уст Кассонеля, всех сильно обеспокоили, о словах барона старались не думать. Была одержана настоящая победа.
Дьюранд отступил на несколько шагов назад. Его не оставлял образ погибшего крестьянина в синей тунике. Ламорик, так и не снявший красный шлем из-за обилия идущих по мосту чужаков, не спускал с Дьюранда глаз.
На плечо Дьюранда опустилась волосатая лапа Гутреда.
— Ох ты! Ну что? Засмотрелся, да? Мы снялись утром в большой спешке, работы непочатый край. Нам ещё паковаться и паковаться. Ты что…
— Гутред, — прогудел Ламорик. — Оставь его.
Гутред кинул на молодого лорда изумлённый взгляд. Все слуги были заняты — они укладывали скарб в тюки и взваливали их на лошадей.
— Как прикажете, ваша светлость, — Гутред склонил голову и, повернувшись, побрёл к суетящимся оруженосцам.
— Гермунд рассказал мне в двух словах о том, что было на мосту. — Ламорик почесал шею. — Я про того человека. Думаю, тебе просто не повезло. Мы живём в странное время. Неспокойное, — он помолчал. — Хорошее начало вовсе не означает хорошего конца. С того момента, как мы въехали в Гесперанд…
Со стороны моста донеслись крики, которые были гораздо громче, чем обычные здравницы и поздравления. Мост пересекал отряд Морина. Сам барон возвышался над отрядом, сидя высоко в седле.
— Красный Рыцарь, — произнёс Морин. — Я жду вас в Хайэйшес.
Люди из обоих отрядов обменивались толчками и зуботычинами.
— Прекратить! — рявкнул Морин, бросив на дерущихся ледяной взгляд. — Красный Рыцарь, — спокойным голосом продолжил он, — смею вас заверить, вы вполне успеваете на турнир. Моё приглашение и соглашение, заключённое нами, остаются в силе. Встреча с вами на земле моих предков доставит мне несравненное удовольствие.
— Встреча с вами доставит мне удовольствие ничуть не меньшее, — отвечал Ламорик.
Один из рыцарей Морина пихнул Эйгрина локтем, и обмен тычками и толчками возобновился.
Конзар, ещё не придя в себя после одержанной победы, скользнул между лошадьми лордов и, положив руку на грудь Ламорику, произнёс:
— Довольно бравады и громких слов. Сэр Морин, его светлость Красный Рыцарь прощается с вами и желает вам счастливого пути. Мы с вами встретимся в Хайэйшес.
— Что ж, тогда до встречи, — Морин отвесил Конзару учтивый поклон и, кинув взгляд на дерущихся воинов, поинтересовался. — Вам не кажется, что они несколько увлеклись?
— Прекратите свару, — крикнул Конзар воинам Ламорика. — Мы встретимся с этими храбрецами, прежде чем успеем как следует истосковаться по ним. Собирайтесь. Или вы забыли, что мы все ещё в Гесперанде?
Воины кинулись разыскивать своих коней и подгонять оруженосцев. Дьюранд почувствовал, как кто-то взял его под локоть.
— Погоди, приятель, — произнёс Конзар. — Оуэн мне рассказал, что случилось на мосту.
— Черт, — прошептал Дьюранд.
— Скажу тебе честно, — молвил Конзар. — То, что мы затеяли сегодня утром, могло закончиться очень плохо. Но все прошло гладко, так что — выше нос, — Конзар подмигнул. — Я допустил ошибку, и если бы не ты, мне бы пришлось за неё дорого заплатить.
Все, что сказал капитан, было правдой.
— Послушай, Дьюранд, я потерял счёт турнирам, в которых принял участие. Сколько раз мои зубы превращались в крошево от ударов, и все — ради надежды на то, что я снова сойдусь в поединке с Кассонелем, — Конзар потянул за рукоять меча, обнажив клинок на несколько дюймов. — Этим мечом я сразил столько противников, что из них можно сложить целую гору. И все это время я мечтал вернуться в тот день, когда двадцать лет назад я сошёл с корабля на просоленную морскими ветрами пристань и скрестил мечи с Кассонелем. Если бы я остался на мосту и барон пересёк реку выше по течению… Жить мне осталось не так уж много лет, и я бы недолго был посмешищем. Я не Властитель Судеб. Не мне решать, кому жить, а кому умереть. Единственное, что я могу сказать — жизнью крестьянина, что погиб на том мосту, была куплена моя жизнь. Я буду помнить об этом. Не в моих привычках забывать о долгах. Ты совершил то, что должен был совершить каждый ради своего командира. Чего же боле? Ах да, я должен кое-что сделать, — Конзар ткнул пальцем в грязь под ногами. — На колени.
Дьюранд уставился на капитана. Ламорик, сидевший на лошади невдалеке, стянул с головы шлем. Оглядываться на молодого лорда времени не было.
— На колени, — голосом, не терпящим возражений, повторил Конзар.
Дьюранд опустился в грязь. В гетры тут же просочилась влага. Рыцари и оруженосцы, оставив дела, с любопытством наблюдали за происходящим.
— Меч, — коротко приказал капитан.
Дьюранд вытащил меч из ножен и, подчиняясь жесту Конзара, положил клинок перед собой в грязь.
— Я посвящаю тебя в рыцари в Древнем Гесперанде. Ты понял? — Дьюранду показалось, что ему в голову впились тысячи игл — на его чело опустилась закованная рука Конзара.
В голове мелькнула шальная мысль: может быть, его всего-навсего дурачат?
— Ну вот, — произнёс капитан.
Люди, стопившиеся вокруг них, образовывали неровный круг. Улыбались все, за исключением Гутреда, который неодобрительно качал головой.
— Я дарую тебе этот меч. Отныне ты не вправе принять клинок ни от меня, ни от кого-либо другого, не вернув назад прежний, — одним коротким движением Конзар подхватил лежащий на земле меч, стёр с него грязь, и вогнал его в ножны, висящие на поясе Дьюранда. — Ты посвящён в рыцари.
Капитан не смог сдержать ухмылки:
— Дай мне твои руки.
Дьюранд задрав голову недоуменно посмотрел на Конзара.
— Господи Боже, протяни мне руки. Не заставляй меня жалеть.
Конзар повернул Дьюранда лицом к Ламорику.
— Не вставай с колен.
Дьюранд все ещё не мог понять: шутят ли над ним или все это происходит взаправду. Если над ним насмехаются, он не побоится и скрестит с Конзаром мечи.
Ламорик улыбнулся и подался вперёд. Согласно обычаю, не менее древнему, чем сама Аттия, молодой лорд сжал руки Дьюранда в своих ладонях.
— Сэр Дьюранд из Коль, — торжественно произнёс Ламорик. — Ради спасения твоей бессмертной души, поклянись быть преданным мне, защищать меня от всех тварей, что рождаются и умирают, а в награду за это я стану твоим повелителем и заступником. Клянись в том Богом и Его Святым Воинством.
По лицу Ламорика расползлась улыбка. Где-то заржала лошадь.
— Клянусь Богом и Его Святым Воинством, — эхом отозвался Дьюранд.
— Согласны ли вы стать свидетелями принесённой клятвы? — обратился капитан к окружавшим их людям.
Воины дружно взревели, выражая своё согласие.
— Да будет так, — Конзар опустил ладонь на сжатые вместе руки Ламорика и Дьюранда.
Ни службы в храме, ни проповеди. Никто не коснулся плеча Дьюранда мечом. Дьюранд вспомнил, как все начиналось: он ехал домой, чтобы попросить денег и материи на новое платье. И вот сейчас он стоял на коленях в грязи посреди тумана. Теперь он был рыцарем и вассалом.
Капитан хлопнул Дьюранда по спине.
— Итак, поскольку теперь ты вассал Ламорика, ты поступаешь в моё распоряжение. Меня не волнует то, что ты сотворил в прошлом, — капитан выдержал паузу. — И ты получаешь право на долю добычи, которая нам досталась на турнире. Для начала тебе нужен хороший конь. Кстати, после вчерашнего боя мы получили имущество Керлака. Теперь оно твоё.
Рассеянно кивнув, Дьюранд принял то, что некогда принадлежало другу, которого он убил.
Когда кавалькада Ламорика тронулась в путь, снова спустился густой туман. Другие отряды пропали из виду. Люди ехали в одиночестве, с опаской поглядывая на проплывающие мимо деревья. Неба не было видно, стояла тишина, прерываемая лишь цокотом копыт.
Теперь Дьюранд был рыцарем. Он ехал на лошади Керлака, ещё один конь, боевой, шёл вместе с обозом, в котором лежали вещи павшего воина. А что ещё оставалось делать? Дьюранду был нужен конь, снаряжение Керлака тоже пригодиться. И все же казалось, что Дьявол в преисподней считает каждый грош, добытый Дьюрандом, чтобы потом предъявить ему счёт.
Вокруг клубился туман. Конзар, ехавший впереди, снял притороченный к седлу щит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64