В десяти шагах от Дьюранда стоял Конзар, подбрасывая в руках камешек.
— Ты славно сражался со стариной Оуэном, — сказал он. — Тебе повезло. Если бы ты сразу заметил кинжал и перехватил его, ты бы выставил Оуэна дураком и нажил бы себе врага, — капитан выдержал паузу. — А наживать себе врагов — ошибка.
Дьюранд кивнул, чувствуя на себе пытливый взгляд Конзара. Повисло молчание.
— Он тебе рассказал? — спросил капитан. — Я о твоём дружке-скальде.
Дьюранд на мгновение растерялся, но тут же вспомнил о короткой беседе Гермунда и Конзара. Ещё один секрет. Ещё одна тайна.
— Сэр Конзар…
— Сейчас это уже скорее бородатый анекдот, — усмехнулся капитан. — Я об истории с бароном Кассонелем. Ты её знаешь? — Конзар впился в Дьюранда взглядом.
Лишь однажды Кассонель совершил подвиг, прославивший его на все королевство.
— Он в одиночку победил целый отряд.
— Верно, — кивнул Конзар. — На турнире в Тернгире. Его светлость, Лудегар, герцог Беорана, отказался сражаться с Кассонелем.
— Вы были тогда с герцогом?
— Кассонель был молод, — улыбнулся Конзар, — совсем мальчишка. Он бросил перчатку Лудегару, но герцог лишь рассмеялся в ответ. Тут прибежал посыльный из порта, он принёс дурные вести. С нашим кораблём случилась беда. Лошади, снаряжение, доспехи — все пошло ко дну. Мы бросились в порт, но ничего, кроме чаек и тупо пялящихся на нас матросов, так не нашли. Когда мы пошли назад, у чёрного входа в замок нас ждал Кассонель. И снова он бросил перчатку герцогу, заявив, что его светлость сможет пройти лишь в одном случае — признав себя пленником Кассонеля. Герцог бросал на него рыцарей, одного за другим, и над каждым Кассонель одерживал верх. Он, словно Страж Райских Врат, стоял в узком проходе и никого к не подпускал к дверям. Нас было двадцать семь человек. Он побил нас всех. А после пришла очередь герцога.
— Властитель Небесный, — выдохнул Дьюранд.
Побить двадцать семь рыцарей, проверенных в боях и походах! Чтобы стать героем, ни к чему легионы тьмы и Тайные Повелители.
— В те годы я был на службе у герцога. Он даже поговаривал о свадьбе — на примете была овдовевшая баронесса, владевшая шестьюдесятью поместьями. Ей был нужен муж, да к тому же она, на мой взгляд, не была страшилищем. Дверь, что охранял Кассонель, вела во внутренний двор замка, где собрался цвет рыцарства. Присутствовал там и король Рагнал, хотя в те времена он был всего лишь юным принцем.
Дьюранд взглянул на лучики морщин, разбегавшихся от уголков глаз Конзара, на седые локоны его волос…
— Термагант в его руках был воистину быстр, — покачал головой капитан.
— Давно это было? — прошептал Дьюранд.
— Хм. Семь зим я сражался ради того, чтобы попасть в милость Лудегару, и четырнадцать зим назад я этой милости лишился.
— Черт, — прошло двадцать лет. Ровно столько сейчас было Дьюранду.
— И вот старина Кассонель, ныне барон Дамарин, наложивший лапу на то, что должно было стать моим, прибыл на этот турнир. Прошло уже много лет. А я все ждал.
— Это первый…
— Нет. Отнюдь нет. Я встретился с ним здесь семь лет назад, — Конзар криво усмехнулся. — Даже на том, первом, турнире в Тернгире его никто не ждал, чего уж говорить о Гесперанде. Слишком для него мелко. Но все же он сюда явился. Увы, в тот раз нас поставили биться в одном отряде, поэтому я не мог с ним сразиться, не замарав при этом свою честь, — Конзар оскалился. — Теперь он барон и сражается за Беоран. Зачем ему биться на турнирах, рискуя собственной шкурой? У него шестьдесят поместий. Пруды, полные рыбы. Сотня мельниц, храмы, охотничьи угодья.
— И все же он сюда приехал, — сказал Дьюранд.
— У леди Дамарин растут усы, сделавшие бы честь любому гейтанскому принцу, — улыбнувшись произнёс Конзар.
История, которую только что услышал Дьюранд, объясняла странные взгляды, которые на него кидал Конзар с того момента, как они разбили лагерь. Гутред был предан Конзару, поэтому и следил за новичком. Возможно, сказалась ещё и недоверчивость старого оруженосца, свойственная ему от природы. Все мысли Конзара были только о Кассонеле. Может, он решил, что Дьюранд — наймит барона? Дьюранд скрипнул зубами и склонил голову, понимая, что секреты, которые он хранит, источают яд, отравляющий умы других.
— Сэр Конзар, — начал Дьюранд. — Я был у Радомора в Ирлаке. В Ферангоре. Приехал Кассонель. Он говорил с Радомором, пытаясь склонить его к измене. В королевстве заговор. В нем участвует герцог Беоранский и другие, но кто ещё — я не знаю. Они уже начали действовать.
Капитан улыбался в темноту, подбрасывая на ладони камень. Посмотрев на Дьюранда, Конзар показал рукой на луг:
— Видишь?
Тихо шелестела мягкая трава, казавшаяся в лунном свете серой.
— Капитан?
Конзар кивком показал на луг и, размахнувшись, швырнул камень в траву. Как только он скрылся среди стеблей, луг ожил, наполнившись мириадами маленьких шевелящихся тел, рассыпанных по нему, словно бусины чёток по каменному полу. По лугу пошли волны — казалось, само мироздание бежало прочь, стараясь побыстрее скрыться из виду.
В изумлении Дьюранд уставился на капитана:
— Зайцы, — пояснил Конзар. — В лунную ночь здесь всегда кишмя кишат зайцы.
Капитан не проронил больше ни слова, и Дьюранд, оцепенев, снова воззрился на огоньки горящих в лагере костров. Он сделал выбор, он рассказал о заговоре. Теперь ему ничего не оставалось, кроме как покорно ожидать того, что уготовила ему судьба. Дьюранд ощутил смутное чувство облегчения, словно человек, пришедший в себя после долгой болезни.
В свете костров в полумраке виднелись чёрные силуэты шатров, в которых, несмотря на поздний час, не было ни единого человека. Где же, интересно, сейчас Кассонель? Возможно, барон сидит сейчас со своими воинами возле одного из костров? Из лагеря донёсся чей-то смех.
Дьюранд растянул было губы в улыбке, как вдруг увидел тёмную фигуру, которая, пригнувшись, кралась к лагерю Ламорика. Дьюранд подумал о Морине, Кассонеле, Сейвине и бесчисленных духах и призраках, скрывавшихся в лесной чаще.
Выхватив из ножен меч, он скользнул к фигурке, чернеющей на фоне полотняной стены шатра. Когда всего шаг отделял его от тёмного силуэта, фигурка обернулась — Дьюранд увидел огненно-рыжие волосы и расширившиеся от ужаса глаза. Перед ним была та самая девушка, которую он спас у реки.
— О Господи, — изумлённо вздохнул он, быстро опустив меч. — Я… прости… я…
— Это ты? — запинаясь, спросила девушка.
— Я. Дьюранд. Помнишь меня? Мы познакомились у реки. В Редуиндинге. Помнишь? — отрывисто ответил Дьюранд, пытаясь собраться с мыслями. Наверняка она следовала за ним. Как иначе она могла оказаться здесь, в самом сердце проклятой земли?
— Помню, — вздохнула девушка.
Дьюранд поглядел на меч.
— Я думал, кто-то крадётся к… — Дьюранд замолчал, поняв, что чуть не выдал имя своего господина, смущённо произнёс:
— Я, наверное, тебя до смерти перепугал.
Они стояли друг против друга, словно остались одни на всем белом свете. Её огромные чёрные глаза смотрели в глаза Дьюранда. Он почувствовал, что должен что-то сказать.
— Ты пойдёшь завтра смотреть на турнир? — спросил он.
— Да, — насторожённо ответила она.
Её волосы были цвета красных цветов, покрывающих по весне склоны холмов.
— Как ты здесь очутилась? — спросил он.
— Мы бы сами ни за что не добрались сюда. Леди Бертрана…
Она была близко, очень близко. В её глазах, словно в воде бездонных колодцев, отражался лунный свет. Дьюранд опустил руку на плечо девушки, почувствовав тепло её тела. Это прикосновение рассеяло опутавшие их чары.
Девушка, покачав головой, отвела взгляд.
— Да хранит тебя Царица Небесная, — быстро сказала она и бросилась прочь, исчезнув в лабиринте палаток.
Дьюранд остался один посреди шатров. Издалека доносились звуки неспешного разговора. Сзади, в лесу, шумели на ветру деревья. Дьюранд почувствовал себя одним из зайцев на лугу, которые бросились прочь, напуганные камнем, брошенным Конзаром.
Закрыв глаза, он услышал среди криков и смеха голос Гермунда. Судя по всему, скальд уже начал развлекать людей.
— Ладно, будет вам, — крикнул Гермунд.
Дьюранд, чувствуя, как полыхает его лицо, протиснулся в круг стоящих у костра воинов.
Люди подались вперёд, не желая упустить ни слова из рассказа сидящего на корточках скальда:
— В первый раз, когда мне удалось переспать с девушкой, мне было тринадцать. Она была уже немаленькой. Кожа белая, как молоко, губы красные. Правда, у неё на лбу были прыщи, ну да это не в счёт, они были совсем крошечными. Помню её обветренные губы, совсем как пергамент. Я лежал на спине на соломе. Она склонилась надо мной, стянула юбку через голову. Я увидел её коленки с ямочками, круглый живот, широкие крепкие бедра. Она рывком сорвала с себя сорочку и нависла надо мной. Сиськи огромные. Соски торчат. Ничего не мог с собой поделать. Штаны-то у меня были спущены, а орудие уже давно находилось в боевом положении. Короче, как только я увидел её голой… На её груди и бёдрах капельки пота… В общем, благородные рыцари, приключилось это самое… Одним словом, я не смог себя сдержать.
Слушатели покатились со смеху. Некоторые опрокинулись на спину. Оуэн, набычившись, покачал головой. Берхард перекатился на живот и, утирая слезы, сказал:
— Гермунд, друг мой, если твой рассказ о том, как ты первый раз переспал с женщиной, правда, ты невинен и чист как первый снег. Рассказывай дальше.
— Ну что ж, — кивнул Гермунд. — Видите ли, первый раз я остался с носом.
— Чего? — не понял Берхард.
— С носом. Моя возлюбленная увидела, что приключилось, ну и… девушкой она была горячей, на расправу скорой. К тому же, я лежал на соломе, а она была сверху. Двинула она мне в нос изо всех сил. Ну и тяжёлая у неё была рука! Она ушла, я приподнимаюсь на локтях, из носа по подбородку течёт кровь. Я уж подумал, что у меня начался насморк.
Некоторые из слушателей понимающе кивнули.
— Вот так, — заключил Гермунд, — я в первый раз остался с носом.
— У меня в первый раз на голове был шлем, — проворчал Оуэн, скорчив рожу. Шнобель на лице гиганта ничуть не уступал размерами носу Гермунда.
— То есть на поцелуи ты зря времени не тратил? — уточнил скальд.
— Интересно, придёшься ли ты по вкусу тем псам, что видел в лесу? — зарычал гигант.
— Будет, вам будет, — Берхард примирительно поднял руку. — И все же, Гермунд, когда ты в первый раз по-настоящему переспал с женщиной?
Кривоногий скальд в притворном беспокойстве скорчил рожу:
— Как человек благородный, я не смею говорить о делах столь приватных и личных. Вы же понимаете, эти разговоры затрагивают честь леди. Верно я говорю?
Люди покатились со смеху.
Глаза Ламорика и Дьюранда встретились. Молодой лорд даже не улыбался. Судя по всему, Конзар уже все ему рассказал.
— С меня довольно, — Оуэн поднялся с земли и, подхватив скальда, словно маленького ребёнка, направился к деревьям. Послышался шум ломающихся веток и у костра снова возник Оуэн, деловито отряхивавший руки.
— Следуй за мной, — шепнул на ухо Дьюранду молодой лорд.
От костра Дьюранда теперь отделяла фигура Ламорика. Чуть дальше стоял Конзар. Позади была только тьма и лес, в эту тьму погруженный. Начался разговор, которого с таким ужасом ожидал Дьюранд.
— Я мог бы тебя вздёрнуть прямо здесь и сейчас. Назови мне хотя бы одну причину, по которой мне этого не следует делать.
Дьюранд молчал.
Ламорик обошёл его вокруг, словно зверя в клетке.
— Мой капитан сказал мне, что ты совсем недавно служил у Радомора Ирлакского. Ты и словом не обмолвился об этом, когда я брал тебя на службу, когда мы плыли на корабле в Акконель, когда мы молились за душу моей сестры в Святилище Акконеля. Отчего? Ты безумен? Неужели он и сейчас платит тебе деньги?
Дьюранд не произнёс ни слова, даже когда Ламорик глянул прямо ему в глаза.
— Господи Боже! — Ламорик схватил Дьюранда за плечи и резко тряхнул. — Заклинаю, расскажи мне, что ты знаешь о моей сестре.
— Вам будет непросто выслушать меня, милорд.
— Говори.
— Лорду Радомору сказали, что она изменяла ему с человеком по имени Альдуан.
— С сэром Альдуаном из Варренделя? Моя Альвен?
— Этот человек был другом Радомора.
— Он и правда был на их свадьбе, — Ламорик отвёл взгляд. — Неужели Радомор поверил?
— Поверил. Сэр Ламорик, ему было представлено доказательство, — Дьюранду было тяжело говорить.
— Доказательство?
— Она дала ему знак… она позвала его…
— Что ты несёшь?
— Я знаю наверняка, что тот мужчина, Альдуан, — мёртв. Ваша сестра… — Дьюранд почувствовал, что его лицо заливает краска стыда. Он вспомнил, как поймал Альвен за руку и втолкнул её обратно в покои башни. — Я не знаю, что произошло, но Радомор был в ярости.
— В ярости, — эхом повторил Ламорик.
— Альдуан утонул. Его слышали… Мы слышали, как он кричал в колодце.
Они стояли в молчании. Ламорик ссутулился, уставившись в землю, и дотронулся до губ дрожащей рукой.
— Дьюранд, прошу, ответь мне со всей искренностью. Твой род служил моему роду со времён Гундерика. Ты сам веришь в доказательство её вины? Ты в него веришь?
Дьюранд, заставив себя посмотреть в глаза молодому лорду, ответил:
— Она сама во всем призналась, ваша светлость.
Глава 14
Танец теней
Медленно, крадучись, к лагерю подбиралось утро. Когда заря окрасила розовым восточный горизонт, сэр Эйгрин в одиночестве вознёс первую рассветную молитву. Вскоре к нему присоединились другие, глядя, как над замком разгорается новый день. Даже Бейден, молитвенно сложив руки, опустился на колени. Эйгрин продолжал молитву, пока край Небесного Ока не показался над горизонтом. Теперь рыцарь встал с колен и вознёс благодарность Владыке Небес.
Дьюранд возился с лошадьми и сбруей, понимая, что он предатель, ожидающий приговора. Он знал, что скоро расстанется с отрядом, но все же тщательно проверил упряжь и подпруги, почистил лошадей скребницей.
Пока люди в лагере ждали наступления рассвета, жители деревни сбили из досок трибуны, обращённые к лугу. Рыцарям предстояло сражаться там, где недавно носились зайцы, потревоженные брошенным камнем Конзара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64