Торжественное факельное шествие жрецов и жриц в устрашающих масках и развевающихся одеждах могло навести ужас на непосвященного. За ними, в сопровождении служителей и воинов, следовали увешанные цветами животные и люди, предназначенные в жертву. А вслед за ними потянулись старейшины, воины и прочие жители племени. Всего на поляне собралось несколько сотен человек, и все они направились через небольшую рощу к холму.
Лучшим решением было мирно отоспаться, пока духи воды, леса и огня получают свои жертвы. Я так и сделал и проспал до ночи, а когда проснулся, на поляне уже вовсю шло гулянье. Я наблюдал из леса, как молодые люди обливают друг друга водой и с воплями носятся по поляне. От костров тянуло невыносимо сладким запахом жареного мяса, ходили по кругу кувшины с медовухой. Костры пылали, поляна плясала, пела и визжала. Опьянев от запахов, я вышел из спасительной сени деревьев. Я медленно обходил поляну, стараясь держаться в тени, подальше от огня костров, где местные гуляки могли не признать во мне свояка. Здесь в тени меня уже не раз угостили медовухой. Мимо меня то и дело пробегали люди в венках или масках, подсвеченные всполохами костров. Раскрасневшаяся полногрудая деваха налетела на меня в потемках, едва не сшибла с ног, расхохоталась, убежала прочь. Вслед за ней промчался мимо меня такой же полновесный парень, громко сопя на ходу.
Мне бы следовало бежать отсюда прочь, покинуть залитую огнями поляну, оставить позади этот мирный край, но я так долго был один, и я сделал уже не первый круг по поляне, рассматривая людей.
Посреди поляны, на огромном пне, украшенном зелеными ветками, восседала тощая девчонка с босыми ножками, вместо одежды увешанная травой. За ее спиной стояли жрицы разных возрастов в масках. Перед пнем на площадке, окруженной кострами, шел кулачный бой. Малолетняя девчонка внимательно наблюдала за дерущимися, перешептывалась со старшими жрицами. Похоже, что бой шел за обладание этим длинноногим и тощим созданием.
Наконец жрецы и воины определили, кто среди молодцов будет участвовать в следующем состязании и отобрали трех претендентов. Два первых — похожие друг на друга, длинные и тощие, как жерди, парни, различавшиеся только цветом волос, рыжий и русый, демонстрировали публике свои достоинства, призывая зрителей поверить им на слово и без всяких испытаний. Третий претендент — крупный, пухлогубый, словно теленок, юнец неодобрительно посматривал на своих соперников, расположивших к себе всю публику, особенно ее девичью половину. Теперь трем смельчакам предстояла новая забава — проскочить сквозь горящее кольцо, созданное из костров.
Кинули жребий, первым проходить испытание выпало теленкообразному юнцу. Он набычился, поводил головой по сторонам, для чего-то принюхиваясь, сорвался с места. Подбегая к огню, он закрыл глаза руками и с разбегу проскочил сквозь горящее кольцо, превратившись в пылающий факел. С воплем и визгом он бросился к реке и, громко охая, вбежал в шипящую воду под дружный гогот зрителей. Несколько девиц, купавшихся в реке, тут же объявили его своим пленником и принялись утешать проигравшего «теленка».
Вторым сквозь огонь должен был пройти русый. Он с тоской осмотрелся по сторонам, разбежался и остановил свой бег прямо перед огнем, постоял, внимательно вглядываясь в языки пламени и, видимо, сделав разумный вывод, что босоногая не стоит таких страшных жертв, развернулся и направился к толпе зрителей. Люди громко завопили, засвистели, в героя полетели комья земли, послышались насмешливые выкрики. Русый раскланялся перед публикой, гримасничая, поднял ком земли, сделал вид, что ест его, кривлялся, плакал и скакал, изображая всеми доступными ему средствами свое раскаяние. Толпа расхохоталась и простила весельчака.
Прежде чем бежать к огню, рыжий оглянулся на девчонку, восседавшую на пне. Я тоже посмотрел на нее и только теперь заметил, что у девушки странные, неправдоподобно взрослые, даже старые глаза, холодный, мрачный взгляд. На месте рыжего я бы предпочел плескаться в речке, где несколько девиц щекотали проигравшего, чем оказаться в шалаше наедине с девчонкой, обладающей таким мертвым взглядом. Но рыжий, напротив, воодушевился, встал напротив кольца, долго смотрел на огонь, словно собирался его загипнотизировать. Потом разбежался и сиганул сквозь пламя. Возможно, мне лишь показалось, что пламя словно отпрянуло от бегущего сквозь него человека. Но одежда на нем лишь зашипела, как будто была мокрая, и даже не обуглилась.
Под всеобщее гиканье рыжий вышел в центр поляны, где его тут же подхватили под руки, надели ему на плечи длинный плащ, сплетенный из листьев и травы, на голову водрузили что-то напоминающее корону из бычьих рогов и под руки, с пением и завыванием, подвели к старому пню.
Образовалась процессия, возглавляемая коронованным победителем и девчонкой, одетой в травы. Толпа людей двинулась вслед за парой вокруг поляны, затянув хвалебные гимны богам.
Пока торжественная процессия ходила по кругу, жрецы сооружали посреди поляны шалаш из веток и наряжали его разноцветными лентами, цветами и травой. Ближайшие к шалашу огни загасили, а процессия закончила наконец свой путь у его входа. Но босоногая девчонка внезапно вырвала руку из ладони коронованного парня и обернулась в мою сторону. Она не могла меня видеть в тени деревьев, но внезапно я ощутил, как подбираются ко мне ледяные щупальца. Мертвенный холод охватил меня, я отшатнулся, едва сдержавшись, чтобы не убежать. Девчонка отвела свой жуткий взгляд, вновь схватила парня за руку и под дружные завывания и смешки толпы ввела его в шалаш. После этого песнопения возобновились с еще большим энтузиазмом.
Девушки, плескавшиеся в воде во время испытания огнем, вылезли вслед за своим временным пленником, который, впрочем, остался вполне доволен проведенным в реке временем.
Молодежь на поляне завела танцы с прыжками. Несколько человек поджигали и пускали катиться к реке колеса от телег, обмотанные соломой и вымазанные смолой. Я смотрел, как катится горящее колесо, подпрыгивая на неровностях и теряя хлопья огня, вслед за ним бежали мальчишки с факелами, выкрикивая какие-то песенки. Колесо достигало реки и с шипением погружалось в воду. Жрецы гадали по тому, как катится колесо, хорош ли будет урожай в этом году. Колеса горели все время, пока катились. Но одно сбилось с пути, ударившись о кочку, упало, не докатившись до реки. Жрецы остались недовольны, потрясали кулаками, обещали найти виновника.
Закончив пускать горящие колеса, парни похватали головни из костров и принялись гоняться друг за другом. То и дело кто-нибудь прыгал в воду, от реки доносился девичий визг и хохот парней.
Люди разбредались парочками по лесу, стремясь внести и свою лепту в оплодотворение земли и всего остального, что удастся. Собственно говоря, мне это занятие тоже не показалось чуждым, тем более что я давно уже бродил в одиночестве. О том, что главной моей целью было разузнать дальнейший путь, я, опьяненный медовухой и любовным томлением, начисто позабыл.
Мне показалось, что завести знакомство у воды будет легче, и я спустился к реке. Белокурая девушка, вылезающая из воды, поскользнулась на мокрой траве и едва не упала, я подхватил ее под руку и помог удержать равновесие. Она улыбнулась, сверкнув ровными белыми зубками. На щеках заиграли ямочки.
— Ты из охотников? — спросила она. — Я тебя прежде не видела.
— Угу, — я был готов согласиться с любым ее предположением.
Подхватив девушку под руку, я повел ее к кострам.
— И чего только жрицы нашли в Маре, — зло шипела девушка. — А она, как только прошла посвящение, такой надменной стала. А сама-то тощая, у нее и здесь-то еще ничего нет, и визжала она в шалаше, будто ошалелая.
— Как ты только расслышала? — усмехнулся я. — Ведь все так голосили, что даже собственного соседа слышно не было.
— А я за шатер пробралась, там много чего слышно было, — девушка почему-то всхлипнула и отвернулась.
Мы почти достигли поляны с кострами. Я обнял девушку за плечи и попытался прижать к себе. Она отстранилась и пробурчала:
— И не думай, стану я с первым встречным, как же. Вот добегу до воды, если ты меня не догонишь, то и не возьмешь.
Я бы догнал, но настаивать на этом не стал, а лишь спросил:
— А если все равно возьму?
— Силой? — Глаза девушки округлились. — Да ты что, охотник, неужто гнева Богини не боишься?
— Вот и подумай, есть ли у тебя право отказывать мне? Ты же должна, ну, ради плодородия.
Девушка бросила на меня гневный взгляд, полный презрения, и попыталась высвободиться из моих объятий. Внезапно я догадался, почему она выбиралась из воды. Видно, я не первый, кто получил у нее отказ. Мое предположение, что у воды девушки должны охотней знакомиться, было нелепо.
Белокурая красавица уже собралась покинуть меня, как вдруг на нас налетела другая девушка, вихрь ее рыжих волос промелькнул перед моим лицом. Она взвизгнула, смутилась, подхватила мою спутницу под руку и спросила, смеясь:
— Неужто не успела добежать до реки?
— Как зовут твою веселую подружку? — спросил я у белокурой.
Рыженькая девушка покраснела под моим взглядом, принялась разглаживать несуществующие складки на платье, натягивая ткань так, что она вырисовывала симпатичные девичьи формы. Я даже зубами щелкнул, когда тонкая ткань на мгновение продемонстрировала мне две аппетитные, словно яблочки, выпуклости.
Моя первая знакомая бросила на рыжую разъяренный взгляд и процедила сквозь зубы:
— Рыжая потаскушка Ивора, — потом добавила возмущенно: — Моим именем ты, охотник, даже не поинтересовался!
— Стыдно не быть потаскушкой в такую ночь, — парировала ее выпад Ивора.
— Я разделяю твои глубокие религиозные убеждения, милая Ивора, ты уже бегала к реке?
— Бегала, — хихикнула Ивора, взяла меня под свободную руку с другой стороны от белокурой и, притворно вздохнув, доверительно произнесла:
— Ужасно устала бегать, прямо с ног валюсь от усталости. Будь что будет, никуда больше не побегу.
Я высвободил свою руку из-под локтя первой девушки, чье имя мне так и не захотелось узнать, и сказал тихо, чтобы не услышала Ивора:
— Извини, милая, но мне пора выполнить свой долг перед вашим урожаем.
Девушка злобно глянула на Ивору и прошипела:
— Может, сегодня она и бегала к реке, но только чтоб подмыться после очередного ухажера.
Ивора фыркнула, но промолчала. Когда мы отошли от костров, она остановила меня. Я увидел слезы в ее глазах.
— Это неправда, — пробормотала она, — Линка злая и завистливая, она так про всех говорит. У меня и вправду один раз это было, но не сегодня. Давно и всего один раз.
Я обнял Ивору за плечи и, вдохнув сладкий аромат ее тела, подумал, что меня мало интересует, сколько раз у нее это было. Вслух я сказал:
— Никто не любит злых и завистливых девушек. Пойдем, прогуляемся.
Ивора улыбнулась и прижалась ко мне. Так, обнявшись, мы направились к краю поляны и углубились в лес. Но как только мы скрылись в гуще леса, Ивора решительно отстранилась от меня и заявила:
— Ты не из наших, ведь так? Линка сказала, что ты охотник, но я охотников знаю, мой брат ушел к ним, ты не из них. У тебя и лука нет, и одежда другая, и выправка. Ты — чужак!
Я остановился, с удивлением разглядывая девушку. Если распознала во мне чужого, чего же ради заманила меня в лес? Ведь еще на поляне среди людей кричать надо было: чужак!
— Ну, говори, зачем пробрался в наше племя?! — повелительным тоном приказала она.
— Угу, пробрался, — согласился я. — Чтобы похитить одну глупую девушку.
Ивора беспокойно оглянулась и вновь принялась разглаживать свое платье и разглядывать меня. Внезапно ее глаза округлились, она прошептала:
— Похитить? Это она тебя послала, да? Ты — демон!
Я опешил.
— Кто это — она?
Ивора съежилась и, кивнув куда-то в сторону, ответила:
— Она. Наша Великая Госпожа. Девушка зарыдала и, выставив руки вперед, словно желая защититься от меня, продолжала:
— Она ведь знает, что я одна во всем виновата. Она сказала тебе об этом? Только меня нужно наказать! Никто больше не должен пострадать. Ты ведь не убьешь никого, кроме меня?
— О чем ты, девушка? — Удивлению моему не было предела. — Ты ошиблась. Я не хочу убивать ни тебя, ни кого другого. Я просто странник, случайно проходивший мимо вашего племени и задержавшийся здесь, потому как появилась возможность поесть и выпить. Все, что мне нужно, это разузнать дальнейший путь.
— Это правда? Ты просто чужак, а не демон, посланный Великой Госпожой?
— Какой еще Великой Госпожой? О ком ты? Ивора по-прежнему протягивала перед собой руки, растопырив пальцы, чуть привстала и выгнулась вперед, спросила громким шепотом:
— Разве сам ты не человек? Почему ты спрашиваешь меня о Богине? Разве ты ее не знаешь?
Я понял, что Ивора говорит о Великой Богине, и удивился, как не понял этого сразу, ведь и сам я нередко называю ее Госпожой.
— Тебе не нужно бояться меня, Ивора. Все мы дети Богини. Я опешил от твоего напора и не понял тебя. Чем ты так провинилась перед ней, что ждешь от нее смерти?
— Я — преступница, — горестно вздохнула Ивора и затравленно посмотрела на меня.
— Значит, ты не выдала меня, потому что сама боишься наказания?
— Наказания? Ты не понимаешь! Наказание придет само. Мне не избежать гнева богов, но я не хочу быть наказанной жрецами.
— Что ты натворила?
— Я тайком пробралась в священную рощу.
— Тебе запрещено ходить в рощу?
— Нет, в обычное время нет. Но в дни ритуалов там можно быть только посвященным. А я… — Ивора охватила голову руками и всхлипнула: — И что только понесло меня туда?
— Что же ты там такого увидела?
— Ты что, разве можно об этом говорить? — возмутилась Ивора. — Думаешь, я выдам тебе, чужаку, наши священные тайны?
— Думаю, что выдашь, — рассмеялся я. — Ты ведь еле сдерживаешься.
Ивора сердито сверкнула глазами и надменно отвернулась. Я расстелил плащ на траве и уселся в ожидании рассказа. Промолчав некоторое время, девушка начала говорить быстро, взахлеб:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58