Значит, это должно было входить в план. Он решил действовать. На его решение также повлияло то, что он не знал, каким именно образом его хотят использовать для устранения эфора БН. В конце концов, ему была обещана полная безопасность и большая сумма наличными. Но ничего этого не произошло, видимо Мэк нарушил план и устранил Иволу преждевременно.
Слушая Мэка, Сатора нашел много неувязок, много случайностей и раздумывал, не бред ли это. Ведь он начал разработку Мэка чтобы добыть что-нибудь путем фальсификации на своего конкурента, метившего в кресло эфора. А тут, свидетель рассказал то, что он сам хотел состряпать. Возникло очень большое искушение поверить. Сатора так и поступил, но, будучи профессионалом, решил подвергнуть своего пленника сканированию мозга, ведь обвинения, в основу которых лягут показания Мэка, будут очень серьезны. Решение созрело быстро, само собой.
Мэка поместили в отдельную каюту и содержали как простого арестованного за нарушение устава матроса, но с усиленной охраной. Сатора послал вызов на Нишитуру в Центр Психонейроэкспертизы БН доктору Заумеру. Через несколько дней тот должен был прилететь на Ирбидору. Все необходимое оборудование для сканирования мозга на линкоре «Эксер» имелось.
В дни ожидания Сатора аккуратно навел справки о Самхейне, теперь уже произведенного в полковники, и выяснил один любопытный факт: Самхейн долгое время служил под непосредственным началом вице-эфора Вешенера. Правда, это было несколько лет назад, Самхейн был переведен на другую работу. Случайность? Может быть их связь — случайность. Но теперь уже Сатора в случайность такого рода не верил. Вешенер, как и Сатора, был наиболее вероятным претендентом на пост эфора. Несомненно, думал Сатора, Самхейн и Вешенер поддерживают связь. Сатора уже видел радужные горизонты, надо было устранить конкурента, что тоже самое, что разоблачить заговор. Это предаст вес ему в глазах членов коллегии эфоров, Текрусии и императора. Но сперва надо дождаться Заумера и получить его заключение.
Четверо матросов доставили Мэка, закованного в наручники, браслеты которых были соединены с ошейником к отсеку на переборке у входа в который значилось: «4 — 28. Лазарет». Створки бесшумно разъехались, приглашая во внутрь. Как и во всех отсеках любого боевого корабля, здесь царил идеальный порядок. Десятки пустующих коек были выстроены в несколько рядов, между которыми аккуратно располагалось медицинское оборудование различного назначения. Центральный проход между койками был раза в два шире остальных и лишен чего бы то ни было затрудняющего прохождение. Мэка провели по нему к переборке, за которой находился такой же зал, за ним еще один. Дверь переборки третьего зала отворилась, пленника ввели в новое помещение с совершенно иной обстановкой. Всевозможные пульты, мониторы, кресло с колпаком и другое оборудование. В центре стоял вице-эфор Сатора и плотно сбитый лысый человек в бежевой форме с эмблемами Медицинской службы. Одного взгляда на медицинское оборудование и на этого военного врача БН было достаточно, чтобы Мэк понял, куда он попал. Однажды, он уже проходил подобную процедуру с крайне болезненными последствиями. Теперь предстояло то же самое. Видимо, Сатора решил получить подтверждение показаний пленника «прокачкой мозгов».
—Мичман, вы останьтесь, — приказал вице-эфор старшему из конвоиров. Остальные, отдав честь, покинули отсек.
—Я доктор Заумер, — представился лысый, — думаю, вы уже поняли, зачем вас привели сюда.
Мэк кивнул.
—Превосходно, в таком случае не делайте глупостей, и я обещаю, что болезненные синдромы постсканирования будут минимальны.
Мэк отнесся к его словам с сомнением, но снова кивнул. Заумер сделал знак оставшемуся конвоиру и тот освободил узника от наручников и ошейника.
—Садитесь сюда.
Мэк уселся в указанное кресло, положил руки на подлокотники, которые автоматически защелкнули зажимы, то же самое произошло с ногами. На голову надвинулся колпак, стало темно, что-то похожее на раскаленные иглы впилось в его череп. Сознание поглотила тьма.
Заумер долго колдовал за пультом. Текли минуты, на мониторе появлялись обрывочные изображения, часто без четких контуров или без звука. Картинки мелькали словно калейдоскоп, иногда экран подолгу оставался черным. Из уст доктора, время от времени, вырывалось сопение, со стороны можно было заметить, что он крайне напряжен. Заумер все чаще стал бросать взгляды на показания датчиков физического состояния и психических процессов, шкалы были близки к критическому уровню. Лицо Мэка исказила гримаса.
—Плохи дела, — сам себе пробурчал доктор.
Сатора внимательно следил за его действиями, пытаясь понять то, в чем он был полный профан. Наконец, он решился задать вопрос.
—Что-то идет не так, доктор?
—Нет целостной картины, — не отрываясь от экрана буркнул Заумер.
—Нет целостной картины?
Заумер развернулся к вице-эфору и из подлобья уставился на него.
—Его уже сканировали, причем грубо и непрофессионально. Нанесены серьезные травмы.
—Вы можете что-то сделать?
—Вот я и пытаюсь.
—Сделайте все, что от вас зависит, доктор.
—Вам нужен идиот?
Некоторое время Сатора молчал, тогда доктор сам начал объяснять:
—Если вам больше не нужен этот «пациент», то я могу скачать практически любую информацию, но это приведет к несохранению психической целостности индивида.
—Нет, идиот мне не нужен. Этот Мэк мне еще пригодится. Но вы сказали: «практически любую информацию»?
—Да.
—Что это значит?
—Это значит, что вполне вероятно, психотравмы вызваны не только грубыми методами предыдущего сканирования, а и, возможно, блоками, которые разрушили определенные участки, даже целые пласты памяти. То есть, у меня появились подозрения, что индивиду были специально поставлены блоки с целью сокрытия какой-то информации. Иногда мы прибегаем к таким методам в нашем центре, когда готовим агентов.
—А не могло это произойти самопроизвольно, доктор?
—Самопроизвольно? — Заумер улыбнулся, — иногда люди действительно добиваются этого в процессе сильных душевных переживаний, стрессов. Здесь включается что-то вроде механизма психозащиты мозга. Но такие случаи настолько редки, что оснований предполагать подобное с данным индивидом у меня нет. К тому же, не каждый человек, далеко не каждый, на такое способен.
—Значит в нашем случае произошло вмешательство извне?
— Именно.
—Что ж, это весомая улика против заговорщиков.
Сатора некоторое время обдумывал свои выводы и задал следующий вопрос:
—Скажите, доктор, возможно хоть что-то выжать из него не повреждая мозг? Именно не повреждая, Мэк слишком хороший козырь в моих руках.
—В общем-то можно, но ценность информации я не гарантирую.
Заумер вновь засуетился за пультом. Показатели Мэка медленно подползли и критическим отметкам и застыли. Дисплей стал выдавать разрозненные картинки, не имеющие значения для дела. Наконец, через несколько минут появилось изображение Самхейна, расплывчатое и немое. Он что-то говорил, но все попытки Заумера получить звук не увенчались успехом. Звука то не было, то слышались какие-то булькающие какофонии. Спустя четверть часа, доктор добился изображения какого-то офицера БН, судя по окружающему фону, период памяти относился к Ирбидоре. И снова разорванные изображения и черные пятна. Раз за разом Заумер начинал все с начала, пока однажды не появилось изображение избитой нагой женщины, прикованной к столу в каком-то помещении и сцена её жуткого изнасилования и убийства Самхейном. Изображение было четким и стабильным. Все попытки убрать его или прокрутить провалились. Заумер около часа бился над устранением этой преграды и вынужден был признать свое поражение.
—Вот и все, ваше высокопревосходительство. Я не могу обойти этот блок, не сделав из него дебила. Похоже, его мозг самозащищается.
—Это Леварез, женщина на мониторе. Мэк говорил, что её убили у него на глазах и под страхом смерти завербовали его.
—Вполне возможно, пережитое сильно подействовало на психику индивида, привело в ужас и заставило цепляться за жизнь при любых условиях.
—Это я и предполагал, доктор.
Заумер достал носовой платок и промокнул свою лысину. Его голос звучал убедительно:
—Прошу вас, выбросьте из головы все эти эпитеты, типа слабак, трус и прочее. То, что я узнал сейчас об этом человеке, опровергает эти ярлыки. Наоборот, он сильный человек. Подумайте о другом, все мы храбры и сильны, но когда на наших глазах убивают кого-нибудь, причем не самым приятным способом, а потом угрожают сделать то же самое с нами, то поверьте, ломаются даже самые сильные люди.
Эти слова доктора уже в который раз заставили Сатору задуматься. В этот момент он окончательно поверил в правдивость показаний Мэка. А почему нет? Заговорщики убили Иволу, и теперь он, Сатора, напал на их след.
Коричнево-красная жидкость отсвечивала всеми лучами радуги, преломляясь в тонком хрустале на три четверти налитого бокала. Косые лучи шеролского светила, проникающие сквозь прозрачный стеклопластик окна, делали игру цветов завораживающей и, в то же время, забавной. Беру в несколько глотков осушил бокал и поставил его на стол. Рабочий день подходил к концу, все насущные дела были решены и он, следуя своей собственной традиции, обдумывал свои, но теперь уже совсем иные, дела за порцией шеролского коньяка.
Образовавшуюся идиллию мыслей, коньяка и безмятежности нарушил сигнал видеофона.
—Какого черта! — Недовольно проворчал Беру и вдруг сообразил, что сигнал пришел по каналу префектуры Шерола. Он убрал в стол пустой бокал и принял вызов.
—Господин Беру? — спросило изображение какого-то мелкого чиновника префектуры.
— Да.
Вас срочно хотят видеть в Сирондаре.
Кто?
В четверть восьмого вечера, не опаздывайте.
Что вы себе позволяете?
Изображение пропало. Беру пришел в бешенство, какая-то мелкая сошка позволяет себе такое хамство!
—Ах ты ублюдок!
Что-то попало под руку и полетело в темный видеоэкран, разбив его.
Беру встал, схватил бутылку и нервно зашагал по кабинету, отхлебывая из горлышка жгучую жидкость. Раньше с ним так не поступали. Да и против правил был этот вызов, абсолютно нарушивший всю форму. В его голове зародилось подозрение, он подошел к селектору.
—Да, господин Беру.
—Проверьте, откуда только что был вызов.
Небольшая пауза, Беру услышал собственное шумное дыхание и заставил себя успокоиться. Внутренняя дрожь негодования понемногу улеглась.
—Из префектуры, господин Беру.
—Черт! — он отключил селектор, — что это еще за хреновина такая?
В душе появилось недоброе предчувствие. Беру глянул на часы, в его распоряжении более часа. В самый раз выдвигаться, может сам префект желает его видеть? Ранее они неоднократно встречались, но вызовы никогда не делались столь непочтительно. Мелькнула шальная мысль и Беру почувствовал укол страха. Но нет, он отмел свою догадку, этого просто не может быть, он слишком тщательно занимался вопросами безопасности.
Гравитолет доставил к положенному сроку, на стоянке префектуры дворца Сирондар его уже ждал неприметный клерк, который сопроводил его в лифт, минуя центральный вход. Уже в лифте Беру заметил, что они движутся вниз. Все это ему не понравилось и больше не контролируя себя, он угрожающе потребовал от клерка:
Куда мы направляемся?
С вами хотят поговорить.
Кто? Префект?
Нет.
Этот ответ заинтриговал Беру и еще больше усилил беспокойство. Двери гравилифта разомкнулись, клерк провел прибывшего чиновника в один из кабинетов и удалился. Оглядевшись, Беру заметил столик, два привинченных к полу стула и все. Больше здесь ничего не было, голые стены и мутный потолок, как в камере. Именно сравнение с камерой первым пришло в голову. Откуда-то появился человек с проглядывающимся сквозь его недорогой, но модный костюм атлетическим телосложением. Беру готов был поклясться, что секунду назад его здесь не было и никакие потайные двери не открывались. Материализовался из воздуха?
—Господин Беру?
—Вам лучше знать.
Незнакомец обнажил в улыбке белоснежные зубы и представился:
Я капитан королевской безопасности Рыков.
Ну!
Давайте присядем для начала.
Беру последовал предложению и поместился в неудобный стул.
—Прежде всего, хочу сказать, что сказанное здесь не выйдет за пределы этой комнаты.
—Чем вызван интерес КОРБа к моей персоне?
—О, мы знаем о вас очень много интересного, господин Беру. Знаем о вашей подпольной противозаконной деятельности, какими средствами вы ворочаете и даже расписание вашего хождения по нужде. Мы закроем глаза на такую ерунду, как тотализаторы, притоны, нелегальные бои, ночлежки, подпольные бары, не платящие налогов. На все это мы готовы смотреть сквозь пальцы, но от вас нам нужны кое-какие услуги.
Беру долго и пристально смотрел на капитана, всем своим видом показывая, что он попал в компанию несмышленого дурочка.
—Все это бред, капитан. Ваши чистейшие фантазии. Даже если бы я в чем-то был замешан, у вас все равно нет доказательств.
—Что ж, не будем терять времени, господин Беру. Вы к нам откуда прилетели семь лет назад, из Федерации Шрак? Верно? Так вот, это там вы можете требовать свои права, нанимать адвокатов, требовать официального обвинения, санкций на обыск, арест и прочее. У нас же здесь этого нет. Вернее есть, если это входит в компетенцию полиции, если же замешаны интересы королевства, то эти самые интересы выше закона. Надеюсь, я вам доходчиво объяснил, господин Беру? Мы запросто можем поступить так: просканируем ваш порочный мозг, извлечем необходимую информацию, потом просканируем ваших подельников. Поскольку в дальнейшем вы нас уже интересовать не будете, можно будет не беспокоиться, что во время «промывки» вы станете кретином. Мы просто возьмем и аккуратно вырежем опухоль, которую вы создали на Шероле.
—Хорошо, что вы хотите? — Холодно произнес Беру и добавил: — Только не думайте, что я запуган и брошусь давать показания, начиная с мелких детских грешков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69