– Скажите, работает сегодня Адам? – спросила она продавщицу в неумело прилаженном парике, которая тут же поспешила ей навстречу, как только она переступила порог.
Продавщица прищурилась так, что глаза ее практически закрылись. Неужели она ее запомнила?
– Он обслуживает клиентку. – Подбородком она указала на заднюю часть магазина.
Адам стоял возле молодой женщины, держа в руках кучу обуви, ее лицо просто сияло от удовольствия. Джесс спокойно подошла к ним, стараясь не мешать ему с продажей.
– Итак, вам не нравятся все эти туфли. Можно ли мне предложить вам вместо этого стакан воды? – произнес Адам.
Молодая женщина рассмеялась, длинные светлые волосы лежали аккуратной прядью вдоль тщательно накрашенных щек. Она отрицательно покачала головой.
– Хотите конфетку?
Джесс смотрела, как Адам сунул руку в карман и достал оттуда конфетку, завернутую в красно-черную бумажку, видела, как женщина колебалась, прежде чем отказаться.
– Как насчет шутки? Вы похожи на женщину, которым нравятся хохмы.
Джесс почувствовала, как по щекам покатились слезы, не захотела, чтобы он увидел ее. В общем-то посмешищем была она.
– Вы нашли его? – спросила продавщица в плохо прилаженном парике, когда Джесс направилась к выходной двери.
– Я переговорю с ним позже. Спасибо, – ответила Джесс, удивляясь, за что она, собственно, благодарит продавщицу. Женщины постоянно всех благодарят, чтобы выглядеть любезными. – Простите, – извинилась она, пропуская входившую в магазин женщину, которая тоже извинилась. И чего мы все извиняемся?
Проклятье, подумала она, чувствуя растерянность и смущение. Черт дернул ее придти сюда. Почему она решила, что если хорошо почувствовала себя и захотела поделиться этим с кем-нибудь, то Адам будет готов разделить с ней подобное чувство? Ну и что от того, что она почувствовала себя энергичной? Что от того, что она научилась из кулака делать растопыренную орлиную лапу? Кому дело до того, что она сумеет оцарапать чей-то нос? Почему его должна заинтересовать кийя? Его интерес заключался в продаже обуви, в получении комиссионных. Почему она решила, что отличается от сотен других женщин, чьи ноги он одаривал ласками каждую неделю? И почему она так расстроилась?
– Хох! – произнесла она, стоя одна возле магазина. Но она не вложила души в этот возглас, и он тускло прозвучал над тротуаром, который топчут за день тысячи ног.
– Привет, незнакомка! – бодро прозвучал голос Дона по телефону. – С твоей стороны, это приятный сюрприз. Я начинал думать, что ты все еще сердишься на меня.
– С какой стати мне на тебя сердиться? – Джесс прикрыла дверцу в кабинке телефона-автомата.
– Ты и объяснишь мне. Я знаю только одно: ты и двух слов не сказала мне с тех пор, как у нас произошла небольшая размолвка в полицейском участке.
– Неправда, я разговаривала с тобой.
– Хорошо. Может быть, пару слов ты и произнесла, но оба раза «нет». Когда я пригласил тебя на День Благодарения, и второй раз, когда пригласил тебя пообедать вместе.
– Поэтому я тебе и звоню сейчас, – подхватила эту тему Джесс, получив такой удобный повод. – Я нахожусь в центре города и не помню, когда в последний раз ела что-нибудь жареное. Поэтому подумала, что, может быть, ты не занят... – Ее голос смолк, наступило молчание. – Но ты занят, – быстро добавила она.
– Господи, Джесс, – произнес Дон извиняющимся тоном, – в любое другое время. Ты ведь знаешь, что я просто ловлю такие случаи, но...
– Но сейчас субботний вечер, и «матушка Тереза» ждет.
Опять молчание.
– Вообще-то Триш на этот уик-энд уехала из города, – возразил Дон. – Поэтому я согласился отобедать у Джона Макмастера. Ты помнишь Джона?
– Конечно. – Джон Макмастер был одним из партнеров Дона.
– Кланяйся ему от меня.
– Я бы пригласил тебя...
– Туда я не пойду.
– Я знаю что ты не пошла бы туда.
Джесс рассмеялась, ей стало как-то не по себе. Зачем она ему звонит? Неужели она и в самом деле надеялась, что ее бывший муж сидит у телефона и ждет ее звонка, когда она почувствует себя одинокой или подавленной и будет нуждаться в небольшой дружеской поддержке?
– У меня блестящая идея, – произнес он.
– В чем же заключается эта твоя блестящая идея? – Джесс чувствовала, что задыхается, что в ее легкие совсем не поступает воздух. Он потянула за ручку складывающуюся вдвое дверцу, но дверца не открылась.
– Может быть, я заеду к тебе завтра утром с пирожками и деревенским творогом, а ты приготовишь кофе и расскажешь мне о том, кто умер.
Джесс старалась открыть дверь телефонной будки, ее пальцы начали неметь. Становилось трудно дышать. Если она сейчас же не вылезет из этой чертовой будки, то упадет в обморок, возможно, задохнется. Ей надо выйти на свежий воздух.
– Джесс? Джесс, ты слушаешь? Я пошутил. Разве ты не читаешь больше в газетах похоронные объявления?
– Дон, мне действительно пора уже идти. – Джесс начала колотить кулаком по двери.
– Десять часов утра устроит?
– Вполне.
– Тогда до завтрашнего утра.
Джесс выпустила из руки трубку, которая повисла на шнуре, раскачиваясь из стороны в сторону, как мертвец, которого вздернули на веревку судом Линча. Она продолжала между тем дергать и толкать дверцу телефонной будки, отчаянно стараясь вырваться оттуда.
– Проклятье, выпустите меня отсюда! – взвизгнула она.
Дверь неожиданно отворилась. По другую сторону двери на улице стояла пожилая седовласая дама не больше пяти футов роста, взявшись руками с надувшимися венами за край двери.
– Иногда их заедает, – сказала она со снисходительной улыбкой и засеменила дальше по улице.
Джесс выскочила из кабинки, лицо ее покрылось испариной, несмотря на прохладную погоду, близкую к нулевой отметке.
– Как это со мной могло случиться? – прошептала она, глядя на свои окоченевшие руки. – Я забыла все, что сегодня выучила. Как же я смогу защитить себя от кого бы то ни было, если не могу даже вылезти из этой дурацкой телефонной будки?
Ее руки отошли лишь через несколько минут, и она смогла помахать рукой, чтобы остановить такси.
Глава 16
Ужин состоял из макарон с сыром, двух кусков замороженного ванильного торта с клубничной глазурью фирмы «Пепперидж» и большой бутылки кока-колы.
– Ничего нет лучше, чем хорошенько покушать, – пробормотала Джесс, проходя с грязными тарелками мимо канарейки по пути на кухню. Она слишком устала, чтобы очистить и сунуть их в посудомойку, поэтому просто положила тарелки в раковину.
Она зашаркала назад в гостиную; уставшие ноги совсем не приподнимали шлепанцы над полом, что напомнило Джесс о пожилой женщине, которая помогла ей выбраться из телефонной будки.
– Она, наверное, даст более умелый отпор бандиту, чем я, – сказала Джесс, не уверенная, нужно ли ей продолжать ходить на курсы самозащиты в оставшиеся две недели. – Может быть, и стоит. Я же заплатила за них, – сдалась она, выключила стереофоническую аппаратуру и на ночь набросила на клетку с канарейкой покрывало. Джесс выключила свет и зашаркала в ванную комнату, стягивая с себя по дороге хлопчатобумажный свитер, бросила его в корзину для грязного белья поверх спортивных брюк, хотя не представляла себе, когда сможет заняться их стиркой. В последнее время она покупала только такие вещи, на этикетках которых было написано «ТОЛЬКО СУХАЯ ЧИСТКА». Это, может быть, обходится дороже, но отнимает меньше времени.
Она надела на себя через голову длинную фланелевую ночную сорочку с рисунком в розовато-белый цветочек, затем вынула и тщательно сложила одежду на следующий день: синие джинсы, красный свитер с высоким воротом, толстые красные носки и нижнее белье. Все было наготове, чтобы сразу одеться.
Шлепанцы стояли на полу рядом со стулом, ожидая когда она сунет в них ноги.
– Все в порядке, – сказала она себе, шаркая в ванную вымыть лицо и почистить зубы. Она торопилась в постель.
«Сейчас только девять часов», – подумала Джесс с удивлением, когда тушила лампу возле кровати, и скользнула между простынями.
– Я, пожалуй, успею подготовиться и сделать выводы по делу Терри Вейлса в понедельник, – решила Джесс, засыпая.
Это был долгий и изнурительный день. Сегодня вечером ее раздосадовали двое мужчин. Ей пришлось немало потрудиться, прежде чем она отделалась от них. Этого оказалась достаточно, чтобы силы окончательно покинули ее.
– Спокойной ночи, Луна, – прошептала она, вспоминая детскую книжку под тем же названием, которую она подарила своему племяннику, и прислушиваясь к слабому шуму, доносящемуся из квартиры снизу. «Должно быть, у Уолтера новая компания», – подумала Джесс, погружаясь в сон.
* * *
Во сне она стояла перед судом в одной только ночной сорочке в розовато-белый цветочек и пушистых розовых шлепанцах.
– Нам нравятся ваши пижамы, – сказала одна из женщин – присяжных заседателей, протянув руку из-за загородки для присяжных, чтобы погладить мягкий рукав ночной сорочки Джесс. Но ее рука с растопыренными пальцами оказалась орлиной лапой, которая располосовала материал с такой же легкостью, как ножницы разрезают бумагу, оцарапав до крови руку.
– Разреши, я займусь этим, – предложил Дон, перепрыгивая через стол защиты и беря ее кровоточащую руку.
Джесс позволила ему притянуть себя, почувствовала, как сблизились их тела, потом неожиданно всем своим весом толкнула его, сбила с ног, и он упал на пол.
Судья Харрис, выражая свое неудовольствие, постучал деревянным молотком, призывая к порядку в зале суда. Потом голосом Адама Стона спросил:
– Джесс, вы здесь? Джесс? Джесс?
Джесс села в кровати, еще не совсем проснувшись, но радуясь тому, что она находится в своей спальне, а не в здании суда. «Надо верить самой себе», – подумала она, цепляясь за обрывки рассеявшегося сна, в котором оттолкнула человека, хотевшего помочь ей.
– Джесс, – опять раздался голос из ее сна, – Джесс, вы дома?
Деревянный молоток продолжал стучать. Только теперь это был уже не молоток. Кто-то стучал в дверь ее квартиры, сообразила Джесс, окончательно проснувшись, и протянула руку к ночному столику. Она выдвинула ящик, нащупала и вынула оттуда пистолет, встревожившись уже одним тем, что у нее в руках оказалось оружие.
– Кто там? – спросила она, надев шлепанцы и направляясь к двери, крепче сжимая в руке пистолет. Пол, казалось вибрировал под ней от громкой музыки в нижней квартире.
– Это Адам, – ответил голос из-за двери.
– Что вы здесь делаете? – спросила Джесс, не открывая двери.
– Мне захотелось повидать вас.
– Вы когда-нибудь слышали о существовании телефонов?
– Телефонами я сыт по горло, – ответил он и засмеялся. – Мне захотелось увидеть вас. Невольный порыв.
– Как вы проникли в дом?
– Входная дверь оказалась открытой. Этажом ниже устроили шумную вечеринку. Послушайте, мне совершенно не нравится кричать вот так через дверь. Вы собираетесь впустить меня?
– Уже поздно.
– Джесс, если у вас кто-то есть.
Она открыла дверь.
– Никого, кроме меня, здесь нет. – Джесс махнула пистолетом, показывая, что можно войти.
– Господи Иисусе, неужели настоящий?!
Джесс кивнула, подумав о том, что Адам выглядит превосходно, а смешно выглядит она сама в своей фланелевой ночной сорочке в розовато-белый цветочек, в пушистых розовых шлепанцах и с револьвером «Смит и Вессон» в руках.
– Мои меры предосторожности против поздних визитеров, – заметила она ему.
– Разве это поздно, Джесс? Всего половина одиннадцатого.
– Неужели только половина одиннадцатого?
– Знаете, вам следует сделать глазок в двери. Или навесить цепочку. – Он нервно смотрел на пистолет. – Не думаете ли, что теперь это можно убрать? – Он снял пиджак, бросил его на край тахты, как будто, раз уж он пришел, то намерен остаться здесь, и теперь стоял перед ней в помятом белом свитере и черных отутюженных джинсах. И только тут она заметила, что в руках он держал бутылку красного вина.
– Давайте поступим так, – предложил он. – Вы спрячете свой пистолет, а я открою бутылку с вином.
Джесс кивнула, не зная, можно ли было поступить иначе. Она двинулась, будто бы управляемая автопилотом, к себе в спальню, положила пистолет в ящик ночного столика и вынула из шкафа розовый стеганый банный халат. Когда она вернулась в гостиную, Адам уже откупорил бутылку и налил вина в два бокала.
– «Шато-дю-Пап», – сказал он, подавая ей бокал и увлекая ее к тахте. – За что выпьем? – спросил он.
Когда они сели, их колени соприкоснулись, но Джесс тут же отстранилась, подтянув ноги под себя.
Джесс вспомнила любимый тост свояка.
– Здоровья и благополучия, – произнесла она.
– А что, если нам выпить за хорошее времяпрепровождение?
– За это с удовольствием.
Они чокнулись, вдохнули аромат вина, потом поднесли бокалы к губам, но пока что даже не пригубили.
– Приятно видеть вас, – сказал Адам.
Джесс смотрела на его губы, чувствуя легкий запах алкоголя, исходящий от него, и соображая, где он побывал перед тем, как пришел к ней. Ходил куда-нибудь с клиенткой, с которой она видела его сегодня во второй половине дня? Не закончилось ли их свидание очень рано, и он остался ни с чем, кроме свободного времени и бутылки вина? От каждой новой мысли Джесс раздражалась все больше. Теперь она окончательно проснулась, ей не слишком нравилась его непосредственность, а самонадеянность сердила все сильнее. Почему это он стучится к ней в дверь в одиннадцатом часу в субботний вечер и пугает ее до полусмерти? Неужели он думает, что может игнорировать ее всю неделю и потом без предупреждения приходить в любое время, когда ему заблагорассудится? Не предполагает ли он, что она охотно впустит его, выпьет с ним вина и потом с признательностью возьмет его с собой в постель? Пусть будет рад, что она не пристрелила его!
– Зачем вы пришли? – Неожиданный вопрос Джесс удивил их обоих.
Адам сделал большой глоток вина, несколько секунд смаковал его, потом проглотил.
– Почему, вы думаете, я пришел сюда?
– Откуда мне знать? Потому я и спросила.
Он выпил еще глоток вина, на этот раз залпом, как будто это была рюмка виски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51