Не сдержав своих чувств, я разрыдалась в голос.
— Боже мой, доктор Виман… — проговорила она, не веря своим глазам.
— Прости меня, Диана, — всхлипывая, сказала я. — Но ты единственная, с кем я могу поговорить, единственная, кто знает Брока так, как знаю его я…
Не спрашивайте, что я имела в виду. Но в тот момент мне нужно было найти нечто такое, что могло бы объединить нас с Дианой.
— Значит, дело в мистере Броке? — Она смотрела на меня во все глаза.
— Да, — сказала я. — Диана, я влюбилась в него и не знаю, как сказать ему об этом.
— Вы?! — переспросила Диана, потрясенная моим сообщением. — Вы влюблены в мистера Брока?
— Да, — снова сказала я, начав раздражаться. — Я влюблена в Брока — и не знаю, испытывает ли он ко мне хоть какой-то интерес. Но я никогда не узнаю этого, если не признаюсь ему в своих чувствах. И представь себе, что-то мешает мне говорить с ним об этом, будто меня заклинило. Мои мысли словно парализует, и я не могу даже сформулировать предложение, вымолвить слово. Не понимаю, что со мной. Никогда я не была такой! Никогда!
— Доктор Виман, — сказала Диана каким-то странно торжественным тоном.
— Что?
— Вы всегда были такой!
Я подняла голову и посмотрела на нее.
— Что ты хочешь сказать?
Она села в кресло, на котором обычно сидела я, и жестом указала мне на стул для пациентов.
— Успокойтесь, и я вам все объясню.
Кто объяснит? Она?! Но я все-таки села. Это была новая Диана — Диана, почувствовавшая свою силу.
— Итак, — сказала она, устраиваясь поудобнее в моем кресле, — дело обстоит следующим образом. Вы долгое время были моей начальницей и всегда казались мне такой… замкнутой. Вы никогда не проявляли никаких чувств — даже когда ваш муж смешал вас с грязью, даже когда он продал вашу историю «Инквайрер», даже когда рухнула ваша карьера. Вы не проронили ни слезинки. Не сказали ни слова. Только плотно сжатые губы — все та же доктор Виман!
Я нахмурилась. Вряд ли я была все та же.
— Вы были так увлечены своей методикой, — продолжала она, — обучением мужчин женской манере общения, что сами разучились разговаривать как женщина.
— Не может такого быть! — воскликнула я, совершенно обескураженная.
— Может. Подумайте над этим.
Я попыталась подумать, но Диана уже вошла во вкус, и теперь ее невозможно было остановить.
— По-моему, ваша манера речи ничем не отличается от манеры мужчин, которые обращаются к вам за помощью.
— Но это не так!
— Не так? Вы перебиваете. Вы всеми командуете. Вы посылаете меня за рождественскими подарками вашим близким вместо того, чтобы купить их самой.
— Такое было только один раз! Один! И то только потому, что я уезжала на конференцию в Аризону…
— Неважно сколько. Главное, что вы так поступили. И это еще не все. Вы, в отличие от мистера Брока, ни разу не сказали, что мне что-нибудь к лицу.
— Ни разу?
— Ни разу! Кстати, говоря о нем, вы называете его Броком, а не Брэндоном. Только мужчины называют друг друга по фамилии, доктор Виман. Это лишний раз доказывает, что язык, на котором вы разговариваете, — язык мужчин.
Диана все больше вырастала в моих глазах. Но неужели она права? Неужели я была так поглощена своей работой, что забывала сама следовать собственным заповедям? Неужели мое владение Языком женщин оставляло желать лучшего? Неужели мне самой надо было будить в себе женское начало? Тогда почему же мои подруги никогда не жаловались на мою манеру говорить, не обвиняли меня в излишней сдержанности? Они принимали меня такой, какая я есть. Хотя, возможно, они сами были настолько увлечены собой, что могли просто не заметить моей необщительности.
— Но, Диана, разве я была плохой начальницей? — обессиленно проговорила я, хватаясь за последнюю соломинку. — Разве я проявляла непрофессионализм по отношению к тебе?
— Нет, вы вели себя как настоящий профессионал, — сказала она таким тоном, что я сразу насторожилась. — Вы заставляли меня сидеть в офисе, даже когда у вас совсем не было пациентов. Справедливости ради надо заметить, что вы всегда платили мне вовремя, отпускали меня в гимнастический зал, в солярий и куда бы я ни пожелала. Но в смысле личных отношений вы обращались со мной, как с вещью. «Сделай это, Диана! Сделай то, Диана!» Будто бы вам чуждо все человеческое!
— Почему ты так решила? — пыталась защищаться я.
— Вы никогда не спрашивали меня о моей семье, не интересовались, республиканка я или…
— Но мне не хотелось лезть не в свое дело!
— Вы заметили, как только что перебили меня, доктор Виман? Вы сами себя слышали?
— Извини.
Она была права.
— Вы никогда не задумывались, кто я такая, — продолжала Диана. — И никогда не делились со мной своими чувствами.
Господи, какую холодную, бессердечную тварь она обрисовала! Но разве я такая? Возможно, холодная. Но не бессердечная. Нет, я не бессердечная!
— Вы смотрели фильм «Все о Еве»? — спросила Диана, обожавшая фильмы «из былых времен».
— Да, — сказала я. — Бет Дэвис там великолепно играет. Но какое отношение имеет ко мне этот фильм?
— Самое прямое. Помните, что говорит Бетти Холму в машине?
— Не помню.
— Она затягивается сигаретой и говорит что-то вроде того: «Женская карьера — забавная штука. Карабкаясь вверх по лестнице, вы оставляете по пути множество вещей, которые кажутся вам ненужными. Вы забываете, что они вам могут пригодиться. Но вы вернетесь за ними, когда вы вспомните о том, что вы — женщина. Нравится вам это или нет, у каждой из нас, кроме деловой карьеры, есть еще и карьера женщины. И рано или поздно, вам придется ей заняться». — Тут она сделала паузу и очень удачно изобразила Бетти Дэвис. — Вам это о чем-нибудь говорит, доктор Виман?
— Да, Диана, — согласилась я. — Говорит. Наверное, я действительно забыла, что такое быть женщиной. Как это могло случиться?
— Возвращаясь к вашим затруднениям. — Диана пожала плечами и снова откинулась на спинку кресла — моего кресла. — С мистером Броком. Если вы не в состоянии поделиться своими чувствами даже с таким ничтожеством, как я, то как вы будете рассказывать о них ему?
— Ты не ничтожество, — сказала я. — Не прибедняйся.
— Я не буду прибедняться, если вы дадите мне возможность проявить себя.
— Каким образом?
— Если вы позволите мне обучить вас по методике доктора Виман.
Теперь был мой черед удивляться:
— Ты?!
— А почему бы и нет? За то время, что я здесь работаю, я успела понять, в чем суть вашей методики. Я расшифровала сотни кассет и напечатала тысячи сценариев. К тому же я читала вашу книгу.
— Правда? Я не знала этого, Диана!
Это был единственный приятный момент в таком мучительном для меня разговоре.
— Не знали, потому что не спрашивали. Вы никогда не интересовались мной.
— Прости меня…
— Как бы то ни было, думаю, я смогу научить вас Языку женщин, доктор Виман. Мы с вами сделаем сокращенную версию программы — специальный курс, пройдя который, вы сможете сказать мистеру Броку о своих чувствах, когда он придет на последнее занятие. У вас сейчас немного пациентов, поэтому мы можем работать, сколько захотим.
— Диана! — Я взяла ее за руку. Я была тронута ее добротой, особенно в свете того, что она только что сказала о моем обращении с ней. — Я очень рада, что у тебя хватило смелости сказать мне такое и предложить мне позаниматься со мной по методике доктора Виман. Но одно дело просто научиться выражать свои чувства, и совсем другое — признаться мужчине в любви.
— Да, но вы не сможете сказать ему о любви, если не освоите простейших вещей. Всему свое время, доктор Виман.
— Ты права…
— Так что вы скажете? Я чувствую, что смогу помочь вам.
Я встала и обняла ее — не потому, что хотела завоевать ее доверие, а потому, что мне захотелось обнять ее.
— Я принимаю твое предложение. Наверное, мне и в самом деле будет полезно пройти собственный курс обучения, вспомнить о том, что я — женщина. Но я хочу спросить тебя, Диана: какая тебе от этого польза?
— Какая польза? Я получу в роли начальницы живого человека, а не снежную королеву, — сказала она и, впервые за все время пребывания в этом офисе, улыбнулась. — А кроме того, если у меня все получится, вы повысите меня, — добавила она. — Вас это удивит, но во мне гораздо больше честолюбия, чем может показаться со стороны.
18
Мы с Дианой назначили наше первое занятие на следующий день. Стоило мне войти в офис, как Диана дала мне понять, что она уже вошла в роль учительницы. Войдя, я, по своему обыкновению, остановилась у ее стола и сказала:
— Доброе утро, Диана. Кто-нибудь звонил?
— Звонков не было, — ответила она, протянув мне лист бумаги. — Вот ваш сценарий, доктор Виман. Я пришла сегодня пораньше, чтобы набрать и распечатать его для вас.
— Очень предусмотрительно с твоей стороны, — заметила я. — Особенно если учесть, что наше занятие назначено на четыре.
— Это верно, но я считаю, что нам ни к чему терять время. Вы, например, обратили внимание на то, что только что сказали?
— А что я сказала?
— Вы сказали: «Доброе утро, Диана. Звонки были?»
— Ну и что же?
— Вы не спросили: «Как твои дела?» Или: «Ты сделала пирсинг? Проколола левую бровь? Тебе идет!» Или: «Как твой палец, который ты прищемила на днях? Не болит?»
Я только пожала плечами, поскольку была занята своими мыслями.
— Давайте прямо сейчас начнем проговаривать сценарий, — предложила она. — Я буду произносить реплики диалога, а вы будете повторять их за мной. Вы готовы?
— Диана, все хорошо в меру, — сказала я, усмехнувшись про себя. Надо признать, что она весьма неплохо мне подражала. — Давай не будем спешить. Я даже кофе не успела выпить.
— Ваш кофе подождет, — строго сказала она. — Послушайте, доктор Виман, вам осталось заниматься с мистером Броком всего несколько недель. А значит, очень скоро вам придется объясниться с ним. На вашем месте я бы не теряла даром времени и приступила к работе.
— Уговорила, — вздохнула я, мысленно прощаясь с кофе. — Давай свою реплику.
— Слушайте внимательно.
— Я вся внимание.
— Оставьте ваш сарказм, доктор Виман!
— Ладно.
Я вдруг почувствовала, что веду себя, как Брок в начале своего обучения у меня: обращаюсь с Дианой снисходительно и все время пытаюсь защищаться. В общем, глупо выгляжу.
— Повторяйте за мной: «Доброе утро, Диана. Как ты вчера провела время со своим молодым человеком? Мне не терпится узнать».
— Я и не знала, что у тебя есть молодой человек, Диана.
— Да вы ничего обо мне не знали, доктор Виман. Но мы будем работать над этим. Я научу вас делиться маленькими женскими тайнами, что является основным определяющим признаком Языка женщин.
— Маленькими женскими тайнами?
— Да. А теперь повторите реплику.
Я пожала плечами:
— Доброе утро, Диана. Как ты вчера провела время со своим молодым человеком? Мне не терпится узнать.
Вы не сделали ударение на слове «не терпится». Это самое главное. Выделяя голосом это слово, вы подчеркиваете, что действительно стремитесь к дружбе со мной.
Я не знала, к чему мне ее дружба, но повторила реплику, как она меня просила.
— Что теперь делать?
— После того как я расскажу вам о моем свидании, вы ответите мне: «Благодаря этому негодяю, моему мужу, который обманул меня и подорвал мою карьеру, в моей жизни сейчас нет мужчины. И поэтому я провела прошлый вечер в полном одиночестве. Я смотрела сериал по телевизору, ела мороженое прямо из пачки и выплакала все глаза».
— С какой стати мне говорить такую чушь?!
— Потому что женщина сказала бы так.
— Но не всякая женщина! Я не смотрю сериалы, не ем мороженое из пачки и не плачу.
— Вы не плачете? — Она ухмыльнулась. — А как же вчера? Или это кто-то другой плакался мне в жилетку?
— Ладно. Я иногда плачу. Но Кипа я давно уже забыла.
— Неужели? И вы больше не держите на него зла?
— Ну, допустим, держу, но я бы не стала…
— Что не стали бы?
— Распускать нюни.
— Я и не прошу вас распускать нюни. Я прошу вас излить свой гнев и поделиться со мной своими чувствами. Давайте, доктор Виман!! Не стоит скрывать от окружающих свою ранимость и беззащитность. Вы же на самом деле хотите, чтобы Брок увидел, как вы беззащитны. А сейчас все видят только ваши мужские качества.
Мои мужские качества? Кто бы мог подумать?!
Тяжело вздохнув, я послушно повторила реплику, слово за словом.
Это была только разминка. Через час мы с Дианой уселись в моем кабинете и начали настоящее занятие. Она заняла мое кресло, а я — место для пациента. Все эти годы у нее не было возможности непосредственно наблюдать за тем, как я провожу занятия, однако она хорошо усвоила мою методику. И, что самое главное, поняла, в чем состоит основная задача, — помочь человеку научиться выражать свои чувства.
Пациентов в тот день не было, и за одно занятие мы успели отработать все составленные ею сценарии, начиная с тех самых, которые касались только меня («Сколько бы я отдала, чтобы мои родители не разводились!», «Я убить готова моего бывшего мужа за то, что он мне сделал!»), и заканчивая всеобщими («Не могу простить себе, что я съела этот огромный бутерброд с индейкой», «Как я люблю Селин Дион!»). К концу занятия я чувствовала себя совершенно измотанной.
— Завтра мы будем работать еще больше, — бодро сказала Диана, когда мы запирали дверь офиса.
— Завтра придет Брок, — напомнила я ей.
— Завтра придет Брэндон, — поправила она меня. — Скажите это.
— Что сказать?
— Назовите его по имени.
Я стушевалась. Это была задача не из легких. Если я стану называть его Брэндон, то утрачу существовавшую между нами профессиональную дистанцию, разрушу стену, которую я так старательно воздвигала. По крайней мере, мне так казалось.
— Не стесняйтесь, доктор Виман, — подбодрила меня Диана. — Я знаю, что это большой шаг для вас, но сейчас вас никто, кроме меня, не услышит. Кроме того, вам никто не мешает по-прежнему называть его мистером Броком, когда вы обращаетесь к нему. Но прекратите называть его просто Броком!
— Хорошо-хорошо, — сказала я. — Завтра приходит Брэндон.
— Вы молодец. Итак, он придет завтра, и после этого мы с вами позанимаемся. А можно даже потренироваться до его прихода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35