Алексу нравилось, когда жизнь вокруг него кипит. Он устроился было в газету, но вскоре понял, что пройдут долгие годы, прежде чем его допустят к репортажам – то есть туда, где действительно все кипит.
Он перешел в издательскую группу, выпускавшую серию журналов приключений, и наконец нашел дело по душе. Через два года Алекс уже был редактором одного из этих журналов. Под его руководством журнал опередил другие издания компании аж на пятьдесят тысяч экземпляров в месяц.
Но через пять лет эта работа Алексу наскучила. Независимо от политики редактора рынок для журналов подобного типа был ограничен. Поэтому Алекс с радостью воспользовался возможностью перейти на работу к Ласло Сноу, не задумываясь о том, что во многих отношениях ему будет неуютно у Ласло, ультраконсерватора по своим убеждениям и диктатора по натуре…
Теперь Алекс вновь чувствовал себя ожившим. «Мачо» манил своими почти неограниченными перспективами. Работая в тандеме с Марком, они сделают из «Мачо» журнал, о котором заговорят во всем мире.
В ту же минуту, когда Алекс, еще даже не уволившись от Сноу, приступил к работе над «Мачо», его охватило давно забытое возбуждение. Только теперь Алекс понял, каким инертным и самодовольным он стал. Нельзя так бояться риска.
Когда Алекс сказал Ласло Сноу, что увольняется, чтобы занять пост главного редактора «Мачо», Сноу возмущенно фыркнул:
– Неужели вы собираетесь влезть в эту грязь?
– Ну, грязь бывает разная, – весело ответил Алекс.
После долгих колебаний Сноу пообещал значительную прибавку к жалованью, но Алекс, не раздумывая, отказался.
Теперь ему предстояло принять еще одно важное решение и покончить со своим многолетним холостяцким существованием. Он собирался сделать предложение.
Алекс встречался с Эллен Кондон уже больше года – значительно дольше, чем обычно длились его отношения с женщинами. Это была спокойная, привлекательная двадцатисемилетняя женщина, и Алекс знал, что она любит его. Он встретил Эллен в литературном агентстве, которое многие годы снабжало его огромным количеством материала. Она была секретарем агента. Благодаря своей интуиции Эллен могла точно определить, что пойдет на литературном рынке, а что нет. Последние два года агент отправлял весь приходящий материал на рассмотрение Эллен и следовал ее рекомендациям.
Однако единственное, чего Эллен действительно хотела добиться в жизни, – это выйти замуж и завести детей, в чем она откровенно призналась Алексу. Они спали вместе уже несколько месяцев. Нельзя сказать, чтобы Эллен так уж сильно его возбуждала, но она отдавалась ему с готовностью и, похоже, наслаждалась тем, что делала. Фигура у нее была вполне привлекательная, хотя и, как подозревал Алекс, с некоторой склонностью к полноте. Однако ему, с его аппетитом и, соответственно, постоянным лишним весом, по правде говоря, грех было бы к этому придираться. И собеседницей Эллен была приятной – умной, но без претензий. Алекса она боготворила.
Что же касается самого Алекса, то он как раз достиг такого периода в своей жизни, когда подумывал о том, чтобы осесть и успокоиться.
Любил ли он Эллен? В этом Алекс не был уверен, но он определенно относился к ней с нежностью. До сих пор он никогда не испытывал того сильного чувства, которое описывалось в прочитанных им бесчисленных рукописях. Может быть, любовь – это всего лишь вымысел впечатлительных авторов, выдумка, освященная церковью и обществом ради беспрепятственного продолжения человеческого рода? Или все же любовь действительно существует? Если даже и так, то Алекс ее не нашел и теперь уж вряд ли найдет, поскольку его молодость уже позади.
В тот день, когда Алекс забежал в больницу за «Манифестом "Мачо"», он пригласил Эллен на ужин.
Шотландка по происхождению, она обожала итальянскую кухню. Алекс тоже – при условии, что в заведении хороший шеф-повар. Впрочем, он ценил хорошую еду, приготовленную представителями любой этнической группы. Алекс старался реже посещать итальянские рестораны, поскольку итальянская пища слишком калорийна. Но сегодняшний вечер принадлежал Эллен, и Алекс привел ее в маленький закуток на Сорок пятой неподалеку от Бродвея, где находился лучший во всем Нью-Йорке (по крайней мере с точки зрения Алекса) итальянский ресторан. Зал вмещал не более двадцати человек, и Алекс не был бы самим собой, если бы не заказал места заранее.
Владелец заведения и одновременно шеф-повар, высокий и худой субъект с внешностью разъ-яренного крокодила, из алкогольных напитков подавал только вино.
– Алкоголь убивает вкусовые качества, синьор Алекс. Выпить что-нибудь крепкое – все равно что отрезать себе язык. Однако, – добавлял он, целуя кончики пальцев, – хорошее вино, конечно, не такое, какое подают лягушатники, наоборот, только помогает оценить соусы, приготовленные Луиджи!
Совершенно случайно Алексу довелось узнать, что Луиджи (настоящее имя которого было совсем другим) родился всего в двух кварталах от того места, где вырос он сам, и что акцент его был, естественно, напускным. Тем не менее Алекс никогда не оспаривал эту выдумку.
После того как Луиджи лично принял у них заказ (Алекс заказал фирменное блюдо, лазанью) и принес бутылку красного вина, Алекс провозгласил тост:
– За нас, Эллен, и за долгое счастье!
Они чокнулись.
– Ты не упомянул в этом тосте о «Мачо», – улыбаясь, заметила Эллен.
– Ты и «Мачо» в одном тосте – это было бы уже слишком, – застенчиво сказал Алекс.
– Почему же? Думаешь, я не знаю, что для тебя значит твоя работа?
– Ты тоже много для меня значишь, Эллен. И я надеюсь, что всегда смогу не смешивать одно с другим.
Они выпили.
– Значит, всегда, Алекс? – спросила Эллен, насмешливо посмотрев на него. – Это относится ко мне? Или к какой-нибудь следующей женщине?
– Эллен… – Внезапно смутившись, Алекс уставился на клетчатую скатерть.
– Да, Алекс?
– Я собирался подождать до тех пор, пока не накормлю и не напою тебя, но… – Он взял ее за руку. – Эллен, я хочу, чтобы ты была моей женой. Я прошу тебя выйти за меня замуж. Ты согласна?
– О, Алекс! Дорогой! – Слезы брызнули из глаз Эллен.
– Это и есть твой ответ? Слезы? – мягко сказал он.
Она стиснула его руку.
– Ты знаешь мой ответ, и знаешь его давно. Но я думала, что ты никогда этого у меня не спросишь. Господи, я говорю «да»! Конечно, я выйду за тебя замуж!
– Спасибо, милая. – Привстав, они поцеловались. – Я сделаю все, чтобы ты была счастлива.
– Я никогда не буду счастливее, чем сейчас!
– Конечно, теперь, когда я ухожу с высокооплачиваемой работы в новый журнал, который может в любую минуту прогореть, быть может, не лучшее время для женитьбы.
Эллен похлопала его по руке.
– Если меня это не беспокоит, то к чему тебе беспокоиться? Журнал не прогорит, его ждет большой успех. Особенно если ты будешь им руководить.
– Приятно, когда тебя хвалят. – Он усмехнулся. – Однако главная заслуга принадлежит Марку.
– Неправда! Ты рассказывал мне, как много вы об этом говорили. Я уверена, что большинство идей принадлежит тебе…
Алекс прервал ее:
– Этот его «Манифест "Мачо"» – сегодня днем я его забрал и прочитал. Это великолепно, Эллен, просто великолепно! Ничего подобного до сих пор не появлялось. Когда манифест будет напечатан, он произведет революцию в издательском деле.
– Из того, что ты мне рассказывал, у меня создалось впечатление, что главная цель Марка – революция в области секса.
Алекс внимательно посмотрел на нее:
– И это тоже. Но даже если так, что здесь плохого?
– Наверно, ничего, – опустив глаза, пробормотала Эллен. – Однако любая революция имеет тенденцию заходить слишком далеко.
– Весьма глубокая мысль, – насмешливо сказал Алекс. – Но не забывай, что эта страна имеет одну особенность… Мы никогда не заходим слишком далеко. Маятник всегда возвращается обратно. На нас что-то оказывает стабилизирующее влияние. Так будет и на этот раз.
– Надеюсь, что ты прав. Боюсь, что у меня несколько старомодные взгляды на секс.
– Не такие уж и старомодные, детка. – Алекс широко улыбнулся. – В постели ты никогда не была старомодной.
Эллен покраснела и отвела взгляд. Алекс от души рассмеялся. В мире осталось не так уж много женщин, способных краснеть.
В это время принесли заказ, и они начали есть. За едой Алекс пересказывал Эллен содержание «Манифеста "Мачо"», с энтузиазмом размахивая вилкой, словно дирижерской палочкой.
– Это вполне логично, – сказала Эллен, когда он кончил.
– Конечно. А ведь ты, кажется, не согласна с идеями, высказанными в манифесте. Я думал, ты считаешь себя современной женщиной.
– Ну, не настолько. Но в целом я согласна. Только вот одно… Тебе не кажется странным, что это касается только мужчин? А как насчет сексуальной свободы для женщин?
– Но это ведь подразумевается, Эллен, неужели не ясно? – с некоторым раздражением сказал Алекс. – В конце концов, «Мачо» предназначен именно для мужчин. Ты очень кстати напомнила мне… Я не сказал Марку, что обо всем этом думаю. – Он посмотрел на часы. – Еще не поздно позвонить в больницу. – Он улыбнулся как мальчишка. – И я должен сообщить ему насчет нашей свадьбы. Он будет рад.
– Готова поспорить, что знаю, какими будут его первые слова… А кто такая Эллен Кондон?
Алекс посмотрел на нее с удивлением:
– Но он ведь пару раз тебя видел!
– Я знаю. Марк помнит только тех, кто полезен для того дела, которым он занимается в данный момент. Я готова также поспорить, что женщин, с которыми он когда-либо занимался любовью, Марк помнит только по именам – если вообще помнит.
Алекс потянул себя за бороду.
– Не знал, что тебе не нравится Марк, Эллен.
– Не то чтобы не нравится… Скорее, я его немного боюсь.
– Боишься? Но почему, Эллен?
Она беспомощно махнула рукой.
– Я не могу выразить это словами. Просто я думаю, что он никогда не успокоится на достигнутом. Будет вновь и вновь что-то себе доказывать. Он похож на заядлого игрока, который чем больше выигрывает, тем азартнее становится. Я где-то читала, что такой игрок – даже самый удачливый – в глубине души желает проиграться в пух и прах. Желание, почти равносильное самоубийству. Он играет снова и снова, разрушая все, что его окружает. Вот почему я боюсь. Я боюсь, что это может случиться и с тобой.
– Вот так-так! – Алекс притворно нахмурился. – Знаешь, я всегда говорил, что женщинам нельзя много читать. От этого страдает их хваленая интуиция.
– Извини, Алекс. – Она погладила его по руке. – К чему мне беспокоиться о Марке Бакнере? Ты единственный мужчина в моей жизни, и я уверена, что ты сумеешь за себя постоять. Иди звони. Какая разница, помнит ли он, кто такая Эллен Кондон? Он будет счастлив, что тебе нравится его «Манифест» – уж в этом женская интуиция меня не обманывает.
Глава 7
После публикации первой части «Манифеста» – Алекс в конце концов решил печатать его по частям – количество проданных экземпляров «Мачо» резко возросло. Когда же была опубликована третья, заключительная часть, это количество вплотную подступило к двухмиллионной отметке. К тому времени Алекс уже заполучил для «Мачо» нового распространителя. Бен Поуг скрежетал зубами и сыпал угрозами, обещая всем рассказать о вероломстве Марка.
Казалось, росту тиража «Мачо» не будет предела. Кроме розничной продажи, росло и число подписчиков. Рекламодатели ожесточенно боролись за место. Девушки считали большой честью сфотографироваться на разворот журнала – даже большей, чем стать «Мисс Америка».
Известнейшие писатели отдавали в «Мачо» свои лучшие произведения. Алекс платил хорошие деньги. Через пять лет после выхода первого номера гонорар в «Мачо» стал выше, чем в любом другом журнале.
Тираж продолжал расти. В тот месяц, когда журнал отмечал свой пятый день рождения, уровень продаж достиг отметки в пять миллионов экземпляров.
В издательской среде об успехе «Мачо» говорили с нескрываемой завистью.
Конечно, были и проблемы, в первую очередь с цензурой. Несколько раз в год редакция «Мачо» привлекалась к суду. Предвидя это, руководство журнала заключило постоянный договор с одной из адвокатских фирм. Обычно удавалось найти респектабельных литераторов, готовых засвидетельствовать, что публикации «Мачо» имеют «непреходящую литературную ценность» и не нарушают «общепринятых моральных норм».
В худшем случае журнал штрафовали. В нескольких городах на юге был наложен запрет на его продажу. Но каждый раз, когда журнал привлекали к суду или запрещали продавать, его тиражи резко подскакивали вверх.
Именно в эту пору Алекс наконец понял, о чем говорила Эллен в тот памятный вечер.
Алекс переживал своего рода «золотой век», вполне довольный как своей личной жизнью, так и профессиональной карьерой. Эллен оказалась прекрасной женой. У них было двое детей – мальчик и девочка, трех и четырех лет, и они всерьез подумывали о третьем ребенке.
Алекс не мог представить себе лучшей работы и отдавал ей всю свою энергию. А вот Марка, как замечал Алекс, журнал удовлетворял все меньше и меньше. Он становился все более беспокойным.
Однако до тех пор пока Марк как-то не забежал к нему в офис, Алекс не представлял себе степень этого беспокойства.
За минувшие пять лет Марк сильно изменился. Не физически – он по-прежнему оставался худым, как жердь. Все объяснялось тем, что он разбогател. Алекс знал – кстати, неизвестно откуда, должно быть, кто-то ему об этом рассказал, – что Марк уже больше года как стал миллионером.
Он, что называется, пообтесался, одевался с иголочки, переехал в роскошную квартиру близ Центрального парка, да и во всем остальном вкусы у него стали гораздо более изощренными. Кроме еды. Алекс знал, что Марк по-прежнему готов неделями питаться одними хот-догами и безалкогольным пивом. В одном отношении Марк не изменился ничуть: его сексуальный аппетит нисколько не притупился. Алекс знал, что Марк считал большой неудачей, если ему не удавалось переспать с «сеньоритой месяца», снимок которой помещался на развороте журнала. Марк по-прежнему был одинок, и Алекс подозревал, что так будет всегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33