– Хорошо, отложим этот вопрос. Если речь идет о таких деньгах, Пассаро должен знать цель займа, а?
Алекс вздохнул и мысленно пожал плечами. Он с самого начала должен был понимать, что это глупая затея.
– Он хочет открыть два казино, одно в Лондоне, другое на Багамах.
Пассаро изумленно уставился на него:
– И ты пришел к конкуренту просить взаймы?
– К конкуренту? Я не знал, что ты занимаешься игорным бизнесом, Дом.
– О, все совершенно легально, мой друг, – поспешил заверить его Пассаро. – У меня есть некоторые, гм, инвестиции в Вегасе. Но не в Лондоне и не на Багамах, так что, я думаю, это нельзя назвать конкуренцией. – Пассаро постучал по столу указательным пальцем. – Скажи мне вот что, мой друг. Почему пришел ты, а не твой босс? Почему сам Марк Бакнер не пришел к Пассаро?
Алекс почувствовал некоторую неловкость.
– Ну, я думал, что раз мы с тобой знакомы…
– Друг приходит к другу, а? – Пассаро холодно улыбнулся, затем махнул рукой. – В конце концов, для чего существуют друзья? – сказал он. – Он знает, что ты пошел ко мне?
– Пока нет. Но обязательно узнает.
– Конечно. Он ведь в отчаянном положении, а? Дела в его «Мачо энтерпрайзиз» идут не слишком хорошо. Он понимает, что будут бумаги, обязывающие его заплатить?
– Он бизнесмен, он это понимает.
– А как насчет держателей акций? Ему не нужно это согласовывать с остальными владельцами?
– Марк владеет контрольным пакетом. Ему не нужно ни с кем консультироваться. – Алекс помолчал. – Эти бумаги, о которых ты упомянул… В них не будет фигурировать «Мачо»?
Улыбнувшись, Пассаро развел руками.
– Ну зачем Пассаро связываться с журналом? Я же ничего не понимаю в издательском деле. А вот казино и «кантины "Мачо"» – это уже интересно. За этим я буду постоянно наблюдать. О, ты можешь заверить своего Марка Бакнера, что я не собираюсь лезть в его дела.
Алекс с некоторым удивлением понял, что Пассаро действительно собирается предоставить заем. И почти сразу же понял почему. Если Марк потерпит неудачу, Пассаро будет тут как тут, чтобы забрать два уже действующих казино. И поскольку он занимается игорным бизнесом, у него-то уж проблем с ними не будет. Тем не менее у Алекса еще оставались некоторые сомнения.
– Я хочу, чтобы ты знал, почему я пришел к тебе, Дом. Он хотел заложить журнал. Я готов пойти на что угодно, лишь бы избавить журнал от постороннего вмешательства. Так что, какими бы друзьями мы ни были, я хочу, чтобы стало ясно: пока я главный редактор, руководить журналом буду я! Никто со стороны не сможет указывать мне, что делать!
– Разве Пассаро может так поступить? С таким старым другом, как ты? – Пассаро снова развел руками, затем встал и с протянутой рукой обошел вокруг стола. – Значит, договорились, капиш? Пожмем друг другу руки?
Ошеломленный Алекс поднялся на ноги.
– Как, и это все?
– Остались детали, мелкие детали, но о главном мы уже договорились. – Улыбка Пассаро была открытой и искренней. – Пассаро не любит откладывать решения. Никакой там возни с бухгалтерами или дрянными адвокатишками. Необходимые бумаги будут готовы, скажем, через неделю. Если твой Марк Бакнер согласится на условия, мы встретимся здесь. Поедим, выпьем «Даго ред» и подпишем бумаги, а?
Алекс попрощался. Он все еще никак не мог прийти в себя, не в силах поверить, что оказалось так легко договориться о предоставлении кредита на огромную сумму. Алекс знал, что со стороны Бакнера осложнений не будет. Марк настолько убежден, что его казино пойдут, что с готовностью подпишет договор даже с самим дьяволом – собственной кровью вместо чернил.
После ухода Алекса Дом Пассаро закурил новую сигару. На его чувственных губах теперь блуждала дьявольская улыбка. Алекс пришел бы в ужас, если бы узнал, что Пассаро занимается не только ростовщичеством и игорным бизнесом, но и порнографией.
Пассаро считал себя дальновидным человеком. В начале шестидесятых он понял, что на порнобизнесе можно делать деньги. Он начал с нуля и действительно заработал миллионы. Конечно, он использовал прикрытие. Лишь очень немногие знали, что Бен Поуг – его человек. Пассаро сразу оценил потенциал «Мачо» и очень хотел прибрать его к рукам. В тот день, когда Алекс предпочел Поугу другого распространителя, Пассаро поставил себе цель когда-нибудь разобраться с Алексом Лавалем. Дружба дружбой, однако интересы бизнеса – прежде всего.
Сейчас Алекс и Марк Бакнер сами шли к нему в руки. Выпустив густое облако дыма, Пассаро усмехнулся. Уж теперь-то он сумеет заполучить «Мачо»!
За последние годы его порнобизнес сильно пошатнулся. Дело было не в конкуренции. Просто решения Верховного суда способствовали тому, что стало возможно печатать и продавать практически все, что угодно, не опасаясь судебного преследования, и порнография приелась потребителям. Пассаро винил в этом «Мачо». Бакнер и Алекс, идущие в первых рядах борцов с цензурой, выигрывали почти все сражения. Вначале это радовало Пассаро, поскольку каждый раз «Мачо» раздвигал границы возможного. Каждая победа «Мачо» приносила Пассаро выгоду. Но теперь все изменилось, маятник качнулся в другую сторону.
Теперь Пассаро уже сам хотел введения строгих законов, хотел цензурных ограничений. Он руководствовался старым принципом: если лишить людей чего-то, они сразу начнут это искать. Если большинство журналов и книг в мягких обложках будут «прижаты» законом, то издания Пассаро вновь начнут раскупаться. Перспектива судебного преследования его не пугала. Сумма штрафа не шла ни в какое сравнение с доходами. Тюрьма ему не грозила, в тюрьму попадала мелкая сошка. Пассаро был уверен в том, что он достаточно надежно замаскирован.
Что же касается займа… Что он, собственно, теряет? Если у Бакнера не заладится с игорным бизнесом, в руки Пассаро попадут два готовых казино. А чтобы это случилось наверняка, существует много способов. Достаточно внедрить в казино своих людей, которые станут обкрадывать и Бакнера, и ничего не подозревающую публику.
Но главная причина была не в этом. Больше всего Пассаро хотелось прибрать к рукам «Мачо». Дом Пассаро хотел получить возможность диктовать Алексу, что делать.
Он из кожи вон будет лезть, лишь бы это удалось. Несмотря на недавние затруднения, «Мачо» по-прежнему оставался ведущим изданием в своей области. Пассаро хотел, чтобы «Мачо» вышел за рамки приличий и хорошего вкуса настолько, что вся страна с отвращением потребовала бы ужесточить цензурные ограничения. Тогда и только тогда Пассаро сможет хорошо заработать на порнографии.
Бравада Алекса, заявившего, что, дескать, никто и никогда не сможет указывать ему, что делать, не произвела на Пассаро никакого впечатления. Он собирался вложить миллион баксов и ожидал получить от этого капиталовложения хорошую прибыль. А прибрав к рукам Бакнера со всеми его предприятиями, он получит рычаг воздействия на Алекса и заставит его действовать в полном соответствии с его, Пассаро, указаниями.
Ну а «побочный результат» этой сделки – возможность унизить Алекса Лаваля. Пассаро знал, что, несмотря на заверения дружбы, в душе Алекс его презирает. Что ж, этот сукин сын дорого заплатит за свою гордыню!
Глава 17
Как считал Марк, его неприятности начались с обвинений, выдвинутых Ниной Бланшар, первой «сеньоритой» «нового» «Мачо».
По правде говоря, в длинном списке его неприятностей это не было самой крупной, но именно история с Ниной убедила его в том, что катастрофа надвигается.
Прошел год с тех пор, как Марк подписал соглашение с другом Алекса, Домом Пассаро, и получил взамен чек на полтора миллиона долларов.
Год пролетел быстро и был не слишком удачным для «Мачо энтерпрайзиз». В первое время после открытия обоих казино деньги текли рекой. Казалось, можно не беспокоиться о долге Пассаро. Затем по каким-то непонятным причинам чистая прибыль резко сократилась. Правда, казино продолжали функционировать, и все было бы не так уж плохо, если бы не произошли другие неприятности.
В первую очередь – дорогостоящие судебные процессы, последовавшие после того, как «Мачо» стал помещать снимки совершенно обнаженных женщин. Цензоры набросились на журнал, как стая голодных волков. Большинство судебных дел удалось выиграть, но расходы были огромными. Тем не менее, как и предвидел Марк, благодаря шуму, поднятому вокруг журнала в связи с многочисленными битвами в суде, тираж «Мачо» резко подскочил. Журнал потерял кое-кого из рекламодателей, но образовавшуюся брешь заполнили новые. Однако Марк знал, что еще слишком рано судить, стоила ли игра свеч.
«Мачо иннз» по-прежнему приносила убытки. Вестон предлагал запустить в производство новый фильм, но провал «Дарси» заставлял Марка осторожничать, и он тянул с окончательным решением. А это означало, что киностудия была еще одним убыточным предприятием.
Самые подлые удары наносило ему, по мнению Марка, движение за равноправие женщин. Хотя и Алекс, и Пегги его предупреждали, Марк до последнего дня не верил, что это возможно. Неужели эти женщины не понимают, где бы они сейчас были без «Мачо» и начатой им сексуальной революции? Но вместо благодарности борцы за права женщин продолжали кричать о сексизме, который якобы исповедует Марк Бакнер и его журнал.
Когда над его головой сгустились тучи, Марк понял, что отчасти он сам во всем виноват. Успокоенный цифрами, свидетельствовавшими о бурном росте тиража «Мачо», он устроил себе год отдыха, почти не занимаясь делами.
Большую часть времени Марк проводил в Каннах, на борту яхты, принадлежавшей некоему греческому магнату. Льстивый грек был не особенно приятной личностью, но зато он знал толк в житейских радостях. На борту своей роскошной яхты он вел тот сибаритский образ жизни, которым Марку следовало восхищаться по предопределению.
Именно там Марк встретил женщину, которая, как он с сожалением признался самому себе, его покорила. Собственно, он почти влюбился. Чувство это было не таким сильным, как чувство к Пегги, тем не менее именно Бобби Блэк заставила Марка надолго забыть о Пегги Чёрч, чего не смогла сделать ни одна другая женщина.
У нее были длинные черные волосы – под стать ее фамилии. Ростом и фигурой она напоминала Пегги. Когда Марк впервые увидел Бобби на палубе яхты, она стояла к нему спиной, и на одно мгновение он с замиранием сердца поверил, что это Пегги. Но стоило ей обернуться – и сходство исчезло. Длинное, узкое лицо, покрытое сильным загаром, дымчато-серые глаза.
– Я вас знаю, – низким, хрипловатым голосом сказала она. – Вы Марк Бакнер. «Мачо».
– Один-ноль в вашу пользу.
– Бобби Блэк. – Ее полные губы медленно растянулись в улыбку. – Я уверена, что вы слышали обо мне.
Он действительно о ней слышал. Бобби Блэк была довольно загадочной женщиной. Она не любила говорить о своем прошлом.
– Я живу настоящим, Марк, – в самом начале их отношений как-то сказала она. – Прошлое прошло. С наступлением нового дня я забываю о дне вчерашнем.
О ней ходило множество слухов. Самый распространенный утверждал, что Бобби – незаконнорожденная дочь греческого магната. Она действительно была богата, хотя у Марка сложилось такое впечатление, что за свою жизнь она не проработала ни одного дня. Бобби была ослепительно красива, совершенно аморальна и абсолютно невежественна. Эта женщина привыкла к тому, что любой ее каприз тут же исполнялся. Она могла внезапно исчезнуть на несколько недель, а возвратившись, не считала необходимым утруждать себя объяснениями. На все светские тусовки Бобби имела свободный доступ.
Она была сексуальной рекордсменкой, без всяких тормозов, и даже научила Марка нескольким трюкам, о существовании которых он и не подозревал. С сексуальной точки зрения Бобби была совершенной эгоисткой. Все, чему она научила Марка, доставляло удовольствие только ей. Если Бобби не удавалось испытать оргазм, она заставляла Марка трудиться до тех пор, пока оргазм не наступал.
«Мы идеальная пара, – в минуту озарения осознал Марк, – мы оба эгоисты». Мысли о Пегги он старался выбросить из головы. За этот год Марк ни разу не видел Пегги, Алекса он видел дважды и несколько раз говорил с ним по телефону.
Что касается бизнеса, год был не самым удачным, но вот личная жизнь Марка была сплошным праздником. Роскошные вечеринки по всему миру, «Летающий бордель» всегда готов к полету по маршруту, прочерченному фантазией Марка или Бобби. На борту больше не было «сеньорит» – Бобби совершенно недвусмысленно изложила свое мнение на сей счет. На всех великосветских мероприятиях Марка Бакнера и Бобби Блэк видели вместе. Красивая пара. Ходили упорные слухи об их предстоящей свадьбе.
В действительности никто из них о свадьбе и не помышлял.
– Я никогда ни за кого не выйду замуж, – сказала как-то Бобби тоном, не допускавшим дальнейших обсуждений. – Это относится и к тебе, Мачо. Сейчас ты мне нравишься, мне нравится, когда нас видят вместе, мне нравится трахаться с тобой, но в любой момент все может измениться. У меня нет ни малейшего желания проходить через нудные юридические процедуры, если это произойдет.
Марк был вполне доволен такой ситуацией. В редкие минуты самоанализа он понимал, что зря пренебрегает делами и впоследствии может об этом сильно пожалеть. Но он считал, что имеет право немного развлечься. В конце концов, он столько лет вкалывал как лошадь, чтобы достичь нынешнего положения. Марк не питал никаких иллюзий относительно их отношений с Бобби. Он понимал, что их роман не будет вечным. Когда они наскучат друг другу, он вновь погрузится в работу. К тому же за год, проведенный с Бобби, он ни разу не испытывал приступов одиночества.
Это ведь о чем-то говорит, не правда ли?
Вести о надвигающейся катастрофе, настигли Марка Бакнера на яхте, в каюте, которая практически стала его личной, в тот момент, когда он в буквальном смысле слова находился внутри Бобби.
Марк был слегка пьян, а Бобби витала в облаках, куда ее вознесла лучшая в Каннах «травка». Но она все же не совсем оторвалась от земли, постанывая от наслаждения, когда Марк то осторожно входил, то медленно выходил из нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33