Я запрещаю тебе работать на Люсию Салливан. Ты не представляешь себе, чем это может обернуться.
– Отчего же, я засажу цветами ее палисадник и поставлю табличку с названием дома на газоне. Она мне заплатит, и мы будем жить дальше долго и счастливо.
– Ох, сомневаюсь! Она злой, очень злой человек, Филиппа, и если ты себе не враг, то держись от нее как можно дальше.
– Злой человек? – Мне это слово показалось чересчур сильным.
Мама тяжело вздохнула:
– Ты ничего не знаешь о Люсии, потому что ты у меня хорошая девочка, но Люсия… – она долго подбирала правильное слово, – Люсия делает кое-что.
– Кое-что? – Я была заинтригована.
– Нуда, кое-что! Кое-что нежелательное. – Мама ждала, но я по-прежнему ничего не понимала. – Люсия помогает девочкам, у которых возникают определенные трудности.
– Так она аборты делает?
– Она не доктор. Она делает приворотные зелья и занимается ворожбой.
Я рассмеялась:
– Так ты хочешь сказать, что Люсия – розмаунтская ведьма? Это история с бородой.
– Все знают об этом! Они поругались с Ивлин в муниципалитете, когда мэр встал на сторону Ивлин в разбирательстве. – Мама понизила голос: – Она тогда сглазила Ивлин, и одна из ее кошек померла.
Я отнеслась к новости скептически.
– У миссис Доннели кошки старые.
– Не все.
– Кошка могла заболеть.
– Ты ее оправдываешь, Филиппа. Кошка была совершенно здорова до заседания муниципалитета.
– Откуда ты знаешь?
– Почему ты на ее стороне? – Я сменила тему разговора:
– А в чем была суть разбирательства?
– Люсия хотела расширить оранжерею. По проекту здание должно было подойти к границе владения, плюс она хотела надстроить второй этаж. А это закрыло бы Ивлин солнечный свет. А все ради чего? Она небось марихуану там разводит.
Годы общения с моим отцом убедили маму, что марихуана есть величайшее зло на земле. Судья Коксуэлл всегда считал марихуану адской травой. Ирония в том, что ни тот ни другой даже не знают, как она пахнет. Как-то Зак пришел из колледжа обкуренный до такой степени, что от него тянуло за версту, так они велели ему не жечь ладан в комнате.
А посему я решила не обращать на это внимания.
– Надеюсь, она не травку тебя просила засеять! – И почему весь город с ума сходит, придумывает небылицы о проектах Люсии? Уж не потому ли, что ей на все это плевать?
– Ты первая, от кого я это слышу, мам.
– Правда?
– Честное слово.
Мама даже на вдох не взяла паузу и сразу перешла к линии обвинения:
– Знаешь, милая, могла и заехать в родительский дом, раз уж тебя занесло в Розмаунт попутным ветром. Ведь коль встреча все равно не состоялась, значит, у тебя было свободное время и ты могла позавтракать с нами. Мы ведь тебя так давно не видели…
– Мам, у меня куча дел на работе. – Я жестом показала Элайн, что ей нужно делать. Та пожала плечами, но взяла трубку параллельного телефона. У нас мини-станция на три линии, в такие моменты, как сейчас, это очень полезно. Мы не раз пользовались этим трюком.
Элайн набрала номер, и зазвонил третий телефон. Элайн соединила нас на параллельную линию и положила трубку на стол, подмигнув при этом.
– Филиппа! – заголосила она. – Ответь на звонок. Черт, да что ж такое, что никого нет в офисе? А я тут во дворе за шланг зацепилась. Филиппа!
Мама слышала все, как мы и планировали. Я едва сдерживалась, чтобы не засмеяться. Зато мама не на шутку разозлилась.
Кто бы сомневался.
– Филиппа, это твоя партнерша по бизнесу? Бог мой, никогда не понимала, как ты могла спутаться с такой вульгарной особой. Она точно не из приличной семьи, и помяни мои слова, Филиппа Коксуэлл, дурное семя дает о себе знать в самой отвратительной форме…
– Мам, мне нужно ответить на звонок по другой линии.
– Сначала я должна сказать тебе что-то важное, Филиппа, а ничего важнее твоей семьи и твоего будущего нет. Можешь так и передать мои слова этой шлюшке.
– Филиппа! – надрывалась Элайн. Телефон все звонил и звонил. Я уже чувствовала, чем все закончится.
– Мам, мне нужно ответить на звонок.
Но мама продолжала как ни в чем не бывало:
– Филиппа, я организовала для тебя свидание с Джеффри Макалистером.
– Что? – Я позабыла о трезвонящем телефоне и выпрямилась. – Ты устроила мне свидание?
– Ну, я просто не могла дождаться, когда же ты сама наладишь личную жизнь. Нет, честно, Филиппа, со стороны может сложиться впечатление, что мужчины тебя вовсе не интересуют.
А, так вот в чем дело. Ладно, я готова была стать лесбиянкой, лишь бы она отстала от меня. Но где уж там!
– К счастью, я знаю, что это не так. Когда-то ты не сводила глаз с этого мальчишки Салливана. Как там его звали? Он был бедовым парнем, впрочем, как и все Салливаны. Я предупреждала тебя, Филиппа, но ты меня не послушалась. И что случилось дальше? Его едва не упекли за решетку. Он бы сел в тюрьму, Филиппа.
Мама вздохнула, вспоминая те ужасные дни, и я получила возможность поучаствовать в разговоре:
– Кто этот парень?
– А? – Мама смягчила тон. – Джеффри Макалистер? Это молодой человек, адвокат, он недавно влился в коллектив отца.
Адвокат? Хуже и быть не могло. Глупо было надеяться на то, что мама может подыскать мне пару. Она приглашала меня на ужин каждый раз, когда в доме задерживался какой угодно «молодой человек». Когда я разгадала ее тактику, она перепоручила сыну номер один, Джеймсу, вести переговоры со мной. Я перестала ходить на ужин и к нему.
Однако мама уже вцепилась мне в горло мертвой хваткой:
– Приятный молодой человек, хорошо пострижен, адвокат с будущим и обходительными манерами. С тебя ведь не убудет, если ты сходишь с ним в ресторан и пообщаешься.
Я только сейчас поняла, что мужчина может быть матерым убийцей и неисправимым бабником, но если он прилично одет и хорошо пострижен, то мама его одобрит.
– Это уже четыре, – пробормотала я. – А говорят, что плохие новости больше трех за раз не приходят. – Я поежилась, подумав обо всем, что свалилось на мои хрупкие плечи.
– Перестань бубнить себе под нос, Филиппа! Ты же знаешь, как много работают молодые адвокаты, а потому им очень одиноко в большом городе. Уверена, Джеффри будет в восторге от твоего общества. Может, ты сама приготовишь ему ужин? Скажем, сегодня? Как ты на это смотришь, Филиппа? Ты, кажется, неплохо готовишь запеканку по-французски. Или закажи в ресторане, а ему соври, что сама приготовила. Эта ложь тебе простится. Ведь путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Он милый юноша из очень приличной семьи…
– Мам, я не хочу ни с кем встречаться.
– Ах вот так? Значит, так ты платишь мне за заботу о твоем счастье?
– Я не хочу ни с кем встречаться!
– Почему? Ты уже с кем-то встречаешься? Что ты скрываешь от меня, Филиппа?
– Ничего. – Уйти в глухую оборону показалось мне самым разумным в данной ситуации.
– Вот видишь. Тебе обязательно нужно пойти на свидание. Джеффри заедет за тобой в полдень, и вы пообедаете вместе.
– Мама! Я же не обедаю.
– Все серьезные люди обедают, Филиппа.
– Но у меня работа!
– Джеффри очень пунктуален, так что я советую тебе подготовиться. Второго шанса для первого впечатления не представится, дорогая моя.
– Я никуда не поеду, – сказала я, но коротким гудкам в трубке было все равно.
Я позволила себе выругаться и бросила трубку на рычаг. Элайн тоже повесила трубку.
– Прости, я думала, у меня получится. – Она навалилась бедром на мой стол. – Мамочке никто не нравится, да?
– Я знала, что рано или поздно это случится.
– Ты о чем?
– Она хочет свести меня с адвокатом. – Я потерла виски. – Он первый, но уж точно не последний.
– Ты говоришь о его профессии, как будто это болезнь какая.
– Поверь, так оно и есть.
– Но ты только подумай об их денежках. – Элайн ухмыльнулась. – Как минимум сможешь приобрести пару камней для сада.
Элайн так искренна в своей корысти, что на нее невозможно обижаться. Ей нравятся красивые вещи, красивые и дорогие вещи, и она, не стесняясь, говорит об этом. Нередко мужчины дарили ей украшения с бриллиантами не в один карат, только чтобы погреться в лучах ее улыбки. Или получить от нее еще что-нибудь. Я никогда не спрашивала. Есть детали, о которых я предпочитаю не знать.
Мужчины приходят и уходят, а подарки копятся в закромах. Бессердечная и прекрасная Элайн заарканивает мужчин еще до того, как они понимают, что же происходит на самом деле, получает от них все, что хочет, и оставляет их ловить ртом воздух. Она проделывает это с таким очарованием, что они возвращаются снова и снова. И не вина Элайн, что они наивно полагают, будто смогут изменить ее. Ведь что ни говори, а она играет по-честному. Она никогда не притворяется, что любит, она никогда не обещает больше того, что может дать, и она предельно честна с теми, чьими сердцами повелевает.
Она еще не встретила мужчину, который смог бы долго выносить такую честность. Мне даже любопытно, найдется ли такой смельчак?
– Ты путаешь меня с собой, – сказала я и улыбнулась. Элайн пожала плечами и стала рассматривать наброски, что лежали у нее на столе.
– Ладно, если что, посылай своих адвокатов ко мне. Юристы – парни зажиточные… Ты не видела каталог «Вилрой и Бош»?
– Вон там. Слушай, одного можешь забрать прямо сегодня. – Учитывая недавние обстоятельства, я была готова расщедриться. – В полдень. Адвокат. – Я припомнила, что там еще говорила о нем мама. – Новый младший партнер моего папаши. Он в твоем распоряжении.
Элайн бросила на меня взгляд. В глазах ее читалось любопытство.
– Ты серьезно? А у этого экземпляра есть имя?
– Джеффри Макалистер.
Элайн посмотрела на меня из-под опущенных ресниц и побледнела. Но прежде чем я успела расспросить ее, зазвонил телефон и мне пришлось долго выслушивать опасения миссис Хатауэй по поводу цветов чемерицы, которые могут пострадать из-за наших работ.
Может, у меня началась пора следующей серии из трех несчастий? Это дело привычное; кроме того, я лучше работаю под давлением обстоятельств – о чем я, кажется, уже говорила. А вот когда мне везет – все валится из рук.
Что ж, пора обратно в окопы. Миссис Хатауэй была в зоне повышенного внимания, потому как именно благодаря ей мы подписали наш суперконтракт. Я готова была в лепешку расшибиться, лишь бы она осталась довольна работой «Коксуэлл и Поуп».
Именно поэтому через пару минут я уже была в Звере и направлялась прямиком к дому миссис Хатауэй, чтобы пересаживать чемерицу голыми руками, если потребуется. О клиентах нужно заботиться.
Вообще-то я обдумывала план невозвращения в офис до вечера, хотя и знала прекрасно, что ничего из этого не получится. Если я обижу нового протеже своего папаши, мне придется долго расплачиваться. А кроме того, хотим мы того или нет, но яблоко от яблони недалеко падает. Я дочь своей матери, хорошо это или плохо, и чем больше я живу на свете, тем больше улавливаю в своем поведении ее черты. Например, я не могу быть невежливой. Я все больше и больше становлюсь похожей на мать. Какая пугающая перспектива для меня и приятная новость для нее.
Если вы ей скажете, можете больше ко мне не подходить.
Ник дошел до городской черты. Таким грязным он не был, даже когда путешествовал по Африке. Но если там грязь была красной глиной, то здесь – придорожной черно-бурой жижей.
Впрочем, в Томбукту дорог практически не было, а к офису Фил вела трасса.
Ее офис стоял на отшибе пригорода скорее всего потому, что земля здесь дешевле. Здание «Коксуэлл и Поуп» было небольшим одноэтажным гаражом на две машины, с дешевой отделкой стен, перед которым раскинулся маленький огороженный дворик. Перед самим зданием площадка была засыпана гравием, а окна покрывал слой пыли. Ничего особенного, но Николас понимал ее гордость, когда она рассказывала о работе.
Он когда-то чувствовал то же самое.
Город быстро наступал. Здесь когда-то располагались несколько яслей и детских садов, которые еще совсем недавно считались сельскими. Некоторые из них урбанизировались и резко повысили свой статус. Ник был уверен, что остальные долго не протянут, во всяком случае, не здесь. Если смотреть в сторону города от офиса Фил, то все больше было закусочных и заправок. А над всем этим пестрели вывески комиссионных магазинов.
Очень скоро прилегающие поля застроят дешевыми домами. Ник поморщился от неприглядной перспективы. Зеленые пастбища разобьют на крохотные участки, а узенькие проезды заполонят мини-вэны. Конечно, людям надо где-то жить, но что они будут делать, когда всю страну застроят от побережья до побережья?
Пончики давным-давно переварились, солнце палило нещадно, и Ник просто умирал с голоду. Поделом, нечего было набрасываться на сладкое. Все сгорело, не насытив. С другой стороны, он правильно рассчитал время. Можно будет похитить Фил на обед.
Зверя не было, хотя это еще не означало, что не было и Фил. Перед домом стоял другой дешевенький пикап – «гео». Такой же древний, как и Зверь. Похоже, когда-то он был красным. Эмблема на борту подтверждала его принадлежность общему бизнесу.
В кузове лежали ровными рядами лопаты да еще какой-то механизм с торчащими кабелями. На пассажирском сиденье в кабине валялись образцы камней. Окна были открыты. На водительском сиденье сидел золотистый ретривер и умными глазами смотрел на Ника. Пес завилял хвостом, стоило Нику заговорить с ним:
– Да ты у нас общительный малый, а? – Он потрепал ретривера за ухо. – Будь твоя воля, ты бы открыл дверцу и погулял по округе? – Пес подставлял другое ухо, но Ник пошел дальше, и пес обиженно заскулил.
Блестящий маленький «БМВ» примостился за пикапом. Его свежевымытые серебристые бока резко контрастировали с запыленными бортами джипа. Ник решил, что это машина клиента. Экономичный «гео» Ник не мог не одобрить.
Ворота, которые еще утром были закрыты на цепь с массивным навесным замком, теперь были распахнуты. Ник заметил мужчину в рабочих ботинках, джинсах и безрукавке. Тот перебирал камни во дворе. Погода стояла прохладная для такой летней одежды, но сложения парень был крепкого. Видно, немало он перебрал этих камней за свою жизнь.
Фил видно не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38