Гвен рассказывала, что там полно мужчин. Правда, и странные попадаются… Но со своим Полом она там познакомилась, и это самое главное.– От меня любой сбежит, стоит ему увидеть, как я ем, – призналась Лиони полушутя. – Или мне придется идти по стопам Скарлет О'Хара и есть перед свиданием, чтобы потом клевать, как птичка. Я убеждена, что женщины с хорошим аппетитом отпугивают мужиков.– А я обычно заказываю самое неудобное блюдо и вся перемазываюсь в соусе, – засмеялась Эмма, несколько развеселившись после бокала вина. – Я жутко неуклюжая, когда нервничаю.– Да мы все такие, – поддержала ее Ханна.И Эмма, и Лиони в этом сильно усомнились. Ханна казалась такой спокойной и уравновешенной. Ее даже собственные волосы слушались – каждый волосок был на своем месте.– Да правда же! – настаивала Ханна, заметив сомнение на их лицах. – Месяц назад я отправилась устраиваться на новую работу и, когда полезла за бумагами в сумку, укололась о свою щетку для волос. Знаете, когда что-нибудь попадает под ноготь…Все поморщились.– Кровь текла так, будто я перерезала себе артерию. Мне пришлось искать бумажную салфетку, не вынимая руку из сумки, и остаток интервью притворяться, что все в порядке. Они наверняка подумали, что я невероятно напряжена, потому что все время сжимала одну руку в кулак. Надо же было спрятать салфетку и не выглядеть жертвой несчастного случая, которой требуется переливание крови.– Бедняжка! – посочувствовала Лиони. – А работу получила?На лице Ханны появилась торжествующая улыбка, глаза сверкнули.– Да. Несмотря на окровавленный палец. Она махнула бармену, чтобы заказать еще вина.– Мне минеральную воду, – быстро сказала Эмма, думая одновременно о ребенке и об отце. Она до сих пор помнила тот ужасный момент, когда он на свадьбе Кирстен при всех отругал ее за то, что она якобы слишком много выпила.– А какая работа? – поинтересовалась Лиони. – Чем ты занимаешься?– Я работала регистратором в гостинице, но решила, что ничего тут не добьюсь. Гостиница была ужасной, но предыдущая работа – в магазине – была еще более безнадежной. А теперь я – менеджер в фирме по торговле недвижимостью. Мне захотелось все изменить, и последние восемь месяцев я ходила на вечерние курсы по менеджменту.«Странно, – подумала Ханна. – Я не рассказывала о себе никому уже больше года, после Гарри. И вот, пожалуйста, выкладываю все, по сути дела, незнакомым людям. Наверное, на отдыхе все по-другому – воздух такой, что ли?»– Вау! – восхитилась Эмма. – Женщина, знающая, что она хочет!– Верно, я действительно мечтаю сделать карьеру. Слишком много лет прошло впустую. – Она не стала рассказывать, что впустую прошли десять лет с Гарри, который не давал ей думать ни о чем, кроме постели, а затем отправился в Латинскую Америку, бросив ее. – Если уж я могу сделаться менеджером, ты наверняка сможешь найти себе мужчину, – добавила она, повернувшись к Лиони.– Мужчины, в них все зло! – вздохнула Лиони, принимаясь за второй бокал вина. – Хотя, если честно, я мужчин люблю. В этом-то вся проблема, – мрачно добавила она. – Наверное, я их отпугиваю. Но я никогда не думала о службе знакомств. Если честно, мне казалось, что только старые кошелки ходят на свидания вслепую. С моим везением мне обязательно попадется серийный убийца или какой-нибудь псих, обожающий длинные панталоны.Ханна мрачно рассмеялась.– Мне попадалось полно психов и без помощи агентства. На моем бывшем дружке, на которого я потратила много лет, нужно бы прилепить наклейку «Опасно для здоровья». А ведь я познакомилась с ним в самом безопасном месте – в «Макдоналдсе» во время ленча. Так что, Лиони, попытаться стоит. По крайней мере, ты сможешь выбрать, с кем встречаться, а с кем нет.– С Харрисоном Фордом! – мечтательно произнесла Лиони. – Я согласна на клон Гаррисона Форда, который любит детей, животных и растолстевших разведенных блондинок.– Расскажи нам о своем муже, – попросила Ханна Эмму, которая при мысли о Пите сразу же расплылась в улыбке.– Он – прелесть, – призналась она. – Мне очень повезло. Он добрый, забавный, и я его обожаю.Она мысленно представила себе Пита: открытое симпатичное лицо с карими глазами, широкая улыбка и короткие темные волосы. Пит всегда считал, что волосы следует стричь коротко, особенно если их так мало осталось. Она любила целовать его в макушку и утверждать, что лысые мужчины активнее в постели. Ей не нужен был Харрисон Форд и даже Том Круз. Она представить себе не могла, как кто-нибудь из них несет ей завтрак в постель, когда она чувствует себя неважно, или массирует ей плечи, если болит спина, или настаивает, чтобы она почитала, а он сам приготовит ужин в те вечера, когда она сильно уставала. Разве Том Круз сунет ей в кейс записку, в которой напишет, что любит ее и не может дождаться, когда она вернется домой. Пит ее обожал. И она уехала без него только потому, что он не выносил ее отца.– Мы женаты три года, и нам очень хорошо вместе, – сказала она и, не удержавшись, рассказала о записке, которую он спрятал в ее чемодане между футболками.– Да, очень мило, – протянула Лиони.Они с Ханной уже приканчивали по второму бокалу вина и весело обсуждали, почему им пришла в голову мысль посетить Египет, когда раздался громовой голос Джимми О'Брайена.– …если они считают, что это первый класс, то мне придется поговорить по душам с этим агентом! – говорил он другому туристу. – Душ отвратительный, все мои полотенца намокли, поскольку занавеска никуда не годится. И это называется первый класс? Не думаю. Мошенники, вот они кто! Выдают эту посудину за первый класс.– Я не буду сидеть снаружи, – сказал он жене. – Нас съедят заживо. Проклятые комары.Эмма сразу как-то съежилась, в глазах появилось затравленное выражение, которое было хорошо знакомо Ханне. Ее мать часто смотрела точно так, когда отец являлся домой со скачек, пьяный в хлам, и искал, на ком бы сорвать зло. Маленького роста, с выпирающим животом, он совсем не походил на отца Эммы, высокого и сильного. Этому человеку, который получал удовольствие от того, чтобы унизить кого-нибудь, не требовалось спиртное для плохого настроения. Скорее всего, это было его обычное состояние.У Эммы был такой вид, будто она предпочла бы прыгнуть за борт, чем провести вечер с родителями. Ханна почувствовала острую жалость, протянула руку и коснулась запястья Эммы.– Вы не хотели бы сегодня поужинать с нами за отдельным столом? – тихо спросила она.Эмма сначала обрадовалась, но потом покачала головой:– Спасибо, но я не могу. Они ждут, что…– Вы же могли решить, что в первый вечер им захочется побыть вместе, устроить себе романтический ужин. Скажите, что не хотели им мешать, – предложила Ханна.Эмма с трудом удержалась, чтобы не фыркнуть при мысли о романтическом ужине. Ее отец считал, что романтика – только для слабаков. Он открыто смеялся над Питом, когда тот однажды купил ей полдюжины роз на День святого Валентина.– Ну, конечно! – поддержала Лиони, начиная соображать, что к чему. Бедняжка Эмма очень мила и заслуживает быть спасенной от этого отвратительного человека. – Нам нужен третий мушкетер. Скажите, что знали одну из нас давно и хотите поболтать.– Они не поверят, – уныло ответила Эмма.Мистер О'Брайен заметил дочь, сидящую с двумя незнакомыми женщинами, и решительно направился к их столику. Жена плелась следом, будто он тянул ее, как буксир.– У меня очень мало друзей, и, если я совру, отец допросит вас с пристрастием и быстро выяснит, что я его обманываю.Лиони задумчиво постучала по кончику носа.– Между прочим, я – замечательная актриса. Мы скажем, что знаем друг друга по работе. Чем вы занимаетесь?– Я работаю в благотворительной организации, работаю с детьми, попавшими в беду, – объяснила Эмма.– Постойте, не этой ли организацией руководит один отставной политик… Кажется, Эдвард Ричарде, верно? Его семья владеет молочной фермой и конюшней. Видите ли, я ветеринар, и мы их когда-то обслуживали.Эмме было приятно, что Лиони знает об их организации, но она никак не могла понять, какое отношение Ричарде имеет к их сегодняшней проблеме.– Привет всем! – рявкнул О'Брайен, оглядывая столик и с неудовольствием отмечая, что он только на троих.Эмма сразу встала, нервно улыбнулась, попрощалась и направилась к свободному столику.– Ты не собираешься познакомить нас со своими друзьями? – обиженно спросила мамаша.– Я думала, ты хочешь побыстрее сесть, мама, – заторопилась Эмма, не желая разрушать только что возникшую дружбу и знакомить Ханну и Лиони с отцом. Он ещё не отошел от перелета и бог знает, что может ляпнуть. –^Я познакомлю вас позже. Заказать минеральной воды?Мамаша немедленно начала обмахиваться рукой и изображать полуобморочное состояние.– Да, очень жарко, это было бы кстати.– Сядь, Эмма, и не суетись! – резко скомандовал отец. – Воду принесут – рано или поздно. Эти египтяне явно не любят работать. – Он взглянул на бар, где бармен обслуживал несколько человек, требующих коктейли, и громогласно заявил: – Понятия о нормальном обслуживании не имеют!Сидящие в стороне Ханна и Лиони поморщились от такой грубости, а Эмма сжалась в комочек. Какой кошмар! Не имеет значения, что она сидит на палубе парохода в жарком Луксоре и что сокровища Египта ожидают ее – она путешествует с отцом, а уж он постарается испортить все.– Я принесу воду, – внезапно сказала она, решив уйти, пока отец не ляпнул еще чего-нибудь оскорбительного.Наблюдая за розовой от смущения Эммой, которая практически бегом кинулась к бару, Лиони подтолкнула Ханну локтем.– Если он будет продолжать в таком духе, то испортит бедняжке весь отпуск. Этот человек свинья, а ей некуда от него деться.– Знаю, – вздохнула Ханна, – но что мы можем сделать? Он ее отец.Лиони лукаво улыбнулась.– Но попробовать же можно?Она решительно поднялась со своего стула и направилась к столику О'Брайенов, вытянув вперед увешанную браслетами руку.– Не может быть! – воскликнула она, пожимая руку удивленному Джимми О'Брайену с грацией вдовствующей герцогини, причем ее розовая туника развевалась парусом. – Подумать только, Эмма работает с моим дорогим кузеном Эдвардом в этой детской организации! Вот уж воистину мир тесен. Я Лиони Делани, принадлежу к ветви семьи Уиклоу.Она взяла вялую руку Анны-Мари и осторожно потрясла ее, стараясь не поморщиться, – рука у матери Эммы была холодной и влажной.– Мы занимаемся торговлей и банковским делом, политикой почти не интересуемся. Папочка бы не вынес, если бы мы тоже занялись политикой, – мягко добавила Лиони, как будто сообщая большой семейный секрет. – Рада со всеми вами познакомиться.Ханна с удивлением наблюдала за ней. Это было представление, достойное «Оскара».– Эдвард Ричарде! – тем временем говорила Лиони, стараясь, чтобы до них дошло. – Дорогой кузен Эдвард, мы его звали Большой Недди.Ханна чуть не поперхнулась, услышав, что ее новая приятельница называет Большим Недди элегантного аристократа, фотографии которого она видела в газетах, когда он занимался политикой.– Конечно, у него сейчас так много дел… – протянула Лиони. – Он не был в нашем замке уже несколько месяцев. Мама с папой очень по нему скучают.Тут до Анны-Мари О'Брайен наконец-то дошло. Эта экстравагантная, излишне накрашенная женщина с кучей странных металлических побрякушек на самом деле родственница босса Эммы, этого невероятно богатого мистера Ричардса. Он родом из одной из самых старых ирландских политических династий, а эта странная Лиони, наверное, одна из кузин по материнской линии. «Что же, – подумала Анна-Мари, надевая на свою физиономию приветливую улыбку, – богатые могут позволить себе быть эксцентричными. Некоторые из этих компьютерных воротил носят джинсы и застиранные футболки. Теперь уже невозможно сразу сказать, кто есть кто и откуда». Но главное – раз кузина Эдварда Ричардса принимает участие в этом круизе, значит, он один из лучших, невзирая на подозрения, которые вызвал у Анны-Мари размер их каюты.– Очень рада познакомиться, – с придыханием произнесла она. – Анна-Мари и Джеймс О'Брайен, компания «Брайенз Констракторз». Эмма, – обратилась она к подошедшей Эмме, которая с трудом сдержала улыбку, увидев, что Лиони сидит с ее родителями, – ты скверная девочка! Ты должна была познакомить нас с Лиони и сказать, кто она такая. – Она погрозила дочери пальцем. – Почему бы вам и вашей подруге к нам не присоединиться? – добавила она.– Мы подумали, что Эмме лучше посидеть с нами, – напрямик заявила Лиони, – и дать вам с мужем возможность провести романтический вечерa deux.Анна-Мари рассеянно моргнула, а Эмма смотрела на нее с растущим удивлением. Мать обожала вставлять в свою речь французские выражения, а сейчас таращилась на Лиони так, будто не понимала, что значит a deux. Странно. Хотя вообще весь разговор напоминал сцену из «Секретных материалов».Конечно, нехорошо, что Лиони вводит родителей в заблуждение, но так хочется, чтобы во время круиза можно было с кем-нибудь поговорить. После целого дня с отцом, без всякой надежды от него избавиться, она согласилась бы поболтать с буйным психом в смирительной рубашке, представься ей такая возможность.– Очень мило с вашей стороны, – сказал Джимми О'Брайен, который хоть и не говорил по-французски, но не мог позволить себе не принять участия в разговоре. Мать Эммы все еще тупо смотрела на Лиони.– Не напомните, о чем мы, собственно, говорили? – жалобным голосом произнесла она.«Что-то с ней сегодня не так, – подумала Эмма. – Что-то непонятное и отрешенное. А моя мать никогда не бывает отрешенной».Лиони взяла быка за рога. Она освободила Эмму от двух стаканов с минеральной водой, поставила их на стол перед ее родителями и взяла Эмму под руку.– Ну, мы вас оставляем, – мило улыбнулась она.– Что ты им сказала? – спросила Эмма, когда они отошли достаточно далеко.– Я соврала: сказала, что знаю твоего босса, – быстро ответила Лиони, не желая вдаваться в подробности. – Сказала, что мы хотим поболтать. Я ведь хорошо знаю, что обычно думают родители. Они считают, что ты без них потеряешься, а нам с Ханной кажется, что ты бы с радостью на время от них избавилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63