Пальцы Алексы так дрожали, что она с трудом набрала номер. Ее ужасала мысль, что Саманта может истечь кровью.
Майкл вернулся с аптечкой в руках. Несмотря на непрекращающийся крик Саманты, мальчик оставался невозмутимым и доверительно сообщил:
– С ней всегда что-то происходит, потому что она еще глупенькая, куда-нибудь забирается, а потом не может слезть.
В это время хлопнула входная дверь.
– Мамочка, она снова это сделала! – крикнул Майкл.
С телефоном в руке, благо провод был достаточно длинный, Алекса поспешила в гостиную следом за Бинки.
– Ну, ну, детка, не плачь, все хорошо, мамочка уже с тобой. – Бинки погладила дочь и стерла с ее лица кровь.
Увидев, что кровь шла из небольшого пореза на лбу, Алекса вздохнула с облегчением. Происшествие сразу перестало казаться ей серьезным. Только когда мужской голос в трубке крикнул: «Алло, алло, говорите!», – она сообразила, что все еще держит телефон.
– Э-э… это доктор Хобард? – пролепетала Алекса.
– Скажи ему, что ничего страшного, всего лишь порез. Бинки опытной рукой ощупала дочь. Саманта почти успокоилась и тихо всхлипывала, обнимая мать за шею.
– Простите за беспокойство, это звонят от Рейнольдсов… Так получилось, что я осталась с их детьми… – лепетала Алекса, – Саманта упала, я увидела кровь и испугалась, что с ней что-то серьезное. Оказывается, девочка просто поцарапалась.
Алекса чувствовала себя последней дурой. Бинки с первого взгляда оценила состояние подруги.
– Ты ужасно выглядишь, тебе нужно выпить.
Алекса налила себе первое, что попалось под руку, и одним махом выпила половину, однако лучше ей не стало.
– Прости, Бинки, я так увлеклась, строя с Майклом башню из кубиков, что совсем забыла про Саманту. Господи, не представляю, как я могла совершить такую глупость.
– Ничего страшного, это всего лишь от недостатка опыта, – спокойно заметила подруга. – Помню, когда Майкл был маленьким, я тоже всего боялась. Каждый раз, когда он падал, я думала, случилось нечто непоправимое, однако всякий раз дело ограничивалось синяком. С Самантой все будет хорошо.
Через несколько минут малышка как ни в чем не бывало лежала на кухонном диване с бутылочкой молока, но Алекса все никак не могла прийти в себя.
– Перестань терзаться, просто сделай выводы. За трехлетними малышами нужен глаз да глаз. Ты не представляешь, что могут натворить эти озорники, даже если в доме все предусмотрено, то есть ножи, химикаты и все такое убрано подальше. И иногда им хватает считанных секунд, чтобы вляпаться в какую-нибудь историю. Я беру Саманту с собой даже в туалет.
Алекса нервно рассмеялась:
– Насколько я понимаю, ребенка нельзя научить не залезать куда не нужно?
– Верно, нельзя. Во всяком случае, не в этом возрасте. Это все равно что учить кошку не прыгать на стол. Пока ты рядом, она подчиняется, но стоит тебе отвернуться, как она тут же сделает то, что ей хочется. Наша Кнопка однажды утащила со стола цыпленка и в две секунды разделалась с ним.
Разговаривая с Алексой, Бинки ухитрялась без видимых усилий делать несколько дел одновременно. Одной рукой она разбила яйца в миску, другой налила молоко, чтобы приготовить крем для пирога, а когда вынула из духовки испеченную до полуготовности основу из теста, та уже выглядела очень аппетитно.
Просто не верилось, что с момента ухода Бинки до ее возвращения прошло не больше пятнадцати минут. Алексе было непривычно ощущать себя неумехой, она еще долго не могла избавиться от чувства подавленности.
И снова появились сомнения: так ли уж ей нужен ребенок для полного счастья? Филиппу – да, нужен, как и большинству людей, но ее, кажется, природа не наделила достаточным терпением. Майкл и Саманта – милые дети, но в какой-то момент Алекса почувствовала, что с нее довольно. Мальчик слишком часто вмешивался в разговоры взрослых, а девочка к концу дня устала и раскапризничалась.
Алекса не могла не признать, что рада вернуться домой. Дети – это прекрасно, но только в небольших дозах. В том-то все дело: когда появятся свои ребятишки, это будет не на время, а навсегда. Как-то она выдержит первые три-четыре года, когда дети еще не все понимают и их не уговоришь? А что, если первый ребенок вообще уродится буйным и неуравновешенным? Разве не бывает, что родители производят на свет отпрыска, который не подходит им по характеру? И тут уж ничего не поделаешь, приходится полагаться только на гены и везение.
Конечно, Алекса может прочесть сколько угодно книг по уходу за детьми, разумный человек может обучиться чему угодно. Вопрос в другом: так ли сильно ей хочется иметь ребенка, чтобы взвалить на себя все эти заботы? И есть ли у нее вообще способности к материнству?
Алекса не хотела в этом признаваться, но когда через несколько дней начались месячные, она испытала облегчение.
Глава 6
В приемной Филипп заметил хорошенькую девчушку, которая с интересом наблюдала, как Салли развешивала гирлянду на настольной елке. Девочка была в красивом белом вельветовом платье с вышивкой бордовой нитью на лифе, ее длинные черные волосы были стянуты бордовой лентой и такого же цвета были на ней колготки.
Девочка посмотрела на Филиппа и улыбнулась, отчего стало видно, что у нее нет одного переднего зуба.
– Привет.
– Привет, – ответил Филипп. – Как тебе нравится наша елочка?
– Наверное, хорошая, но у нас дома есть настоящая. Она растет в земле, достает до самого потолка и очень хорошо пахнет.
Салли не очень дружелюбно объяснила, что живое дерево требует слишком много ухода. Филипп улыбнулся, понимая: гостья вовсе не хотела хаять их елку. Он ей подмигнул, и девочка попыталась подмигнуть в ответ.
– Ну, мисс, с вами тут кто-нибудь занимается?
– Нет, я сама могу о себе позаботиться. – И, не дожидаясь, пока ее спросят, представилась: – Меня зовут Венди. Венди Даулинг.
Имя да и внешность девочки показались Филиппу смутно знакомыми.
– Ты, случайно, не снимаешься в рекламных роликах?
– Нет, я хожу в школу. Во второй класс.
– А, Филипп, вы уже здесь. – В приемную быстро вошла Кэй. – И как обычно, очаровываете дам?
– Наоборот, это меня очаровывают. – Кивнув Венди, он пошел навстречу секретарше.
– Брук вас искала, она уже побеседовала с матерью Венди.
– Ах да, конечно!
Кусочки головоломки встали на места. Даулинг – та самая светская дама из Далласа, о которой говорила Брук. Вот почему это имя показалось ему знакомым.
Пока они шли через лабиринт кабинок к кабинету Брук, он решил расспросить Кэй поподробнее:
– Ну и как вам эта дама?
Кэй улыбнулась:
– Что дочка, что мамаша. Готова поспорить на свою премию к Рождеству, что она мгновенно вас очарует. Из-за таких красоток мужчины теряют голову… и штаны тоже.
– Эй, поосторожнее! Я готов принять интересного гостя, но мои брюки, если не возражаете, пусть остаются на месте.
Кэй лукаво улыбнулась и прищелкнула языком:
– Сколько у вас бывало возможностей, а вы ни разу не поддались искушению! Я знаю, у вас потрясающая жена, но других женатых мужчин это не останавливает.
– Что ж, зато меня останавливает.
Филипп усмехнулся. Он не возражал против того, что Кэй поддразнивает его. Более того, он гордился своей верностью жене. Может быть, потому, что был воспитан в традициях Юга любящими родителями, бесконечно преданными друг другу.
– На этот раз случай особый, – заверила секретарша. – Потом не говорите, что я вас не предупреждала.
Кэй была такой хорошей секретаршей, что Филипп прощал ей некоторую дерзость. Она была стройна, подтянута, всегда по-деловому одета, очень проницательна и точно знала, с кем как обращаться. К каждому, начиная от студийного босса и кончая настырным гостем, вообразившим себя важной персоной, у Кэй был свой подход.
– Филипп, познакомьтесь, это Гейл Даулинг, – сказала Брук.
Женщина подала руку и улыбнулась:
– Здравствуйте. Рада с вами познакомиться. – «Снова» – говорили ее глаза, но вслух она этого не произнесла.
Филипп на время утратил дар речи, тупо кивнул, молча пожал женщине руку. Все его усилия были сосредоточены на том, чтобы не слишком откровенно пялить на нее глаза. Брук очень вовремя протянула ему папку со сведениями о гостье. Имя миссис Клиффорд Даулинг ничего не говорило Филиппу: он знал ее как Гейл Роджерс.
Гейл притворилась, что видит его впервые, – очевидно, не желая смущать в присутствии подчиненной. Тем лучше. Ему требовалось время, чтобы прийти в себя.
Филипп заставил себя уткнуться в папку. Он прочел, что миссис Даулинг вместе с несколькими известными представителями высшего общества Нью-Йорка организовала благотворительный комитет в поддержку культуры и искусства и сейчас идет подготовка к их первому весеннему благотворительному аукциону и балу.
– В Нью-Йорке существует большая конкуренция в том, что касается благотворительных пожертвований. – Ее хорошо отработанная манера соблазнительно растягивать слова на техасский манер всколыхнула в душе Филиппа воспоминания, ошеломившие его. – Люди стали как никогда осторожно тратить деньги и рассчитывают приобрести на свои средства нечто особенное, такое, чего нельзя получить больше нигде. Особенно когда они собираются заплатить три тысячи долларов за билет.
Задавая стандартные вопросы о том, куда будут направлены собранные средства, Филипп чувствовал себя не известным телевизионным ведущим, а начинающим репортером, каким был, когда впервые встретил Гейл.
– Какого рода призы будут выставлены на аукцион?
– Ну например, полет на «конкорде» в Лондон, а оттуда поездка в лимузине с шофером в старинный английский замок. На два лица. – Гейл улыбнулась. – Вы только подумайте: пикник на траве с хозяином и хозяйкой замка.
Личный дворецкий подает выдержанное вино, черную икру, паштет из гусиной печенки и все такое. Гости проведут целый день в обществе членов королевской фамилии… Фантазия становится реальностью…
Брук уже задавала гостье соответствующие вопросы, хотя все эти сведения имелись в папке. Читать ответы Гейл было совсем не то же самое, что слушать ее мелодичный голос и видеть ее энтузиазм, это приходилось признать.
Годы не слишком сильно изменили ее. Казалось, она не стала старше, а лишь расцвела, и все так же прекрасна. Раньше она напоминала Филиппу молодую Элизабет Тэйлор с ее блестящими, черными как вороново крыло волосами и огромными фиалковыми глазами. Манеры Гейл остались такими же милыми, голос звучал живо и убедительно.
Да, она будет очень запоминающейся гостьей ток-шоу, и к тому же передача обещает быть интересной. При условии, что Гейл сумеет сохранить нейтральный тон. Сможет ли? А он сам? Камера порой раскрывает в человеке то, что он хотел бы спрятать поглубже. Хватит ли у него смелости пройти через это испытание? Стоит ли результат усилий? Возможно, стоит встретиться с глазу на глаз или еще лучше позвонить и сказать, что у него сейчас полугодовая очередь из желающих участвовать в передаче?
Гейл рассчитывала появиться на экране примерно в феврале, чтобы ток-шоу послужило рекламой аукциона, запланированного на март.
– В данный момент происходит и без того слишком много всяких мероприятий, – пояснила она. – А после Нового года мои потенциальные покупатели обычно отбывают на Палм-Бич или на Карибское море. Но к концу февраля они снова соберутся в городе, и тогда-то им захочется чего-нибудь новенького и интересного. Им нужно место, где бы они могли продемонстрировать новые наряды от знаменитых модельеров и одновременно совершить какой-нибудь благородный поступок. Боюсь, что без частных пожертвований и благотворительности искусство в этом городе пребывало бы в самом жалком состоянии.
– Это верно, – пробормотал Филипп, подавив вздох.
Он редко обращал внимание на детали женской одежды, но наряд Гейл был задуман так, чтобы привлечь внимание, и это сработало. Бархатное платье цвета сливы выгодно оттеняло цвет ее глаз и так облегало изгибы ее соблазнительной фигуры, словно было специально для нее создано. Блеск дорогой ткани и бриллиантов в ушах напоминал о богатстве и придавал ее облику нечто королевское.
Гейл посмотрела на часы и с чарующей улыбкой повернулась к Брук:
– Вы не могли бы передать моей дочери, что я скоро буду? Наверное, мне не следовало брать ее с собой, но малышке очень хотелось побывать на телевидении, хотя я и предупредила, что собираюсь не в студию, а в офис.
Миссис Риттер поднялась и направилась к двери.
– Брук, можете привести Венди к нам! – крикнул ей вслед Филипп и пояснил Гейл: – Я познакомился с ней по дороге сюда. Очаровательный ребенок.
– Спасибо. Ты действительно не знал, кто я такая, когда Брук приглашала меня на встречу?
Филиппу стало неловко от волнующе-интимных ноток в ее голосе.
– Нет, не знал. Наверное, у меня был удивленный вид.
Гейл улыбнулась:
– Это еще мягко сказано. Ты выглядел так, будто вот-вот бухнешься в обморок. Разве ты не читал в газетах, что я вышла за Клиффа Даулинга?
Филипп покачал головой.
– Наверное, ты не читаешь колонки светских сплетен. И объявления о свадьбах – тоже. Но я про твою свадьбу читала, кажется, у тебя жена – архитектор?
Филипп кивнул.
– Клифф погиб в авиакатастрофе, – сообщила Гейл с трагическим видом.
Появление Брук и Венди избавило Филиппа от ощущения неловкости, которое он испытывал наедине с Гейл. Согласился бы он встретиться, если бы знал, кто она такая? Возможно. Хотя бы из чистого любопытства.
Брук угостила девочку мармеладом, и Гейл сделала дочери внушение, чтобы та не увлекалась. Ее тон снова стал нейтральным.
Близилось время обеденного перерыва, Брук договорилась встретиться с подругой в кафе и собралась уходить. Венди пожаловалась, что проголодалась. Вопросительно посмотрев на Филиппа, Гейл предложила ему пообедать вместе с ними.
– Как-нибудь в другой раз, на сегодня у меня назначена встреча, – солгал Филипп.
Девочка выглядела такой удрученной, что он, не подумав, пообещал ей устроить экскурсию по студии. Услышав это, Венди порывисто обняла его за талию. Гейл улыбнулась и на прощание дружески пожала ему руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45