Последнюю проблему можно было бы решить за несколько минут, связавшись с Кэй, но Алекса все откладывала звонок на студию.
Будь у нее номер Филиппа, возможно, позвонила бы ему в четыре часа утра – время, когда обычно просыпалась, чувствуя себя невыносимо одинокой и незащищенной. В такой момент Алекса, наверное, согласилась бы на что угодно, лишь бы Филипп вернулся.
Первый уик-энд без Филиппа превратился в настоящую пытку. Вместо того чтобы лететь к нему, как договаривались раньше, Алекса отправилась в местный оздоровительный клуб, где ее никто не знал, и занималась аэробикой, а потом до полного изнеможения работала на тренажерах.
Дома она в основном смотрела телевизор – передачи о природе или новости. Любые художественные фильмы и все, что имело какое-то отношение к любви, сексу или детям, было для нее невыносимо. Как-то Алекса случайно включила канал, по которому шло ток-шоу Филиппа, и уже через минуту начала всхлипывать. Чтобы успокоиться, она ушла из дома и стала бесцельно бродить по улицам.
Алекса как одержимая снова и снова проигрывала в уме сцену их расставания, горько жалея о том, что отпустила Филиппа. Она невольно сама почти спровоцировала мужа, потому что ей было очень больно. И Филипп поймал ее на слове. Как глупо, когда два любящих друг друга человека ведут себя таким образом!
Все невероятно усложнилось. Филипп слишком долго ждал. Но после стольких лет нежелание потерпеть еще совсем немного кажется нелепым. А тут еще проблемы с сексом… Такие вещи всегда пугают мужчин.
Алексе было страшно. Казалось, что муж больше ей не верит. И это было тем более обидно, потому что она сама точно знала: как только станет партнером, главное препятствие будет преодолено. Даже Грег, с которым Алекса поделилась своими проблемами, признал, что именно сейчас беременность может лишить ее шанса стать партнером.
Она попыталась успокоиться и оценить ситуацию трезво. Если она все время думает о Филиппе, то и он наверняка также думает о ней. Через неделю, когда муж вернется, ничто не мешает им встретиться и поговорить более спокойно. Если ничто не поможет, наверное, стоит обратиться в семейную консультацию. Алекса даже думать не могла о том, чтобы прожить оставшуюся жизнь без Филиппа.
Пока Филипп в отъезде, было бы неплохо наладить отношения с Брайаном, но до сих пор ей это не удавалось.
– Жду вас через полгода, миссис Джером, – сказал дантист.
Алекса вышла из кабинета и в раздумье остановилась на Парк-авеню. Что делать? На дворе весна, май, сегодня пятница, почти вечер, а она чувствует себя бесконечно одинокой. Имеет ли смысл возвращаться в офис? Ирония судьбы: после месяцев невероятного напряжения именно сегодня ей нечего делать на работе. Проект был закончен и представлен на конкурс. Но никаких планов на вечер у нее не было, а перспектива еще одного молчаливого ужина в компании Брайана просто пугала. Алекса позвонила домой и попросила миссис Радо задержаться и накормить мальчика.
Встречаться с друзьями ей не хотелось: пришлось бы объяснять им, что да почему, а от мысли отправиться в ресторан одной бросало в дрожь. «Пора с этим кончать, – упрямо решила Алекса, – а то я сама на себя не похожа». Вздохнув поглубже, она набрала номер офиса, желая предупредить, что не вернется.
– Подождите, с вами хочет поговорить Иган, – сказала секретарша, передавая ему трубку.
Оказалось, что Иган хотел поделиться мыслями по поводу музея Пеннингтона. Алекса с благодарностью приняла приглашение и предложила встретиться в баре при отеле «Карлайл».
Было приятно сидеть рядом с Иганом и разговаривать об архитектуре. Обстановка в зале, где пол был устлан толстым ковром, а стены обшиты дубовыми панелями, действовала на Алексу успокаивающе.
Но Иган все-таки заметил, что она выглядит усталой и подавленной.
– Надеюсь, это не из-за племянника?
Алекса нехотя призналась и добавила, что Филипп улетел на несколько дней в командировку. Но, едва сказав это, тут же пожалела о своих словах: этим она дала Игану повод бросить на нее долгий многозначительный взгляд.
Боже, неужели она пытается спровоцировать мужчину? Конечно, это вышло не нарочно. Однако после первой рюмки вина в голову полезли очень странные мысли. Алекса вдруг испугалась, что Филипп разлюбил ее. Вдруг это правда? Вдруг они никогда больше не будут вместе? Как она это переживет?
– Коллекция Пеннингтона не такая уж и большая, зато каждая картина и скульптура подобраны с безупречным вкусом.
Негромкий, но настойчивый голос Игана вывел ее из задумчивости. И Алекса спохватилась, что слушала вполуха, хотя и умудрялась что-то отвечать.
– Дело к вечеру, пора обедать, – продолжал между тем Иган. – Здешний ресторан славится своей кухней, а управляющий – мой хороший знакомый. Может, мне удастся соблазнить тебя обедом? – Иган одарил ее своей неотразимой улыбкой обольстителя.
– А почему бы и нет? – И… может быть, ее улыбка задержалась на губах чуть дольше, чем следовало.
«Осторожнее, – предостерегал внутренний голос. – Не превратись в одну из тех особ, которые после ссоры с мужем готовы прыгнуть в постель к любому мужчине». Впрочем, чего ей бояться? Она же не испытывает ни малейшего желания сделать это.
Алекса не могла не признать, что Иган был приятным собеседником, особенно когда старался угодить даме. В изысканном ресторане он чувствовал себя уверенно, бегло говорил с официантом по-французски, хорошо разбирался в блюдах, знал толк в винах.
В этот вечер вино как-то особенно быстро ударило в голову, и Алекса поймала себя на очень неожиданных мыслях. Ей всегда нравилось флиртовать с Иганом. Его холодная отрешенность резко контрастировала с жарким, страстным взглядом и твердостью суждений. Иногда Алексе хотелось узнать, каким бы он был любовником. «Конечно, если бы у меня не было Филиппа», – поспешно напоминала она себе.
В этот вечер Иган особенно блистал красноречием, рассуждая обо всем в своей обычной немного высокомерной манере пресыщенного жизнью человека. Например, вашингтонского подрядчика он описывал так:
– Алекса, ты заметила, какое у него лицо? Плоское, сглаженное, без резких линий, напоминает лицо человека эпохи Ренессанса. Разумеется, и образ мыслей у него соответствующий, устаревший на несколько столетий.
Неужели она в самом деле улыбается? Неужели это ее руки Иган настойчиво сжал в своих? Он наклонился, и Алекса впервые обратила внимание на то, какие у него яркие, живые голубые глаза.
– Дорогая, ты так прекрасна, – тихо сказал Иган, сильнее сжимая ее руки. – Соблазнительно прекрасна!
Алекса застыла, молча глядя на него. Мужчина, сидящий напротив, – красивый, умный, воспитанный. И хочет ее. Но хочет ли она его? Жена Филиппа, и не только жена – подруга, любовница… Перед глазами неожиданно встало лицо мужа.
Со вздохом Алекса опустила глаза и осторожно высвободила руки.
– Пожалуйста, не искушай меня и сам не поддавайся искушению.
Иган отстранился, очень довольный собой.
– Ты говоришь так, будто я посланец дьявола.
Алекса не могла не улыбнуться в ответ, но, уходя из ресторана, настояла на том, чтобы заплатить за себя.
В такси она вздохнула с облегчением. Одно дело думать о мужчине, и совсем другое – сделать то, о чем думаешь. Она любит только Филиппа, только он ей нужен.
Лежа в постели, Алекса ворочалась с боку на бок, но сна не было ни в одном глазу. Воспоминания о Филиппе не давали уснуть. Никогда ей не забыть, как они познакомились.
Фактически Алекса сначала услышала голос Филиппа с характерной для южанина манерой чуть растягивать слова и только позже увидела его самого. Дело было ясным весенним утром. Алекса стояла у подножия пирамиды Хеопса, не слушая гида.
Группа двинулась дальше, но Алекса застыла в благоговении. Она, конечно, знала из книг, что египтяне были выдающимися зодчими, не только изобрели кирпич, но и первыми начали строить по архитектурным планам. Алекса видела много фотографий великой пирамиды и ожидала, что реальность ее разочарует. Но вышло иначе. Величественная, безукоризненно симметричная, пирамида производила потрясающее впечатление.
Подумать только, грандиозное строение, а так хорошо спроектировано, что, если не считать недостающей вершины, сохранилась в первоначальном виде, хотя прошло больше четырех тысяч лет!
– Теперь уж они так не строят, как раньше, правда?
Незнакомый мужской голос так точно озвучил ее собственные мысли, что Алекса рассмеялась. Она обернулась и увидела высокого темноволосого мужчину, дружелюбно улыбающегося. Он держал слегка помятый твидовый пиджак. Алексу поразили седые пряди в его волосах – для человека лет тридцати весьма необычно.
Осознав, куда она смотрит, незнакомец застенчиво дотронулся до своих волос.
– Это от переживаний.
Алекса с улыбкой поинтересовалась, что же за проблемы его мучают.
– Ну, разные… Ядерное разоружение, экология, арабо-израильский конфликт, – протянул он, беря Алексу за руку, как старую знакомую, – москиты, эпидемии, энергетический кризис. А также удастся ли мне завтра на пресс-конференции задать Садату несколько вопросов и куда пригласить вас сегодня вечером…
Незнакомец оказался так мил и привлекателен, что Алекса поддержала его игру и тоже сделала вид, будто они давние друзья. Алекса от души наслаждалась его добродушным подшучиванием и непосредственностью их общения – без взаимных представлений и обмена рассказами о себе.
Он обожал каламбуры и дерзко не признавал авторитетов, что особенно нравилось Алексе, потому что гид был страшно серьезен, а все туристы ловили каждое его слово.
Группа села в автобус, и новый знакомый втиснулся рядом с ней вторым на одноместное сиденье. Оглядевшись, Алекса заметила, что все места заняты.
– Так вы не из нашей группы? – догадалась Алекса, подвигаясь, чтобы дать ему место.
Он усмехнулся:
– Теперь из вашей. Я наблюдал, как вы разглядывали пирамиду Хеопса. В отличие от остальных зевак вы рассматривали ее, как знаток. «Вот юная леди, погруженная в историю искусств и египтологию», – сказал я себе.
– Скорее снедаемая черной завистью, – поправила Алекса. – Я архитектор и мечтаю оставить собственный след в вечности, но пока это только мечта. Совершенство пирамиды, знаете ли, здорово сбивает спесь.
– Но наверное, и вдохновляет тоже.
Как Алекса успела узнать, ее новый знакомый, Филипп Джером, работал корреспондентом телевидения в Мадриде и уже побывал в Каире несколько раз. Его знание египетской истории и обычаев произвело впечатление. Алекса давно мечтала о такой поездке.
Окончив Гарвард со степенью магистра по архитектуре, Алекса поселилась в Нью-Йорке. С тех пор прошло три года. Сдав экзамены на лицензию, она нашла работу в фирме «Карл Линдстром ассошиэйтс», и через месяц ей нужно было выходить на новую работу.
– Алекса, так как насчет того, чтобы пообедать со мной сегодня вечером?
– Простите, это невозможно. – Алекса была слишком осторожна, чтобы выходить куда-то после наступления темноты с едва знакомым человеком.
Филипп усмехнулся, ничуть не обескураженный:
– Ладно, тогда как насчет ленча? Я знаю одно неплохое местечко на самом берегу Нила. Настоящая египетская кухня, такая же египетская, как сама Нефертити. Там просто нельзя не побывать.
Алекса подумала, что будет очень интересно увидеть Каир глазами много повидавшего Филиппа Джерома, и согласилась. Кафе на открытом воздухе оказалось именно таким, каким он его описал.
После ленча Филипп нанял гида, приветливого пожилого араба, одетого в живописные халат и тюрбан. На редкость ловко отгоняя детей-попрошаек и назойливых уличных торговцев, он провел их лабиринтом старинных улочек и переулков, пропахших ладаном и специями, показал самые интересные мечети и в конце концов вывел на базарную площадь. Каждый крошечный магазинчик имел свой деревянный навес. Отсоветовав делать покупки в некоторых попавшихся на пути магазинах, гид проводил их к своим любимым.
Филипп беззастенчиво воспользовался его услугами, заставив поторговаться. Как он с усмешкой пояснил Алексе, их провожатый все равно получит комиссионные от торговцев, так что пусть отрабатывает свое.
У Алексы разбежались глаза, она готова была купить все, что продавалось, но заставила себя ограничиться несколькими шелковыми шарфиками и парой небольших шкатулок из черного дерева, инкрустированных слоновой костью.
Часам к пяти, когда Филипп высадил ее возле отеля, Алекса уже согласилась с ним пообедать.
Для начала они наслаждались величественным зрелищем пирамид на фоне заката, смакуя местный анисовый аперитив. Затем неспешно прогулялись по берегу Нила. В сгущающихся сумерках темные силуэты мечетей и коптских церквей придавали их прогулке нечто загадочное.
Обедали – как водится, поздно – в красивом ресторане с бассейном. Высокие пальмы, озаренные лунным светом, цветущие бугенвиллеи создавали удивительно романтическую обстановку. Экзотическая еда, местные вина, грациозная танцовщица, чувственно извивающаяся в танце живота под восточную музыку, – все восхищало Алексу.
Позже на эстраду вышел европейский оркестр и заиграл более привычную музыку. Филипп обнял ее за плечи, и Алекса мечтательно покачивалась в такт музыке, она была вся во власти очарования этого чудесного вечера. Обоим хотелось, чтобы вечер никогда не кончался, и они проговорили до рассвета. Под конец Алекса даже устала смеяться.
Хотя она не была обделена вниманием мужчин, ей еще не доводилось встречать никого, похожего на Филиппа Джерома. Но факт оставался фактом: Алексу ждала ответственная работа в Нью-Йорке, а Филиппа – в Европе.
Однако журналисту удалось убедить начинающего архитектора отправиться вместе в Александрию – город, в честь которого ее назвали, как заявил Филипп, и который поэтому Алекса просто обязана увидеть. Они отправились туда на пароходе и ночью долго стояли на залитой лунным светом палубе, держась за руки. Филипп впервые поцеловал ее, и Алекса почувствовала себя героиней фильма сороковых годов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45