Покупал тут магазин
Ты одета как раз к случаю. Сейчас мы пойдем на пляж, только сначала выпьем шипучки. И ни о чем не спрашивай, это сюрприз.
По пути на пляж Филипп купил два букета цветов и положил их в плетеную сумку, висевшую у него через плечо.
Их ждало на редкость экзотическое зрелище. На пляж собирались представители самых разных социальных слоев, люди всех возрастов – от подростков до древних стариков. Женщины были увешаны ожерельями и несли лилии. Их широкие белые юбки хлопали и раздувались на ветру, как паруса.
Как объяснил Филипп, собравшиеся на празднество принадлежали к различным сектам, некоторые из них исповедовали местную разновидность шаманизма под названием «макумба».
– Ровно в полночь все будут бросать в море свои дары, чтобы боги подарили им удачу.
В этом экзотическом ритуале было нечто языческое и волнующее. Атмосфера непонятного, но чудесного культового праздника завораживала. Взявшись за руки, они чувствовали себя так, будто оказались на чужой планете.
– Во время этого праздника здесь в несметных количествах поглощают любимую тростниковую водку кучико, – пояснил Филипп.
– Как ты сказал? Кучико? Произнеси по буквам.
– По буквам это будет, кажется, cachaca, но произносится как кучико.
Он пощекотал ее голый живот. У Алексы перехватило дыхание.
– Прекрати, – смеясь, взмолилась она. – Откуда ты вообще все это знаешь?
– Как это откуда? Я выполнил домашнюю работу! – шутливо возмутился Филипп. – А ты что думаешь, я приехал в Рио развлекаться? – И они побежали по пляжу.
Участники ритуала расстилали на песке белые скатерти и выкладывали на них свои дары: зеркала, расчески, духи, тюбики губной помады. Ближе к полуночи зажгли свечи и встали на колени вокруг скатертей с дарами, что-то скандируя и распевая песни. Одновременно к звездному небу полетели десятки воздушных шаров.
В кульминационный момент над большими отелями, расположенными вдоль пляжа, вспыхнули огни фейерверка. Народ пришел в неистовство – все пели, кричали, бросались в море с дарами в руках, разбрасывали по воде цветки лилий, стараясь, чтобы волны унесли их в море.
Алекса порывисто обняла Филиппа.
– С Новым годом!
– С Новым годом, любовь моя! А теперь держи. – Филипп вынул из сумки два букета и, стараясь перекричать гомон и треск фейерверка, крикнул: – Брось цветы как можно дальше. Если волны унесут их, значит, богиня моря приняла дар, но если волны вернут подношение, это дурной знак. Пусть сбудутся все наши желания! – И он кинул свой букет в воду.
Алекса бросила сначала часть цветов, потом остальные. «Первое – за успех проекта, – мысленно сказала она, – второе… второе – за то, чтобы мы всегда были так же счастливы, как в эту минуту».
– Есть! – закричал Филипп. – Богиня приняла наши дары. Наши желания сбудутся! А теперь, ради Бога, пошли скорее есть, я умираю с голоду!
Он очень скучал по Алексе. Находиться в Рио-де-Жанейро одному было просто невыносимо. Зажигательные ритмы, звучащие повсюду, встречающиеся на каждом шагу гибкие темноглазые красотки, одетые в соблазнительные наряды и строившие ему глазки, – все здесь заставляло Филиппа страстно тосковать по Алексе. И вот наконец жена оказалась именно там, где он мечтал, – в его гостиничном номере.
– Здесь ужасно жарко, – заметила Алекса, регулируя кондиционер.
– Это не в номере, это нам жарко.
Филипп начал расстегивать на ходу рубашку. Непривычный наряд Алексы придавал сцене особую пикантность. Филипп чувствовал себя так, будто собирался соблазнить экзотическую незнакомку. И подозревал, что и жена испытывает нечто подобное, потому что она тут же включила радио и, бросая на Филиппа призывные взгляды, стала извиваться под музыку.
– Шампанское еще холодное, но немножко выдохлось, – заметила она.
– Ничего, мы сделаем свои собственные пузырьки, – прошептал Филипп.
Пока Алекса разливала шампанское, Филипп подошел к ней сзади и положил руки на грудь. Ее томный вздох мгновенно возбудил Филиппа. Обольстительно улыбаясь, Алекса повернулась к нему лицом и сделала глоток.
Филипп обмакнул палец в фужер и смочил шампанским ее шею и мочки ушей. Алекса, затрепетав, закрыла глаза. Прижавшись губами к ее шее, он поставил фужер и просунул руку под блузку и в эту минуту вдруг почувствовал на своей груди прохладную струйку, а затем прикосновение языка Алексы. Слизывая с его груди шампанское, она одновременно стала расстегивать его брюки.
– Похоже, ты по мне соскучился, – прошептала Алекса, лаская его до тех пор, пока мужское естество не запульсировало от возбуждения.
Филипп попятился к кровати, изображая застенчивость, Алекса двинулась на него. С первым шагом она расстегнула блузку, со вторым сбросила ее с себя. Филипп сел на кровать и стал наблюдать, как Алекса выскальзывает из юбки. Вскоре на ней не осталось ничего, кроме тюрбана, браслетов и серег. Филиппу стоило гигантского напряжения воли не наброситься на любимую прямо сейчас.
Алекса плавно опустилась на колени и сняла с него брюки, затем трусы. Филипп почувствовал ее губы, горячее нёбо и больше не смог терпеть. Легко подняв Алексу, он уложил ее на кровать и придавил ноги коленом, не давая пошевелиться.
– Ну что, может, немножко подождем? – поддразнил Филипп, обведя языком контуры ее губ.
– Нет, прошу тебя, я больше не могу ждать, – простонала она.
– Ты меня умоляешь?
– Да, умоляю. Пожалуйста, дорогой, прошу тебя… – Ее дыхание стало частым, голос прерывался.
– Пожалуйста… что?
И Алекса объяснила что, захватив его язык своим ртом и впиваясь ногтями ему в спину. Она извивалась под ним, укусила в плечо, и тогда Филипп коленом раздвинул ей ноги…
Зрачки Алексы расширились от страсти. Когда она сдавленно застонала и закрыла глаза, Филипп сделал глубокий толчок, и – его хриплый рык слился с ее криком. Наступивший оргазм был таким интенсивным, что Филиппу казалось, будто он взрывается.
Они и потом занимались любовью под все еще доносившийся с пляжа барабанный бой.
На первое января Джеромы были приглашены в дом бразильской актрисы, у которой Филипп брал интервью. В числе гостей на званом обеде был и правительственный чиновник, который пообещал Алексе ускорить процедуру получения нужных документов, а также прислать в помощь инженера, знающего английский.
На следующий день Алекса и этот инженер встретились с подрядчиком, ведущим строительство жилого комплекса. Услышав, что их проблемой занялся чиновник столь высокого ранга, подрядчик заметно успокоился. Вернувшись в отель, Алекса разработала новый вариант, по которому системы кондиционирования устанавливались под окнами.
Она отправилась на строительную площадку в сопровождении все того же инженера и по такому случаю оделась «как леди»: белый льняной костюм, шляпа, перчатки. Пока инженер передавал ее инструкции старшему мастеру и инженеру-механику, Алекса держалась тише воды ниже травы, ограничиваясь короткими фразами типа «optimo» или «muito bem», когда ей что-то нравилось, или «nao gusto» – в противном случае, предоставляя инженеру самостоятельно развивать ее мысль. В промежутках она много улыбалась и при каждом удобном случае благодарила всех словами «muito obrigado».
Когда Карл позвонил из Осло, чтобы узнать, как идут дела, Алекса заверила его, что проблема почти решена и строительство скоро будет продолжено.
– Превосходно, Алекса! Мне нравится ваш стиль работы.
– В офисе ходят упорные слухи, что тебе здорово помог муж, – по секрету сообщил Грег, когда она вернулась на работу.
«Мог бы вложить в свои слова поменьше злорадства», – подумала Алекса.
– Вот, значит, какого ты обо мне мнения?
– Что ты? Мне ли не знать о твоих талантах! Но некоторые старые ворчуны приписывают все заслуги Филиппу. Ясное дело, они просто завидуют, что не им, а тебе посчастливилось встретить Новый год в Рио. Кстати, этот ужасный тип Бауэр из кожи вон лез, только бы затормозить работу. С проектом возникла задержка на два дня, и Сол поднял крик, что не успеет с макетом. Тогда Иган заявил, что чертежи пропали, и заставил нас перевернуть здесь все вверх дном.
Алекса нахмурилась:
– Надеюсь, они нашлись?
– Да, конечно, но только после того, как Сол пригрозил обыскать кабинет Игана. Тогда они вдруг чудесным образом объявились на самом видном месте. Предупреждаю, Алекса: за этим типом нужен глаз да глаз. Он явно пытается тебе напакостить.
– Грег, не говори ерунды. Иган так же, как и я, заинтересован, чтобы этот проект имел успех. Он ведь менеджер! С какой стати ему заниматься саботажем?
– Иган знает, что его никогда не сделают компаньоном. Да, он хороший руководитель и все такое, но у него есть серьезный недостаток: высокомерие. В фирме его терпеть не могут. Вот он и пытается все испортить. Раз уж ему не бывать компаньоном, неужели ты думаешь, Бауэр хочет, чтобы это удалось тебе?
– Ради всего святого, Грег, прекрати! – Алекса потеряла терпение.
Возможно, Грег просто вредничает со злости, так как хотел пригласить ее сегодня на ленч, но она уже пообещала менеджеру.
Мельком взглянув в висевшее на стене зеркало, Иган Бауэр остался доволен увиденным. Он откинулся на спинку кожаного кресла и улыбнулся Алексе, которая потягивала легкий коктейль и изучала меню.
«Ля Ридженс» – идеальное место, где можно скрыться на время ленча от коллег по фирме «Линдстром ассошиэйтс», – был одним из любимых ресторанов Игана. К тому же это элегантное заведение давало ему возможность блеснуть превосходным знанием французского. Особенно Игану нравилось бывать здесь с Алексой.
Он бы с удовольствием просто наслаждался превосходной едой в ее обществе и непринужденной беседой об архитектуре, как бывало обычно. Но сегодня он никак не мог расслабиться. Чертовски не повезло: после удачной командировки в Рио Алекса выросла в глазах руководства, и теперь Карл готов был одобрить любой росчерк ее карандаша.
Иган ненавидел этот проект, в каждой линии которого чувствовалось влияние Грега Новака. Чертов гомик уже успел пожаловаться Алексе на задержку с передачей проекта макетчику. И вот теперь Алекса спрашивала о причинах.
– Возникли какие-то сложности?
Ее тон был скорее вопросительным, нежели обвиняющим, но Иган все равно разозлился на Грега и изобразил недоумение:
– Никакого опоздания, по сути дела, не было. Я всего лишь отдал чертежи Сью, чтобы она их отшлифовала, а ты ее знаешь – не успокоится, пока не доведет все до совершенства. Так что чертежи никуда не пропадали, это все чушь. Грег слишком нервничает и боится, что проект не одобрят. Если честно, я с ним согласен, хотя и по другим причинам. Если ди Лоренцо-Браун таков, каким я его представляю, он будет разочарован.
– Я уже знаю, что он не такой, каким ты его мне описал, – напомнила Алекса, и в ее голосе послышалась настороженность. – Ты, кажется, утверждал, что он хочет видеть здание ультрамодернистского дизайна.
Иган скрыл раздражение за насмешливой улыбкой.
– Значит, передумал. С клиентами такое частенько случается. Надеюсь, что я ошибся, – соврал он не моргнув глазом. – Этот заказ нужен нам обоим.
Только сегодня утром он узнал плохие новости от Сью, чья неприметность и бесшумная походка позволяли ей подслушивать разговоры и даже заглядывать в чужие ежедневники. Хотя девушка не была дурнушкой, ее не замечали, как не замечают прислугу в старых английских особняках. Иган решил, что эта особенность Сью может ему очень пригодиться.
Сегодня утром она передала, что Карл пригласил Алексу участвовать в представлении проекта руководству «Нью уорлд инвесторс», но самого Игана не позвали. Правда, в этот день он должен был находиться в Стамфорде, но сам факт привел его в бешенство.
Однако Алекса пока не знала, что ей предстоит участвовать в презентации, и это было на руку Игану. Он собирался поколебать ее уверенность в успехе и, воздерживаясь от своего обычного сарказма, заострить внимание на недостатках проекта. Можно, например, намекнуть на некоторую манерность стиля, упомянуть, что чувствуется влияние «голубого», хотя о последнем он не мог слишком много распространяться.
– Дорогая моя, это вопрос пропорций. Основание слишком тяжеловесно, напоминает военный корабль с прозрачными дымовыми трубами. Здание не радует глаз, а раздражает.
Он хотел заронить в ее душу сомнения. Клиенты очень проницательны в том, что касается личных взглядов архитектора на проект. Может, Карл и уподобится ярмарочному зазывале, но ди Лоренцо-Браун вряд ли придет в восторг от проекта, в котором сомневается сам автор.
Иган наблюдал, как Алекса пьет кофе и хмурится. Ее неуверенность выдавали морщинки вокруг губ – губ, которые ему так часто хотелось поцеловать.
Игану никогда не удавалось поддерживать с женщинами отношения достаточно долго. Через несколько недель, максимум месяцев ему становилось скучно и начинала безумно раздражать их предсказуемость. Если какая женщина и могла бы стать исключением из общего правила, то это Алекса. Во-первых, ему искренне нравилось с ней работать, а во-вторых, то, что эта женщина привлекала его физически, нисколько не вредило делу. Но хотя Иган и флиртовал с Алексой, он никогда не пытался затащить ее в постель. Нет, в себе он не сомневался, это всегда ему удавалось, просто Игану нравилось держать ее в резерве. Алекса – лакомство, которым он насладится, когда настанет подходящий момент.
Глава 8
Ленч с Иганом оставил в душе Алексы неприятный осадок. Казалось бы, для одного дня отрицательных эмоций вполне достаточно, но, как выяснилось, это было еще не все. Из Сиэтла позвонила мать и предупредила, что у нее дурные известия. От такого вступления по спине Алексы пробежал холодок. Отец недавно перенес сердечный приступ. Ему было за семьдесят, и в таком возрасте можно ожидать чего угодно.
– Пейдж положили в больницу в Лондоне, – сказала мать. – У нее был нервный срыв, врач сказал, это из-за стресса.
Алекса слушала с тревожно бьющимся сердцем. По-видимому, состояние сестры было гораздо хуже, чем ей представлялось. На Рождество Пейдж не дала о себе знать, но это не было такой уж редкостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
По пути на пляж Филипп купил два букета цветов и положил их в плетеную сумку, висевшую у него через плечо.
Их ждало на редкость экзотическое зрелище. На пляж собирались представители самых разных социальных слоев, люди всех возрастов – от подростков до древних стариков. Женщины были увешаны ожерельями и несли лилии. Их широкие белые юбки хлопали и раздувались на ветру, как паруса.
Как объяснил Филипп, собравшиеся на празднество принадлежали к различным сектам, некоторые из них исповедовали местную разновидность шаманизма под названием «макумба».
– Ровно в полночь все будут бросать в море свои дары, чтобы боги подарили им удачу.
В этом экзотическом ритуале было нечто языческое и волнующее. Атмосфера непонятного, но чудесного культового праздника завораживала. Взявшись за руки, они чувствовали себя так, будто оказались на чужой планете.
– Во время этого праздника здесь в несметных количествах поглощают любимую тростниковую водку кучико, – пояснил Филипп.
– Как ты сказал? Кучико? Произнеси по буквам.
– По буквам это будет, кажется, cachaca, но произносится как кучико.
Он пощекотал ее голый живот. У Алексы перехватило дыхание.
– Прекрати, – смеясь, взмолилась она. – Откуда ты вообще все это знаешь?
– Как это откуда? Я выполнил домашнюю работу! – шутливо возмутился Филипп. – А ты что думаешь, я приехал в Рио развлекаться? – И они побежали по пляжу.
Участники ритуала расстилали на песке белые скатерти и выкладывали на них свои дары: зеркала, расчески, духи, тюбики губной помады. Ближе к полуночи зажгли свечи и встали на колени вокруг скатертей с дарами, что-то скандируя и распевая песни. Одновременно к звездному небу полетели десятки воздушных шаров.
В кульминационный момент над большими отелями, расположенными вдоль пляжа, вспыхнули огни фейерверка. Народ пришел в неистовство – все пели, кричали, бросались в море с дарами в руках, разбрасывали по воде цветки лилий, стараясь, чтобы волны унесли их в море.
Алекса порывисто обняла Филиппа.
– С Новым годом!
– С Новым годом, любовь моя! А теперь держи. – Филипп вынул из сумки два букета и, стараясь перекричать гомон и треск фейерверка, крикнул: – Брось цветы как можно дальше. Если волны унесут их, значит, богиня моря приняла дар, но если волны вернут подношение, это дурной знак. Пусть сбудутся все наши желания! – И он кинул свой букет в воду.
Алекса бросила сначала часть цветов, потом остальные. «Первое – за успех проекта, – мысленно сказала она, – второе… второе – за то, чтобы мы всегда были так же счастливы, как в эту минуту».
– Есть! – закричал Филипп. – Богиня приняла наши дары. Наши желания сбудутся! А теперь, ради Бога, пошли скорее есть, я умираю с голоду!
Он очень скучал по Алексе. Находиться в Рио-де-Жанейро одному было просто невыносимо. Зажигательные ритмы, звучащие повсюду, встречающиеся на каждом шагу гибкие темноглазые красотки, одетые в соблазнительные наряды и строившие ему глазки, – все здесь заставляло Филиппа страстно тосковать по Алексе. И вот наконец жена оказалась именно там, где он мечтал, – в его гостиничном номере.
– Здесь ужасно жарко, – заметила Алекса, регулируя кондиционер.
– Это не в номере, это нам жарко.
Филипп начал расстегивать на ходу рубашку. Непривычный наряд Алексы придавал сцене особую пикантность. Филипп чувствовал себя так, будто собирался соблазнить экзотическую незнакомку. И подозревал, что и жена испытывает нечто подобное, потому что она тут же включила радио и, бросая на Филиппа призывные взгляды, стала извиваться под музыку.
– Шампанское еще холодное, но немножко выдохлось, – заметила она.
– Ничего, мы сделаем свои собственные пузырьки, – прошептал Филипп.
Пока Алекса разливала шампанское, Филипп подошел к ней сзади и положил руки на грудь. Ее томный вздох мгновенно возбудил Филиппа. Обольстительно улыбаясь, Алекса повернулась к нему лицом и сделала глоток.
Филипп обмакнул палец в фужер и смочил шампанским ее шею и мочки ушей. Алекса, затрепетав, закрыла глаза. Прижавшись губами к ее шее, он поставил фужер и просунул руку под блузку и в эту минуту вдруг почувствовал на своей груди прохладную струйку, а затем прикосновение языка Алексы. Слизывая с его груди шампанское, она одновременно стала расстегивать его брюки.
– Похоже, ты по мне соскучился, – прошептала Алекса, лаская его до тех пор, пока мужское естество не запульсировало от возбуждения.
Филипп попятился к кровати, изображая застенчивость, Алекса двинулась на него. С первым шагом она расстегнула блузку, со вторым сбросила ее с себя. Филипп сел на кровать и стал наблюдать, как Алекса выскальзывает из юбки. Вскоре на ней не осталось ничего, кроме тюрбана, браслетов и серег. Филиппу стоило гигантского напряжения воли не наброситься на любимую прямо сейчас.
Алекса плавно опустилась на колени и сняла с него брюки, затем трусы. Филипп почувствовал ее губы, горячее нёбо и больше не смог терпеть. Легко подняв Алексу, он уложил ее на кровать и придавил ноги коленом, не давая пошевелиться.
– Ну что, может, немножко подождем? – поддразнил Филипп, обведя языком контуры ее губ.
– Нет, прошу тебя, я больше не могу ждать, – простонала она.
– Ты меня умоляешь?
– Да, умоляю. Пожалуйста, дорогой, прошу тебя… – Ее дыхание стало частым, голос прерывался.
– Пожалуйста… что?
И Алекса объяснила что, захватив его язык своим ртом и впиваясь ногтями ему в спину. Она извивалась под ним, укусила в плечо, и тогда Филипп коленом раздвинул ей ноги…
Зрачки Алексы расширились от страсти. Когда она сдавленно застонала и закрыла глаза, Филипп сделал глубокий толчок, и – его хриплый рык слился с ее криком. Наступивший оргазм был таким интенсивным, что Филиппу казалось, будто он взрывается.
Они и потом занимались любовью под все еще доносившийся с пляжа барабанный бой.
На первое января Джеромы были приглашены в дом бразильской актрисы, у которой Филипп брал интервью. В числе гостей на званом обеде был и правительственный чиновник, который пообещал Алексе ускорить процедуру получения нужных документов, а также прислать в помощь инженера, знающего английский.
На следующий день Алекса и этот инженер встретились с подрядчиком, ведущим строительство жилого комплекса. Услышав, что их проблемой занялся чиновник столь высокого ранга, подрядчик заметно успокоился. Вернувшись в отель, Алекса разработала новый вариант, по которому системы кондиционирования устанавливались под окнами.
Она отправилась на строительную площадку в сопровождении все того же инженера и по такому случаю оделась «как леди»: белый льняной костюм, шляпа, перчатки. Пока инженер передавал ее инструкции старшему мастеру и инженеру-механику, Алекса держалась тише воды ниже травы, ограничиваясь короткими фразами типа «optimo» или «muito bem», когда ей что-то нравилось, или «nao gusto» – в противном случае, предоставляя инженеру самостоятельно развивать ее мысль. В промежутках она много улыбалась и при каждом удобном случае благодарила всех словами «muito obrigado».
Когда Карл позвонил из Осло, чтобы узнать, как идут дела, Алекса заверила его, что проблема почти решена и строительство скоро будет продолжено.
– Превосходно, Алекса! Мне нравится ваш стиль работы.
– В офисе ходят упорные слухи, что тебе здорово помог муж, – по секрету сообщил Грег, когда она вернулась на работу.
«Мог бы вложить в свои слова поменьше злорадства», – подумала Алекса.
– Вот, значит, какого ты обо мне мнения?
– Что ты? Мне ли не знать о твоих талантах! Но некоторые старые ворчуны приписывают все заслуги Филиппу. Ясное дело, они просто завидуют, что не им, а тебе посчастливилось встретить Новый год в Рио. Кстати, этот ужасный тип Бауэр из кожи вон лез, только бы затормозить работу. С проектом возникла задержка на два дня, и Сол поднял крик, что не успеет с макетом. Тогда Иган заявил, что чертежи пропали, и заставил нас перевернуть здесь все вверх дном.
Алекса нахмурилась:
– Надеюсь, они нашлись?
– Да, конечно, но только после того, как Сол пригрозил обыскать кабинет Игана. Тогда они вдруг чудесным образом объявились на самом видном месте. Предупреждаю, Алекса: за этим типом нужен глаз да глаз. Он явно пытается тебе напакостить.
– Грег, не говори ерунды. Иган так же, как и я, заинтересован, чтобы этот проект имел успех. Он ведь менеджер! С какой стати ему заниматься саботажем?
– Иган знает, что его никогда не сделают компаньоном. Да, он хороший руководитель и все такое, но у него есть серьезный недостаток: высокомерие. В фирме его терпеть не могут. Вот он и пытается все испортить. Раз уж ему не бывать компаньоном, неужели ты думаешь, Бауэр хочет, чтобы это удалось тебе?
– Ради всего святого, Грег, прекрати! – Алекса потеряла терпение.
Возможно, Грег просто вредничает со злости, так как хотел пригласить ее сегодня на ленч, но она уже пообещала менеджеру.
Мельком взглянув в висевшее на стене зеркало, Иган Бауэр остался доволен увиденным. Он откинулся на спинку кожаного кресла и улыбнулся Алексе, которая потягивала легкий коктейль и изучала меню.
«Ля Ридженс» – идеальное место, где можно скрыться на время ленча от коллег по фирме «Линдстром ассошиэйтс», – был одним из любимых ресторанов Игана. К тому же это элегантное заведение давало ему возможность блеснуть превосходным знанием французского. Особенно Игану нравилось бывать здесь с Алексой.
Он бы с удовольствием просто наслаждался превосходной едой в ее обществе и непринужденной беседой об архитектуре, как бывало обычно. Но сегодня он никак не мог расслабиться. Чертовски не повезло: после удачной командировки в Рио Алекса выросла в глазах руководства, и теперь Карл готов был одобрить любой росчерк ее карандаша.
Иган ненавидел этот проект, в каждой линии которого чувствовалось влияние Грега Новака. Чертов гомик уже успел пожаловаться Алексе на задержку с передачей проекта макетчику. И вот теперь Алекса спрашивала о причинах.
– Возникли какие-то сложности?
Ее тон был скорее вопросительным, нежели обвиняющим, но Иган все равно разозлился на Грега и изобразил недоумение:
– Никакого опоздания, по сути дела, не было. Я всего лишь отдал чертежи Сью, чтобы она их отшлифовала, а ты ее знаешь – не успокоится, пока не доведет все до совершенства. Так что чертежи никуда не пропадали, это все чушь. Грег слишком нервничает и боится, что проект не одобрят. Если честно, я с ним согласен, хотя и по другим причинам. Если ди Лоренцо-Браун таков, каким я его представляю, он будет разочарован.
– Я уже знаю, что он не такой, каким ты его мне описал, – напомнила Алекса, и в ее голосе послышалась настороженность. – Ты, кажется, утверждал, что он хочет видеть здание ультрамодернистского дизайна.
Иган скрыл раздражение за насмешливой улыбкой.
– Значит, передумал. С клиентами такое частенько случается. Надеюсь, что я ошибся, – соврал он не моргнув глазом. – Этот заказ нужен нам обоим.
Только сегодня утром он узнал плохие новости от Сью, чья неприметность и бесшумная походка позволяли ей подслушивать разговоры и даже заглядывать в чужие ежедневники. Хотя девушка не была дурнушкой, ее не замечали, как не замечают прислугу в старых английских особняках. Иган решил, что эта особенность Сью может ему очень пригодиться.
Сегодня утром она передала, что Карл пригласил Алексу участвовать в представлении проекта руководству «Нью уорлд инвесторс», но самого Игана не позвали. Правда, в этот день он должен был находиться в Стамфорде, но сам факт привел его в бешенство.
Однако Алекса пока не знала, что ей предстоит участвовать в презентации, и это было на руку Игану. Он собирался поколебать ее уверенность в успехе и, воздерживаясь от своего обычного сарказма, заострить внимание на недостатках проекта. Можно, например, намекнуть на некоторую манерность стиля, упомянуть, что чувствуется влияние «голубого», хотя о последнем он не мог слишком много распространяться.
– Дорогая моя, это вопрос пропорций. Основание слишком тяжеловесно, напоминает военный корабль с прозрачными дымовыми трубами. Здание не радует глаз, а раздражает.
Он хотел заронить в ее душу сомнения. Клиенты очень проницательны в том, что касается личных взглядов архитектора на проект. Может, Карл и уподобится ярмарочному зазывале, но ди Лоренцо-Браун вряд ли придет в восторг от проекта, в котором сомневается сам автор.
Иган наблюдал, как Алекса пьет кофе и хмурится. Ее неуверенность выдавали морщинки вокруг губ – губ, которые ему так часто хотелось поцеловать.
Игану никогда не удавалось поддерживать с женщинами отношения достаточно долго. Через несколько недель, максимум месяцев ему становилось скучно и начинала безумно раздражать их предсказуемость. Если какая женщина и могла бы стать исключением из общего правила, то это Алекса. Во-первых, ему искренне нравилось с ней работать, а во-вторых, то, что эта женщина привлекала его физически, нисколько не вредило делу. Но хотя Иган и флиртовал с Алексой, он никогда не пытался затащить ее в постель. Нет, в себе он не сомневался, это всегда ему удавалось, просто Игану нравилось держать ее в резерве. Алекса – лакомство, которым он насладится, когда настанет подходящий момент.
Глава 8
Ленч с Иганом оставил в душе Алексы неприятный осадок. Казалось бы, для одного дня отрицательных эмоций вполне достаточно, но, как выяснилось, это было еще не все. Из Сиэтла позвонила мать и предупредила, что у нее дурные известия. От такого вступления по спине Алексы пробежал холодок. Отец недавно перенес сердечный приступ. Ему было за семьдесят, и в таком возрасте можно ожидать чего угодно.
– Пейдж положили в больницу в Лондоне, – сказала мать. – У нее был нервный срыв, врач сказал, это из-за стресса.
Алекса слушала с тревожно бьющимся сердцем. По-видимому, состояние сестры было гораздо хуже, чем ей представлялось. На Рождество Пейдж не дала о себе знать, но это не было такой уж редкостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45