Решит ли, что ребенок для него важнее, чем Гейл? Алекса и представить себе не могла, чтобы Филипп предложил ей сделать аборт. А вдруг он попросит родить ребенка и отдать ему, чтобы растить его вместе с Гейл?
Алекса чувствовала себя беспомощной, загнанной в ловушку. И точно знала только одно: несмотря ни на что, она все еще любит Филиппа и так тоскует по нему, что не может не плакать. Уснуть удалось только через несколько часов.
Утром ее опять рвало. К тому времени когда тошнота прекратилась и она приняла душ и оделась, Брайан уже ушел в школу. Алекса подумала, что, возможно, это и к лучшему. В теперешнем отвратительном состоянии она вряд ли способна справиться с чем-то еще, помимо своей беременности. Если уж делать аборт, то делать немедленно.
Решив договориться о сроке аборта, Алекса заехала перед работой к врачу. Доктор Голд серьезно посмотрела на нее поверх очков.
– Алекса, я хочу, чтобы вы очень серьезно обдумали этот шаг. Может статься, ваш разрыв с мужем – дело временное.
– О нет, у него есть другая. Вы разве не читали в газетах?
На лице гинеколога появилось сочувственное выражение.
– Ваш муж знает, что вы беременны?
– Одно с другим никак не связано, – отрезала Алекса. – Это мое дело, и мне решать, как поступить.
– Сейчас вами движут обида и гнев. Послушайте, Алекса, почему бы вам не обдумать все еще раз? У вас еще есть время, аборт вполне можно сделать и через две недели, и через три, даже через четыре. Вы должны быть твердо уверены в своем решении, потому что в вашем возрасте вы рискуете никогда больше не зачать.
– Что ж, я согласна на риск. Я не собираюсь медлить и хочу, чтобы аборт был сделан на этой неделе. Если вы откажетесь, мне его сделает кто-нибудь другой.
Она вышла из кабинета врача, записавшись на среду, на середину дня.
Грег сидел за ее столом и пил кофе.
– Привет, с возвращением. Мы тут по тебе соскучились. Как все прошло в Вашингтоне?
– Отлично.
Алекса плюхнулась на свое место, избегая встречаться с его проницательным взглядом.
– Насколько я понял, ты сотворила чудо: не только выставила главного инженера дураком, но и придумала новый потолок, да такой, что сам Микеланджело позавидовал бы.
– Господи, ты что, спрятал в моем дипломате подслушивающее устройство? Признавайся, откуда у тебя такие сведения?
– Бауэр Великий и Ужасный пел дифирамбы в твой адрес. Сдается мне, там был не только бизнес, не обошлось и без удовольствия, не так ли?
Алекса густо покраснела. Прежде чем она успела придумать ответ, Грег ее остановил:
– Не пытайся отрицать, детка, у тебя все написано на лице.
Она возмущенно ахнула:
– Послушай, кажется, ты суешь нос не в свое дело! Я же не вмешиваюсь в твои романы?
– Нет, нет и нет, но моя личная жизнь проходит за пределами офиса. Ты не подумала о том, что даешь ему слишком большую власть над тобой? Стоит Карлу узнать, что ты путаешься с менеджером проекта, и не видать тебе повышения как своих ушей.
– И кто же, интересно, ему расскажет? – сердито поинтересовалась Алекса. – Уж не ты ли?
– Упаси Бог, но…
– В любом случае это совсем не то, что ты думаешь…
– Знаю, я тебя прекрасно понимаю, – быстро перебил Грег. – Тебе больно, ты сердишься, чувствуешь себя отвергнутой, обстоятельства свели вас вместе, вы немного выпили, Бауэр наговорил тебе лестных слов, и не успела ты толком сообразить, что происходит, как оказалась в его постели… Послушай, я сам проходил через все это, у меня, как и у тебя, отвратительный вкус по части мужчин. Однажды, когда меня бросили…
Алекса не пожелала слушать дальше.
– Грег, мне нужно просмотреть почту и ответить на несколько звонков.
– Ладно, ладно, ухожу. – Грег встал и со скорбным видом покачал головой.
Алекса еле сдержалась, чтобы не запустить в него рейсшиной. Каков наглец! Как он смеет сравнивать?! Между ее положением и его нет ничего общего.
Однако новые отношения с Иганом все-таки ставили Алексу в уязвимое положение. Разумеется, они решили держать свою связь в тайне, но долго ли это останется тайной, если Грег догадался обо всем так быстро? Младший архитектор прав: она не умеет врать, это не в ее характере.
Когда Алекса зашла в кабинет Игана, чтобы обсудить какой-то деловой вопрос, он улыбнулся ей по-новому, интимно, и голос его звучал гораздо мягче, чем раньше. Это и нравилось Алексе, и не нравилось. Улыбка Игана пробуждала воспоминания. Как ей удастся сосредоточиться на работе, если она будет постоянно вспоминать?..
Однако когда к ним заглянул Карл и стал расспрашивать о поездке, Алекса испытала огромное облегчение: тон Бауэра сразу стал деловым. Если в ходе разговора ему нужно было посмотреть на нее, взгляд Игана был совершенно бесстрастным. После этого Алекса стала уважать его еще больше. Действительно, глупо слишком серьезно относиться к словам Грега.
После обеденного перерыва Карл вызвал ее к себе, чтобы перед своим отъездом в Брюссель обсудить последние детали. Он собирался вернуться в следующую пятницу, как раз перед презентацией проектов в «Нью уорлд инвесторс».
В свою кабинку Алекса вернулась уже в пятом часу. На столе она обнаружила записку от секретарши: три раза звонила миссис Радо. Она сразу же перезвонила домой, но экономка была так возбуждена, что Алекса не сразу поняла, в чем дело. Наконец ей удалось уловить смысл в беспорядочном потоке слов.
Брайан не вернулся в школу после обеденного перерыва, не позвонил, не пришел домой, у Джонатана его тоже не было. Мальчик исчез.
Глава 20
– Думаю, он должен быть в джинсах, в голубой рубашке и в кроссовках. – Алекса по телефону давала полиции описание Брайана, а взволнованная миссис Радо пыталась ей что-то подсказать. – Как это «отсутствует только пять часов»? После обеда его не видели в школе, домой не вернулся, и никто не знает, где сейчас ребенок…
Она пыталась не срывать злость на полицейском, но справиться с паникой было трудно. Алекса немедленно поехала в школу. Оказалось, что учитель последний раз видел Брайана на перемене, и никто из одноклассников не заметил, когда он ушел из школы.
Разговор с Джонатаном тоже мало что дал. Алекса подумала, не позвонить ли родителям. Впрочем, маловероятно, что Брайан у них, ведь он едва знаком с бабушкой и дедушкой. Но на всякий случай она все же позвонила, не сообщая матери, что мальчик пропал.
К половине седьмого о Брайане все еще не было никаких вестей. Алекса сходила с ума от беспокойства и винила во всем себя. Она отвечает за Брайана, нужно было держать себя в руках, мальчик бы не сбежал. Что она теперь скажет Пейдж? А родителям? Куда он мог подеваться? Если попытался уехать из города, то на вокзале или автобусной станции его могли обмануть, могли даже похитить какие-нибудь извращенцы…
Зазвонил телефон, Алекса быстро сняла трубку и на мгновение растерялась, услышав голос Филиппа.
– Брайан не у тебя? – спросила она без предисловий.
– Брайан? Нет, с какой стати?
– О Господи!
– Что случилось? – В голосе Филиппа послышалось искреннее участие.
– Он пропал, наверное, сбежал… не знаю… Да, я уже сообщила в полицию, но, по-моему, там ко мне отнеслись недостаточно серьезно. Вчера вечером мы с Брайаном поссорились. После обеда его никто нигде не видел. Я просто в панике, не знаю, что делать.
– Я сам поговорю с полицейскими, – пообещал Филипп и продиктовал ей свой новый номер телефона. – Я позвоню тебе позже. Если Брайан вдруг объявится, сразу свяжись со мной.
Через полчаса Алекса снова позвонила в местное отделение полиции и потребовала что-нибудь предпринять. В конце концов ее соединили с женщиной-детективом, и та стала расспрашивать более подробно. Алекса описала характер Брайана, упомянула, что он приезжий и не знает города. Детектив поинтересовалась также, не было ли у мальчика приводов в полицию и не употребляет ли он наркотики. На оба вопроса Алекса ответила отрицательно.
– Разве полиция не патрулирует вокзалы и автовокзалы? Разве полицейские в штатском, которые дежурят на Таймс-сквер, не могут обнаружить сбежавшего из дома ребенка?
– Не волнуйтесь, мальчика обязательно найдут, – терпеливо заверила женщина. – Если ваш племянник не отправился в гости к какому-нибудь приятелю, то вполне мог поехать покататься на велосипеде или просто пойти в кино. Если у него достаточно денег, он может посмотреть и два, и три фильма.
Детектив пообещала сделать все возможное, чтобы найти Брайана, но Алексу ее заверения не слишком успокоили. Попросив экономку побыть дома, Алекса решила отправиться на поиски самостоятельно. Ей было легче делать хоть что-нибудь, чем томиться в ожидании звонка.
Вечером Центральный парк закрывался для транспорта, и Алекса пошла пешком, с надеждой всматриваясь в проезжавших мимо велосипедистов. У Брайана был приметный велосипед: мальчик обмотал руль яркой липкой лентой в черную и желтую клетку. Но ничего похожего ей не попадалось. Алекса прошла через весь парк, потом больше часа следила за дорогой и в конце концов сдалась.
По мере приближения ночи ее тревога все нарастала. В стране исчезают тысячи детей, что, если от Брайана только и останется, что фотография на плакате с надписью «Разыскиваются»? Если бы она вчера не накричала на мальчика или хотя бы потом помирилась!
Алекса взяла такси и попросила водителя очень медленно ехать по Бродвею от южного конца Центрального парка в сторону восьмидесятых улиц. Алекса внимательно осматривала стоянки велосипедов перед всеми кинотеатрами в окрестностях, но нигде не видела знакомого велосипеда Брайана.
К одиннадцати часам, вконец обессиленная и расстроенная, она вернулась домой. Филипп позвонил еще раз, сообщив, что обращался в полицию и ему пообещали сделать все возможное.
– Боже мой, вдруг его не найдут?
– Даже не думай об этом. Он наверняка сидит где-нибудь в кино. На Таймс-сквер кинотеатры работают всю ночь, так что парень вполне может переходить из одного в другой. Я прямо сейчас отправлюсь туда и поищу его.
– Спасибо, Филипп. Если найдешь, позвони, не важно, в котором часу это будет. Вряд ли я смогу уснуть…
Уже повесив трубку, Алекса вспомнила про велосипед. Видимо, велосипед – единственная вещь, которая имеет для Брайана какую-то ценность, его он не бросит где попало. Алекса набрала номер Филиппа, но тот уже уехал. Потом ей пришло в голову, что племянник вполне мог продать велосипед, чтобы набрать денег на побег.
«Господи, что же я натворила?» – в ужасе мысленно повторяла Алекса.
Филипп надел джинсы, куртку и взял темные очки, но потом передумал – очки могут привлечь к нему еще больше внимания.
Поймав такси, велел водителю ехать на Таймс-сквер – место, где он предпочитал не бывать по ночам. Ночью там околачивался всякий сброд: проститутки, сутенеры, наркоманы и торговцы наркотиками. Чтобы не выделяться, он купил себе кепку, и должно быть, это помогло. По крайней мере его, кажется, никто не узнал.
Филипп методично обошел весь район, заглядывая в каждый даже самый задрипанный кинотеатрик, который, по его мнению, мог заинтересовать Брайана. Занятие было не из приятных, несколько раз ему пытались предложить девочку, кое-кто сам проявлял к нему интерес. В некоторых кинотеатрах служащие отказывались разговаривать, заподозрив, что он ищет мальчика с грязными целями.
Брайана нигде не было. Едва держась на ногах от усталости, Филипп вернулся в свою меблированную квартиру. Часы показывали почти час ночи. В его отсутствие на автоответчике не появилось ни одного сообщения. Он сам позвонил Алексе:
– Очень жаль, но все без толку. У Брайана наверняка есть друзья, о которых мы не знаем. Будем надеяться, что утром он объявится.
Филиппу было больно слышать ее подавленный голос и чувствовать, как тяжело она переживает исчезновение племянника.
– Надеюсь, Алекса, ты не винишь себя? Почти все мальчишки когда-нибудь убегают из дома. Помню, я и сам убегал – потянуло на приключения. Интуиция мне подсказывает, что с Брайаном все в порядке. Если хочешь, я могу приехать и будем ждать его вместе.
– Спасибо, в этом нет необходимости, – сухо ответила она.
– Послушай, я на несколько дней улетаю в Женеву. Когда я звонил в прошлый раз, хотел предложить тебе где-нибудь встретиться и спокойно поговорить до моего отъезда. И я по-прежнему хочу это сделать – естественно, когда Брайан найдется. Ты мне позвонишь, когда будут новости?
– Обязательно позвоню. Спасибо за участие.
Филипп чувствовал себя препаршиво. Больше всего на свете ему хотелось быть сейчас с Алексой, обнять ее, попытаться успокоить. Он по-прежнему ощущал ее как часть самого себя, но вместо того чтобы быть в трудную минуту с любимой рядом, лежал один в чужой квартире, на чужой кровати.
Исчезновение мальчика беспокоило его гораздо больше, чем он мог себе в этом признаться. Брайан, конечно, не дурак, но и не настолько сметлив, как дети, выросшие в каменных джунглях Нью-Йорка.
В половине шестого утра Филипп проснулся, как от толчка. С тех пор как они с Алексой разъехались, у него появилась привычка просыпаться очень рано, независимо от того, во сколько лег накануне. И снова заснуть ему уже не удавалось: он ворочался с боку на бок в кровати, включал телевизор, вставал и брался за книжку. Филипп был даже рад, что улетает в Женеву, – по крайней мере там можно будет объяснить бессонницу нарушением суточного ритма из-за смены часовых поясов.
Он сонно поплелся в кухню и поставил чайник. Размешивая растворимый кофе, Филипп вспомнил восхитительный аромат настоящего, из кофеварки, вспомнил, как приятно было завтракать за стойкой в своей уютной кухне, просматривая свежий номер «Таймс». Здесь, в холостяцкой квартире, ему не хотелось возиться с кофемолкой, тем более что в одиночестве, без Алексы, это был бы все равно не тот кофе.
Однако даже от растворимого ему заметно полегчало. Хорошо хотя бы, что квартира оказалась приличной. Из окна он каждое утро наблюдал, как встает солнце. Филипп криво усмехнулся: «Можно подумать, я нарочно встаю ни свет ни заря, чтобы полюбоваться рассветом. От закатов на Риверсайд-драйв к рассветам на Ист-Ривер».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45