Он надел наушники и прибавил громкость. Звуки вытеснили все неприятные мысли.
Глава 14
Поскольку до завтрашнего собрания комитета Алекса все равно не могла продолжить работу над проектом, то решила в кои-то веки уйти с работы вовремя. Наконец-то у нее появится возможность приготовить Филиппу хороший ужин. Она уже и забыла, когда занималась этим последний раз.
Обычно Брайан предпочитал есть в своей комнате, и на этот раз Алекса не стала его переубеждать. Во-первых, мальчик, наверное, грустит о матери и хочет побыть один, а во-вторых, для разнообразия было бы неплохо поужинать вдвоем с мужем.
Что касается Филиппа… Она чувствовала себя отвратительно. Времена, когда они были очень близки друг другу, почти отошли в область воспоминаний, и вина за это во многом лежала на ней. Филиппу, конечно, не нравилось, что жена работает днем и ночью, особенно если учесть, что он был очень огорчен ее решением повременить с беременностью.
Проблема действительно была не из простых. Вышло так, что решение, которое как по волшебству избавило Алексу от кошмаров, вызвало у Филиппа сексуальные проблемы. Им нужно было найти способ расслабиться, и только вдвоем. Интуиция подсказывала: муж будет рад спокойному разговору, ободрению и нежности с ее стороны.
Алекса очень любила Филиппа и верила, что он тоже ее любит. Не может быть такой проблемы, которую они не смогли бы решить вдвоем, если оба приложат усилия.
Алекса возилась на кухне, мурлыча под нос песенку. До чего же приятно иногда под настроение заняться домашними делами! Конечно, кухарка из нее не ахти какая, поэтому обед будет простым: на закуску копченый сыр «моцарелла» с сушеными помидорами, потом макароны с грибами, цуккини, свежие помидоры и салат из редиски. А на десерт – салат из свежих фруктов, печенье «Амаретти» и кофе-эспрессо.
Вернувшись домой, Филипп увидел в гостиной бутылку шампанского в ведерке со льдом. Алекса встретила его в розовом шелковом брючном костюме.
Филипп был приятно удивлен.
– Мы что-то празднуем? – спросил он, откупоривая шампанское.
– Не совсем. Разве что солнечный день, набухшие почки на деревьях и то, что я по тебе соскучилась.
Филипп улыбнулся:
– Я по тебе тоже. Насколько я понял, мы обедаем дома?
– Да, и я за шеф-повара. – Не удержавшись, Алекса подошла к мужу и устроилась у него на коленях, обняла за шею и нежно поцеловала в губы.
Филипп тоже обнял и поцеловал ее, но Алекса почувствовала, что он напрягся. Может, боится, что она попытается его соблазнить? Но, помня об их проблемах, Алекса не собиралась этого делать. Она встала, взяла его за руку и потянула за собой в столовую.
– Ого, на столе мои любимые блюда, и выглядят так, что хоть натюрморт пиши.
– Вообще-то предполагалось, что они должны выглядеть съедобными.
– А это мы скоро узнаем, – поддразнил Филипп, пробуя сыр. – М-м-м… Восхитительно! – Он восхищенно улыбнулся.
Алекса лукаво подмигнула ему.
– Если учесть, что все продукты были готовы, а мне только оставалось разложить по тарелкам…
– Но в том и фокус: добавить оливкового масла ровно столько, сколько необходимо, посыпать рубленым базиликом и молотым перцем…
Макароны, к немалому облегчению Алексы, тоже сварились, как нужно, и салат вышел удачным.
– Не знаю, почему ты так принижала свои кулинарные таланты, – заметил Филипп. – По-моему, эта еда гораздо вкуснее претенциозных творений многих так называемых поваров. Если как следует постараешься, ты можешь сделать все, что угодно.
В последних словах Алекса усмотрела намек на материнство. Ей бы его уверенность!
Филипп стал рассказывать о делах на студии, и Алекса впервые узнала, что через несколько дней он собирается улететь на Карибское море и пробудет там две недели.
– О нет! – простонала она. – Две недели – это ужасно долго!
– Не дольше других моих поездок. Я не думал, что ты будешь против. Но если ты сможешь освободиться и прилететь ко мне на недельку, я буду счастлив.
– Нет, не получится. Сегодняшний вечер – это затишье перед бурей. С завтрашнего дня нам придется прибавить обороты, чтобы поскорее передать проект Карлу на рассмотрение. Я даже не знаю, смогу ли провести с тобой выходные. А ты не мог бы отложить эту поездку до мая? К тому времени…
– К сожалению, нет. Все уже организовано.
Филипп рассказал, что на Ямайке ему предстоят встречи с премьер-министром и новым «королем регги», а на Мартинике – с известным ученым-ботаником. Слушая мужа, Алекса чувствовала, как ее радость тает с каждой минутой. Филипп уедет, а она останется одна с племянником.
– Ради Бога, Алекса, не смотри так мрачно! До Ямайки всего несколько часов лету, неужели ты не сможешь выбраться на уик-энд? Если надо, возьми с собой работу.
– А куда девать Брайана?
– И его бери. Алекса вздохнула.
– Ему не очень-то нравится наше общество, во всяком случае, мое. Он все испортит. Я надеялась, что Пейдж поправляется, но конца ее болезни не видно. Ладно, я прилечу с ним на первый уик-энд, – согласилась она, еще не представляя, как ей удастся это устроить.
– Умница девочка! – довольно заключил Филипп. – Готов поспорить, мальчику понравится регги и будет интересно познакомиться с музыкантами.
Как раз в это время из комнаты Брайана внезапно донесся нарастающий грохот рок-музыки.
– Проклятие! – взорвалась Алекса. – Сколько раз я просила делать звук потише или слушать через наушники!
Отшвырнув салфетку, она вскочила, взбежала вверх по лестнице и забарабанила в дверь комнаты Брайана:
– Сделай, пожалуйста, потише! Филипп принес кофе и печенье в гостиную.
– По-моему, он делает это мне назло. – Алекса устало вздохнула и обхватила голову руками. – Просто не знаю, Филипп, что с ним делать. Я изо всех сил старалась быть терпеливой, проявлять понимание… Господи, я же люблю детей и неплохо с ними лажу – по крайней мере с большинством из них, но с племянником делаюсь какой-то неловкой, это так ужасно, что хоть криком кричи. И лучше не становится. А что, если Пейдж никогда не поправится?
Филипп пил кофе и внимательно слушал, глядя ей в глаза.
– Обязательно поправится. Может, нам летом послать Брайана в лагерь на месяц? По-моему, там ему будет интереснее, чем в городе с Джонатаном. А потом, когда у нас будет отпуск, можно взять его с собой в Вермонт…
– Скажи честно, Филипп, тебе нравится мой племянник? Он нормальный парень? А может, это со мной что-то неладно?
– Трудный вопрос. Из ребят, с которыми мне доводилось иметь дело, Брайан – не самый легкий в общении, но вполне терпимый. Я бы сказал, он ведет себя довольно типично для своего возраста. Необщительный, шумный, неряшливый. Ему можно посочувствовать: потерял отца, а на мать рассчитывать нельзя. Тяжелый случай.
– Да, я согласна, – поддержала Алекса. – Я пыталась делать скидку на все это, видит Бог, я старалась его полюбить, но он не дает мне такой возможности.
Филипп налил себе и Алексе бренди.
– Вы с сестрой никогда не были особенно близки, правда?
– Да, но не потому, что я этого не хотела. Пейдж не подпускала меня близко.
– Что ж, наверное, Брайан пошел в мать. Может, он не будет чувствовать себя под прессингом и бунтовать против этого, если ты перестанешь стараться изо всех сил и просто попытаешься вести себя естественно.
Алекса вопросительно посмотрела на мужа:
– Я и не думала, что веду себя неестественно, но, возможно, ты прав.
– Милая, если хочешь любить ребенка, давай заведем своего собственного, – тихо сказал Филипп с тоской в голосе. – Обещаю, с нашим ребенком все будет по-другому.
Алекса внезапно почувствовала стеснение в груди.
– Как ты можешь это обещать? Ты же не знаешь заранее. – Она встала и нервно заходила по комнате. – Иногда мне кажется, что Брайан – вроде испытания для меня, и я его не выдержала.
– Ты что, пытаешься таким способом сообщить, что не хочешь иметь ребенка?
Она колебалась.
– Я этого не говорила, просто мне страшно. Я хочу ребенка, потому что я люблю тебя, но ужасно боюсь неудачи.
Филипп подошел к Алексе и привлек ее к себе.
– Я понимаю твои страхи, но думаю, ты волнуешься напрасно. Как только ребенок родится, между вами сразу установится связь. Все будет по-другому, потому что это будет наш ребенок.
Алекса от всей души хотела верить мужу, но на душе было тревожно.
– Это страшный риск.
– Вся жизнь – риск, на работе ты тоже постоянно рискуешь.
– То совсем другое дело, – быстро возразила Алекса. – Как архитектор я уверена в себе. К тому же если проект не удастся, его всегда можно изменить или бросить и начать все заново. Но ребенка-то не изменишь. А если окажется, что он не такой, какого я хотела? Я же не смогу начать все сначала.
Филипп выглядел ошарашенным.
– Это что, шутка? Мне полагается смеяться?
– Нет, я на самом деле так чувствую.
Филипп отошел к окну и повернулся спиной к Алексе.
– Не знаю, надолго ли меня еще хватит. Как только я вижу на улице ребенка, мне хочется его украсть…
– Даже Брайана?
Он повернулся и хмуро взглянул на Алексу.
– По-моему, ты используешь племянника в качестве предлога, так же как раньше использовала свою карьеру. Пока не появился Брайан, у тебя были другие оправдания, и все это тянется уже годами. Скажи честно, Алекса, ты собираешься когда-нибудь завести ребенка или нет?
У нее замерло сердце.
– Тебе кажется, что я нарочно тяну время, но ведь осталось потерпеть всего месяц, пока комитет не примет решение…
– Звучит не очень обнадеживающе, – перебил Филипп. – Я, конечно, хочу, чтобы тебя сделали компаньоном, но я хочу и ребенка, хочу независимо от твоей карьеры. Потому что компаньоном ты рано или поздно станешь, а время для материнства уходит безвозвратно, а вместе с ним и мое терпение.
– Ну конечно! – Алекса вдруг разозлилась. – Тебе легко говорить, ты-то уже всего добился, у тебя есть своя передача, ты стал знаменитостью.
Филипп взглянул на нее с возмущением.
– Будь так любезна, оставь свое честолюбие для офиса, здесь оно неуместно.
– Я вовсе не пытаюсь с тобой соревноваться, просто тоже хочу сделать себе имя. Я всегда к этому стремилась, еще до встречи с тобой. Или ты думаешь, что карьера мужчины важнее?
– Оставь, Алекса. Ты ведь знаешь: я всегда гордился твоими достижениями.
– Да, это правда, беру свои слова обратно. Но ответь мне на такой вопрос: если ты так страстно мечтаешь о ребенке, почему бы тебе самому не внести свой вклад? Например, ты мог бы предложить мне ухаживать за ним наравне со мной.
– Конечно, я буду ухаживать за ребенком. – Филипп нахмурился. – Неужели из-за этого весь сыр-бор?
– Филипп, «конечно» – это не ответ. Я должна знать, как мы будем строить жизнь изо дня в день. Что, если наш ребенок заболеет? Ты не пойдешь на работу, останешься с ним дома? Ты будешь искать няню, вставать к малышу по ночам, отменять поездки, если потребуется?
Филипп опешил.
– Мне недолго оставаться ведущим ток-шоу, если я начну отменять поездки из-за того, что малыш простудился…
– А мне перестанут доверять серьезные заказы по тем же самым причинам, – перебила Алекса. – И это еще не все. Возьмем, например, длительные командировки. Ты много ездишь, мне придется уезжать еще чаще. Мой последний проект был в Бостоне, скоро предстоит стройка в Вашингтоне. Если я стану компаньоном, возможно, придется летать в Европу. Как тогда быть с ребенком?
Филипп был просто ошарашен.
– Ну… разве ты не можешь брать его с собой? То есть, конечно, если у тебя будет няня или помощница…
– Нет. Ребенка нельзя просто так срывать с места, нарушая весь режим, и тащить с собой бог знает куда. Он будет капризничать, а то и заболеет. Кто-то должен оставаться с ним дома. Ты бы остался?
– Я сделаю все, что смогу, – сказал Филипп, но Алекса не услышала в его тоне настоящей уверенности. – К тому же ты еще не знаешь, как изменятся твои чувства, когда малыш появится на свет. Некоторые женщины с удивлением обнаруживали, что, став матерями, начали смотреть на жизнь по-другому.
– Какие еще женщины?
– Ну… – Филипп замялся.
– Как бы то ни было, я не «некоторые женщины», я – это я, архитектор, дизайнер. Мне нужны время и свобода, чтобы заниматься делом, которое я люблю и которое у меня лучше всего получается. Отчасти поэтому меня так и пугает материнство.
– Не знаю, почему ты предполагаешь самое худшее…
– Потому что именно худшие предположения имеют обыкновение сбываться. Возможно, если бы мы знали, чего ожидать…
– Послушай, давай по порядку. Сначала ты перестанешь предохраняться. Потом, когда ты забеременеешь, когда родится ребенок и тебе понадобится помощь…
– Ты говоришь о помощи, а я говорю о том, чтобы ухаживать за ребенком на равных…
– Бога ради, не спорь по пустякам! Чего ты хочешь, чтобы я подписал обязательство? Контракт о беременности вроде брачного контракта? Помнится, раньше мы над этим смеялись.
– Ах, Филипп, ты заметил, что в последнее время мы вообще не смеемся. Вот что меня пугает. Это… это выросло между нами, как стена. – Она резко втянула воздух. – Как знать, может, я еще не смогу забеременеть. Может, уже слишком поздно.
Выражение лица Филиппа так резко изменилось, что Алекса сразу пожалела о сказанном.
– Конечно, в наше время бесплодие лечится, – быстро добавила она.
– Если мы не сможем зачать ребенка, это будет очень, очень грустно, – тихо сказал Филипп. – Придется подумать об усыновлении, суррогатной матери… какие там еще есть способы. Не знаю, как ты, Алекса, но я очень хочу, чтобы у меня были дети. Я хочу оставить после себя на земле еще что-то, кроме нескольких записанных на пленку интервью. Мне важно знать, что, когда меня не станет, моя жизнь в ком-то продолжится. Кто-то будет выращивать цветы в нашем доме в Вермонте, иногда вспоминать нас. Не так страшно умирать, когда знаешь, что ты продолжишься в детях и внуках.
Это Алекса могла понять, более того, она даже разделяла чувства Филиппа. Но прежде чем все это станет реальностью, родители должны потратить на детей массу сил и времени, и Алекса подозревала, что муж рассчитывает переложить львиную долю забот на ее плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45