Холли обернулась и, мельком взглянув, заметила, как по лицу Нила пробежала странная тень. Это длилось всего одно мгновение, и Холли подумала, что, должно быть, ей показалось. – Я слышала, как Трой говорил о Коуле Вебстере: у него такой прекрасный менеджер, он столько сделал для кантри-музыки, он такой талантливый, и так далее, и тому подобное. Все это он твердил так часто, что я эти речи наизусть выучила. – Она подтянула колени к подбородку, но в таком положении долго высидеть не могла – живот уже мешал.
– Я так понимаю, что ты его чувств не разделяла.
– Этот Вебстер не хуже и не лучше других. Мне просто до смерти надоело слушать, как все его превозносят до небес.
– Считаешь, перехвалили?
– Слушай, только не говори, что и ты его фанат.
– Никогда не мог понять, зачем люди стремятся кому-то подражать, – задумчиво произнес Нил. – Неужели не понятно, что копия всегда хуже оригинала?
Она откинулась назад, опираясь на руки, и с наслаждением вытянула ноги.
– Я сейчас что-то скажу, только постарайся понять меня правильно. Я присматривалась к тебе все эти дни и, кажется, догадалась, почему ты не смог добраться до самого верха.
По его лицу скользнула усмешка.
– Да? И почему же?
– Ты недостаточно сосредоточен на себе. Сначала я думала, что для Троя это просто отговорка, которую он использует, чтобы жить как жил, но потом посмотрела на других начинающих певцов и поняла: для них собственное «я» важно не меньше, чем их обожаемые гитары.
– Ты всегда, общаясь с Троем, была настроена так... – Он запнулся, подыскивая нужное слово. – ...Так предвзято? – спросил он осторожно.
– Нет, – призналась она. – Когда мы только познакомились, карьера Троя занимала меня не меньше, чем его самого. – Она на секунду замолчала. Счастливые времена, оказывается, так же трудно вспоминать, как и тяжелые. – Когда что-то начинает получаться, кажется, что ты присутствуешь при чуде. Это чувствуешь, даже стоя за кулисами. Наверное, тебе это все и без меня отлично известно.
– Я слишком давно не выходил на сцену.
– Из-за аварии?
Он встрепенулся – как зверь, который почуял опасность.
– Откуда ты знаешь? Ее смутила его реакция.
– Врач сказал, что у тебя была травма головы еще до этого случая. И что шрам у тебя над глазом совсем свежий. – Ее объяснение, кажется, его успокоило. – Медсестра решила, что ты попал в автомобильную аварию и врезался в ветровое стекло, – добавила она. – Так и было?
– Я ехал на мотоцикле. Врезался в дерево, но благодаря этому не свалился в каньон.
– Странное везение, – грустно усмехнулась она.
– Пожалуй.
– Хорошо хоть, что тип, который стащил твой бумажник, ударил тебя по затылку.
– Наверное, это еще одно странное везение. Холл и снова улыбнулась:
– Да, тебе, думаю, достаточно. Забыла спросить, как ты себя сегодня чувствуешь?
– Лучше.
Она оперлась рукой о дерево и встала.
– На ужин суп и кукурузные лепешки. Согласен?
Он тоже встал, взял гитару.
– Я помогу.
– Не принимай то, что я наговорила, на свой счет. Это мое личное мнение о некоторых людях, ничего больше.
– Холли, по-моему, ты имеешь полное право думать так, как считаешь нужным.
– Но не о тебе. Я была к тебе немного несправедлива. Теперь я вижу, что ты другой. – Мимо них стрелой пролетел пересмешник – к заднему крыльцу, где стояла корзинка с бегониями. Холли всегда по-особенному относилась к этим маленьким птичкам. В детстве она верила, что, если одну из них увидишь, обязательно случится что-то необыкновенное. Теперь она была взрослая и, разумеется, не верила во всякие глупости, а птиц любила просто так – за красоту и изящество.
Глава 11
Белинда подрулила на своем «Корвете» прямо к маминому дому. Ей не хотелось заходить. Лучше всего высадить Ронду и отправиться дальше, но демонстрировать матери свою поспешность она не хотела.
– Не забывай, ты с ним говорила всего два раза после того, как он уехал. Да и то второй раз – чисто случайно. Он звонил, чтобы побеседовать с Рэнди, – сказала Ронда и замолчала, сосредоточенно стряхивая пепел с сигареты. – Это не случайно, ты понимаешь?
– Спасибо, что подсказала, мамочка. – Белинда была просто в ярости. Очень надо, чтобы кто-то указывал пальцем на и без того очевидные вещи. – Я совершенно спокойна. Как только Коул вернется домой и мы с ним уединимся, все станет на свои места.
– Четыре недели – срок немалый.
– О! Неужели столько времени прошло? – раздраженно воскликнула Белинда.
– Слушай. Не злись. Я только хотела...
– Я отлично понимаю, чего ты хотела, мамочка, но тебе придется полагаться на мою интуицию. Я говорю с Рэнди каждый раз после его бесед с Коулом и убеждена в том, что его отъезд ко мне никакого отношения не имеет.
– Не будь чересчур самоуверенной, милая моя. Из того, что ты мне рассказала, становится ясно – Коул вернется совсем другим человеком. Будь поосторожнее. Скорее всего он начнет наводить новые порядки. Приглядывайся, прислушивайся, иначе попадешь под горячую руку и тебя прогонят вместе с остальными.
– Неделю назад я бы с тобой согласилась, но с тех пор кое-что изменилось. Думаю, Коула по возвращении ждет большой сюрприз.
– Какого рода?
– Знаешь, это так странно. Рэнди с Фрэнком теперь довольно спокойно общаются друг с другом.
– А раньше что?
– Ах, не притворяйся, что ничего не понимаешь. Терпеть этого не могу. Они больше почти не ссорятся.
Ронда была не из тех, кто делает поспешные выводы.
– А ты знаешь, почему все так изменилось?
– Нет.
– Я бы посоветовала тебе выяснить.
– Вот еще! Была нужда.
– Пораскинь мозгами, Белинда. Если с Рэнди теперь мир и дружба, кого Фрэнк изберет новой мишенью?
– Рэнди никогда этого не допустит. Он всегда защищает меня перед Фрэнком.
– Это было до того, как поменялись правила. Ты же умница и должна понимать, что тебе выгодно. Надо постараться вернуть все на свои места.
– Даже если бы это было возможно, я бы так не поступила. Так приятно, когда эти двое не ругаются.
– Я напомню тебе об этом разговоре, когда ты снова вернешься в однокомнатную квартирку в Бербанке.
– Ты, по-моему, зря беспокоишься. – Белинда нетерпеливо заерзала на сиденье, давая матери понять, что пора бы расстаться, но Ронда намека не заметила.
– Мне есть о чем беспокоиться, пока у вас с Коулом не будет серьезного соглашения. – Она снова затянулась.
– Мама, пожалуйста! Ты же знаешь, я не люблю, когда курят в машине.
– Я забыла, – сказала Ронда невозмутимо, опустила стекло и выкинула сигарету на лужайку.
– Как только Коул вернется, я предложу ему...
– Не надо торопить события, – наставительно произнесла Ронда. – Лучше выбрать момент поудобнее.
Неужели мама всегда будет считать ее полным несмышленышем?
– Мне надо ехать, мама. Еще немного, и я опоздаю к ужину.
– Если будет что-нибудь новенькое, сообщи мне.
– Обязательно.
– Я тебя люблю, – сказала Ронда, наклоняясь, чтобы чмокнуть дочь в щеку.
– И я тебя, – ответила Белинда, послав ей воздушный поцелуй.
Через полтора часа, когда Белинда уже вышла из душа и застегивала лифчик, кто-то постучал в дверь.
– Белинда, это Рэнди. Можно войти?
– Подожди минутку. – Она накинула халат и, не потрудившись его подпоясать, пошла к двери. – Извини, но я опаздываю.
– Я могу зайти попозже, – предложил Рэнди.
– А что случилось? – Ее вид смущал его, хотя на пляже она бывала и менее одетой. Белинда почувствовала это и, чтобы не производить ненужного впечатления, запахнула халат поглубже.
– Только что звонил Бадди. У него новости от Коула.
Неделю назад Рэнди сдался и признался Белинде и Фрэнку, что связь с Коулом он поддерживает через Бадди Чэпмена. Ее обидело то, что Коул больше доверяет Рэнди, чем ей, но выказывать своих чувств не стала. Она улыбнулась лучшей из своих улыбок, которой пользовалась крайне редко, чтобы избежать появления ранних морщинок вокруг глаз, и спросила:
– Так когда же его ждать?
– Вот об этом-то я и хотел с тобой поговорить.
Улыбка улетучилась – слишком уж серьезно Рэнди это произнес.
– Что-нибудь случилось? С ним все в порядке?
– Насколько мне известно, у него все прекрасно. Просто он не вернется домой в ближайшее время.
– Знаешь, мне это начинает надоедать, – сказала она, не пытаясь скрыть раздражения. – Кто-то должен сказать Коулу, что он зашел слишком далеко.
– Я понимаю, как ты расстроена. Мы все расстроены, но поделать ничего не можем.
– Я уже говорила, что, на мой взгляд, Фрэнк прав. Коулу все-таки надо показаться врачу. Теперь я в этом совершенно убеждена. Он ведет себя более чем странно. – Она не только злилась, она была напугана и от этого чувствовала себя еще неувереннее. – Он хоть на секунду задумывается о том, какие неимоверные усилия приходится предпринимать Фрэнку и Джэнет, чтобы его прикрыть?
– Я с ним об этом не говорил, но, полагаю, он догадывается. Вся кухня ему хорошо известна.
– Его карьера под угрозой.
– Он явно решил рискнуть всем.
– А что будет со всеми нами? Я хотела сказать, со всеми вами, – торопливо поправилась она. – Вы с Фрэнком принимали в его делах участие не меньшее, чем он сам. Как можно быть таким безответственным? Нельзя этого допускать.
Рэнди взял ее за руку, отвел в спальню, прикрыл дверь.
– Все нормально, – сказал он. – Я понимаю, что ты испугалась. Я сам испугался. Если тебе так будет легче – пожалуйста, ори, визжи. Только не здесь. Бог знает, кто тебя услышит.
Он прав. Ну как можно быть такой идиоткой? Фрэнк, конечно, договорился с прислугой, заставил их подписать бумаги, обязывающие их не общаться с репортерами, но там, где пахнет деньгами, это все мало помогает. Она сделала слишком большую ставку, поэтому должна быть предельно осторожной.
– Просто я по нему так скучаю, что иногда чуть с ума не схожу от беспокойства. Если Коул лишится всего того, что ему так дорого, я буду переживать, что мы не сумели ему ничем помочь.
– Ничего такого не случится. Мы с Фрэнком и Джэнет придумали кое-что, что поможет нам продержаться довольно долго. Ход простой, но гениальный.
– Вы мне расскажете или снова не доверяете? – Белинда совсем не хотела стервозничать – знала, что это на Рэнди не подействует. Она положила руку ему на плечо, совсем по-дружески. – Извини. Я не хотела срываться на тебя. Прощаешь?
Он накрыл ее руку своей.
– Мне тебя не за что прощать. Опасаясь, как бы ее порыв не был истолкован превратно, она отошла в сторону, присела на кровать, указала Рэнди на место рядом.
– Расскажи мне о вашем плане.
Рэнди вместо того, чтобы сесть рядом с ней, пристроился на стуле в углу, положил ногу на ногу.
– Джэнет собирается устроить пресс-конференцию.
– Еще одну?
– На сей раз мы расскажем правду, во всяком случае, некоторую ее часть. В пресс-релизе будет написано: отдав своей карьере двадцать семь лет, Коул решил, что если не сделает перерыва, не передохнет, то сломается. Поэтому он будет продолжать работу над новым альбомом, но от гастролей, участия в телешоу, интервью на время отказывается. Чтобы продолжать поддерживать связь с прессой, Коул назначает своим представителем меня.
Рэнди, ожидая ее ответа, выждал паузу. Она молчала.
– Нам повезло, что он не первый из знаменитостей, которому понадобилась передышка, – добавил он.
– А почему тебя, а не Фрэнка? – спросила она.
– Папа решил, что эта роль больше подходит мне, нежели ему.
– Папа? Кажется, отношения у вас еще лучше, чем я предполагала.
– Время от времени трения, конечно, возникают, – признался он, – но, по сравнению с тем, что было, все просто прекрасно.
– Очень рада. За вас обоих.
– Скажи мне кто месяц назад, что так будет, я бы ни за что не поверил.
– Видишь, и от исчезновения Коула есть какая-то польза. – Эти слова комом застряли у нее в горле. – Может, когда он услышит о том, что вы сделали, и поймет, что ему не надо будет постоянно торчать в витрине, ему будет легче вернуться домой.
– Ты действительно так по нему соскучилась? – спросил Рэнди.
– Он для меня – как воздух, – сказала она, нимало не заботясь о том, как мелодраматично это звучит. Неважно как, но ей нужно было добиться максимального эффекта.
Он подошел к ней, положил руку ей на плечо.
– Если бы Коул понимал, что ты чувствуешь, он бы вернулся скорее.
– Я просто не знаю, как все это выдержать.
– Займись чем-нибудь, тогда время пролетит быстро.
– Дело не в этом. – Она опустила глаза и взглянула на распахнувшийся халат, на свою обнаженную ногу. – Я не хотела об этом говорить, но у меня кончились деньги, а без Коула я не решаюсь пойти и попросить, чтобы мне выписали чек. – Ронда предупреждала ее, чтобы она не начинала таких разговоров. Она боялась, что Фрэнк будет придираться ко всему, а Белинда должна вести себя безукоризненно. Но она уже четыре недели ничего не тратила, и это начинало надоедать. Ей приходилось все время пользоваться своей кредитной карточкой, даже расплачиваясь с женщиной, которая в салоне мыла ей голову.
– Ты хочешь, чтобы я их попросил для тебя? – спросил Рэнди.
Она чуть было не сказала «да», но вовремя опомнилась. Ведь тогда ей придется сказать Рэнди, сколько она получала в месяц. Брат Коула был из тех людей, для которых «Ливайс» был пределом мечтаний, а пять тысяч долларов, которые Белинда тратила в месяц на булавки, показались бы ему непомерным расточительством.
– Ты и так достаточно делаешь для Коула. С этим я разберусь сама.
– Белинда, мне совсем не трудно. Я тебе с радостью помогу. Мне отлично известно, как трудно бывает попросить денег. Сколько тебе нужно?
Черт возьми! Он загнал ее в угол. Теперь будет тактически неверно настаивать на том, что она пойдет к бухгалтеру сама.
– Ну, может, долларов пятьсот? – Она заметила, что он удивился, но постарался это скрыть.
– Утром я поеду в город, а потом привезу тебе деньги.
– Я бы не просила, если бы...
– Можешь не объяснять, – остановил он ее. Она встала, чтобы проводить его до двери.
– Я сейчас оденусь и спущусь. – И тут она взяла его за руку. – Жаль, что ты не мой брат.
Он коснулся пальцем ее щеки:
– Из этого бы ничего не вышло.
Она почувствовала, как по спине пробежал знакомый холодок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34