- Решил развеяться в Москве, дай, думаю, навещу первопрестольную. Игорь подсел к Кате на диван и положил руку ей на плечо. - Да что с тобой в самом деле? Выкладывай!
- У меня сейчас новая работа, сложная очень, не все получается - можно сказать, ничего пока не получается, поэтому и настроения нет.
- А что там, очередные детишки-сорванцы?
- Я теперь работаю в детективном агентстве.
Игорь принялся хохотать. Он трясся минут пять, по-ка не сполз с дивана, держась обеими руками за живот.
- Ну, Шерлок Холмс или как там, такая старая нафталиновая дева?
Катя искоса посмотрела на Игоря. "Подумать только, а ведь когда-то закончил философский факультет МГУ". Правда, он поступил туда по одной-единственной причине - именно на этом факультете работала его дальняя родственница. Особой склонности к философии за два года Катя в нем не заметила.
- Ничего смешного, - отрезала она, - это лучше, чем болтаться по свету из одной фирмы в другую.
- Ну ты даешь, сравнила! У меня бизнес, тонкая работа, а это что - с лупой ползать в поисках отпечатков пальцев?
- Давай не будем об этом, а то поссоримся. Другой был бы рад за подругу, а у тебя одни насмешки.
- Оставим, оставим. Да, чуть не забыл, - Игорь поднялся с пола и прошел в коридор. Вернулся он с большим белым конвертом в руках. - Возьми.
- Что это?
- Открой.
В конверте лежала турпутевка на два дня в Стамбул. От радости Катя вспыхнула.
- Это мне, то есть нам?
- Угу, а кто целовать будет?
- Ой, а что там у нас пригорает? - Катя потянула носом.
- Черт, поставил в духовку котлеты по-киевски и забыл.
Через пять минут они хохотали над подгоревшими котлетами, от которых шел пар.
- Игорь, - Катя схватилась за голову, - что же ты не предупредил заранее? У меня даже купальника нет!
Теперь Катя прекрасно понимала, почему весь мир охватила настоящая лихорадка путешествий. Тебя словно омывает гигантская волна новых ощущений, запахов, красок. Волна накрывает тебя с головой, ты весело барахтаешься в ней, и вдруг приходит озарение: ты не хочешь отлива, тебе нравятся эти купания, когда замирает сердце от чего-то неизвестного и волнующего.
В Стамбул Катя ехала с опаской разочарования, все-таки Турция - родина российских "челноков". Но эти два дня показались ей сказкой из "Тысячи и одной ночи". Чем запомнился Стамбул? Нежно-опаловым небом и темными силуэтами минаретов, карнавальным базаром, причудливыми украшениями, щедро выброшенными на прилавки. Игорь купил ей в подарок узорный золотой браслет, и Катя все время вскидывала вверх руку, любуясь им.
Вечером они закатились в ресторан, где пере-пробовали почти все экзотические блюда, а потом, притихшие, смотрели танец живота, исполняемый черноволосой турчанкой. Уже поздно ночью в номере Катя со смехом пыталась подражать ей, но никак не получалось, а она все пробовала и пробовала, пока Игорь не подхватил ее на руки и не отнес на кровать. Оживленная, переполненная впечатлениями, Катя все пыталась ему что-то рассказать, но то замолкала на полуслове, то смеялась. "Молчи", - хрипло сказал Игорь. Он не любил, когда она говорила в такие минуты, и Катя, улыбаясь, покорно закрыла глаза.
Дальнейшее Катя помнила смутно. Как они приехали в Москву, как Игорь ловил такси, а она стояла под зонтом, смотря на льющиеся потоки дождя. В машине она задремала, положив голову Игорю на плечо. Потом Катя почувствовала, что ее положили на диван и подоткнули с боков одеяло. "Спасибо, Игорь", - хотела сказать она, но тяжелый язык не повиновался ей. В голове завертелись минареты, узкие черные кувшины, смуглые лица, и Катя стремительно провалилась в долгожданный сон.
***
Телефон звонил долго и настойчиво. Катя с трудом оторвала голову от подушки.
- Алло!
- Это Ярин. Юлия Миронова убита.
Сон мигом слетел с Кати.
- Открыт газ, представлено как самоубийство, никаких улик, но я не сомневаюсь, что ее убили.
Катя уже села на постели, откинув подушку в угол. Только сейчас до нее стал доходить весь ужас случившегося.
- С тобой хотели связаться, но дома никого не было.
- Я уезжала к родственнице в деревню, - невнятно пробормотала Катя. Не говорить же в такую минуту, что развлекалась в Стамбуле.
- В следующий раз предупреждай, если будешь отлучаться, хотя бы и на день. А то начальству все это может сильно не понравиться. Это мой, так сказать, дружеский совет.
- Хорошо.
- Я сейчас приеду и расскажу, что удалось установить.
Холодный душ быстро прогнал остатки сна. Катя подобрала с пола пачку сигарет, забытую Игорем, и с раздражением бросила ее на тумбочку в коридоре.
Хэппи уик-энд кончился, очередная труба бизнеса позвала Игоря в дорогу, и он растаял, как "мимолетное виденье", с пожеланием Кате "не хандрить" и "держать выше голову, так как у них все идет замечательно". "Что "замечательно"? - думала Катя. - Вообще-то я живу, как в мире сплошной иллюзорности, иногда мне кажется, что Игорь ненастоящий, иногда - что это я сама призрак".
Катя не удержалась и взглянула на себя в зеркало. "Призрак" был отнюдь не бледным созданием, наоборот, щечки налились нежно-персиковым румянцем, а в глазах появился озорной блеск. Два дня в Стамбуле не прошли даром. "Что это я? - спохватилась Катя. - Сейчас Алексей придет, а у меня в голове посторонние мысли". Открыв холодильник, Катя ахнула - он был совершенно пуст. "Человек придет, а я кроме чая или кофе ничего ему и предложить-то не смогу", - терзала она себя.
Алексей стоял в дверях с большой коробкой печенья.
- Проходи. На кухне - легкий беспорядок, но ничего, я собиралась в деревню и очень торопилась.
- Конечно, ничего, - успокоил ее Алексей. Он хорошо знал трогательную привычку москвичей сваливать беспорядок в квартире на форс-мажорные обстоятельства. Можно было подумать, что каждый день на Москву обрушивается то наводнение, то восточно-азиатское цунами. Один его знакомый еще в советские времена завел по-пижонски две раковины, в одной из которых постоянно высилась пизанская башня тарелок и чашек, а другая использовалась по прямому назначению. Когда Алексей только что познакомился с ним, то он вначале добродушно отшучивался: "Вот, не успел помыть, замотался с аспирантскими делами", потом дела, связанные с написанием диссертации, сменились более прозаическими и не столь возвышенными, вроде: "Всю Москву обегал в поисках лекарства для мамы", а впоследствии выдавалось и вовсе неудобоваримое: "Не успел с похмелки".
Посмотрев на Катю, Алексей не удержался от того, чтобы не съехидничать:
- И в какой ты была деревне: на греческом архипелаге или на юге Франции? Блестишь и сияешь. От поездок к теткам в Бобриково или Василисино так не выглядят.
- Каюсь, Алексей, каюсь, - отозвалась Катя, - ездила в Стамбул развеяться от театральных убийств, думаю, дай-ка на два дня отвлекусь.
- Театральные убийства, - присвистнул Ярин. - Это ты хорошо подметила, убийства действительно какие-то театральные: актер заколот ненастоящим кинжалом, поэтому хочется крикнуть: "Вставай, старина, ты чего лежишь, мы-то знаем, это все понарошку". Но актер не встает. Ты подходишь к нему и видишь, что бутафорский кинжал кем-то заменен на стальной, и то, что казалось липкой краской, разлитой на полу в целях большего правдоподобия, на самом деле - натуральная кровь. И вот до тебя начинает доходить вся изощренность этого преступления.
- Бери, - Катя протянула ему кофе. - Но почему Юля, ведь она уже давно не работает в театре Гурдиной...
- А ты знаешь, - перебил ее Алексей, - безработная актриса, оказывается, не испытывала нужды в деньгах, у нее была шикарная "ауди", в квартире обнаружилась приличная сумма денег в валюте, хотя сама квартира была достаточно скромной, она ее снимала. Юля приехала в Москву семь лет назад, окончила театральное училище, работала у Милькина, потом перешла к Гурдиной. И вот встает вопрос: а на что же жила Юля и где она брала деньги?
- Может, богатый поклонник, сейчас это модно - иметь спонсора.
- Все опрошенные в один голос говорят, что Юля никого не имела, то есть не то чтобы она была, ну... - Алексей запнулся, - холодной женщиной, просто очень честолюбивой и целеустремленной: кроме карьеры, ее ничего в данный момент не интересовало.
- И тем не менее она уходит от Гурдиной, самого модного и популярного режиссера Москвы. Как совместить одно с другим?
- Не знаю.
- Алексей, а что с тем человеком, которого убили в театре, никаких позывных? Не с луны же он свалился в самом деле.
- Не с луны, но это доказывает одно - человек он был одинокий. Ну, сама посуди, семейного давно хватились бы: жена, дети... и, наверное, он не москвич: провинциального покроя пиджак. И кто бы из москвичей появился в театре в такую жару в пиджаке? Никто, а он пришел, потому что приехал в нем.
- Несчастный поклонник таланта Эллы Гурдиной. Приехал из провинции, пошел в театр, и его убили, просто бред. И как его только угораздило билеты купить, ведь их распродают за два-три дня, а то и за неделю.
Алексей посмотрел на Катю, она на него, в голову им пришла одна и та же мысль - они вскочили и ринулись к выходу.
- Подожди, - кричала Катя, - я хоть ключи возьму.
Пожилая кассирша смотрела на них с явным подозрением. Мужчина, взмокший от жары, с нелепой папкой в руках, и девушка в коротком платье.
- И о чем я должна с вами говорить? - Ее глаза перебегали с Алексея на Катю.
- Вы не помните, как вы продавали билеты две недели назад? На спектакль "Сон Шекспира в летнюю ночь".
- Прекрасно помню, все билеты были проданы за неделю, спектакль отличный, очень популярный и идет редко.
- Ну а мог человек прийти и сразу купить билет?
- Я же вам русским языком говорю, что билеты были распроданы заранее. Неужели непонятно?
- Мы расследуем дело об убийстве, - осадил ее Алексей, - по личной просьбе Эллы Александровны, поэтому давайте без колкостей.
- Хорошо. Еще вопросы у вас ко мне есть?
- Послушайте, - осенило Катю, - а случаи возврата билетов бывают?
- Крайне редко.
- Ну а в этот день были?
Кассирша задумалась.
- Не помню, по-моему, да... или нет. Был, был, - облегченно махнула она рукой. - Кто-то вернул один билет. Не смог пойти. Приехал мальчик и передал билет.
- Значит, вы его и продали? - Алексей заметно нервничал.
- Ну да, конечно.
- А вы не помните этого человека? - Алексей достал из кармана рубашки фотографию и протянул кассирше.
Женщина наморщила лоб:
- По-моему, это был он, уже спектакль начался... Да-да, он, повторила она более уверенно, - он подошел, а я собиралась уходить, у меня оставался один этот билет, вообще-то я сижу иногда больше для порядка, потому что часто билеты уже заранее проданы. Он вошел с большой сумкой.
- Сумкой? - в один голос воскликнули Алексей и Катя.
- Да, с сумкой, что-то вроде дорожной, и спросил, нет ли... я ему и сказала: ваше счастье - один билет остался. Он остановился, как бы раздумывая, а затем решительно направился ко мне и купил билет. Он еще спросил меня, когда спектакль кончится. А я удивилась, ведь известно, что спектакли идут не меньше двух часов, но, похоже, он им и не интересовался. Вот и все.
Катя и Алексей замолчали, ошарашенные услышанным.
- Что-нибудь не так? - насторожилась кассирша.
- Да, не так, - выдавила Катя, - нет-нет, вы все сказали, вы помогли нам... - И Катя глазами показала Алексею на выход.
Они проплутали между домами и, найдя какой-то обломок скамейки, плюхнулись на него.
- Слушай, ну и идиоты мы все. - Катя с яростью вертела ключи на указательном пальце. - Никто и не догадался поговорить с кассиршей.
- Все решили, что она вряд ли запомнит одно из лиц, которые мелькали перед ней в тот вечер, и никому не пришло в голову, что билеты были распроданы и человек мог попасть на спектакль, только если ему улыбнулся счастливый случай. И где теперь, интересно, эта сумка? Кто-то ведь успел ее взять.
- Алексей, - выдохнула Катя, - он приехал не из-за спектакля, вспомни, как говорила кассирша: он спросил, "нет ли...", а она ему про билет. А он, наверное, хотел спросить, НЕТ ЛИ КОГО-ТО В ЭТОТ МОМЕНТ В ТЕАТРЕ. Поэтому он и раздумывал, брать ему билет или нет, он приехал ИЗ-ЗА КОГО-ТО и этот КТО-ТО МОГ БЫТЬ ТОЛЬКО АКТЕРОМ.
- Точно, он и решил посмотреть на него как зритель - из партера.
- Господи... - От возбуждения Катя сильно взмахнула рукой, и ключ, описав плавную дугу, приземлился где-то на ветвях сучковатого дерева, под которым они сидели. - Ой, вот растяпа.
- Достанем. - Алексей уверенно ступил ногой на сук, который подозрительно затрещал под ним.
- Не надо, - Катя схватила его за брючину, - подзовем какого-нибудь мальчишку, он и слазает.
- Ты думаешь, современные мальчишки так уж охотно будут лазить за чужими ключами? - иронично спросил Алексей.
- Ну, не знаю, попробовать-то можно.
Как завороженные, они уставились на подъезд. Но оттуда выходили явно неподходящие кандидатуры для ловкого марш-броска по разлапистым веткам. Вначале выплыли две бабульки с карликовыми пуделями одного окраса, потом появилась молодая мамаша с чадом в коляске, затем небритый тип с мобильным телефоном возле уха. Катя рванула было к нему, но Алексей успел схватить ее за руку.
- Ты что, ненормальная, - прошептал Алексей. - Он с тобой и разговаривать-то не станет.
Катя что-то пробормотала в ответ. Алексей смог уловить только отдельные слова: "мужское благородство" и "помощь даме". Но потом, поняв нелепость собственных доводов, Катя замолчала и с еще большим воодушевлением уставилась на подъезд, ожидая бойкого Тома Сойера, который с радостью ринется на дерево по одному ее сигналу. Подобие фантазии Марка Твена появилось только через полчаса. Катя махнула ему рукой, но тот не сдвинулся с места, что-то сосредоточенно жуя.
- Иди, - подтолкнул ее Алексей, - ты думаешь, он подойдет к тебе сам?
- Мальчик, ты не мог бы помочь? - бойко начала Катя, но под строгим взглядом плотного крепыша ее решимость быстро таяла, как снежный ком весной. - Там, на дереве, ключи застряли, - уже упавшим голосом закончила она.
Наступило молчание.
- Ну что?
- Тридцать рублей.
- Да... ну...
- Меньше не возьму, риск свалиться, да и высота... - пробасил крепыш.
Катя едва удержалась от звонкого подзатыльника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32