Ты чего?
— Считаю до трех и стреляю. Сначала получишь по рукам, а когда их уберешь, то по тому, что под ними. Раз. Два…
На счет «два» дверь одной из комнат его двухкомнатной квартиры открылась, и оттуда вышла женщина. Она была уже достаточно одета, чтобы показаться гостям, но еще недостаточно, чтобы выйти на улицу. Трудно сказать, сколько ей было лет: если с первого взгляда, то около сорока пяти, но если приглядеться, то кожа на лице, утянутая пластическими хирургами, говорила о гораздо большем возрасте. Но это не имеет значения, меня это не волновало, и уж ни в коем случае я ее не осуждаю, хотя бы потому, что прежде нужно вынуть бревно из своего глаза, а потом уже считать чужие года.
— Что здесь происходит? — Голос у нее был возмущенный, но волнение все равно улавливалось сразу. По-другому и быть не может — любая женщина на ее месте волновалась бы, разве что проститутка чувствовала бы себя более-менее спокойно, но это и понятно, потому что вины всегда больше на том, кто платит. — Вадим, это кто? — спросила она, пытаясь, чтобы голос ее не выдал страха и напряжения. Получилось смешно.
— Если я скажу, что жена, — стала я объяснять ей, — то вы все равно не поверите, тем более такой муж это унижение для женщины. Я его знакомая и пришла с ним поговорить.
Вадик в это время быстро нагнулся, схватил полотенце и поспешил снова обмотаться им.
— А вы не могли найти другого, более подходящего времени для ваших объяснений?
— А я что, кому-то помешала? — спросила я невинно.
— Вадим, кто это, почему у нее в руках оружие? Я сейчас вызову милицию, — это она сказала уже мне.
— Интересно, как ваш муж посмотрит на это? — Конечно, ее муж мог уже давно и скоропостижно скончаться и оставить ей наследство, которое ей никто не мешал тратить по своему усмотрению. Но только он был еще живой, потому что я увидела на безымянном пальце ее правой руки обручальное кольцо, на этой же руке было еще два кольца с довольно большими изумрудами, я не думаю, что они были не настоящими.
— Послушайте, девушка, какое вам дело…
— Извините, — перебила я ее, — Вадик мне нужен всего на две минуты, я обещаю, как только он ответит на один мой вопрос, я сразу уйду. Остальные вопросы, которые у меня к нему есть, я могу решить и потом, я не спешу.
— Какие еще вопросы? — не успокаивалась женщина.
— Личные. Вы можете оставить нас на две минуты?
— Почему у вас в руках оружие?
— Это не оружие, это игрушка.
— Вадим?! — Она посмотрела на него, как строгая мать.
— Зинуля, я сейчас приду, — успокоил он ее, но было видно, что ему очень не хочется, чтобы она уходила.
Она не поняла его страданий, гордо повернулась и гордо ушла. Но мне показалось, что ей и самой не очень хотелось оставаться вместе с нами.
— Вадик, — заговорила я, — эта Зина подала мне чудесную идею. Если ты сейчас мне не скажешь, кто тебе заплатил, я по ее же совету вызову милицию, и мы будем разбираться вместе с ними и вместе с этой Зинулей, как ты ее назвал, и скорее всего ее муж будет присутствовать при этом.
Я-то всего-навсего буду соблазненной и покинутой несчастной жертвой с игрушечным пистолетом, а вот кем она тебе приходится — это ты объяснишь милиции и, если повезет, ее мужу. Выбирай одно из трех: или я сделаю так, что эта Зина не заплатит тебе ни копейки и ни одна другая женщина тоже, или я вызываю милицию и ее мужа, или ты говоришь мне, кто тебе заплатил. — Я была слишком многословна, но я нервничала, и потом мне нужно было убедить Вадика, что я не шучу.
Вадик подумал и решил выбрать для себя самое маленькое зло.
— Мне Феликс дал деньги и показал тебя.
— А его кто просил об этом? — я так спросила, потому что была уверена, что самому Феликсу лично все это ни к чему.
— Не знающего, — сразу ответил Вадик. — Какая-то женщина.
— Какая женщина?
— Откуда я знаю? Я случайно понял, что женщина, потому что Феликс проговорился, что заказчица доплатит, если будут фотографии.
— Какие фотографии? — У меня по спине побежали мурашки.
— Да не волнуйся, ничего не получилось.
— Что не получилось?
— Ну, фотографии не вышли.
— Почему?
— Я что, фотограф? Я фотоаппарат никогда в руках не держал, а потом я его плохо закрепил, он свалился и фотографировал только потолок.
— Вадик, если ты меня обманул и есть какие-то фотографии, я тебя убью по-настоящему.
— Да не вышло ничего, я тебе правду говорю.
— А женщину, случайно, не Мишель звали?
— Не знаю. А при чем здесь Мишель?
— С кем ты к ней сегодня заходил?
— Какое твое дело, это тебя не касается.
— Да я так просто спросила, потому что сегодня ее убили.
— Чего? — он это сказал с очень искренним удивленным возмущением, так что было ясно, что он здесь ни при чем. Да я так и думала, потому что почти уверена, что это сделала Оля.
— После того как вы к ней сегодня заходили, ее нашли мертвой, — решила я его напугать, поэтому и сказала, что Мишель нашли мертвой после их прихода, но то, что это я ее нашла, говорить было совсем ни к чему.
— Кто тебе сказал, откуда ты знаешь?
— А вот это уже не твое дело.
— А-а. Это ты у нее была перед этим. И ты должна была с ней встретиться.
Значит, она им рассказала, что я была у нее. Интересно, почему она посчитала, что Вадику это нужно знать?
— Кто тот мужчина, с которым ты к ней заходил? — снова спросила я.
— Не твое дело, — снова ответил Вадик.
Интересно получается — обо мне, что я приходила, это им рассказывают, они это должны знать, а кому обо мне рассказали, я этого знать не должна.
Но я не успела допросить Вадика. Дверь опять открылась, и снова появилась Зинуля, как ее назвал Вадик. На этот раз лицо у нее было уже по-настоящему раздраженное — ее испуг из-за моего появления уже прошел, да и напугала ее, конечно, не я, а мои звонки в дверь — от таких и в своем доме, и со своим собственным мужем не очень уютно себя почувствуешь, а уж в чужом и тем более.
— Девушка, — заговорила она раздраженно, — вы сказали, что у вас только один вопрос.
— Да, один, я попросила Вадика рассказать мне о теории относительности Эйнштейна, мне почему-то кажется, что не все относительно. Например, когда женщина бросает мужчину, совсем не значит, что одновременно и мужчина бросает женщину. Впрочем, и наоборот тоже. Но не волнуйтесь, я его больше не буду задерживать, он мне в следующий раз объяснит, чего не смог рассказать сейчас.
Я собралась уходить, но тут увидела висевший на стене телефон.
— Только один звонок, — сказала я.
Я взяла трубку и набрала номер Сережкиного домашнего телефона, потом мобильного, потом своего домашнего.
Нигде никто ничего мне не ответил. Нет, по мобильному опять мне ответила женщина-автомат, я даже не стала дослушивать ее до конца и невежливо повесила трубку на место, хоть и могла бы поговорить с ней даже по-английски.
— Возможно, у меня к тебе будут еще вопросы, — открывая дверь, сказала я Вадику.
Вместо него мне ответила Зинуля:
— А обещала, что только один звонок, — ядовито, как змея, только не та, которая кусается, а которая плюет в глаза, высказала она.
Я пошла к лифту, засовывая в сушочку пистолет. Дверь за моей спиной, громко хлопнув, закрылась.
Я села в машину. Мне почему-то было интересно, кто тот мужчина, который приходил к Мишель вместе с Вадиком. Только при Зинуле я все равно у него ничего не смогла бы узнать — она меня в отличие от Вадика не боялась, и уж не сомневаюсь, смогла бы его защитить от меня, тем более он ей еще очень нужен.
Только Вадик ошибается, если считает, что отделался от меня. Ту ночь я ему не прощу. Согласна, что половина вины моей я за это и отвечу перед тем, кто имеет право с меня за это спрашивать. Только где этот идиот, куда он пропал?
Но Вадик виноват не на вторую половину, а по моим подсчетам на четверть, потому что он только исполнитель, а вот заказчик — Феликс. Или кто-то еще? Ну да, какая-то женщина. Мишель? Вот это мне и нужно узнать у Феликса.
Но ехать к Феликсу домой глупо, у него жена и двое детей, если я не ошибаюсь. И еще, если не ошибаюсь, с женой он уже давно не живет. Но позвонить можно попробовать.
С большим трудом я нашла таксофон.
— Слушаю вас, — послышался в трубке сонный женский голос.
— Мне нужен Феликс.
— Он сейчас скорее всего в Балашихе.
— А когда он приедет, он не сказал? Он мне очень нужен, по делу.
— Может быть, приедет завтра, может, через неделю, может, через месяц, — сонно и скучно отвечал голос жены Феликса.
— Спасибо, — сказала я.
— Пожалуйста, — ответила жена Феликса. — Только, если можно, не звоните больше так поздно.
— Извините. — И я положила трубку.
Я знала, где загородный дом Феликса. Вот только найду ли я его сейчас, ночью, ведь я там была всего один только раз?
Я развернула машину и поехала в сторону Кольцевой дороги, туда, где ее пересекает Горьковское шоссе.
* * *
Мне повезло, а если бы нет, я не нашла бы дом Феликса.
Но я его нашла, и притом почти сразу.
Большой, двухэтажный кирпичный дом окружал высокий забор, тоже из кирпича. Я подъехала к воротам и остановила машину, заглушила двигатель, вышла из нее.
В воротах была сделана калитка, рядом с ней, я знала, есть кнопка звонка.
Феликс, конечно, уже спит, он не в том возрасте, когда ночью больше всего хочется погулять, повеселиться, поразвлекаться.
Ничего, пусть вспомнит молодость, подумала я и нажала на кнопку.
Ждать пришлось недолго. Скоро я услышала шаги, кто-то быстро шел к воротам, потом небольшой проход открылся и на меня уставился совиными круглыми глазами Феликсов охранник, или дворецкий, или еще кто — не знаю, кем уж он там Феликсу приходился. Ему было лет тридцать, глаза, как я уже сказала, у него были круглые и удивленные всегда чему-то, в общем, совиные, но вот голова у него была совсем маленькая, и ее размер еще больше уменьшали широкие плечи. Звали его, если не ошибаюсь, Коля. Феликс говорил про него, что некоторое время он был даже профессиональным боксером, но как-то неудачно.
Коля посмотрел на меня, похлопал глазами, потом только спросил:
— Вы к кому?
— К Феликсу. Ты меня не узнал, Коль?
Он снова похлопал глазами и заулыбался.
В том, что он меня узнал не сразу, ничего удивительного не было. В прошлый раз, когда я приезжала сюда, я была одета немного по-другому: не в джинсах и кофточке, а в платье, пусть сшитом и не на заказ, но которое я сама выбрала и купила себе в Париже; на мне были туфли на высоком каблуке, так что ростом я была даже выше этого Коли; волосы у меня тогда были уложены, и макияж был не такой простенький.
Коля вежливо заулыбался, но сказал:
— Вообще-то он, кажется, уже спит.
— Коль, тогда попробуй его разбудить, он мне очень нужен.
Коля подумал пару секунд и открыл дверь, пропуская меня, а потом сказал, сделав голос чуть озабоченным:
— Машину я загоню.
— Не надо, — не согласилась я, — я ненадолго.
Коля закрыл дверцу в воротах и пошел проводить меня к дому.
Я осталась ждать в комнате на первом этаже, а Коля быстро пошел к лестнице на второй этаж.
Вернулся он минуты через три-четыре.
— Он сейчас спустится, — сообщил мне Коля и вышел из комнаты.
Феликс появился минут через пять после Колиного доклада.
— Машенька, — заговорил он, поправляя халат и приглаживая лысину, наверное, ему приснилось, что он молодой и лохматый. — Что случилось? Как ты очутилась здесь?
— Приехала на машине, — сообщила я ему то, до чего он сам не смог додуматься.
— А сколько времени? Я даже не посмотрел на часы. Что у тебя?
— Несколько вопросов, Феликс.
— Что-то серьезное?
— Да.
— Я слушаю тебя.
— Первое, что я хочу узнать, сколько ты заплатил Вадику, чтобы он переспал со мной? — начала я сразу, без Предварительной подготовки, не прокручивая увертюру, чтобы Потом открыть занавес.
— Что за ерунда, Маша?
— В общем-то, конечно, это ерунда, но я не хочу, чтобы на мне оставался долг.
— Маша, ты можешь говорить серьезно?
— А кто тебе сказал, что я шучу? Или ты таким способом решил мне сделать подарок. Но, Феликс, я еще не в том возрасте, чтобы мне делать именно такие подарки.
— Маша, ты приехала в половине третьего ночи, чтобы говорить какие-то глупости, если не сказать, что гадости.
— А говоришь, даже не взглянул на часы. Хорошо, еще один вопрос: кто тебя просил, чтобы ты сделал такой заказ для меня?
— Маша, еще раз повторяю, я не собираюсь разговаривать на такие идиотские темы.
— Еще один вопрос, Феликс. Где Сергей?
— Какой еще к черту Сергей?
— С которым я познакомила тебя полгода назад и по поводу которого ты мне говорил, что это талант и даже гений. Меня, правда, не это волнует, меня волнует, где он.
— Откуда я могу знать, куда пропал твой гений?
— Феликс, еще раз вернусь ко второму вопросу. Я знаю, что какая-то женщина заплатила Вадику через тебя. Кто это?
— Маша, была бы ты мужчиной…
— Я бы тебе сказала спасибо. Но вот женщин удовольствия иногда заставляют раскаиваться, поэтому не жди от меня благодарности. Кто это была? Мишель?
— Какая еще Мишель?
— Только не надо говорить, что ты не знаешь никакую Мишель.
— В три часа ночи всех своих знакомых трудно вспомнить.
— Но ты не можешь не помнить человека, который просил тебя заплатить Вадику. Такие просьбы не часто делаются.
— Еще раз могу повторить, Маша, что я тебя просто не понимаю.
А я поняла, что сделала глупость. Феликс — не Вадик, и, как Вадика, я его не смогу напугать игрушечным пистолетом.
— Феликс, ты знаешь Олю?
— Какую еще Олю? Их много на свете, всяких Оль.
— Оля, она говорит, что Мишель ее мама, но ненастоящая. Только не повторяй снова, что не знаешь Мишель.
— Женщин с таким именем тоже немало.
— Не в Москве. Здесь их не так уж много.
— Допустим, знаю. И что ты хочешь сказать?
— Ее убили, вчера вечером.
— Кого убили?!
— Мишель.
Феликс быстро, с руками, засунутыми в карманы халата, прошелся до окна и, вернувшись на прежнее место, встал передо мной, как будто он был не у себя дома, а на сцене театра, и показывал зрителям, как ошеломила его новость.
— Маша, это шутка такая? — почему-то строго спросил он меня.
— Феликс, это правда такая.
— Откуда ты это знаешь? Как это случилось?
— Откуда я знаю, не имеет значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38