— Пожить?! Как это пожить?
— Ну как живут люди: смотрят телевизор, разговаривают, водку пьют, спят.
Женщина быстро развернулась и выскочила в дверь. Я знала, куда она побежала, а вот Веня с Шуриком едва ли.
Она побежала за подмогой, она сейчас вернется с теми мужчинами, с которыми я видела ее сегодня утром, может быть, только с одним, но все равно.
Дверь открылась. Пока она открывалась, за эту секунду я успела подумать, что женщина вернулась так быстро, потому что сопровождавшие ее мужчины ждали ее здесь, около дома. Но я ошиблась, и я очень расстроилась.
Дверь открылась.
С глупым и сосредоточенным лицом, с одним маленьким глазом и вторым, прорезающимся сквозь синяк, через порог переступил Жека.
Он сразу увидел меня, и лицо его стало счастливым.
— А, попалась, сука. — Второй его глаз заблестел от удовольствия, и Жека направился в мою сторону.
Было удивительно, как человек, у которого закрыты оба глаза, так точно ориентируется. Он шел прямо на меня и уже стал протягивать ко мне одну свою руку.
Я посмотрела по сторонам, мне даже убежать было некуда: справа, в двух шагах и чуть позади меня стоял Веня, слева Шурик, а сзади была стена. Мне стало жалко себя, хотела сказать, что и страшно, но нет, страшно мне не стало, потому что страшно мне было уже давно, как только я вошла сюда.
— Носорог, убери свои лапы, — услышала я вдруг голос Вени.
Жека повернул лицо в его сторону, один, здоровый глаз его чуть приоткрылся.
— Вень, я эту падлу…
— Заткнись, — не понял его душевных мук Веня.
— Вень, из-за нее Пашка разбился, Вень, ты не знаешь, какая это сука.
— Я сказал тебе заткнись. И ее ты пальцем не тронешь.
Тебе за это не платили, чтобы ты уродовал ее.
— Да я сам заплачу, чтобы только с ней рассчитаться за Пашаню…
— И за свой глаз. Пожалуйста, клади бабки на стол, и она твоя. Все, что ты получил, и мою долю с Шуриком не забудь доплатить, потому что я свои отдавать не собираюсь ради твоего удовольствия искалечить ее. Нам сказали ее привезти, и мы ее привезем такой, какая она есть, живой и здоровой. Все, поехали. — И он направился к выходу.
— Веня, — позвала я его, он обернулся. — Можно еще один вопрос?
— Что еще?
— Почему ты его назвал, носорогом?
— Носорогом, а что?
— Блин, какое твое дело, ты?! — возмутился Жека.
— Ему на ринге нос своротили, — вместо Вени ответил Шурик.
— Я так и знала, что ему рог обломили. Я еще хотела спросить…
— Хватит трепаться, пошли, в машине спросишь, — не стал слушать меня Веня.
А мне нужно было потянуть время, я так надеялась, что бывшая жена Владислава вернется и приведет с собой подкрепление.
И мои надежды оправдались. Веня только протянул руку к ручке двери, как она сама открылась. В дом влетела бывшая жена, и потом не спеша зашел мужчина. Я ждала, что сейчас войдет еще один, но его не было, видимо, она нашла себе сейчас только одного мужчину.
— Вот эти вот, — указала она ему на всех нас, увидела Жеку и прибавила:
— Еще один появился.
Я поняла, что мои надежды были напрасными — один против троих, да еще каких троих, каждый из них одной Рукой может справиться с этим мужчиной.
— Ладно, пошли, — снова скомандовал Веня и хотел уже пройти в дверь мимо двоих вошедших.
— Погоди, парень, — вдруг услышала я хрипловатый голос, и незнакомец положив ладонь на грудь Вени, остановил его.
Я знаю такую вещь, может, это мужской секрет, а может, и нет, но я его знаю — мужчина, когда рядом с ним женщина, особенно если это его женщина, всегда становится намного смелее. Здесь, судя по всему, был именно тот случай, и этот защитник бывшей жены не испугался трех здоровых ребят, но, возможно, еще и это было заметно, что он был немного пьяненький. А пьяные мужчины вообще любят подраться.
— Слушай, мужик, — сказал Веня, — дай пройти.
— Погоди, сначала давай разберемся.
Но тут Жека быстро шагнул к мужчине, между делом он оттолкнул в сторону женщину, та завизжала, а Жека схватил мужчину за плечо и дернул его на себя, и сразу отошел в сторону. Мужчина покатился по полу, как сбитая кегля.
Нет, такого я уже не могла допустить — люди пришли заступиться за меня (пусть они сами этого и не знали, но все-таки), а с ними так обращаются.
И я тогда схватила стул и со всей силы швырнула им в этого Жеку-носорога.
Реакция у Жеки была, конечно, хорошая, но стул — не мяч, его так просто рукой не отобьешь, у него много разных углов и ножек, и когда он летит и вращается, то не поймешь, от чего надо защищаться, и у Жеки, конечно, это не получилось, и стул попал ему каким-то своим местом прямо в лицо. Я не хотела, чтобы он попал ему именно по лицу, я не нарочно, так вышло.
Жека заревел, схватился за лицо, наклонился.
Дверь была открыта, и в ней был узенький проход, между Жекой и Веней. Жека скулил, закрыв лицо, и ничего не видел. Но мимо Вени я пробежать не смогу.
И тут вдруг началось непонятное.
Бывшая жена, оскорбленная тем, как обошлись с ней и с ее новым мужем, решила почему-то сначала на мне выместить свое негодование. Она схватила меня за руку и стала таскать из стороны в сторону. И я болталась в ее руках, как тряпичная кукла. Зато я поняла, кто она такая по профессии. Скорее всего массажистка. Такие крепкие руки могут быть только у женщин этой профессии.
Но тут ко мне на помощь почему-то пришел Шурик. Он захотел отогнать бывшую жену от меня, видимо, из принципа, чтобы доказать, кто в этом доме сейчас хозяин. И он ошибся. Бывшая жена своими руками (а может, она занималась раньше штангой?) тут же вцепилась в него.
Но и ее новый муж решил не уступать ей ни в чем. Он уже вскочил с пола. И он, как краб, вцепился в Веню, повис у него на спине.
Веня сразу закрутился, стал пытаться сбросить этого щупленького невзрачного крабика. Мужчина обхватил его ногами за пояс, а руками за шею, и Веня от этого, кажется, начал задыхаться.
И дверь теперь охранял ничего не видящий, а только скулящий и ругающийся Жека.
Дорога для меня была открыта. И я не стала ждать, чем все закончится. Я и так знала. Поэтому я проскочила мимо стонущего Жеки, который только лениво, как объевшийся кот, махнул рукой, пытаясь меня задержать, но рука его скользнула по воздуху.
Уже на бегу я достала из кармана ключи от «Нивы». Двигатель заработал, я с силой нажала на газ и так резко отпустила сцепление, что на асфальте у ворот Владиславова дома наверняка остались черные следы от всех четырех колес. Но так торопиться едва ли стоило, за мной ведь сейчас никто не гнался.
* * *
Проснулась я часов в девять.
Состояние было каким-то странным. Сначала я не поняла, почему у меня такая болезненная тоска, но потом до меня дошло — именно потому, что я теперь была уверена, нет, не уверена, теперь я точно знала, что Сережку у меня украли. Глупо звучит, понимаю, но ведь так и есть.
Раньше я только предполагала это и искала его больше потому, что чувствовала вину и все-таки надеялась, каждую минуту надеялась, что он появится: приду к себе домой или к нему, а он сидит и ждет меня, а теперь я знала точно, что кто-то его у меня украл.
Я пошла в ванную, потом приготовила кофе, потом села к зеркалу, немного подкрасилась. Я занималась всем этим, а в голове крутилась одна и та же картинка: связанный Феликс, и я его пытаю, я у него спрашиваю, куда он дел Сережку.
Я не садистка, но такой растерянности и такой злости одновременно я, кажется, никогда не испытывала.
Что касается рыжей Туей, сейчас я поняла, мой план с пекинесами и разоблачением Феликса — глупость. Допустим, Туся устроит Феликсу скандал. А что толку?
А если украсть Тусину собаку? У нее с Феликсом сейчас должны быть серьезные семейные неприятности (не у собаки, у Туей) после моего невинного разговора-разоблачения.
Нет, за собаку Феликс ничего мне не расскажет.
А если украсть Тусю? Надо подумать.
Еще мне нужно поговорить с Олей. Но только где ее найти?
Но пока позвоню Феликсу.
— Феликс, я тебе вот что хотела сказать, — начала я, когда услышала его голос. — Ты меня извини, пожалуйста, я была не права.
— Мне не нужны твои извинения, — заговорил он с презрительным раздражением.
— Феликс, зато мне нужно, чтобы ты меня извинил.
Понимаешь, Феликс, я теперь знаю, что ты ни в чем не виноват, поэтому я и хочу перед тобой извиниться. Я знаю, что виноваты во всем другие люди.
— Да? И когда же ты это поняла?
— Вчера. Я ездила в одно место, и там у меня была очень неприятная встреча. Но дело не в этом, а просто из разговора я узнала, что ты ни в чем не виноват, и узнала, кто та женщина, о которой я тебя спрашивала. Конечно, ты не мог сказать, я теперь понимаю, потому что ты сам в таком же положении, как и я. Я не могу тебе объяснить, но просто в разговоре промелькнуло твое имя, деталей я не помню, но дело в том, что у тебя могут быть неприятности.
— Какие у меня могут быть неприятности?
— Феликс, один из тех людей, с которыми я вчера встретилась, сказал такую фразу: «Феликс вообще лишний, и его пора убирать».
— Что?! Кто это мог сказать?
— По-моему, это те самые, которые тогда пришли в квартиру, где мы с тобой встретились.
— Куда ты меня привезла, — уточнил Феликс.
— Это не имеет значения, я же тебя туда привезла, чтобы с тобой там встретиться.
— Странное какое-то чередование событий, но ладно, у вас у женщин все странно, — сказал он с раздражением.
Понятно, значит, разговор с Тусей у него состоялся, и он теперь раздражен, а это значит, что она действительно не случайная его знакомая по постели, а немного больше, это хорошо.
— А откуда ты знаешь, кто там был?
— Ну понимаешь… — не нашлась я сразу, но потом нашлась, — я же видела, как они входили в подъезд. Ну, в общем, это не важно. Феликс, как фамилия Галины? — перевела я разговор и очень удачно.
— Какой Галины? — Он сразу насторожился.
— Сестры Мишель.
— Зачем тебе ее фамилия?
— Я тебе скажу, когда ты ответишь мне. Или это что, секрет?
— Турченкова ее фамилия.
— И ее дочери тоже?
— Ну а какая же должна быть фамилия у ее дочери?
— Да мало ли может мужа, может отца, может друга детства Галины — Так я не понимаю, что ты хотела мне сказать?
— О чем?
— О каких-то неприятностях, — вернулся Феликс к интересной для него теме. — Кто и что тебе говорил?
Вообще-то сначала я заговорила об этом просто так, ну, скажем, это был психологический ход, чтобы Феликс меньше обращал внимания на другие мои вопросы. А теперь я подумала, что стоит Феликса попугать, мне хуже от этого не будет, а если хуже не будет, то или не будет ничего, или будет какая-нибудь польза.
— Понимаешь, мне никто ничего об этом не говорил.
Эти люди разговаривали между собой.
— И о чем они между собой говорили?
— Я сказала уже, что ты лишний, что тебя пора убирать.
— Ты думаешь, что ты говоришь, ты понимаешь, что за все слова нужно отвечать?
— А почему я должна отвечать за то, что сказал кто-то другой?
— Кто это сказал?
— Один из тех, которые увезли вчера куда-то Галину и меня хотели с собой забрать, только я не согласилась.
— Не согласилась? — В его голосе послышалось удивление.
— Ну а почему я должна соглашаться ехать, сама не знаю куда? Они мне не сказали, куда меня хотят отвезти, поэтому я решила не ехать. Тем более их было трое. А вдруг это в одну компанию собрались маньяк, садист и продавец?
— Какой еще продавец?
— Человеческих органов. Такое может быть?
— Не знаю, — словно отмахнулся Феликс и спросил об интересующем его:
— И это были те самые, из той квартиры?
— Да. Да если бы я их и не видела раньше, я бы все равно это поняла по тому, что они сказали, я не стала тебе сейчас сразу говорить, чтобы не волновать, они упомянули Вадика и Владислава и тогда сказали о тебе, что ты тоже лишний.
— Они их упомянули?
— Да, они сказали, что тебя нужно вслед за этими.., в общем, они их обозвали, я не буду уточнять как, ну, скажем, они их назвали мужем и женой.
— Я ничего не понимаю, ты столько всего наговорила. И ничего не сказала толком. Что это за женщина, о которой ты говорила?
— Какая женщина? Я ничего не говорила.
— Ну та, о которой ты говоришь, ты узнала. О которой ты у меня в кафе спрашивала.
— Знаешь, вылетело из головы имя, сейчас попробую вспомнить. Как ее назвали… — Я задумалась. И надо же, я действительно почувствовала себя так, словно вспоминаю что-то.
— Лилит? — нетерпеливо подсказал Феликс.
— Лилит? — повторила я. — Да, точно, только мне кажется, ее называли Лолитой. А кто она такая, эта Лилит?
— Какая Лилит?
— Ну, ты сам сейчас сказал, что ее зовут Лилит.
— Кого зовут Лилит?
— Ту женщину.
— Какую женщину?
— О которой ты сказал, что ее зовут Лилит.
— Я ничего такого тебе не говорил.
— Как ты ничего не говорил, когда ты сам сказал, что ее зовут Лилит?!
— Тебе послышалось, ни о какой Лилит я ничего не говорил.
— Хорошо, — согласилась я, — не говорил значит не говорил. Но только смотри, Феликс, потом сам не пожалей.
— Угрозы, Машенька, у тебя уже вошли в привычку, как я заметил, это может плохо кончиться.
— В этом вопросе, Феликс, я пессимистка и считаю, что дальше уже хуже некуда.
— Поживешь — увидишь.
— Только не с тобой.
— Что не со мной?
— Поживу не с тобой, а мне только от этого может быть хуже.
Я бросила трубку.
Не зря я позвонила Феликсу. Случайно, от страха, у него вырвалось имя. Но тут же он еще больше испугался, что сказал это имя. Интересно, кто такая эта Лилит, которую так боятся?
Нет, без Туей мне не обойтись, она мне должна помочь.
А еще надо спросить у Леночки, вдруг она что-то знает или сможет узнать.
Я снова подошла к телефону и через полминуты услышала Леночкин голосок:
— Ой, Машка, я тебе только что хотела звонить. Уже звонила один раз, у тебя занято было. Давай скорее приезжай, у нас здесь налоговая инспекция, сразу трое притащились.
Ну вот, их мне только еще и не хватало.
— Сейчас приеду, — сказала я и положила трубку.
Через пять минут я уже ехала к себе в магазин…
Сколько раз у меня в магазине не появлялись налоговые инспектора, столько раз они ломали себе голову, как мне вместе с моим бухгалтером Таней удается скрывать лишние доходы. У меня есть очень простой способ — я просто плачу все налоги. Я не считаю их честными, но ведь спорить-то бесполезно, все равно что доказывать крокодилу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38