Но прежде всего, ему нужно одиночество – и отдых.
– Мистер Скотт, – сказал он, поднимаясь, – примите командование.
Если инженер и понял, что что-то не так, он не подал виду.
– Да, сэр, – только и ответил он.
Прикладывая все усилия, чтобы скрыть свое состояние и не потерять
видимости самоконтроля, Спок встал и на негнущихся ногах направился к турболифту. Ему показалось, прошла вечность, пока он не вошел в кабину и смог, наконец, воспользоваться отсутствием зрителей, чтобы упасть на стенку и застонать от боли.
Сжав зубы, он дал указания. Кабина начала двигаться.
К тому времени, как она достигла палубы, которую он запросил, ему стало еще хуже – значительно хуже. Невероятно, но никто не видел, как он, шатаясь, выбрался из лифта, согнулся пополам и, качнувшись в сторону, ударился о переборку. Или как он пробирался к своей каюте, шаг за мучительным шагом.
Он чувствовал, как инородная субстанция заявляет о своих правах. Он чувствовал ее дикое, пульсирующее присутствие – ее пугающее взывание к каждому органу его тела. Броситься в поднимающееся безумие. Запредельно – для возможностей организма – ускорить функционирование.
Наконец он добрался до двери и дотронулся до панели рядом с ней. Он смотрел, как она скользит в сторону, затем качнулся вперед.
Как только металлическая панель с легким свистом закрылась у него за спиной, Спок с хрипом втянул в себя воздух и упал. Он лежал на полу, его колотило, и он спрашивал себя, как такой короткий переход от турболифта до его каюты мог так его вымотать.
Там, на мостике, он полагал, что может контролировать ускорение метаболизма лучше, чем прежде, потому что у него уже был опыт. Это предположение оказалось неверным.
А если быть точным – на этот раз это было труднее.
И, лежа на полу, он чувствовал, как старые воспоминания, вызванные, возможно, недавними его размышлениями, снова всплывают на поверхность сознания, постепенно обретая формы и содержание…
Образ: капитан Пайк сидит на валуне, на фоне фосфоресцирующего зеленоватого неба. Он обхватил себя руками от холода; воротник его форменной серой куртки поднят, чтобы прикрыть уши.
Он смотрит на расположенную в отдалении группу красновато-коричневых неприметных навесов. Струйки черного дыма поднимаются от их крыш, и постепенно рассеиваются ветром.
На лице капитана – тоскливое выражение. Кажется, будто он не замечает приближения Спока, но затем он быстро поворачивается и смотрит на него, как если бы он давно знал, что Спок здесь.
– В чем дело, лейтенант?
– Сэр, все уже на корабле. Номер Один полагает, что нам лучше тоже подняться, пока местные нас не заметили.
– Вы все файлы перекачали?
– Да, сэр. А шаттл разрушен. Следов нашего пребывания не осталось
– или следов вынужденной экстренной посадки выживших с исследовательского судна.
Пайк смотрит на него с любопытством.
– А отчего Номер Один сама мне все это не сообщила? Может, он
считает, что у меня коммуникатор крякнул?
Спок в замешательстве.
– «Крякнул», сэр?
Капитан улыбается.
– Не функционирует, Спок. Не работает.
– Понимаю. В таком случае, нет, я не думаю, что она так считает.
– Тогда зачем ей личные курьеры?
– Это было мое предложение. Вы как будто медитировали. Я подумал,
что я смогу прервать вас мягче, чем коммуникатор.
Пауза.
– Я это ценю. Знаешь, Спок, ты все чаще ведешь себя как человек. И
это комплимент, так что не дуйся на меня.
– «Дуться», сэр?…
– Неважно. – Он снова поворачивается к навесам. – Вот ведь черт, я
завидую этим людям. Все, чем они заняты – это охота и рыбалка, и больше их ничто во всем мире не заботит. – Он качает головой. – Я терпеть не могу такие планеты. Они напоминают мне о том, какой простой может быть жизнь.
– Простота не всегда добродетель, капитан. И многое можно сказать в защиту сложности… и утонченности. И разнообразия.
Пайк что-то бормочет себе под нос.
– У меня в жизни этого чересчур много. Иногда я хочу, чтобы я
мог… – он не договаривает. Так, как будто он просто не может договорить, как будто это значило бы переступить черту, которую он еще не готов переступить.
Он вдруг ругается. В его глазах мелькает что-то новое.
– Скажите, Спок, если бы вы могли свободно выбрать – кем быть, что делать – что бы вы выбрали?
Над ответом на этот вопрос Спок вряд ли много размышлял.
– Я бы делал то, что я делаю сейчас, сэр. И был бы тем, кем я являюсь.
Капитан бросает на него быстрый взгляд.
– Я должен был знать, что так вы и ответите. Вы были рождены, чтобы служить в Звездном Флоте, лейтенант.
– Я слышал, как люди говорили то же о вас, капитан.
– Правда? – Похоже, что это его забавляет. – Может быть, когда-то я
бы с этим согласился. – Высоко над ними кто-то, похожий на птицу, парит кругами. – Но теперь я не так в этом уверен.
– Здесь холоднее, чем в лесу, внизу. Сэр…
Капитан кивает.
– Знаю. Иду. – Он щелчком открывает коммуникатор. – Но когда-нибудь, Спок, когда-нибудь…
Образ: Номер Один, ее лицо бледнее, чем обычно, а чувства тщательно
контролируются. Она не сводит темных глаз с трехмерных шахмат перед ней; она играет за обе стороны, и двигает фигуры так, как будто только игра ее и занимает во всем мире. Но даже Спок видит, что мыслями она далеко.
Он слышал о смерти ее отца. На его родной планете в таком случае было бы невежливо не выразить соболезнования. Ведь они, в конце концов, коллеги, хоть знакомы всего несколько дней. Но Вулкан и Земля – два разных мира, и он почти не знаком с земными траурными обычаями.
Медленно, преднамеренно, первый офицер переводит белого слона на два уровня ниже и берет черную ладью – ход, который она должна была сделать еще два хода назад, а Номер Один – безупречный игрок. Это еще один знак того, как она на самом деле сейчас невнимательна.
Ему хочется подойти к ней и выразить свое сочувствие. Но он решает не делать этого, пока не будет уверен, что ведет себя подобающим образом. Меньше всего на свете он хотел бы обидеть ее.
Главный инженер транспортатора сейчас на дежурстве. Может, он согласится уделить ему немного времени, чтобы его просветить. Спок решает немедленно отправиться в транспортаторную.
И в этот момент Номер Один поднимает глаза. По-видимому, она почувствовала его пристальный взгляд. Она взглядом спрашивает его, в чем причина.
Он переглатывает. Возможность просвещения исчезает. Так или иначе, он должен говорить с ней сейчас.
Спок подходит к ней и останавливается рядом. И, пока его мозг напряженно работает, пытаясь найти путь решения проблемы, Спок пытается выиграть время, притворяясь, что заинтересован шахматной партией.
– Интересная ситуация, – замечает он.
– Вы так полагаете? – первый офицер указывает на стул рядом с ним.
– Хотите сыграть?
Он кивает.
– Благодарю. – И садится. – Какой-либо перевес?
Номер Один качает головой.
– Нет.
– Тогда я буду играть черными, – решает он, – и это значит, что сейчас мой ход.
– Верно. Значит, вы наблюдали за игрой.
– Извините меня. Это только оттого, что игра мне знакома – мы играем в нее на Вулкане. А здесь немногое мне знакомо.
– Вам не нужно извиняться, – говорит она ему.
Он смотрит на нее и спрашивает себя, нельзя ли просто заговорить и
рассказать о своей дилемме. Но, как и прежде, он опасается, что заденет ее чувства. Он в тупике, и обращает внимание на игру.
И немедленно видит, что его положение угрожающе. Через миг, он переводит черную пешку уровнем выше, чтобы она оказалась на пути белого слона. Это попытка усыпить ее внимание и завлечь ее фигуру в ловушку, и таким образом уравнять силы.
Похоже, что Номер Один не замечает его замысла. Она берет черную пешку.
Спок в ответ переводит ферзя выше уровнем. Ловушка готова.
Теперь она не сможет ее избежать. Неважно, куда она двинет своего слона, вулканец возьмет его той или иной фигурой.
Первый офицер хмурится. Смирившись с судьбой слона, она пытается установить за него цену. Фигура, которая возьмет слона, сама попадает под удар, – хотя в данном случае все, чем вулканец должен пожертвовать – это пешкой.
Но он колеблется. Ему вдруг приходит в голову, что эта ситуация предоставляет ему возможность, которую он искал.
Проходит порядочно времени, и Номер Один не выдерживает.
– Делайте ваш ход, мистер Спок. Это всего только пятилетняя миссия.
Он поднимает на нее взгляд.
– Мои извинения. Я только пытался оценить вашу потерю. Ее
масштаб.
Она возвращает взгляд – и, думает он, – понимает. Между ее бровями
появляется морщинка.
– Это была… – Она замолкает, потом начинает снова. – Это будет
значительная потеря. Но игра продолжается.
Он кивает.
– Тем не менее, это печально.
– Да, – соглашается первый офицер, – это печально.
Спок замечает, что в уголке ее глаза появилась слеза. Она ее не
вытирает, и слеза медленно катится вниз вдоль ее прямого носа.
– Все еще ваш ход, – напоминает она ему.
Признательный судьбе за подаренную ему возможность, Спок берет ее
слона. Но с этого момента игра Номер Один значительно улучшается.
Образ: Эбделнэби, с потеками эля на губах, его большие глаза увлажнились от прилива откровенности. Он наклоняется над столом, сжимая кружку с тем, что он ранее описал как «динаршанская отрава».
– Вы хороший человек, лейтенант, – вокруг стоит страшный шум, и но
Эбделнэби умудряется его перекричать. – Я имею в виду, чер-ртовски хороший человек. Я имею в виду… то есть… черт, вы ведь знаете, что я имею в виду, верно?
Споку хочется думать, что да.
– Спасибо, – отвечает он.
Шеф транспортационного отсека выпячивает подбородок и кивает на
кружку Спока, которая по-прежнему полна, если не считать маленького глотка, который он отпил полчаса назад – и нашел это довольно неприятным.
– И вы молодец, что воздерживаетесь. Эта штука ка-ак прыгнет… прямо как рогатая змея с Альдебарана… Опомниться не успеешь.
Не в первый раз за вечер, Спок находит, что ему нужен перевод.
Похоже, что ему всякий раз нужно разъяснение. И ему хочется теперь, чтобы его мать чаще использовала английские идиомы, когда он был подростком.
– Прыгнет? – спрашивает он. – но каким образом?
Эбделнэби поворачивается к Питкэрну, тому, кто скоро заменит его на
посту шефа транспортационной. Он качает головой.
– Каким образом, он спрашивает!
Питкэрн хмыкает, его грубоватые черты излучают благодушие. Он
склоняется к Споку с решительно заговорщическим видом.
– Нэби имеет в виду, лейтенант, что эта штука тебя зашпаклюет, ты и глазом не успеешь моргнуть.
Он вздыхает.
– Зашпаклюет?
Эбделнэби склоняется еще ниже над столом.
– Опьянит, мистер Спок. Сделает пьяным.
Наконец-то ясно.
– Понимаю, – говорит лейтенант. – Он смотрит на шефа
транспортационной. – Тогда зачем, разрешите спросить, вы это употребляете?
Эбделнэби, уставясь на него, молчит секунду или две. Затем выпрямляется.
– Это х-хороший вопрос. Оч-чень хороший вопрос. – Он
поворачивается к другому землянину. – Мистер Питкэрн, зачем это мы это употребляем?
Питкэрн думает и пожимает плечами.
– Потому что мы… м-м… – Он снова пожимает плечами. – теперь, когда вы это спросили, я не совсем уверен…
Подходит официантка.
– Повторить, джентльмены? – спрашивает она.
Эбделнэби и Питкэрн переглядываются.
– Н-нет, спасибо, – отвечает шеф транспортационной. Она уходит – и при этом немного раздражена, думает Спок.
Музыкальный аппарат в углу начинает орать пуще прежнего. Звук
делается почти непереносимым.
Вулканец обещает себе, что постарается в будущем избегать
увольнительных.
Образ: мичман Колт улыбается во весь рот, ее глаза блестят от восторга. Она плюхается на землю, протягивает вперед руку и почти касается своего двойника в полметра ростом.
Двойник тоже плюхается на землю. Он таращится на нее, улыбается и даже так же протягивает руку, – словом, обезьянничает.
– Он такой милый, – говорит она.
Тайлер что-то бормочет.
– Да-а. милый – и зловещий. Из тех вещей, от которых волосы
встают дыбом. – Он оглядывается вокруг. – Черт! Еще один.
Спок прослеживает его взгляд и видит копию Селлерса, вылезающую
из кустов. Она и Селлерс движутся навстречу друг другу.
– Осторожно, все вы, – снова предостерегает вулканец. – Мы не знаем
их намерений.
Селлерс хрюкает.
– Да ладно, Спок. Какой от них может быть вред? Черт, их рост всего
дюймов шестнадцать. – Он поворачивается к мичману, и его крошечный дубль – тоже. – Эй, Колт, можно моему ребеночку поиграть с твоим?
Она делает сердитое лицо. И ее дупликат – тоже.
– Нет, если это значит, что и ты сюда прилезешь.
Тайлер смеется.
– Так тебе и надо, Селлерс. Будь изобретательней.
– А ты не воображай – не с чего, – парирует Селлерс, бросая взгляд на
Тайлера. – Я о тебе, старик, тоже могу рассказать парочку историй.
– Подождите, – говорит Колт. – Может, Селлерс что-то зацепил.
– То есть – подцепил? – остроумничает Тайлер.
– Нет, – продолжает мичман. – Может быть, они действительно что-то
вроде наших детей… в некотором роде. – Она рассматривает куколку, что сидит перед ней. – Что, если это сходство – эквивалент защитного окраса? Принимая такую форму, – маленьких людей, – деток, если хотите, – они, может, так стараются удержать нас от того, чтоб мы их съели?…
Спок кивает.
– Неплохая теория, мичман.
Селлерс смотрит на них.
– Вы так думаете? – Он тычет пальцем в своего двойника, который
отвечает тем же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33