Конечно, на мостике в нем сейчас не нуждались, особенно если учесть, что он проложил курс добрых десять часов назад. Но что, если произойдет что-либо непредвиденное? Что, если на каком-то участке пути потребуется коррекция курса?
Не то чтобы Де Саль не был на это способен. Он был очень компетентным навигатором. Вообще-то, до того как русский получил это желанное назначение на «Энтерпрайз», Де Саль был главной фигурой на навигационном контроле. Лишь два месяца назад круг его обязанностей на корабле расширился.
Нет, компетентность здесь была ни при чем. Просто Чехов считал, что во время кризиса он должен был быть на передовой. Черт, он всегда это чувствовал, и в детстве, когда он был самым отчаянным игроком школьной футбольной команды. Не обязательно самым опытным, признал он, но всегда тем, кто кидался с мячом на прорыв, когда его команда проигрывала, а время уходило.
Вот за это самое качество – желание принять на себя ответственность в критический ситуации, – без страха о том, что будет, если он не справится – его и ценил его футбольный тренер. И именно предложение тренера – бывшего офицера Звездного флота – заставило Чехова впервые задуматься о работе в космосе. Вскоре, он с увлечением следил за подвигами храбрейших капитанов Флота, – группы избранных, в число которых вскоре вошел рисковый американец по имени Джим Кирк.
Это было другой причиной, по которой Чехов хотел быть на мостике. Когда капитан пропал и, может быть… нет. Он не хотел заканчивать эту мысль – даже про себя. Теперь, когда капитан пропал, он чувствовал, что он и другие, на кого Кирк полагался, должны подняться и заполнить брешь.
– Павел?
Русский опомнился и, поглядев через стол на Зулу, увидел, что тарелка
того уже наполовину пуста, в отличие от его собственной, нетронутой и почти остывшей.
Он поглядел на своего друга с виноватой улыбкой.
– И как долго я просидел вот так?
Зулу улыбнулся.
– Ну, – сказал он, – я видел, как ты прокладывал курс через пояс
астероидов за меньшее время.
Чехов потряс головой.
– Извини. Это просто…
– Я знаю. Ты хочешь быть на месте событий. – Рулевой наклонился
вперед. – И я тоже. Но сейчас лучшее, что мы можем сделать, – это постараться немного расслабиться. Очень скоро мы понадобимся мистеру Споку. А мы вряд ли будем полезны кому-нибудь, если окажемся усталыми и голодными. Согласен?
Мичман что-то буркнул.
– Как я могу не согласиться, когда ты так это излагаешь?
– Вот и хорошо. Тогда принимайся за пироги и не думай пока о деле.
Чехов попытался выбросить это из головы и начать есть. После первой же вилки он пожалел, что не последовал совету Зулу раньше.
– Убийственно, – сказал он.
Рулевой улыбнулся.
– Да здравствует разнообразие.
Чехов сузил глаза.
– Ты чего это заставил Бомона напихать туда?
– Знаю, – заметил Зулу. – Это богохульство – экспериментировать с
фамильным рецептом Чеховых. Но мне кажется, что немного корицы ему не повредило.
Мичман подцепил другой кусок и не спеша прожевал его. Он должен был признать, что нововведение удачно.
– Что же, – сказал он, – Полагаю, моя мама не будет возражать против
твоего вмешательства в ее рецепт, раз ты используешь русские специи.
Зулу недоверчиво посмотрел на него.
– Павел, но корица – не русская приправа. Если я не ошибаюсь,
первый, кто начал ее использовать, были древние греки. А может, римляне. Но уж точно не русские.
– Ерунда, – сказал Чехов. – Наши цари добавляли ее в напитки. Она
была излюбленной приправой при дворе.
Зулу застонал, – и как раз в этот момент возле их столика появился лейтенант Лесли с подносом, полным еды. Они посмотрели на него.
– Не возражаете, если я присоединюсь к вам? – спросил Лесли.
– Вовсе нет, – ответил рулевой. – Вообще-то, я был бы рад. Если,
конечно, ты не будешь говорить мне, что соевый соус изобрели в Топеке.
Коренастый офицер охраны уставился на него каменным взглядом.
– Топека?
– А, – сказал Зулу, – я забыл. Ты же не на Земле родился. Топека –
город на американском Среднем Западе.
Чехов посмотрел на лейтенанта.
– Не обращайте внимания на моего коллегу. Он просто немного
смущен.
– Как скажете, – ответил Лесли, ставя свой поднос на стол между их
подносами. Вытащив стул, он сел.
– Ну, – с интересом спросил Зулу, – Какие новости у охраны?
Лесли пожал плечами и приступил к завтраку.
– Ничего особенного. А как мистер Спок? Все в подвешенном состоянии?
Зулу сдвинул брови.
– Что ты имеешь в виду?
Офицер охраны поднял глаза.
– Ну, знаешь, этот яд в нем. Который доктора, похоже, не знают, как обезвредить.
Чехов посмотрел на рулевого.
– Я думал, Спок поправился.
– Я тоже, – поддержал его Зулу. –Когда мы видели его на мостике, он казался в полном порядке.
Лесли покачал головой.
– Нет, – насколько я понимаю. Анни Феррара – знаете, новая сестра,
которую мы взяли на Девятнадцатой Звездной базе, – сказала мне, что мистер Спок по-прежнему подвержен действию яда. Он просто все скрывает с помощью этого своего вулканского тренинга.
– Да ну, – сказал рулевой. –Ты нас дуришь, верно?
– Конечно, – поддержал его Чехов. – Держу пари, если я спрошу сестру
Феррара, она не поймет, о чем это я говорю.
Лесли снова пожал плечами.
– Валяйте, – сказал он им, – Спросите.
В течение пары секунд все молчали. Затем Зулу откинулся назад на спинку стула. Он был мрачен, когда повернулся к Чехову.
– Он не шутит, Павел.
Русский кивнул.
– Я знаю.
Чехов стал думать о Споке, который запер свою боль внутри себя, делая
вид, что у него все в полном порядке. Как долго он сможет так держаться? Пару дней? Неделю?
И насколько проблема Спока будет помехой, когда они достигнут Бета Кабрини? Насколько он сможет посвятить себя помощи колонистам? Насколько его болезнь повлияет на его решения?
– Наверное, поэтому Спок и ушел в библиотеку, – пробормотал Зулу. И
продолжал, уже громче: – Наверное, он не может оставаться на мостике, не выдавая себя.
Похоже на правду, ага? Чехов выругался на родном языке.
И, более чем когда-либо, ему захотелось обратно на мостик. Если
мистер Спок действительно в плохой форме, ему нужна будет помощь – любая помощь.
Но точка зрения Зулу по-прежнему была веской. Лучше отдохнуть сейчас и быть в форме к прибытию на Бета Кабрини. Нахмурившись, он оттолкнул тарелку и понадеялся, что будет спать лучше, чем он ел. Черт, до чего же он ненавидит это ожидание.


Глава 10


Его контроль ускользал.
Спок откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он должен был сконцентрировался, восстановить контроль над своими метаболическими функциями. К счастью, он был один в библиотеке. Никто не мог видеть, как он скрипит зубами, как напрягаются жилы на его шее, а вены на висках становятся похожими на маленьких зеленых змей.
Воспоминания начали появляться на поверхности его сознания как большие, медленные пузыри. Так же, как когда он лежал в лазарете, пытаясь стряхнуть влияние седативных средств. Не сны наяву, но довольно эмоциональный осадок созерцаний, высвобожденных его внутренним разладом…
Образ: Кристофер Пайк, голый до пояса, его кожа блестит от пота в верхнем свете, когда он снова и снова наносит удары туго набитой боксерской груше, подвешенной к потолку. Он бьет в полную силу. Внезапно, он осознает, что он не один. Резкий, сердитый синеглазый взгляд. Затем его брови расправляются, когда он узнает вошедшего в зал.
– Извини, что так на тебя глянул, Спок.
– Это я должен извиниться, сэр. Я должен был вас предупредить
заранее, что мне нужно вас видеть.
– Да ничего. Ну, в чем дело?
Костяшки пальцев капитана покраснели и чуть кровоточат. Трудно не
обращать на это внимания – тем более потому что красная кровь по-прежнему так непривычна.
– Я считаю, что я выяснил, что – или, точнее, кто – убил команду «Телемаха».
Пайк отступает от груши, бездумно растирая руки.
– Вы нашли что-то в обломках?
– Да, сэр. Вирус, он все еще присутствует в каюте капитана.
Человек заинтересован.
– Единственное помещение «Телемаха», где система
жизнеобеспечения все еще функционирует.
– Верно. Насколько нам известно, этот вирус существует только на двух планетах – Мерсенаме Четыре и Ч’Тинайэ Семь.
Капитан переваривает информацию. Его взгляд просветляется.
– А Мерсенам Четыре был разрушен год назад в результате взрыва
сверхновой. Что означает, что за этим истреблением стоят Ч’Тинай.
– Похоже, что так, сэр.
Пайк улыбается. Это – не выражение радости.
– Превосходно, лейтенант. Я свяжусь с адмиралом Пенном. Ему будет
интересно узнать, что Ч’Тинай снова на тропе войны. – Пауза. – Молодец, Спок.
У него нет ответа на этот случай. На Вулкане само собой разумеется,
что любой делает все, что в его силах, чтобы достичь желаемого результата. Среди людей, похоже, это не всегда так.
– Не смущайся, Спок. Ты, вероятно, спас сотни жизней. В следующий раз, когда Ч’Тинай появятся, мы будем к этому готовы.
У него и на это нет готового ответа, но все же он придумывает ответ:
– Я рад, что вы довольны моей работой.
– Жаль, – говорит капитан, – что мы не прознали о них вовремя, чтобы
спасти «Телемах». – Он качает головой. – С его командой в двести девяносто человек. – Черты его лица ужесточаются. – И капитаном, который знал все лучшие водозаборы Анакарсагинии.
Внезапно он резко поворачивается и изо всех сил бьет ногой по груше.
Гулкий удар – и тяжелый мешок отлетает в сторону. Прежде чем он летит обратно, Пайк срывает форменную рубашку с крючка на стене и быстро направляется к двери.
Ничего не остается, как последовать.
Образ: женщина по имени Номер Один, сосредоточенная на
показателях мигающей контрольной консоли, ее ничего не выражающее лицо освещено янтарным пульсирующим светом. Ее длинные, тонкие пальцы порхают над консолью, как будто живут своей собственной жизнью.
Кажется, будто она не осознает времени, которое уже прошло с тех пор, как они транспортировались на станцию Эларнит, и будто бы не знает о цепной реакции в энергетическом ядре станции, которая скоро разрушит все вокруг. Все, что ее заботит – это чтобы они перегрузили как можно большее количество данных из компьютера станции.
В обычной ситуации, это можно было бы осуществить, просто настроив передачу. Но сейчас компьютер Эларнитов не в лучшем состоянии. Необходим непосредственный контроль.
«Напряжение почти максимальное», – говорит он ей.
Выражение ее лица меняется едва заметно.
«Сообщите мне тогда, когда оно будет максимальным, мистер Спок».
Это упрек?
«Да, коммандер».
Не считая самого Спока, Номер Один – наиболее вулканское существо на корабле. Он иногда даже забывает, что она – человек.
«Напряжение достигло максимального уровня. Магнитный кожух может разрушиться в любой момент».
«Спасибо, лейтенант». – Ее голос не меняется. Она вся захвачена
возможностью сохранения опыта Эларнитов, хотя вряд ли это существенно повлияет на развитие науки в Федерации.
Знание ради знания. Это, думает он, отчетливо вулканская точка зрения.
«Кожух разрушается. Утечки пока нет».
На этот раз, единственный ответ – неясное мычание. Зато пальцы
Номера Один теперь бегают еще быстрее, стараясь максимизировать поток данных, передаваемый на «Энтерпрайз».
На другой стороне мостика одна из панелей срывается с места посреди фонтана белых искр и голубого пламени. Обломок раскаленного металла падает рядом с ботинком первого офицера. Она как будто не замечает этого.
«Обратный ход реакции», – говорит он ей, повышая голос, чтобы
перекрыть шипящий звук, что идет из области, откуда сорвало панель. – «Система жизнеобеспечения выходит из строя».
«Запускайте аварийную», – откликается она. В ее голосе –напряжение, которое опровергает ее спокойный вид.
«Запускаю». – Но результата нет. Возможно, механизм аварийной был
поврежден тем же, что нарушило основную систему. Может быть, он испортился давно, задолго до того, как «Энтерпрайз» обнаружил станцию. – «Аварийная не срабатывает, коммандер».
Она ругается, не отрывая глаз от контрольной панели перед ней. Следует другой взрыв, сильнее, чем первый, и срывает другую панель. Она врезается в то, что, по-видимому, является главным экраном Эларнитов. Запах углерода наполняет воздух; клубится черный дым.
Их коммуникаторы пищат. Номер Один не обращает внимания. И он тоже, спрашивая про себя, правильно ли он поступает.
Мостик сотрясается. Он знает – почему.
«Утечка через щиты. Сейчас произойдет взрыв. – И громче: – Мы должны уходить!»
Она смотрит на него, ее глаза покраснели и слезятся от дыма.
«Уходи, Спок».
«Нет. Мы уходим вместе – или остаемся».
Она снова колеблется, но только на миг. Открывает коммуникатор и говорит:
«Двоих на борт. Сейчас».
Когда они дематериализуются, ему кажется, что он видит, как панель
прямо перед ним обращается в голубое, почти белое пламя, рвущееся к нему. Но он не уверен.
Следующая вещь, которую он осознает – он – на транспортационной платформе. Номер Один стоит рядом с ним.
«Вы в порядке?» – спрашивает она.
Он кивает.
«А вы?»
Она пожимает плечами. И падает.
Теперь он видит сбоку в ее кителе кровавую, дымящуюся прореху. Он
оборачивается к Эбделнеби, главному офицеру транспортационной. Тот уже вызывает помощь.
Но Спок не может ждать. Подхватив первого офицера на руки, он несет ее в лазарет.
Образ: Филип Бойс, корабельный хирург, на своем дне рождения. Хрупкий, с серебряными волосами, он стоит перед небольшой толпой поздравляющих в комнате отдыха корабля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33