Впрочем, она никогда не понимала его поступков до конца и была вынуждена мириться с этим. Вернее, она была готова смириться с любым его поступком.
— Я беспокоилась о вас, — после долгого напряженного молчания выдавила из себя женщина.
Реддинг начал было что-то говорить, но вдруг замолчал и криво усмехнулся. Неожиданно, помимо его воли кривая, циничная улыбочка превратилась в широкую, добродушную улыбку, которая почему-то смущала Сюзанну.
— Не было необходимости беспокоиться обо мне, — он подшучивал одновременно над ней и над собой. — Мне кажется, вы и ваш брат по какой-то причине решили, что я нуждаюсь в няньках.
Райс легко снял седло с лошади и повесил его на стену невдалеке от того места, где стояла женщина. У Сюзанны покалывали пальцы, так ей хотелось дотронуться до любимого, убедиться, что он вернулся живой и невредимый. На секунду их взгляды встретились. Его глаза были непроницаемы. Сам он неприступен: пальцы сжаты в кулаки, мышцы спины напряжены. Сюзанна опустила глаза: элегантные, обтягивающие брюки подло предали его.
Райс последовал взглядом за Сюзанной и не смог сдержать улыбки, но это была опасная улыбка. Он шагнул ей навстречу, рванул на себя и впился в нее губами так жарко и жадно, как будто собирался поглотить ее.
Грубые объятия служили пикантной приправой к романтическим изыскам Сюзанны. Она знала, что Райсу неприятна собственная грубость, но пока он не может себя сдерживать. Неожиданно женщина догадалась, почему он не приехал раньше.
Его тело жаждало любви, что искусно маскировало его лицо. О Райс, думала Сюзанна, обвиваясь вокруг него. Она хотела простонать ему в ухо, что нет ничего зазорного в том, что он проявит свое желание и надежду на взаимную любовь, но он, казалось, так сильно презирал свое неумение справиться с собственным телом, что попросту держался от нее подальше.
Сюзанна повисла на Райсе, прижимаясь к его мощному желанному торсу, счастливая уже оттого, что помещение пусто, а караульные исправно несут службу на свежем воздухе.
Женщина чувствовала, как росло его желание в то время, как язык и губы ласкали ее, творили любовь, дикую, неистовую. Неукротимую. Безудержную. Как он сам.
Сюзанна чувствовала, как он вздрагивает от прикосновения ее порхающих пальцев. Она просила, умоляла, требовала, надавливая то слабее и нежнее, то сильно, до боли, и, наконец, его тело завибрировало в ответ. Сюзанна похвалила себя за то, что добилась значительных успехов в искусстве искушения. Для этого ей не пришлось заглядывать в книги. Все от природы. Сюзанна улыбнулась, не прерывая поцелуя. Реддинг откинулся и с удивлением уточнил:
— Мадам, вы, кажется, смеетесь?
Вопрос он задал довольно строго, хотя дрожание голоса выдавало добрый настрой.
— Я смеюсь радостно, — в тон ему ответила Сюзанна.
— Меня можно обвинить во многих грехах, но не в том, что вызываю хихиканье у дамы в процессе интимного общения, — строго сообщил Реддинг, глаза его потухли и стали непроницаемо-темными.
— Да вы вовсе не гневаетесь, — непочтительно заметила Сюзанна, разгадав его уловку.
— Мисс Сюзанна, вы владеете тайной, как превратить меня из волка в ягненка, несмотря на все мои усилия к сопротивлению.
— Почему?
— Что почему? — обнимая ее, он с удовольствием и интересом разглядывал женщину.
— Почему вы стремитесь к тому, чтобы, нахмурившись и насупившись, устрашить меня?
— Чтобы отпугнуть маленькую девочку. — Он вновь усмехнулся. — Нет, Сюзанна, вы, конечно, не маленькая девочка, но я не тот, кто вам нужен.
— Почему вы не приезжали так долго?
— Частично поэтому.
— А частично?
— Я же дал вам обещание.
Сюзанна начала перебирать в уме все их разговоры. Какое обещание? Он, как чумы, боялся всяких обещаний. В глазах ее застыл вопрос.
Вместо ответа он провел пальцем по ее щеке. Нежно. Так нежно, что Сюзанна пришла в возбуждение от контраста этой нежности с той свирепостью, с какой несколько минут назад он впивался в нее губами.
Теперь настала ее очередь погладить его по слегка небритой щеке. Сюзанна наслаждалась приятным покалыванием. Она любила его лицо: губы, которые усмехались, когда надо было скрыть истинные чувства; глаза, которые пытались скрыть слабость и растерянность. Реддинг ненавидел слабость, но Сюзанна знала, что он слаб, беспомощен и нуждается в ее поддержке.
— Я не собирался возвращаться сюда, — проговорил он низким срывающимся голосом.
— Потому что вы — Ночной Ястреб? — спросила женщина.
Реддинг бросил на нее быстрый взгляд сквозь прищуренные глаза и стал похож на ту хищную птицу, которую упомянула Сюзанна.
— Вы уже слышали?
— Да, — мягко ответила она.
Райс и не собирался отпираться. Он слишком хорошо знал эту женщину.
— А ваш брат?
— Эрин приезжала к нам с последними новостями.
— Чтобы поведать их вам или повидаться с милым?
— И то, и другое, — улыбнулась Сюзанна.
— Я надеюсь, он одумался… в отношении Эрин, я имею ввиду.
— Довольно странное высказывание.
— Хммм, — пробурчал Реддинг. Рука его легла Сюзанне на грудь.
— Может быть, мой печальный опыт может способствовать изменению его намерений?
— А что изменит ваши?
— Вы, — ответил Реддинг. — Уже изменили. К сожалению.
— А вам это неприятно?
Он прикоснулся губами к впадинке у нее на шее.
— Не особенно, — глухо отозвался Райс.
Сюзанна собиралась сообщить любимому, что ей очень понравился способ, каким она изменила его жизненные планы, но его губы скользнули с шеи на подбородок и поймали ее губы, так что женщина не успела вымолвить ни слова. А она и не хотела больше ничего говорить. Но сначала… Она с трудом оторвалась от Райса, высвободилась из его объятий, пробежала к двери и накинула крюк.
Затем Сюзанна повернулась и двинулась навстречу Реддингу с обольстительно-развратной улыбкой на губах. Манящая улыбка. Призывная улыбка. Завораживающая улыбка.
Но ему было уже не до улыбок.
Они тесно прижались друг к другу. Их тела жаждали соития, а губы давно слились в пламенном, безумной поцелуе.
Райс поднял Сюзанну на руки и, прихватив попону, направился к куче сена в углу конюшни. Бережно уложив Сюзанну на попону, он расположился рядом с изяществом, которое раньше удивляло женщину в таком «сыне природы», коим представлялся ей Райс Реддинг.
Сюзанна трепетала в предвкушении удовольствия, кровь бурлила, женщина ощущала себя вместилищем для желанной мужской плоти.
Он был так хорош!
Райс снял сапоги и спустил брюки. Рубашка была его единственной одеждой. Сюзанна томилась желанием видеть его красивое, обнаженное тело как тогда на старом ранчо. Райс сосредоточился на борьбе с застежками на женской блузке и длинной юбке, а Сюзанна млела от прикосновения его пальцев. Нежные, любящие, вызывающие приливы запретного жара.
Сюзанна даже не думала о том, что случится, если кто-то из слуг попытается сейчас войти. Она не беспокоилась об этом. Сюзанне было так одиноко без Реддинга, так пусто и так страшно за него.
Наконец женщина ощутила желанную тяжесть мужского тела и благодарно расслабилась в предвкушении исполнения заветного желания. Пока она наслаждалась только прикосновениями, зная, что он хочет ее ничуть не меньше, чем она его. Райс, урча, целовал и покусывал ее тело, спускаясь по бархатной шее вниз, на грудь, заставляя соски бесстыдно затвердеть, а груди округлиться. Сюзанна купалась в волнах желания, захлестывающих их обоих, она упивалась и длила изощренную сладострастную пытку. Он скользил фаллосом по ее влажному, влекущему лону, по податливо раздвинутым ногам, дразня и мучая ее. В каждую минуту он готов был исполнить ее затаенное желание и излить заветную жидкость в ее лоно.
— О Райс, — шептала Сюзанна. Каждая клеточка ее тела вибрировала в нетерпеливом ожидании. Наконец их губы слились, тела соединились. Все ее мысли и чувства были одно: восторг. Всей плотью, всем существом она любила его и отдавалась ему. Сюзанна обхватила возлюбленного коленями, заставляя глубже войти внутрь, потом крепко обвила ногами, заключая Райса в замок из своих ног, она притягивала его все сильнее и сильнее, словно желая, чтобы их слитность навечно отпечаталась в его сознании и никогда бы не смог вырваться. Удовольствие, все утончающаяся острота ощущений делали ее чувственной, более послушной в движении под ним. В сердце Сюзанны звучала победная любовная песнь. И молитва.
А потом стихло все: и музыка, и молитва. Она извивалась в предвкушении завершающего действа любви, величественного и великолепного. И, наконец, когда женщина была готова закричать от нетерпения, огромный мир внутри ее взорвался, разлетелся на кусочки, и каждый осколок, каждую каплю этого непостижимого бездонного мира блаженства можно было смаковать, лелеять и впитывать.
Их совместный танец закончился. Мощные движения двух любящих тел стали воспоминаниями, которые накатывались на Сюзанну и Райса, обдавая негой и удовлетворенным желанием. Для Сюзанны самым восхитительным было ощущение его тяжелого, властного тела, слитого с ее телом, спаянного самым волнующим способом так, что каждый чувствовал самые интимные детали тела партнера, все сокровенные, внутренние процессы.
Райс перевернулся, крепко и бережно придерживая ее, так что теперь Сюзанна находилась сверху и чувствовала его совсем иначе, еще плотнее, чем раньше.
Глаза Реддинга туманились страстью. Можно воспламениться от одного взгляда в них, подумала Сюзанна. И сделала это, повторив все сначала.
Второй раз они двигались медленнее, основательнее, внимательно прислушиваясь друг к другу. Это была их общая, величавая работа, совместное творение нового. Сюзанна надеялась, что у него ни с кем не было такой глубокой любви. Но вряд ли. Реддинг вел себя как опытный постельный боец.
Упираясь на локти. Райс приподнялся, провел языком по ее грудям и долго не отпускал, лаская то одну, то другую. Сюзанна наслаждалась ощущением разбухающей мужской страсти внутри се. Потом Реддинг крепко обхватил ее за ягодицы и помог войти в ритм движения. Это было восхитительно. Сюзанна почувствовала себя древней амазонкой, бешено скачущей на могучем жеребце, возбуждающей себя укрощением мужской страсти. Она была агрессором, желанным властелином, покоряющим мужскую природу. Она захватила власть над ним, Реддинг покорился ей, он зависел от нее!
Боже милосердный! Разве может быть так хорошо! Так восхитительно! Сюзанна вырвалась из грез и посмотрела на Райса. Он улыбался прекрасной, чистой улыбкой. Она приложила палец к его губам, стараясь завладеть этой блаженной улыбкой и сохранить ее.
Движения ее участились. Женщина готовилась воспарить вместе с возлюбленным, чтобы вдвоем познать и объять Вселенную.
Несколько минут они пресыщено лежали распластанными на попоне. Сюзанна подумала, что должна стыдиться того, что произошло. Только что она вела себя как распутница, последняя из женщин. Но ей не было стыдно. Ей никогда не будет стыдно за то, чем они занимались вместе…
А что если внутри ее уже зародилась новая жизнь? А что если она ждет ребенка?
Мысль эта царапнула сердце. Она не будет сожалеть об этом. Стоит только прослыть отверженной, как ты уже можешь делать что угодно. В настоящее время в Техасе прослыть приверженцем янки тяжелее и хуже, чем матерью-одиночкой.
Пусть родится черноволосый, черноглазый мальчик. Только пусть он улыбается. И любит без оглядки и без остатка.
— Сюзанна?
Она вздрогнула и улыбнулась.
— О Сюзанна, — проговорил он с видом поверженного пленника. — Сначала ты заставила меня выработать принципы, а потом сама же их и разрушила.
Райс, казалось, был очень недоволен собой.
— Я заставляла вас следовать принципам?
— Черт возьми! Боюсь, что так. Я не очень-то привык быть принципиальным. Но моим первым принципом было не обольщать вас. Наше положение как раз и свидетельствует о том, насколько я принципиален.
Сюзанна поцеловала его в ответ.
— Я думаю, вы мне нравитесь таким, как вы есть.
Райс криво улыбнулся.
— О принципах достаточно. Но я думаю… нам следует быть… благоразумными.
— Я согласна с вами.
Райс вспомнил о работниках за дверью и нахмурился. Он осторожно высвободился из объятий женщины. С отвращением, горько подумала Сюзанна. Ей захотелось сказать ему что-нибудь неприятное, но она удовлетворилась тривиальным:
— Я рада, что вы были со мной.
Райс почувствовал раздражение. Сюзанна молча наблюдала, как он натягивает и заправляет в сапоги черные брюки. Льняная рубашка прилипла к спине.
Сюзанне не хотелось двигаться. И ей не хотелось, чтобы он уходил. Вне зависимости от того, что подумают люди. Райс приблизился к ней и укоризненно покачал головой. Ее темные волосы рассыпались по плечам, не сдерживаемые больше бантом. Ее лиловые глаза могли бы затмить небо. Она была обольстительна. Покорна. Ему все время хотелось ласкать и целовать се. И еще. Райсу впервые в жизни захотелось удержать женщину. Эта мысль изумила его. Потрясла. И Реддинг ужаснулся. Если Сюзанна и нуждалась в ком-то, то только не в нем. Он был последним, что могло ей пригодиться в жизни. Зачем он вернулся?
Потому что он не может жить вдали от нее. Он очень старался, черт возьми. Очень. Покидая ранчо Диаса, он уговаривал себя, что нуждается в дополнительных сведениях, которые якобы может получить только здесь. Ложь. У него раньше не было в обычае лгать самому себе. Когда он думал о Сюзанне, все его тело немело, деревенело, он становился невнимательным. Из-за этого его и исполосовали бандиты. Из-за его беззаботности.
Райс наклонился и подал Сюзанне одежду. Она не спеша стала одеваться. И каждая секунда была дразнящим, раззадоривающим испытанием. Реддинг хотел бы каждый день нежиться с ней в постели на протяжении по крайней мере десяти ближайших лет. Проблема заключалась в том, что он хотел не только ложиться, но и вставать с этой женщиной. Неразрешимая ситуация.
— Собираетесь ли вы покинуть нас и вновь превратиться в Ястреба? — поинтересовалась Сюзанна. Он не дал ей определенного ответа.
— Завтра поздно вечером у Сэма соберутся соседи, чтобы обсудить последние новости:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58