Сюзанна знала, что исключением будет Райс, который не терпел никаких ограничений. Как бы для того, чтобы это стало ясно всем, он исчез сразу же после возвращения Веса. Правда, к удовольствию женщины, наутро он отправился с другими загонщиками на пастбище. Сюзанна вышла проводить мужчин, и ее сердце учащенно забилось при виде Райса.
Райс заметил ее. Она стояла на крыльце, на ней было синее платье, и он знал, что если подойти к Сюзанне поближе, то будет видно, как цвет платья подчеркивает глубину ее глаз.
Черт подери! Он хотел бы быть в состоянии отринуть это прелестное наваждение, как отверг много разных привлекательных вещей в своей жизни. Но эта женщина змеей заползла в его сердце и разлеглась там, как дома, и не имело значения, держал ли он дистанцию, воздвигал ли преграды между ними — освободиться от нее он не мог.
Райс начал было надеяться, что угроза Мартинов была преувеличенной, что его помощи не потребуется и что он сможет уехать, не оставляя за спиной незавершенного дела. Незаконченное дело. Вот что удерживало его на ранчо. Не совесть, не симпатия или какая-нибудь другая чепуха. Просто он любил быть хозяином положения, а Мартины задели его.
Итак, сегодня утром он решил прогуляться. Райс хотел, чтобы на него обращали как можно меньше внимания. Сколько раз за последние дни он намеревался пробраться в дом?! Сколько раз он собирался влезть в окно ее спальни?! Сколько раз он воображал, что целует ее в шею, в грудь?! Сколько раз он собирался вонзить в нее свой трепетный кинжал?! Но он не может потакать своим капризам. Однажды ему уже пришло в голову, что, если он возьмет ее, могущественное влечение исчезнет. Но этого не случилось. Наоборот, зов плоти стал еще сильнее, безудержнее. Желание обладать ею превратилось в доминирующее чувство. С ним он вставал и ложился. Райс и во сне не был спокоен и свободен от желания. Иногда он просыпался в холодном поту. Вернее, он просыпался вслед за своим бессонным органом, всегда готовым к работе. Райсу приходилось прилагать стоические усилия, чтобы сдерживать себя и не сокращать дистанции между собой и Сюзанной.
Если этого не делать, случится катастрофа. Бедствие. Для нее. Для него. У них нет будущего. Он не был женихом, не хотел быть и мужем, даже если, узнав подробности его жизни, Сюзанна не откажется выйти за него замуж. Если он уступит своему желанию, за ним останутся искривленные судьбы, разбитые надежды, выжженная пустыня вместе плодородной почвы. А он не хотел причинять ей вреда. И себе тоже. С самим собой у Райса никогда не было проблем, и он не станет создавать их искусственно.
Чтобы употребить свою наблюдательность и тонкий ум на что-нибудь полезное, Райс начал осматривать местность, через которую пролегал путь на пастбище. Он уже в достаточной мере изучил окрестности, а теперь у него появилась возможность ознакомиться буквально с каждым дюймом земель, прилегающих к ранчо, с пастбищами, с пограничными владениями.
И с тайными убежищами! Никогда не знаешь, когда придется искать приюта в тайных, скрытых от посторонних глаз местах.
Лениво развалившись в седле, Райс зорко следил за происходящим, взгляд его цепко хватался за каждый кустик, дерево, холм, пещеру.
Несмотря на разрушительную одержимость Сюзанной Фэллон, Райс наслаждался прогулкой. Стоял необычно погожий день: почти безоблачный, теплый и нежаркий. На небо было больно смотреть — взгляд мог отдохнуть разве что на случайном легком облачке. Небеса трепетали от прозрачной чистоты и переливов бело-золотых солнечных лучей. Реддинг припомнил редкие дни отдыха в Африке, простое физическое удовольствие от верховой езды, когда каждый мускул и каждая клеточка чувствуют здоровую отдельность и одновременно спаянность в могучем теле! Припомнил радость, которую несет солнце плодородной, животворящей земле и которая доступна ему, Райсу Реддингу, потому что он тоже часть этого таинственного, непостижимого, глубоко одухотворенного мироздания.
Ах, если бы его разум не отвлекался на мелкие любовные безумства! Прелестное, темноволосое, божественное безумие! Наваждение, за которое несешь ответственность. Черт возьми! Он ненавидел ответственность. Всегда ненавидел. Она связывает человека по рукам и ногам, ограничивает его свободу, его выбор.
Отягчающее обстоятельство, самое печальное в его ситуации, заключалось в том, что он не мыслил и не хотел другого выбора, кроме как остаться здесь. Но это был не его дом. Он знал это. У него вообще не было дома. Чистое сумасшествие — иначе и не назовешь ситуацию, в которой он находился.
Райс понаблюдал, как Вес и Джайм стреножили лошадей и выставили караульщиков вокруг пастбища. Джайм старался услужить, угодить Весу, но полковник словно не замечал управляющего.
Райс гадал, видел ли Вес, как он обнимался с Сюзанной недели две назад. Если видел, то это повод для следующего шантажа. Реддинг с удовлетворением отметил, что в это утро Вес был трезв как стеклышко и от него не пахло виски, как это частенько было раньше. Лицо у полковника тоже не было опухшим, как в первые недели возвращения в Техас.
Довольно скоро бездействие наскучило Реддингу, он подал Весу знак и пришпорил жеребца. Повернув на запад, Райс отправился исследовать ту часть территории, с которой он еще не был знаком досконально. Он прекрасно знал, что Вес будет беспокоиться о нем, но гнал от себя мысль о чужих печалях. Вес, черт бы его побрал, может думать что хочет.
Реддинг задумался. Вчерашнее убийство, несомненно, первый стежок на саване, который Мартины ткут для Сюзанны и ее брата. За ним последуют другие. Райсу хотелось бы знать побольше о врагах.
Рука Реддинга скользнула по прикладу винтовки. Райс в отличие от остальных обитателей ранчо не носил специального ремня, к которому крепится винтовка. У него был такой в Африке, и Райс опасался, что внимательный наблюдатель отметит, как привычно и легко носит иностранец винтовку на боевом ремне, а это может вызвать нежелательные домыслы. По тому, как мужчина носит оружие, всегда можно сказать, умело ли он с ним обращается. Привычное обхождение с оружием, как с повседневным аксессуаром, всегда дает о себе знать, а Райсу не хотелось раньше времени раскрывать карты. Враги Сюзанны дорого бы дали за такие сведения.
Сюзанна. Почему мысли его начинаются и заканчиваются этим именем? Женщины никогда не задерживались в его памяти дольше нескольких часов, в крайнем случае — недели, если были ловки и умелы в интимных делах.
Райс был знаком с Сюзанной уже несколько месяцев, и его восхищение женщиной, желание обладать ею росли день ото дня. Он никогда ни к кому не относился в постели так, как к Сюзанне, с такой медленно нарастающей нежностью и лаской, о которых он и сам не подозревал. Он и сам блаженствовал во время их интимных встреч. Одно воспоминание о пламенной Сюзанне вызвало сладкое напряжение во всем теле, включая и самый непокорный орган. Райс заставил себя сосредоточиться на повседневных, но жизненно важных вещах, или, вернее, менее опасных вещах, чем живот Сюзанны.
Райс пришпорил жеребца, надеясь, что быстрая скачка развеет грешные мысли. Он был уже на значительном расстоянии от Веса и других ковбоев. Больше часа езды отделяло их друг от друга. Райс оценил расстояние, поднявшись на холм, и оттуда увидел невесть откуда взявшихся всадников.
Если бы он не был поглощен мыслями о Сюзанне, наверное, он бы почувствовал их приближение раньше. Но этого не случилось. Мозг его мгновенно начал просчитывать варианты развития ситуации. Что бы предпринял настоящий Райс Реддинг, чьей жалкой копией он был сейчас? Убежать или встретить врагов так же надменно, как он разговаривал с ними некоторое время назад, на Краю Света? Черт возьми! Это следствие невнимательности, погруженности в раздумья о Сюзанне. Это она сделала его беспомощным.
Проклятие!
Всадников было около двенадцати, может быть, больше. Они приближались быстро. Мысленно Райс перебрал свое вооружение: винтовка и нож за голенищем. Райс положился на свою природную мудрость. Он развернулся и вонзил шпоры в бока жеребцу.
Он бы совершил задуманный трюк, если бы жеребец не угодил копытом в заячью ногу. Животное с разгона повалилось на бок. Райсу хватило времени только на то, чтобы, выбраться из-под лошади, подняться и отряхнуться, как его окружили. Двое удальцов направили на него винтовки. Старшим среди всадников был Харди Мартин. Райс заставил себя принять беззаботный вид и стал за раненой лошадью. Жеребец, очевидно, сломал ногу. Райс глазами нашел винтовку. Она была зачехлена и прикреплена к седлу.
— А-а, болтливый щеголь, — ухмыльнулся Харди. — Скакать на лошади ты тоже не умеешь, как я посмотрю.
— Дикарь, — надменно ответствовал Райс, не в силах удержаться, чтобы не поиздеваться над отвратительной скотоподобной рожей.
Райс двинулся к лошади и винтовке. Его остановил выстрел в землю, поднявший столбик пыли у его ноги.
— Я уверен, что даже варвар позволил бы мне прекратить страдания несчастного животного.
Харди взглянул на одного из своих людей:
— Пожалей лошадь.
Парень вскинул винтовку и прикончил жеребца. Райса охватило глубокое сожаление, почти горе. Лошадь верно служила ему, а он любил животных больше, чем людей. Не забыть бы припомнить Мартинам смерть четвероногого приятеля. Если у него вообще появится возможность что-нибудь кому-нибудь припомнить. Глядя на свирепого Харди Мартина, в этом можно было усомниться.
Теперь винтовка Реддинга была погребена под недвижным телом жеребца. Райс выругался про себя, а губы его расплылись в улыбке:
— Чем могу служить, джентльмены?
Харди взревел.
— Пришло время научить тебя хорошим манерам.
— Учить будете вы? — в показном смущении поднял брови Райс.
Интересно, с прискорбием думал Реддинг, избавится ли он когда-нибудь от привычки зубоскалить. Ну да ладно, будь он проклят, если они увидят, как он пресмыкается. Даже худший из англичан, думал он с валлийской надменностью, не позволил бы себе лизать пятки этим подонкам.
Харди взглянул на одного из своих людей.
— Лошадь сдохла. Придется ему прогуляться пешком.
Тот удовлетворенно качнул головой.
— Я помогу ему.
Райс молча наблюдал, как всадник доставал веревку сделал петлю и… Райс быстро наклонил голову, и веревка шлепнулась на землю. Процедура повторилась еще и еще раз. Человек прищуривался, примеривался, бросал лассо, и оно вновь и вновь возвращалось к нему. Райс топтался на месте. Так продолжалось до тех пор, пока одному из наездников не удалось приблизиться, набросить петлю и быстро затянуть ее до того, как Реддинг успел скинуть веревку. Райс попытался дотянуться до ножа, но его свалили на землю, потянув за веревку. Затем кавалькада пустилась в путь. За всадниками, как пес на привязи, бежал Райс Реддинг.
Райс споткнулся и упал на спину, но его продолжали тащить. Реддинг не раз пытался подняться, но его волокли все дальше и дальше, не давая ни времени, ни возможности встать. Цепляясь за острые камни, он изодрал одежду. Из плеча уже сочилась кровь. Со стороны он выглядел как мешок с картофелем, который беспечные хозяева волоком тащат по земле.
Неожиданно лошади остановились, и перед Райсом возник Харди. Совершенно бесстрастно он наблюдал, как Реддинг медленно, превозмогая боль, поднимался на ноги. Харди, мерзко ухмыляясь, бросил взгляд на своих приспешников.
— Давайте проверим, чего стоит этот неженка.
Один из головорезов спешился и зашагал к Райсу. Рывок веревки свалил Реддинга на землю, а спешившийся разбойник стащил с него сапоги. Из одного выпал нож.
— Эй, парни, смотрите сюда! Не пригодится ли нам этот ножичек?
— Нет, черт возьми, — ответил Харди, — должно быть, это приспособление для вырезания по дереву или что-нибудь в этом роде. Свяжите ему руки и поставьте на ноги.
Парень отрезал от мотка кусок веревки и засунул нож под ремень. Черт возьми! Все тело Райса было разодрано до крови и саднило. Но ярость была сильнее боли, сильнее предосторожности.
Спешившийся бандит, решив, что Райс усмирен, наклонился, чтобы связать ему руки. Это была его ошибка. Райс моментально забыл о первоначальном плане притвориться английским денди. Он забыл обо всем на свете. В долю секунды, пока еще никто не успел опомниться, Реддинг выхватил свой нож из-за ремня растяпы и всадил его в брюхо своему мучителю, потом сгреб парня за грудки и бросил поперек лошади. Бедное животное шарахнулось от неожиданности и сбросило тело. Райс вновь перехватил врага и вцепился ему в шею, собираясь отправить парня вслед за майором янки. В это время множество рук впилось в Реддинга.
— Не убивайте его, — услышал он чей-то вопль, очевидно Харди. — Еще не время.
Райс почувствовал, что ему угрожает опасность из-за спины. Повернувшись, он увидел, что один из «мальчиков» Харди целится ему в голову из пистолета. Он попытался освободиться, стряхнуть с себя молодцов, удерживающих его, но противников было слишком много. Грянул выстрел, и все растворилось в темноте. Райс очнулся оттого, что на него брызгали водой. Он попытался шевельнуться, но не мог. Руки его были связаны за спиной, шея была сдавлена петлей. Оставалось только вздернуть его. Рубашки на Райсе не было, сапог тоже.
— Он более храбр, чем я предполагал, — оценивающе процедил Харди, сидя в седле и глядя вниз на Реддинга. В руке его болтался конец веревки, которая перетягивала горло Райсу.
— Понадобится одно мгновение, чтобы ты захрипел, — Харди плотоядно улыбнулся своей шутке.
Он повернулся к одному из своих подручных, который суетился под покойником. Тело мертвеца лежало поперек лошади.
— Ты отвезешь Хупера?
Его собеседник кивнул.
— Тогда в путь. Я придумал небольшое развлечение. Здесь недалеко отличное дерево. — Он повернулся к Райсу:
— Не возражаешь против небольшой прогулки?
Райс ничего не ответил, стараясь сдерживать ярость. Он и так переусердствовал. Уже дважды за сегодняшний день он допустил беспечность. Реддинг стоял молча, стараясь держаться прямо, зная, что он истекает кровью от дюжины ран.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58