Райс как обычно пожал плечами.
— У меня оставались деньги, отобранные у мародеров, а я люблю хорошую одежду, особенно ту, которая хорошо на мне сидит.
Неужели он ездил в Остин только за новой одеждой? Или зачем-то еще? Мысли сталкивались и мешали друг другу в бедной головке Сюзанны. В сердце царила сумятица. Ах, да, деньги! Женщина почувствовала разочарование в своем кумире. Она и Вес должны дорожить каждым долларом, а он… С другой стороны, это были деньги Райса. Бесспорно. Ее и Веса давно бы не было в живых, если бы не его адское хладнокровие. Тем не менее Сюзанна была раздосадована и обижена тем, что Райс уехал, ничего не сказав, и истратил большие деньги, не обсудив с ней ни первого, ни второго. Это еще раз демонстрировало его отдельность от них, нежелание быть другом и напарником. А он, казалось, и не догадывался, что ей нужны какие-то объяснения. Ну хорошо, нет — так нет.
Райс рассматривал Сюзанну с нарочитым недоумением. Она поняла, что он мечтает улизнуть. На лице Реддинга застыло обычное выражение: принимайте меня таким, каков я есть, иначе я уберусь отсюда к черту… Это вызывало раздражение. Но, возможно, было секретом его привлекательности. И — Боже милосердный! — он привлекал ее все больше и больше. Тело Сюзанны мелко дрожало от желания, болело, ныло в тоске по нему. Сюзанне казалось, что она излучает волны желания, так сильна была ее страсть и влечение к Реддингу. Он чувствовал ее состояние.
— Вы проделали долгий путь, — произнесла Сюзанна вместо слов любви. — Ужин уже готов. Вы составите мне компанию?
Райс изобразил изумление.
— Я полагаю, ваш брат наказал меня, и мое место — дом для работников.
— Это мой дом, — оборонялась Сюзанна.
— Я этого не заметил, — пропел Реддинг на диалекте Техаса.
За время отсутствия ему удалось улучшить произношение.
Ответ Реддинга ввел Сюзанну в замешательство. Это был вызов, провоцирующий ее пренебречь мнением брата. И не только в вопросах обеда, ужина, сна. Реддинг приблизился к ней. У женщины перехватило дыхание, Сюзанна едва сдерживалась, чтобы не броситься к Райсу. Пространство вокруг них было наэлектризовано желанием близости. Сюзанна подняла глаза на Реддинга и успела заметить в уголках его глаз ответное чувство. Он сделал еще шаг навстречу.
— Вы действительно думаете, что это хорошая мысль? — промурлыкал тигр. Обманчиво, мягко и нежно.
— Нет, — ответила женщина. — Но мне все равно.
— А старшему брату, пожалуй, не все равно. — Он насмехался, как бы нащупывая путь к достижению цели.
— Вес… поднялся к себе. Я не думаю, что он спустится к ужину. — Сюзанна слышала в своих собственных словах зовущие и заманивающие нотки и изумилась тому, какой опытной соблазнительницей она вдруг стала. Но ему это нравилось. Ее ночному ястребу.
Райс впился в нее глазами хищника. Сюзанна знала, что желание не обошло и его, иначе бы его здесь уже не было. Ему не хотелось быть здесь. Она знала об этом. Райс был настолько поражен, что однажды потерял контроль над собой, что его недовольство собой было почти осязаемым. Но, очевидно, и он не мог совладать с собой.
Итак, она ждала, уже зная, что он согласится. Так и есть — Райс согласно кивнул.
— Но сначала я должен умыться с дороги,
Сюзанна пыталась ничем не выказать победного торжества, стараясь шествовать в дом важно, как дама, а не прыгать, как вертлявая девчонка. Но это ей мало удалось. Впрочем, и ему не удалось ответить отказом.
ГЛАВА 16
Обширная гостиная показалась Сюзанне тесной. Ханна накрыла на стол и ушла к себе в кухню, как будто догадываясь, что не стоит нарушать интимность происходящего.
Вес, как и предполагала Сюзанна, не стал спускаться к столу. После приезда Эрин полковник пребывал в мрачном, угрюмом, воинственном расположении духа, и Сюзанне не хотелось, чтобы он тучей нависал над обеденным столом. К ужину не было припасено ничего особенного. Подавали обычное жаркое (из одного котла с работниками), свежевыпеченный хлеб и только что сбитое масло. После тюрьмы Либби и полуторамесячного полуголодного пайка для Райса это было настоящее пиршество, хотя он побаловал себя дорогими яствами в Остине. Интересно, думал он, не присутствие ли женщины придает этой немудреной пище и остроту, и аромат, и вкус?
Лиловые глаза Сюзанны мерцали дьявольским блеском, как будто она была твердо уверена, что соблазнила мужчину наперекор его желанию. Когда в глазах ее появлялся этот блеск, огонь нечистой силы, это значило, что Сюзанна ворожит, творит обман, очаровывает, привораживает. И все это очень проникновенно, искренне.
Райс совершал над собой невероятные усилия, чтобы не выпустить из рук столовые приборы, медленно и тщательно пережевывать пищу и постараться найти для своих мозгов какое-нибудь другое занятие, кроме постоянных раздумий о глубоких, выразительных глазах, нежной коже и аромате свежих цветов, источаемом женщиной напротив.
Надо было отдать должное жаркому: оно было превосходным. Единственное, что Райсу оставалось делать в предложенной ситуации, это жевать, жевать и жевать, работать челюстями. А в это время под столом другая анатомическая часть его тела рвалась и жадно требовала, чтобы утолили ее голод. Чтобы снять некоторое напряжение и охладить пыл непослушного органа, Райс предложил очень скользкую тему для обсуждения.
— Вы так и не сказали, как поживает ваш брат.
Сюзанна колебалась, не решаясь ответить, и по морщинке, пролегшей между бровями, Райс понял, что произошло нечто нехорошее. Было ясно, что Сюзанна разрывается между чувством симпатии к своему брату и душевной потребностью обсудить то, что с ним происходит. Райс догадывался, о чем не решалась заговорить Сюзанна. Он уже видел подобное в своей жизни: медленный распад личности как следствие пьянства. У Веса, безусловно, были веские причины искать забвения, но Сюзанну могло бы устроить не объяснение, а изменение ситуации.
Что делать женщине, на глазах которой опускается ее родной брат?
— Что случилось? — мягко настаивал Райс.
— Вчера Вес встретился с девушкой, на которой собирался жениться до войны.
— И она решила, что он ей больше не нужен? — предположил Реддинг.
Сам он не был объектом приложения женской верности за двумя исключениями, одно из которых сидело напротив него.
Сюзанна отрицательно покачала головой.
— Вы не знаете Эрин. Нет, она желает выйти за него замуж так же страстно, как и раньше.
У Райса блеснула догадка. Чертов осел! В отличие от Веса Райс полагал, что, если предлагают, надо брать. Единственной причиной, из-за которой он колебался, стоит ли соблазняться Сюзанной вновь, была его собственная независимость и безопасность. Он не хотел больше позволять впутывать себя в чужие дела — и так по уши увяз. Он не хотел взваливать на себя ответственность за других людей.
И уж конечно, Райс Реддинг не собирался отвечать за проклятого Веса Карра.
Сюзанна продолжала взирать на своего героя с надеждой, разрывающей ему нутро.
— Что же он не хочет жениться на ней? — переспросил Реддинг, намеренно не понимая сути проблемы.
Сюзанна, прищурившись, следила за Райсом, как будто подозревая, что он вновь паясничает и водит ее за нос.
— Ну конечно же, он хочет. Они давно влюблены друг в друга.
Женщина сознательно не обратила внимания на его циничный взгляд, выражающий сомнение в существовании любви вообще.
— В чем тогда заключается проблема?
— В его ноге, конечно, — нетерпеливо отрезала Сюзанна, прекрасно понимая, что Реддинг давно догадался обо всем сам.
— Если он покончит с проклятой жалостью к самому себе, он добьется всего, чего захочет. В Англии я был знаком с отставным солдатом, потерявшим ногу. Не было дела, которым он не смог бы заниматься. И с успехом.
Это была ложь. Он не знал никаких одноногих. Но глаза Сюзанны уже туманились слезами, а страшнее дамских слез для Райса ничего не было.
— Каким образом?
Райс впопыхах сочинял:
— У него был специальный протез. Ему даже костыли не были нужны.
Глаза Сюзанны прояснились, но ее нижняя губка продолжала дрожать.
— Как вы думаете, не сможем ли мы найти мастера, чтобы он сделал Весу протез?
Черт подери! Ну и влип же он! Нет, еще можно выбраться! Его мозг начал усиленно разрабатывать возможные варианты. Как известно, у Райса были удивительные способности к языкам и говорам, но у него был еще один бесценный дар — умение импровизировать — который не раз спасал ему шкуру в Африке.
— Может быть, — осторожно согласился он, кляня себя на чем свет стоит за то, что вообще поинтересовался Весом. Он ругал себя, пока вдруг не заметил на лице женщины светлой улыбки, которая означала веру Сюзанны в то, что он. Райс Реддинг, подлец, вор, выродок, всемогущ. Если бы она только знала, кто он. Райс посчитал за лучшее заняться ужином, но на этот раз еда показалась ему безвкусной, как опилки. Он заставлял себя проглотить кусочек, но из-за проклятого одноногого дурака ужин не лез в глотку.
Сюзанна заметила, что Реддинг вновь пытается воздвигнуть преграду между ними, и изменила тему разговора.
— Мартины пытаются скупить земли не только у нас, но и у других семей.
На этот раз Райс не стал всматриваться в ее глаза, найдя это слишком опасным для себя.
— Да?
— У половины семей в округе. Они скупают долговые расписки, а потом случается какая-нибудь неприятность — поля потоптаны, скот угнан, работники убиты. Таким образом, арендатор не в силах выплатить долг.
Ну нет! Он уже понял, к чему этот разговор! Затянуть его в болото, где он и завязнет по самое некуда. Он не собирается ни о ком заботиться, никого выручать. Ему наплевать на людей, которые выказывают недружелюбие Сюзанне, видимо, из-за ее братца.
Райс попробовал разжевать жаркое, и оно показалось ему еще хуже, чем в прошлый раз. Горчило.
— Очень много авторитетных людей, к чьему мнению прислушивались, убиты на войне. Более двух третей мужского населения в нашем округе ушли воевать и погибли. Здоровых мужчин, которые бы могли сразиться с этими разбойниками, почти не осталось.
— Почему ваш муж оказался так далеко на востоке?
— Его отряд послали в Шилах. На него обратили внимание и предложили ему быть разведчиком. Таким образом, он двигался впереди армии.
— А Вес?
— Он не хотел сражаться против своих друзей и соседей, поэтому он отправился добровольцем на восток. Они вполне могли встретиться как враги — Марк и Вес. Я думаю, это очень беспокоило Веса. Мы выросли вместе. Марк и Вес были близки, как братья. Кроме Эрин, только Марк выступил в защиту Веса, когда тот решил драться за северян. Марк был единственным, кто защитил моего отца, когда папа выступал против отделения от США. Мы очень многим обязаны Марку.
Вот почему она вышла за него замуж. Неожиданно Райс понял это. В то утро она не сказала, что любит мужа; только то, что он был ее лучшим другом, а сейчас… она сказала, что обязана ему. Не любит, а обязана. Это объясняло Реддингу некоторые поступки Сюзанны, хотя такого простодушия и наивности Райс никогда не понимал. Он припомнил кое-что еще из того, что говорила ему она. Марк не одобрил бы этого, ответила она, когда он спросил, почему бы ей не продать ранчо.
Она была благородна и честна, как и ее брат. Их обоих объединяло несокрушимое упрямство. После того как Сюзанна вывела их из окружения в Ричмонде, Реддинг предполагал, что в ней значительно больше хитрости и изворотливости. Прямота и наивность женщины скорее расстроили его, а новая версия ее замужества скорее обрадовала и воодушевила.
Кажется, Сюзанна оставалась безучастной к его раздумьям и предпочла вернуться к теме, которую он не хотел обсуждать.
— Шериф не предпринимает никаких решительных действий. Все в округе уверены, что Мартины его подкупили. Арендаторы судачат о бдительности, об отрядах добровольцев для защиты плантаций, но не находится никого, кто мог бы сплотить людей.
Райсу определенно не нравилось, как она на него поглядывала. Совсем не нравилось. Он зевнул как бы от скуки.
— Кто-нибудь найдется, — вставил он, якобы не понимая ее намеков и не принимая приглашения занять место вождя, — если люди действительно беспокоятся, они найдут способ защитить себя. — Райс замешкался и от безнадежности предложил:
— Может быть, ваш брат…
— Он сражался на стороне янки. Ни один человек в Техасе не прислушается к его мнению.
— Ну, тогда это их проблемы. Почему это так беспокоит вас?
Сюзанна закусила губку.
— Они мои соседи.
— Это совсем не значит, что они беспокоятся о вас или хотя бы дружелюбно настроены по отношению к вам.
— Райс?
— Нет, — категорически отказался он.
Сюзанна посмотрела на него многозначительно и испытующе, что всегда заставляло его думать, что женщина ловит кошку там, где ее нет.
— В любом случае, — Реддинг все-таки пустился в пустые объяснения, — почему они должны прислушиваться ко мне? Во-первых, я англичанин, во-вторых, щеголь, неженка и искатель приключений. И ничего больше.
— Не всегда, — она проказливо улыбнулась. — Но щеголь вы отменный.
Райс обругал себя за то, что перешел при Сюзанне на этот чертов техасский говор.
— Они никогда не послушают чужака, тем более — иностранца.
— Сомневаюсь, — горячо заговорила Сюзанна. — В вас есть что-то такое…
— Что заставляет их питать ко мне отвращение, — завершил Райс фразу, припомнив отношение к себе Веса.
— Как долго вы собираетесь пробыть здесь? — неожиданно сменила тактику Сюзанна.
— Это зависит от того, как долго смогут терпеть мое присутствие в доме для работников.
— Вы можете перебраться сюда, когда захотите.
Глаза Райса расширились в притворном ужасе.
— А что скажет Вес?
— Здесь я хозяйка.
— Ну… в нашем с вами общении есть некоторые пикантные детали…
— Он со всем согласится.
— Сомневаюсь,
Вес согласится, когда адское пекло превратится в январский мороз, а Райс не собирался задерживаться так надолго.
Реддинг отодвинул тарелку, встал, не стесняясь, потянулся, как привык делать после обеда. Он слишком много времени провел в седле. Сегодня был длинный день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58