— Поправь меня, если я ошибаюсь, но неужели же его светлость сам потребовал, чтобы меня благополучно доставили в Камаре?, — поинтересовался Данте, до сих пор не веря в счастливое стечение обстоятельств.
— Да уж не то слово! Даже сам помогал перенести вас в карету, — кивнул Кирби, — А я-то перепугался, думал, он явился, чтобы вас прикончить, а он вместо этого предложил помочь. Настоящий джентльмен, вот что я вам скажу!
— А герцогиню ты уже видел? — жадно спросил Данте, проглотив полную ложку бульона. Не получив ответа на свой вопрос, капитан поднял на него глаза и несказанно удивился уже в третий раз за последний час. Хьюстон Кирби буквально побагровел от смущения. Еще никогда Данте Лейтону не приходилось видеть старого дворецкого таким взволнованным, даже огорченным. — В чем дело?
— Ничего, милорд.
— Да брось, Кирби, — Данте решился вызвать на откровенность коротышку-дворецкого, — ты вполне можешь поделиться со мной. Надеюсь, ты ещё не успел поссориться ни с кем из здешних дам, а, Кирби? О Боже, только этого мне и не хватало! А я-то надеялся встретиться с матерью Реи по-дружески!
— Ах, нет, нет, ничего подобного! — тяжело вздохнул Кирби, — Ее светлость — поистине самая красивая, милая и добрая леди, которую я только встречал в жизни! Ей Богу, милорд, она настоящий ангел! Теперь-то мне понятно, в кого пошла наша леди Рея!
Данте Лейтон замер, как громом пораженный. Никогда в жизни он не видел, чтобы какая-то женщина произвела столь глубокое впечатление на его верного Кирби. Он знал только двух женщин, которых тот принял и полюбил всем сердцем — это леди Рея Клер и его собственная мать — леди Элейн.
— Ух ты, старый морской волк! — восхищенно пробормотал Данте и Хьюстон Кирби ответил ему благодарным взглядом, твердо зная, что капитан никогда не сказал бы так ни единой живой душе. — Знаешь, кажется, я начинаю жалеть, что мне самому не выпала честь приветствовать такое совершенство!
— Да вы, можно сказать, встречались, только вот вы были без памяти, милорд, — заявил Кирби оцепеневшему от изумления Лейтону. — Да не волнуйтесь вы так. Все было весьма пристойно. Вас только-только внесли в дом и положили на кровать и как раз в это время вошли леди Рея с её светлостью. Герцогиня все пыталась успокоить нашу молодую леди, а то на неё было жалко смотреть. В жизни не видел, чтобы люди так убивались, как наша леди Рея. Видать, крепко она вас любит, милорд, — смущенно сказал Кирби, как будто извиняясь.
Данте Лейтон откинулся на подушки. Он впервые почувствовал себя счастливым с той самой минуты, когда встретился с жаждущим крови юным Робином и его не менее воинственно настроенным кузеном.
— Что-то вы рано успокоились, милорд! Выглядите таким довольным, словно налакавшийся сливок кот, а ведь нам ещё немало предстоит потрудиться, прежде, чем эта семейка соизволит признать вас, — хмуро посетовал Кирби.
— Ее светлость сказала что-нибудь?
Кирби удрученно пожал плечами, — Стала тут, в изголовье кровати, и разглядывала вас с ног до головы. Голову даю на отсечение, что её прекрасные глаза не упустили ни единой подробности, милорд. Только что-то я не заметил особой теплоты или дружеского участия, когда она смотрела на вас, — добавил Кирби, забирая у него пустую тарелку.
— Ну, если она хоть немного похожа на своего младшенького, то я вообще удивляюсь, как это она не удавила меня, пока я ещё лежал без памяти! — сонно зевнув, пробормотал Данте. — А ты уверен, что она не прячет пистолет где-нибудь в складках платья?
— Уж вы бы так не сказали, коли хотя бы раз увидели милое лицо её светлости! Ну уж нет, никогда не поверю, что она может быть кровожадной. Да её светлость настолько мала ростом и хрупка, что она, голову даю на отсечение, просто милая леди с нежным сердцем. Такая скорее в обморок хлопнется при виде пистолета, а не то, чтобы самой пустить его в ход! — Кирби яростно кинулся на защиту герцогини.
— А ты помнишь, какой беззащитной и невинной поначалу казалась леди Рея, а потом в ярости чуть было не спалила нашу карту, где был обозначен затонувший галеон с испанским золотом? — напомнил капитан Морского Дракона коротышке дворецкому. Данте Лейтон сладко зевнул, чувствуя, как веки его наливаются тяжестью. Он поудобнее устроился на подушках, когда над его плечом низко склонился Кирби.
— Небось, чувствуете себя порядочным хитрецом, раз так ловко исхитрились попасть в Камаре, не так ли, милорд? — с подозрительным блеском в глазах поинтересовался старый слуга. Уж он-то хорошо знал своего капитана и ни минуты не сомневался, что тот вполне способен выкинуть что угодно, лишь бы достичь своей цели. — Кабы я своими глазами не видел, как вы грохнулись с лошади, а потом не пощупал шишку на затылке, да лодыжку, что опухла, как бревно, нипочем бы не поверил, что вы все это не подстроили нарочно!
Маркиз Джейкоби лениво приоткрыл один глаз, — А жаль, правда, что я сам не додумался выкинуть что-нибудь подобное раньше, чем подоспело это маленькое чудовище — братец нашей Реи? Хотя, думаю, вряд ли я согласился на подобные последствия. Сломанная лодыжка — это уж чересчур! — пробормотал Данте, а про себя подумал, что стоит, пожалуй, на досуге перекинуться парой слов с Робином Домиником. Так или иначе, мальчишке нужно вправить мозги, ведь не может же он обзавестись ещё парой глаз на затылке?!
Закрыв глаза, Данте почувствовал, что его подхватила большая, ласковая волна и он медленно пошел ко дну. Когда он снова открыл глаза, возле него в кресле, обитом розовым шелком, сидела Рея, а в камине осталось всего несколько крохотных угольков.
— Мой маленький золотой цветок! — пробормотал он.
— Данте! — с облегчением вскрикнула она, вскакивая на ноги.
— Так, значит, меня не забыли? — спросил он, когда Рея легко опустилась на краешек его постели. Дивные фиалковые глаза озабоченно вглядывались в его лицо, страшась признаков горячки.
— Неужели ты думаешь, я бы смогла? — её нежная улыбка стала немного печальной. вдруг Рея почувствовала, как сильные руки, кольцом охватив её талию, крепко прижали её к мускулистой груди.
— Как я скучал по тебе, Рея! — выдохнул Данте, чувствуя губами шелковистую мягкость и колдовской аромат её волос. — Кажется, с тех пор, как ты покинула мою постель, мне так ни разу и не удалось согреться по-настоящему.
— Замечательно, что мы снова вместе, тем более, что и зима уже не за горами, — беспечно произнесла Рея. Данте чуть было не присвистнул от удивления, ведь такая практичность совсем не была свойственна его Рее, но не успел он пожаловаться на холодную встречу, как почувствовал, что нежные руки обвились у него вокруг шеи, горячие губы она прижались к его губам, и все остальное мгновенно вылетело у него из головы.
— Слушай, возможно, я стану калекой после этого дурацкого случая, но чтобы не говорила эта сушеная селедка по имени Роули, я пока что мужчина со всеми присущими нашему полу чувствами и желаниями, — прошептал Данте, и Рея почувствовала у себя на шее его жаркое дыхание.
— Так, значит, ты уже успел познакомиться с нашей Роули? — мягко рассмеялась Рея.
— И не только с Роули, но и ещё с вонючим пойлом, которое она по како-то непонятной причине назвала «особым лекарством», — с самым страдальческим выражением лица простонал Данте, — Ничуть не сомневаюсь, что старая карга задумала сжить меня со свету! Чего только не приходится терпеть из-за любви!
— Бедняжка мой! — ласково прошептала Рея. Уж она-то хорошо понимала, каково ему, недаром ведь её саму в детстве постоянно пичкали Особым Лекарством миссис Тэйлор.
— Раз уж со мной стряслась такая беда, я требую, чтобы ты за мной хорошо ухаживала, — грозно нахмурив брови, предупредил он.
Внезапно Данте заметил, как Рея побледнела и её глаза стали печальными. — Данте, я — я даже не знаю, что сказать. Что взбрело в голову моему брату? Похоже, только любовь ко мне могла толкнуть его на это. Скажи, ты когда-нибудь сможешь простить его? Если вы с Робином останетесь врагами, я этого не перенесу! — горько всхлипывая, пробормотала Рея. К её облегчению, морщины на лице Данте разгладились и губы изогнулись в лукавой усмешке. Господи, подумал Данте, да кто он такой, чтобы презирать или ненавидеть другого, кто тоже любит и старается оберегать Рею! Да если бы он знал, что кто-то угрожает спокойствию и счастью любимого существа, разве бы он хоть на секунду задумался, прежде, чем ринуться в бой?!
— Та, значит, ты не сердишься?
— Сердился поначалу, но сейчас уже успокоился. Если представится удобный случай, постараюсь поговорить по душам с юным Робином. Поплачемся друг другу в жилетку о том, как прекрасно и как опасно любить тебя, милая, — кивнул Данте.
Прижавшись головой к его твердому, как камень, плечу, Рея счастливо вздохнула. Она чувствовала, что теперь, когда Данте, наконец, приехал в Камаре, все будет хорошо.
Сатане не впервой творить зло чьими-нибудь праздными руками
Исаак Уоттс
Глава 9
— Ну, и где этот коварный интриган? — выразительно чертыхнулся Кирби, ни к кому конкретно не обращаясь, пока он пробирался по длинному коридору. Задрав голову вверх, он неожиданно натолкнулся на холодное, ослепительное сияние бесчисленных свечей в канделябрах, которые освещали стены Длинной Галереи. Старик невольно притих и замедлил шаги, не желая тревожить покой бесконечных поколений Домиников.
— А ведь я его предупреждал. Сказал, что хватит с меня его обычных дурацких проказ. Да разве этот блохастый негодяй слушает кого?! — возмущенно пробормотал себе под нос коротышка-дворецкий, оглядывая пустую комнату с самым угрюмым выражением лица. Сам он в эту минуту был полон мрачных предчувствий по поводу злодейских проделок негодяя-кота. Но Ямайка как сквозь землю провалился. Вокруг стояла тишина. Кирби возблагодарил свою счастливую звезду, что комната оказалась небольшая, да и к тому же в ней царил порядок, чего не скажешь о кухне.
Прошло не меньше часа, как вдруг он заметил, как огромный рыже-белый полосатый кот выскочил из кухни, преследуемый по пятам разъяренной посудомойкой, которая яростно размахивала метлой. Проведя дотошное расследование обстоятельств дела, уже готовый, коли потребуется, грудью встать на защиту бедного, невинного создания, Кирби в конце концов к своему крайнему изумлению обнаружил, что вся кухонная челядь буквально кипит от возмущения и находится на грани бунта.
Крошечного роста кухарка, как сумасшедшая, размахивала сковородой на длинной ручке. Миссис Пичем вооружилась до зубов неимоверным количеством сверкающих медных кастрюль и сковородок и только что отмытого до блеска китайского фарфора. Она стояла, окутанная шипением и скворчанием жира, капающего с огромного куска мяса, которое испускало восхитительный аромат, подрумяниваясь на решетке в колоссальных размеров очаге, занимавшем весь южный угол кухни. Над многочисленными кастрюльками и чайниками из черного металла поднимался пар, а развешанные по углам пучки сушеных трав добавляли свои ароматы к наполнявшим кухню густым запахам.
К величайшему смущению достойного Кирби, впрочем, он ничуть этому не удивился, выяснилось, что наглый воришка-кот по прозвищу Ямайка, украдкой проскользнув на кухню и не будучи никем обнаруженным, вылизал до основания большую тарелку свежеприготовленного суфле из лососины, прикончив затем блюдо с жареными почками и беконом. Он даже ухитрился каким-то образом откусить кусок от огромного ростбифа. Все это предназначалось на завтрак герцогскому семейству.
Бормоча под нос проклятия, Хьюстон Кирби выбрался, наконец, из Длинной Галереи и свернул в южное крыло замка, где располагались комнаты, всех Домиников и гостивших в замке родственников. В одной из них поместили и Данте, и Хьюстону Кирби пришло в голову, что злополучный Ямайка вполне мог бы броситься туда в поисках убежища. Да уж, вряд ли кто осмелился бы тронуть хотя бы волосок на шкурке бедного создания, пока тот находился под защитой капитана.
Кирби уже почти было свернул в коридор, который вел в эту часть замка, когда заметил, что дверь в одну из комнат распахнута. На пороге лежал крохотный кусочек мяса. Кирби невольно улыбнулся. В конце концов, он выследил вора.
— А-га! Наконец-то я поймал тебя, презренный, вороватый комок шерсти, пригодный разве что на корм рыбам!, — закричал он и ворвался в комнату, с грохотом захлопнув за собой двери. Оглядевшись, Кирби внезапно почувствовал, как колени у него подогнулись, а глаза уставились прямо в потрясенное лицо самой герцогини. Та крепко прижимала к груди виновника всей этой кутерьмы.
— О … нет, только не это! Ваша светлость! — в полном отчаянии пролепетал несчастный дворецкий, в то время, как его побагровевшее от смущения лицо являло собой маску скорби. — Боже милостивый! — выдохнул он, не в силах продолжать.
Герцогиня Сабрина ласково улыбнулась. Она чуть было не расхохоталась при виде отчаянного лица Кирби, но в последний момент удержалась. — Ведь это ваш кот, не так ли? — спросила она.
Хьюстон Кирби кивнул с самым несчастным видом.
— Похоже, он что-то натворил? Наверное, стащил лососину, приготовленную на завтрак? — догадалась она.
Кирби разинул рот от изумления. — Как вы догадались, ваша светлость?
Герцогиня звонко рассмеялась, — От него пахнет рыбой, — весело сообщила она опешившему дворецкому и, к его изумлению, продолжала ласково поглаживать взъерошенную шерсть кота, который по-прежнему сидел у неё на руках.
— Позвольте, я отнесу его на конюшню, ваша светлость, — предложил Кирби, а про себя решил, что непременно проследит, чтобы старого ворюгу хорошенько проучили, раз и навсегда отбив охоту устраивать такой кавардак. — Капитан будет весьма огорчен, когда узнает, что кот потревожил ваш покой.
— Ах, так этот кот принадлежит вашему капитану?
— Да уж, скорее, ему, чем мне. На самом деле, Ямайка был корабельным котом, плавал с нами на Морском Драконе, но вначале-то именно капитан отыскал его и спас от голодной смерти в доках Порт Ройяля.
— Ну, что ж, приятно знать, что у моего зятя и у меня по крайней мере две общие слабости, — пробормотала герцогиня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85