Без них она не могла жить.
— Сделай так, чтобы я все забыла, — умоляющий шепот Реи обжег его, словно огнем.
— Ты моя, Рея. Всегда помни это. Чтобы с нами не случилось, знай, что никто больше не будет сжимать тебя в своих объятиях, кроме меня, никто не будет любить сильнее, чем я сегодня. Ты никогда не сможешь забыть, как мои руки касались тебя, да и для меня это невозможно, — в голосе Данте звучала ярость, казалось, он бросал вызов судьбе.
Рея почувствовала, как его пальцы осторожно ослабили шнуровку её корсажа и скоро он уже пожирал жадным взором нежные округлости её груди. Его горячие губы проложили огненную цепочку поцелуев вдоль изящного изгиба девичьей шеи, где бриллианты ожерелья, согревшись теплом её тела, казалось, ожили и трепетали в такт биению её сердца.
Данте осторожно вытащил заколки из высокой прически и золото её волос вырвалось на волю. Роскошные кудри потоком расплавленного драгоценного металла заструились по спине, как живые, закручиваясь колечками на концах, и закрыли до самых бедер изящную девичью фигурку. Но Данте уже не видел этого. Он со стоном приник губами к нежным, соблазнительным округлостям груди, которые так очаровательно вынырнули из-под смятого кружева корсажа. Он горел как в лихорадке, страстно мечтая о том мгновении, когда он сможет так же почувствовать всей кожей её обнаженное тело, вдохнет сладостный аромат разгоряченной женской плоти и снова испытает головокружительное счастье, как в тот незабываемый миг, когда им впервые удалось остаться наедине.
И вдруг ему представилось, что они вновь оказались на теплом песке крошечной пещеры за океаном, и единственными звуками, нарушавшими тишину, были печальные крики чаек, провожавшими уходящее светило, и неумолчный шум прибоя. Как морская нимфа, Рея поднялась к нему из пены волн. Заходящее солнце позолотило лучами её белоснежную кожу и на фоне пурпурного заката тело её казалось статуэткой древней богини.
И как раз в эту минуту налетевший шквал обрушил стену дождя, струи воды зазмеились по оконному стеклу, а в камине уютно потрескивали дрова. Но влюбленным не было дело до разгулявшейся стихии. И хотя теплый тропический ветер теперь не согрел бы их, а запахи моря и буйные краски заката уже не кружили им головы, но страсть, толкнувшая их в эту минуту в объятия друг другу, не стала меньше от того, что они соединились не на горячем от солнца песке далекого острова.
А Рее казалось, что все её чувства необычайно обострились. Ведь она так долго предвкушала сладостный миг, когда их тела вновь соединятся. В тот первый раз, когда они любили друг друга на горячем песке, она была ребенком, наивной девочкой, которая не знает и не подозревает о собственной чувственности. До сих пор страсти не было места в её жизни. Теперь она превратилась в женщину, чувственную и неукротимую в своем желании вновь испытать мучительный экстаз страсти. Данте подарил его ей в тот незабываемый день, впервые обучив искусству любви. И теперь только ему было под силу потушить огонь, горевший в её крови.
И то, что он шепнул ей в последний миг, перед тем, как слились воедино их тела, было отнюдь не попыткой напугать Рею, а скорее какой-то вспышкой озарения. Что бы ни случилось, услышала Рея, у меня никого не будет, кроме тебя! Данте принадлежал ей, и Рея давно поняла, что магия его прикосновений останется с ней навсегда.
Рука Данте скользнула в струящийся поток золотых волос Реи, который, подобно драгоценному плащу, окутывал белоснежные, как алебастр, плечи. Его пальцы нежно обхватили её затылок, и Рея со вздохом откинула назад голову. Пальцы его осторожно коснулись все ещё влажной от слез щеки, и Данте ласково погладил дрожащие мягкие губы. Он словно утонул в синеве её глаз, не в силах оторваться от дивного зрелища: тяжелые веки чуть опустились, не давая горячему желанию выплеснуться наружу. И, склонившись над ней, Данте медленно накрыл губами её рот.
Отвечая на его поцелуй, Рея уже как в тумане ощущала, что он снова нетерпеливо путается пальцами в шнуровке её корсажа. После него настал черед нижней юбки, и Рея только облегченно вздохнула, почувствовав, что он наконец потянул вниз её платье. Оно скользнула на пол вместе с белоснежными юбками и пеной кружев обвилось вокруг шелковых туфелек. Рея сама не заметила, как осталось в одной рубашке и тончайших чулках.
Уютно потрескивали дрова в камине и в ярком свете белая кожа Реи отливала золотом, напоминая Данте об их первой ночи на песке. Отблески пламени играли в её кудрях, серебряные блики сменялись золотыми, будто лунный и солнечный свет слились воедино. Ослепительный блеск бриллиантов на шее заставил Данте опустить глаза чуть ниже, где изысканный изгиб полной груди чуть проглядывал сквозь пенное кружево корсета. Его взгляд скользнул вниз, невольно задержавшись там, где белевшее, как слоновая кость, бедро соблазнительно выглядывало поверх расшитых подвязок на чулках.
Руки Данте кольцом сжали тонкую талию Реи, пока он срывал с неё последние муслиновые и шелковые покровы. Она обняла его за шею и, зарывшись пылающим лицом в шелк её волос, Данте нетерпеливо привлек её к своему мускулистому телу.
— Ты становишься все более страстной с каждым днем, милая. Я просто теряю голову, когда дотрагиваюсь до тебя, — прошептал он и голос его утонул в пышных завитках её волос. — у Реи мурашки побежали по спине, когда теплое дыхание Данте защекотало щеку, она игриво прикусила зубами мочку его уха и кончик её языка шаловливо коснулся мягкой кожи.
— Ты меня просто смущаешь, честное слово, — нежно пробормотал Данте и опустил её на ковер. Рея даже не успела заметить, как оказалась перевернутой на живот и Данте рванул завязки её корсета.
Вскоре корсет украсил собой кучу сброшенной одежды на полу. Подхватив Рею на руки, Данте бросил её на кровать, чисто по-мужски не обратив ни малейшего внимания на то, что при этом вполне могла пострадать её женская скромность. Ахнув от неожиданности, Рея оказалась в довольно таки рискованной позе на пикейном покрывале, утонув в целой горе мягких подушек. Удивленный писк сменился хихиканьем, когда она заметила окаменевшее лицо Данте. Она даже вначале не поняла, что задравшаяся почти до талии нижняя рубашка полностью обнажила атласные бедра. Изображать стыдливый испуг было уже поздно.
Опустившись возле неё на колени, Данте принялся осторожно стягивать с ног воздушные шелковые чулки. Дело двигалось медленно, пальцы Данте то и дело замирали, касаясь белоснежной кожи.
Покончив с чулками, Данте отпустил крохотные, изящно округленные ножки и отступил назад. Рея поразилась, как странно изменилось его лицо, нежность и доброта смягчили суровые, словно высеченные из мрамора, черты лица.
Лениво потянувшись, девушка заложила руки за голову и тонкая ткань рубашки натянулась, соблазнительно обрисовывая тугую, девичью грудь. Рея немного поерзала, поудобнее устраиваясь на подушках. Она вздохнула, как довольная кошка, и принялась играть с длинными прядями пушистых волос, краем глаза с интересом наблюдая за Данте. Тот ожесточенно сорвал с себя рубашку и, отшвырнув её в сторону, обнажил великолепно вылепленную мускулистую грудь и плечи.
— Хочешь узнать маленький секрет? — нерешительно промурлыкала Рея и лукавые ямочки появились у неё на щеках.
— Вообще-то я намерен выведать их все, — отозвался Данте. Он был странно серьезен. — Послушай, лучше бы между нами не было никаких секретов. Они могут только отдалить нас друг от друга.
— Никогда в жизни, — твердо пообещала Рея, подумав про себя, что нет ничего легче, чем сдержать свое слово.
Данте покачал головой. Он до сих пор не переставал удивляться, как это Рея все ещё верит в порядочность и доброту всех подряд, даже несмотря на недавнюю трагедию, что чуть было не разрушила её жизнь. Казалось, она и не подозревала о темных сторонах человеческой души, о том, на что может толкнуть человека отчаяние и ярость.
— Ну, так в чем же состоит твоя тайна? Не иначе, как что-то позорное! — поинтересовался Данте.
— Не столько позорное, сколько просто обычная глупость, — с невинным видом созналась Рея. — Помнишь, ты как-то спросил, как это я полюбила тебя? Я не сказала тогда, что ты очень похож на одного моего родственника?
— Боже милостивый! Не на твоего отца, надеюсь?! — в притворном ужасе Данте закатил глаза.
— Глупый! — со смехом сказала Рея. Девушка и не подозревала, что вряд ли нашелся бы смельчак, кто решился бы на подобное замечание в адрес грозного Данте Лейтона. — Да, да, чем чаще я об этом думаю, тем больше мне кажется, что вы с ним очень похожи. — громко повторила она, в душе твердо уверенная, что нет на земле человека, кто бы был хоть наполовину так хорош, как её возлюбленный. — Это один из моих предков. В Большой галерее нашего замка весит его портрет, в детстве я была им совершенно очарована. Правда, правда, это до сих пор моя любимая картина, разумеется, если не считать нашего фамильного портрета, — сейчас же спохватилась она.
— А кто был этот твой предок? Образец джентльмена, не иначе! — Данте опустил голову, озабоченно стараясь расстегнуть пуговицы на лосинах. Поэтому он не заметил, как в глазах Реи сверкнул дьявольский огонь.
— Если честно, второго такого негодяя, как он, трудно было отыскать!
Данте вытаращил от удивления глаза.
— Неужели?!
— Хмммммм, боюсь, что так, — ответила Рея, изо всех сил стараясь казаться серьезной, хотя её душил смех. — Он был пиратом, хотя, если честно, мы всегда подозревали, что плавал он с ведома и молчаливого благословения милейшей королевы-девственницы.
С мягким шорохом светлые лосины Данте присоединились к куче одежды на полу, упав рядом с нижней юбкой Реи. Чулки и башмаки отправились в противоположный угол комнаты.
— Пиратом? — задумчиво протянул он. Нельзя сказать, чтобы это известие его очень расстроило. — Ну, тогда он, конечно, негодяй, вне всякого сомнения!
— Знаешь, когда я разглядывала его портрет, мне всегда казалось, что он способен очаровать самого дьявола, — снова заговорила Рея. Она почувствовала, как у неё похолодело внутри при виде перекатывающихся под кожей мускулов на обнаженной спине Данте. Подойдя к кровати, он замер перед девушкой. — Еще когда я впервые увидела тебя на Морском Драконе, мне показалось, что ты кого-то мне напоминаешь, — продолжала она. — Только не внешне, лицом вы совершенно не похожи, может быть, фигурой, хотя … — Рея сбилась, от смущения не зная куда девать глаза. Опустив голову, она принялась нервно крутить золотистый локон.
— Что же ты замолчала, продолжай. Ты возбудила мой интерес, — мягко произнес Данте. Он сел и кровать жалобно заскрипела и прогнулась под тяжестью его тела.
— Понимаешь, чувствовалась какая-то надменность во всем его облике, и потом этот высокомерный взгляд… Когда я ещё девочкой проходила мимо, то всегда невольно вздрагивала, будто боялась, что он спрыгнет с полотна и возьмет меня за руку. А когда у меня хватило смелости заглянуть в эти его черные глаза, так у меня мурашки побежали по спине — казалось, он знает, о чем я думаю в эту самую минуту. Он выглядел таким бесстрашным, что это и пугало, и притягивало меня. А когда я узнала тебя, — прошептала Рея и голос её стал хриплым от волнения, — мне показалось, что вы с ним очень похожи. Так что он, скорее, мог быть твоим предком.
Руки Данте обвились вокруг неё и он с нежностью прижал к груди взволнованную девушку. Через секунду её рубашка взлетела в воздух, как белоснежная птица, и больше ничто не мешало ему почувствовать всем телом её тепло и ощутить её вкус на своих губах.
Пальчики Реи запутались в курчавой поросли жестких волос, покрывавших его широкую грудь. Она наслаждалась тяжестью его тела и тем, как эти руки касались её кожи, сжимая её так, что она перестала ощущать себя отдельным существом, полностью растворившись в нем. Дрожь пробежала у неё по спине, когда его язык коснулся напрягшегося соска. Сильные мужские руки осторожно приподняли грудь и Данте зарылся пылающим лицом в её бархатистую свежесть. Запустив пальцы в непокорную гриву черных, как смоль волос, Рея поежилась от удовольствия, почувствовав, как они закручиваются у неё вокруг пальцев.
Его ладони стиснули тонкую талию, затем медленным ласкающим движением обвели упругие ягодицы и прикрыли плоский девичий живот. Помедлив немого, они скользнули ниже, к шелковистым бедрам, и нежно погладили гладкую кожу под коленями, там где она особенно чувствительна к ласке.
Она лежала перед ним, разметавшись на подушках, невыразимо прекрасная, волосы потоками расплавленного золота стекали вниз, а глаза не могли оторваться от него, густая завеса ресниц опустилась, не скрывая горевшего в них пламени. Но вот её веки сомкнулись и, Рея почувствовала, как его бедра прижались к ней, осторожно раздвинув ей колени. Через мгновение он уже ворвался в нее. Данте задвигался сначала осторожно, потом все быстрее и быстрее и, поймав ритм, Рея с восторгом отдавалась ему. Она чувствовала, что где-то в глубине словно раскручивается тугая пружина, напряжение внутри неё все росло и стремительно надвигалась развязка. Рея громко закричала, это был вопль непередаваемого экстаза, который она могла испытать только в его объятиях. Ослепительный взрыв страсти оставил её трепещущей, почти без сил, но изнемогающей от пережитого наслаждения.
— Никогда, никогда я не смогу отказаться от тебя, — вырвалось у Данте, но Рея почти не услышала его слов. Она лежала совсем без сил, прижавшись горящей щекой к его твердой, мускулистой груди. Ничего сейчас не существовало в этом мире, только ровное биение его сердца. Рея блаженно отдыхала в надежном кольце его рук, их уверенная сила, казалось, мягко баюкала её.
Наклонившись, Данте осторожно откинул в сторону густую массу золотых волос и коснулся поцелуем бледного виска. Будто мягкий, шелковистый дождь накрыл ему плечо и шею. Прикрыв глаза, он наслаждался её чистым, легким дыханием и незаметно для себя задремал с приятной уверенностью, что найдет её рядом, как только откроет глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85