— Да, — еле слышно отозвалась она, — уверена, я в вас не разочаруюсь. Глава 6 На следующий день Белл решила, что, возможно, она слишком поспешила со своим отказом от поэзии. После ленча она переоделась в темно-синюю амазонку и направилась в конюшню. Вдохновленная вчерашней декламацией Джона, она захватила с собой тонкий томик стихов Вордсворта. Она собиралась найти какой-нибудь заросший травой холм и почитать там, но вскоре поняла, что не сможет направить свою кобылу в противоположную сторону от Блемвуд-Парка, нет, Бринстед-Мэнора — черт, почему ей никак не удается запомнить название поместья? Как бы оно ни называлось, там жил Джон, и Белл хотелось отправиться именно туда.Она пустила кобылу рысью, вдыхая свежий осенний воздух и направляясь на восток, к владениям Джона. Она совершенно не представляла себе, что скажет, если встретится с ним — возможно, какую-нибудь глупость. В присутствии Джона ею овладевало непривычное смущение.— Добрый день, лорд Блэквуд, — попробовала она первую пришедшую на ум фразу. Нет, слишком официально. — Я направлялась на восток… — слишком очевидно. И потом этим предлогом она уже пользовалась вчера. Вздохнув, Белл решила остановиться на самом простом. — Привет, Джон.— Привет.Белл вздрогнула. Она так увлеклась репетицией встречи, что даже не заметила, как Джон очутился прямо перед ней.Джон приподнял бровь, заметив ее изумление.— Почему это мое появление настолько удивило вас? В конце концов вы же поздоровались.— Да, вы правы, — с неуверенной улыбкой ответила Белл. Слышал ли он, как она беседует сама с собой о нем? Оглядев Джона, она выпалила первое, что пришло ей в голову: — Какая прелестная лошадь!Джон позволил себе слегка улыбнуться от такой смены темы.— Благодарю вас. Хотя, пожалуй, не стоило называть Тора «прелестной лошадью».Заморгав, Белл присмотрелась. Джон сидел верхом на мощном жеребце, которым действительно можно было гордиться.— Великолепный конь, — поправилась она.Джон потрепал жеребца по шее.— Уверен, Тору пришлась по душе эта похвала.— Но что привело вас сюда? — спросила Белл, не зная точно, находится ли она во владениях Алекса или уже пересекла границу поместья Джона.— Я направлялся на запад…Белл подавила смешок.— Понятно.— А что привело сюда вас?— Я всего лишь направлялась на восток.— Все ясно.— Должна признаться, я надеялась встретиться с вами, — выпалила Белл.— И мы действительно встретились, — подытожил Джон. — Так что же вы намерены теперь делать?— В сущности, так далеко в своих планах я не заходила, — призналась Белл. — А зачем я понадобилась вам?Джон понял, что его мысли принимают не вполне подобающее направление. Он промолчал, но не смог удержаться, чтобы не окинуть Белл слишком откровенным взглядом.Белл правильно истолковала его взгляд и густо покраснела.— Вы… — с запинкой пробормотала она, — почему вы так на меня смотрите?— Не понимаю, о чем вы говорите, — с видом воплощенной невинности отозвался Джон, — Вы все прекрасно понимаете, но не заставляйте меня объяснять, что… словом, не важно. Не хотите ли выпить чаю?Джон весело рассмеялся.— Нет, как я все-таки люблю англичан! Они убеждены, что ото всего можно исцелиться чашкой чаю.Белл ответила ему язвительной улыбкой.— Вы, кстати, тоже англичанин, Джон, и, кроме того, чай и вправду спасение от многих бед.Он усмехнулся.— Жаль, что никто не объяснил это лекарю, который чуть не оттяпал мне ногу.Белл мгновенно посерьезнела. Что ответить на такое? Она подняла глаза к небу, которое начинали затягивать тучи. Она помнила, что Джон до сих пор болезненно воспринимает свое увечье, и ей следует избегать разговоров о его ноге. Однако он первым упомянул о ней, и у Белл появилась возможность дать ему понять: его увечье не вызывает у нее отвращения, только создает повод для невинных шуток.— Ну что же, милорд, — начала она, надеясь, что не совершает ужасную ошибку, — тогда я постараюсь сегодня же пролить чай вам на ногу. Если и это испытанное средство не поможет, не знаю, как быть дальше.Смутившись на минуту, он заметил:— Полагаю, следовало бы проводить вас в Уэстонберт. Вижу, вы вновь отправились на прогулку в одиночестве.— Когда-нибудь, Джон, из вас получится превосходный отец, — пообещала Белл.Большая капля шлепнулась ему на нос, и Джон развел руками с шутливой покорностью.— Показывайте дорогу, миледи!Белл повернула кобылу, и они рысью двинулись в Уэстонберт. После нескольких минут, проведенных в дружеском молчании, Белл повернулась и спросила:— И все-таки почему сегодня вы оказались здесь? Только не говорите, что просто направились на запад.— А вы поверите, если я скажу, что надеялся увидеться с вами?Белл живо обернулась, вглядываясь в лицо Джона и стараясь понять, не шутит ли он. Его карие глаза наполнились бархатистой темнотой, и сердце Белл дрогнуло под этим пристальным взглядом.— Я смогу вам поверить, если сегодня днем вы будете любезны со мной, — насмешливо отозвалась она.— Я буду чрезвычайно любезен, — шутливо откликнулся Джон, — если смогу получить за это лишнюю чашку чаю.— Для вас — что угодно!Они ехали бок о бок уже несколько минут, когда Эмбер вдруг застыла как вкопанная, тревожно прядая ушами.— Что-нибудь случилось? — спросил Джон.— Наверное, в кустах пробежал кролик. Эмбер всегда чутко улавливает шорохи. Но я удивляюсь ей: она шагает по запруженным лондонским улицам как ни в чем не бывало, но стоит ей оказаться на пустынной проселочной дороге, и она начинает настороженно прислушиваться к каждому звуку.— Но я ничего не слышал.— И я тоже. — Белл мягко потянула поводья. — Вперед, детка, — дождь начинается.Эмбер сделала несколько опасливых шагов и вновь остановилась, резко повернув голову вправо.— Понятия не имею, что с ней стряслось, — робко заметила Белл.И тут раздался треск.Белл услышала звук ружейного выстрела из-за ближайших деревьев, а затем ощутила ветерок, когда пуля просвистела мимо нее.— Что такое… — начала она, но так и не закончила вопрос — напуганная Эмбер при громком звуке попятилась и попыталась встать на дыбы. Белл пришлось сосредоточить все внимание на том, чтобы просто усидеть в седле. Она обняла кобылу за шею, приговаривая: «Тише, тише, детка. Ну, успокойся». Белл была настолько ошеломлена, что не знала наверняка, кого желает успокоить — себя или лошадь.Белл едва не свалилась с пляшущей лошади, но тут железные руки Джона обхватили ее за талию и сняли с седла, а затем бесцеремонно посадили на спину Тора.— С вами все в порядке? — спросил Джон.Белл кивнула.— Пожалуй, да — я лишь немного запыхалась и, по правде говоря, просто испугалась.Джон крепче обхватил Белл, все еще не опомнившись от страха за нее. Эмбер нервно приплясывала на месте, громко фыркала, но постепенно успокаивалась.Белл наконец овладела собой и отстранилась, чтобы взглянуть в лицо Джону.— Я слышала выстрел.Джон мрачно кивнул. Он не представлял, зачем кому-то понадобилось стрелять в них, но понял: им не следует торчать здесь, на виду, как подсадным уткам.— Если вы поедете со мной, Эмбер пойдет за нами?Белл кивнула, и они галопом устремились к Уэстонберту.— По-моему, это была случайность, — предположила Белл, едва жеребец замедлил бег. — Вы про выстрел?— Да. Как-то Алекс рассказывал мне, что у него немало хлопот с браконьерами. Уверена, Эмбер испугала шальная пуля.— Слишком слабое утешение.— Понимаю, но чем еще можно объяснить этот выстрел? Зачем кому-нибудь понадобилось стрелять в нас?Джон пожал плечами. У него не было врагов. — Непременно поговорю об этом с Алексом, — продолжала Белл. — Уверена, после этого он начнет построже следить за своими владениями. Нас могли ранить — пуля пролетела совсем рядом.Джон кивнул, крепче прижимая Белл к себе и побуждая Тора ускорить шаг. Спустя несколько минут они въехали в ворота конюшни Уэстонберта, и тут же дождевые капли стремительно застучали по земле.— Вот вы и дома, миледи, — произнес он, помогая Белл спешиться. — Вы сможете благополучно добраться до двери?— Конечно, но разве вы не пойдете со мной? — разочарование ясно отразилось на лице Белл.— Нет, не могу. Я…— Но вы промокнете насквозь, если отправитесь домой сейчас. Вы непременно должны выпить чаю — хотя бы для того, чтобы согреться.— Белл, я…— Ну пожалуйста!Глядя в ее умоляющие синие глаза, Джон понял, что ни в чем не сможет отказать ей. Он выглянул из ворот конюшни.— Да, дождь действительно усилился.Белл кивнула.— И вы обязательно простудитесь, если попытаетесь поехать домой. Пойдемте, — она взяла Джона за руку и они вместе побежали к дому.К тому моменту, как они достигли двери и ворвались в холл, — оба промокли. Мокрые пряди волос прилипли к щекам Белл.— Должно быть, я выгляжу ужасно, — смущенно пробормотала она. — Мне следовало бы переодеться…— Вздор, — возразил Джон, убирая влажный локон за ухо Белл. — Вы выглядите чудесно — как в дымке.Белл затаила дыхание, ощущая щекой прикосновение пальцев Джона.— Должно быть, вы имели в виду «как выуженная из воды». Я чувствую себя мокрой курицей.— Уверяю вас, леди Арабелла, вы никоим образом не напоминаете мне курицу. — Джон опустил руку. — Уж скорее розу в капельках дождя.Белл выпрямилась.— Прекрасный комплимент, но, похоже, вы считаете меня избалованным ребенком. Уверяю вас, вы ошибаетесь.Джон не мог оторвать глаз от сокрушительно прелестной женщины. Ее волосы выбились из узла, и золотистые пряди, завившиеся от влаги, упали на щеки, обрамляя нежное лицо. На длинных ресницах Белл поблескивали крохотные капельки, придавая глазам неописуемый оттенок синевы. Джон затаил дыхание, не позволяя взгляду опуститься ниже, к ее мягким губам.— Поверьте мне, я вовсе не считаю вас ребенком, — наконец выговорил он.Белл пожала плечами, не в силах сдержать разочарование, — она надеялась услышать совсем другие слова.— Вероятно, нам следует продолжить беседу в гостиной.Повернувшись, она чинно проследовала через холл, приподняв плечи и, как по струнке, выпрямив спину.Джон подавил вздох и последовал за ней. Он каждый раз ухитрялся чем-нибудь обидеть ее. Ему хотелось схватить Белл в объятия, сказать, что он считает ее чудесной, прекрасной, остроумной, доброй — словом, такой женщиной, лучше которой мужчине невозможно пожелать.Если, конечно, этот мужчина вообще заслуживает такое сокровище. Во всяком случае, он никогда не сможет жениться, никогда не примет любовь такой женщины — после того, что случилось с Аной.Когда Джон вошел в гостиную, Белл стояла у окна, глядя, как капли скатываются по стеклу. Он начал было закрывать дверь, но потом передумал и оставил ее приоткрытой на несколько дюймов. Помедлив, Джон подошел к Белл, желая положить руку ей на плечо, как вдруг она резко повернулась. — Я не избалована, — упрямо произнесла она. — Да, мне жилось слишком беспечно, я знаю это, но меня не баловали.— Я вас понимаю, — мягко отозвался Джон.— Быть избалованным — значит проявлять своеволие, требовать, чтобы окружающие потакали твоим капризам, — продолжала Белл. — Я никогда не делала ничего подобного.Джон кивнул.— И я не понимаю, почему вы вечно делаете такие неприятные предположения на мой счет. Ведь ваш отец тоже граф — Алекс рассказывал мне.— Был графом, — поправил Джон, — обедневшим графом, который не мог обеспечить семерых детей. Я был последним из них и родился уже после смерти отца.— Семь детей? — широко распахнув глаза, переспросила Белл. — В самом деле?— Один из них родился мертвым, — признался Джон.— Должно быть, в детстве вам жилось чудесно — ведь у вас было так много товарищей для игр.— В сущности, я мало времени проводил со своими братьями и сестрами.Обычно у них находились свои занятия.— Вот как? — Белл нахмурилась, недовольная нарисованным Джоном семейным портретом. — Наверное, у вашей матушки было слишком много хлопот с детьми.Джон хмыкнул.— Полагаю, и у моего отца тоже.Белл вспыхнула.— Как, по-вашему, не стоит ли нам вернуться к началу разговора? спросил Джон, подхватывая руку Белл и легчайшим прикосновением губ целуя ее. — Приношу свои глубочайшие извинения за все, что я наговорил вам в прошлом, а заодно и за то, что еще наговорю в будущем.Белл усмехнулась.— Это самое нелепое извинение, какое мне доводилось слышать.— В самом деле? А я считал его весьма элегантным — особенно с таким дополнением, как поцелуй.— Поцелуй был восхитителен, как, впрочем, и само извинение.Не отпуская ее руки, Джон подвел ее к ближайшему дивану, где они и расположились поодаль друг от друга.— Я заметил, что у вас с собой томик Вордсворта.Белл взглянула на книгу, только сейчас вспомнив о ней.— Ах, да. Пожалуй, это ваше влияние. Но сейчас мне хотелось бы знать, когда вы приступите к сочинению собственных стихов. Уверена, они будут блестящими.Джон улыбнулся, услышав такую преждевременную похвалу.— Вспомните, что случилось, когда я совсем недавно попытался выразиться поэтично. Я сказал, что вы выглядите, как в дымке. Но мне кажется, что это выражение не вяжется с высокой поэзией.— Вы шутите. Всякий, кто любит поэзию так, как вы, способен писать стихи. Вам надо только попробовать.Джон взглянул в ее сияющее лицо — Белл была так уверена в нем. Это чувство для Джона было в новинку: родственники проявляли слишком мало интереса к его занятиям. Джон не отваживался признаться Белл, что ее уверенность ошибочна, к тому же он не представлял себе ее поведения, когда она обнаружит, что за человек он на самом деле.Но обо всем этом ему не хотелось думать. Всем его существом завладела сидящая рядом женщина, чем-то похожая на весенний цветок. Джон задумался о том, сколько времени он сможет отгонять от себя воспоминания о прошлом. Продержится ли он еще несколько минут? Сумеет ли провести в обществе этой женщины целый день?— О Господи! — нарушила Белл его невеселые мысли. — Я забыла заказать чай, — поднявшись, она прошла через комнату к шнуру колокольчика.Джон поднялся вместе с ней, стараясь перенести тяжесть тела на здоровую ногу. Прежде чем Белл успела сесть, в комнату быстро и бесшумно вошел Норвуд. Белл распорядилась, чтобы им принесли чаю и печенья, и Норвуд вышел — так же тихо, как и вошел, притворив за собой дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37