Блэквуд!Джон шагнул, вперед.— Отпусти ее.— Еще рано. — Спенсер стащил галстук и сунул его Белл. — Свяжи ему руки за спиной.— Что? Да как вы…— Делай как сказано! — он прицелился в лоб Джону. — Мне было бы неудобно одновременно связывать его и держать тебя под прицелом.— О Джон! — простонала Белл.— Делай, что он приказывает, — велел Джон, чувствуя, как за его спиной Алекс и Данфорд напряглись, готовые действовать.— Не могу! — слезы жгли ей глаза. — Не могу!— Свяжи ему руки, — предупредил Спенсер, — или, клянусь Богом, я считаю до трех…— Разве нельзя связать их впереди? Какое варварство!— Черт с тобой, свяжи его как пожелаешь! Только покрепче.Трясущимися руками Белл обмотала галстуком запяскья Джона, пытаясь связать их как можно свободнее, но при этом не возбудить подозрений Спенсера.— Отойди назад, — приказал он.Белл сделала крошечный шажок прочь от Джона.— Еще дальше.— Как вы намерены поступить с ним?— Разве ты еще не поняла?— Мистер Спенсер, умоляю вас…Он не обратил внимания на мольбы Белл.— Повернись, Блэквуд. Я хочу выстрелить тебе в затылок.Ноги Белл подкосились, и она упала бы, если бы не схватилась за край стола. Краем глаза она заметила, как Данфорд понемногу продвигается вперед, но не надеялась, что он успеет вовремя. Спенсер следил за каждым его движением, и попытка броситься вперед не застала бы его врасплох. К тому времени, как Данфорд успеет повалить его на пол, роковой выстрел будет сделан. Кроме того, комната донельзя переполнена мебелью: казалось, семейство Тамбли стащило сюда все ненужные диваны, кушетки и столы. Данфорду пришлось бы перепрыгнуть через два кресла и стол, чтобы достичь цели.— Эй, ты! — рявкнул Спенсер, мотнув головой в сторону Белл и не глядя на нее. — Отойди подальше. Уверен, ты склонна к геройству, а у меня нет желания запятнать свою совесть убийством дамы.Белл отошла в сторону, к столу, который преграждал ей путь. Оказавшись здесь, она принюхалась — откуда-то пахло фиалками. Странно…— Еще дальше!Белл сделала еще шаг назад и ударилась о что-то твердое — твердое, но вполне человеческое. Она оглядела комнату: Данфорд, Алекс, Эмма, ее мать — все были на виду.— Возьми! — послышался шепот.Боже милостивый, Персефона! Она осторожно вложила в ладонь Белл пистолет.Спенсер поднял руку и прицелился.Белл почувствовала, что умирает. Ей предстояло выстрелить в Спенсера и не промахнуться. Передать оружие Джону она не могла. Черт побери, почему она отказалась, когда Эмма предложила научить ее стрелять?Джон повернулся.— Ты исполнишь мое последнее желание?— Какое?— Мне бы хотелось на прощание поцеловать жену — разумеется, с твоего согласия.Спенсер коротко кивнул, и Белл поспешно метнулась вперед, пряча пистолет в складках юбки. Свободной рукой она прикоснулась к лицу Джона — так, чтобы Спенсер заметил это движение. Джон смотрел вниз, на свои связанные руки, и Белл увидела, как он пытается ослабить узел.— О Джон, — громко прошептала она, — я люблю тебя! Ты ведь знаешь об этом?Джон кивнул. «Дай мне пистолет», — попросил он одними губами.— О, Джон! — простонала она, решив, что чем лучше войдет в роль, тем больше времени они выиграют.Свободной рукой она обняла Джона за шею и опалила его губы жарким поцелуем, прижимаясь к нему и молясь, чтобы Спенсер не увидел, как двигаются руки Джона в узком пространстве между их телами. Она вложила в руки Джону пистолет, быстро стащив с них развязанный галстук.— Продолжай целоваться, — прошептал он.Белл чувствовала, как он ощупывает пистолет. Она заработала языком, обводя контуры его рта, впитывая его слегка солоноватый привкус.— Открой рот, любимая, — мягко попросил Джон.Белл повиновалась, и его язык проник между ее губами. Белл ответила на поцелуй с неменьшей страстью, одним глазом наблюдая за Спенсером, который следил за ними как завороженный. Его рука слегка дрогнула, и Белл поняла: их поцелуй отвлек его от мыслей об убийстве. Решив полностью отвлечь противника, она громко застонала от наслаждения.Джон начал покрывать легкими поцелуями ее щеки, и Белл выгнула шею, плотно прижимаясь к нему. Но она чувствовала: Джон тоже чем-то отвлечен. Вдруг Джон едва заметно кивнул, и откуда-то из глубины комнаты раздался ужасный, пронзительный нечеловеческий крик. От этого звука кровь холодела в жилах. Белл затошнило.— Какого черта?.. — Спенсер отвлекся от соблазнительного зрелища и не мог удержаться, чтобы не повернуть голову в сторону, откуда донесся отвратительный звук.Джон резко оттолкнул Белл, и, не успев что-либо сообразить, она упала на пол. Джон развернулся, мгновенно прицелился и выстрелом выбил пистолет из руки Спенсера.Алекс и Данфорд бросились на противника, сбили его с ног и прижали к полу.Выступив вперед, Персефона скрестила руки на груди с торжествующей улыбкой.— Иногда возраст и мудрость бывают весьма полезны.— Персефона, а ты что здесь делаешь? — изумился Алекс, связывая руки Спенсера за спиной.— Вот благодарность за все мои подвиги!— О Персефона! — обезумев от счастья, воскликнула Белл. — Спасибо тебе! — Вскочив, он" бросилась в объятия пожилой дамы. — Но кто издал этот страшный звук?— Я. — Персефона широко улыбнулась.Кэролайн недоверчиво подняла брови.— В нем не было ничего человеческого…— И тем не менее это сделала я!— Хитрость удалась, — заключил Джон и присоединился к дамам, как только убедился, что Спенсер надежно связан. — Хотя должен признаться, подавая вам знак действовать, я не смел и надеяться на такой звук.— Так ты знал, что она здесь? — удивилась Белл.— Только когда заметил, как она передала тебе пистолет. Отличная работа, Персефона. — Отведя волосы со лба, Джон заметил, что его рука дрожит.Пройдет немало времени, прежде чем образ Спенсера, расточающего гнусные ласки Белл, изгладится из его памяти.— Но как ты сюда пробралась? — спросила Белл.— Я поняла: что-то должно произойти. Никто не счел нужным посвятить меня в эту тайну, — обиженно добавила Персефона. — Но я раскрыла ее сама путем многочисленных подслушивании. И когда я поняла…— Прошу прощения! — прервал ее Данфорд.Все головы повернулись в его сторону.— Нам давно пора заявить о нем в полицию. — Он кивнул в сторону Спенсера, который лежал на полу связанный и с кляпом во рту.Белл отмахнулась, слишком заинтересованная рассказом Персефоны.— Куда он денется?Данфорд удивленно приподнял брови при виде такой беспечности и счел нужным придавить Спенсера к полу ногой — главным образом в отместку за все волнения.— Так я могу продолжать? — осведомилась Персефона, всецело наслаждаясь ролью героини дня.— Непременно! — отозвалась Белл.— Как я уже сказала, я подслушала разговор Алекса и Эммы о сегодняшнем бале и поняла, что Джону и Белл грозит опасность. Вот почему я настояла на своем желании присоединиться к вам, — она повернулась к Белл. — Пусть я была не самой строгой компаньонкой, но сегодня я считала своим долгом прийти тебе на помощь.— За что я чрезвычайно благодарна тебе! — перебила ее Белл.Персефона снисходительно улыбнулась.— Я поняла, что сегодня тебе может понадобиться оружие. Вы все были настолько заняты своими планами, что даже не заметили, как я исчезла, едва прибыв на бал. Я отправилась на галерею над бальным залом, откуда наблюдала за происходящим. Я видела, как этот негодяй поволок тебя танцевать, Белл, а затем заставил твою мать покинуть зал.— Но как ты успела пробраться сюда? — спросила Белл.Персефона самодовольно усмехнулась.— Вы оставили дверь открытой, и я незаметно прокралась в комнату. Никто меня не заметил. Эта комната слишком заставлена мебелью. Мне пришлось просто проползти между диванами и креслами.— Не могу поверить, что вы проникли сюда совершенно незаметно, — пробормотал Джон. — Должно быть, я утратил всякое чутье.— Здесь слишком темно, — попыталась утешить его Персефона. — И потом, ваше внимание было отвлечено. Так что не беспокойтесь на свой счет, милорд. Кроме того, вы первым заметили меня, разумеется, после Белл.Джон восхищенно покачал головой.— Вы просто чудо, Персефона. Истинное сокровище. Не знаю, как благодарить вас.— Вероятно, назвать в ее честь свою первую дочь, — коварно подсказал Данфорд. — Персефона — чудесное имя.Белл нахмурилась. Имя и вправду было неплохим, но не для ее ребенка. Впрочем… у Белл появилась восхитительная и очень своевременная идея.— Я так признательна тебе, — произнесла она, взяв пожилую даму за руки, — но не уверена, что появление дочери — дело скорое.— Почему бы и нет? — лукавая усмешка Данфорда расплылась от уха до уха.Белл улыбнулась и поцеловала в щеку свою бывшую компаньонку.— О, Персефона, насчет тебя у меня созрел прекрасный план! Глава 24 Несколько недель спустя Джон и Белл лежали в постели в Персефона-Парке, безмерно наслаждаясь тишиной и покоем. Белл листала книгу, как всегда перед сном, а Джон перебирал стопу деловых бумаг. — В своих новых очках ты выглядишь просто великолепно, — вдруг заметил он с улыбкой.— Ты думаешь? А по-моему, они придают мне хитрый вид.— Тебе не занимать хитрости.— Да, но вместе с тем в них я выгляжу серьезнее, правда?— Может быть. — Джон отложил бумаги на ночной столик, склонился и запечатлел мокрый поцелуй на одном из стекол очков. — Ну, Джо-о-он! — Белл сняла очки и принялась вытирать их об одеяло.Джон решительно забрал очки у жены.— Оставь их в покое.— Но без них мне не разобрать ни слова…Джон вынул из ее рук книгу.— Это тебе не понадобится. — Книга полетела на пол, а Джон накрыл грудь Белл своим горячим телом. — Не пора ли спать?— Может быть.— Всего-навсего «может быть»? — он шутливо куснул Белл за нос.— Я подумаю над этим предложением.— Весьма надеюсь.— Перестань насмехаться! — Белл игриво толкнула его в бок. — Я не шучу.Джон взглянул на ее губы, переполняясь желанием укусить их.— О чем ты думаешь, дорогая?— Я по-прежнему жду стихи.— Что?— Стихи о любви, написанные тобой.Джон вздохнул.— Я сделал тебе самое романтичное предложение, какое когда-либо доводилось получать женщине. Ради тебя я взобрался на дерево. Я встал перед тобой на колено. Зачем тебе нужны еще и стихи?— Мне необходимо что-нибудь вещественное — такое, что сохранили бы наши правнуки после нашей смерти, чтобы они говорили: «Да, наш прадедушка и вправду любил прабабушку». Полагаю, это не так уж глупо.— А ты напишешь мне стихи?Белл минуту обдумывала эту просьбу.— Попытаюсь, но я не так талантлива, как ты.— Откуда ты знаешь? Уверяю тебя, мои стихи покажутся тебе отвратительными.— До знакомства с тобой я терпеть не могла поэзию, а ты всегда любил ее. Значит, можно сделать вывод, что твое мышление поэтичнее моего.Джон взглянул на жену. Ее лицо в свете свечей сияло любовью и преданностью, и он понял: он ни в чем не сможет ей отказать.— Если я пообещаю написать тебе стихи, ты пообещаешь мне позволить целовать тебя всегда, когда мне вздумается?Белл засмеялась.— Для этого тебе ни к чему мое обещание.— Нет, я имею в виду — во всех комнатах? Можно ли мне будет предаваться этому занятию в своем кабинете, в твоем будуаре, в зеленой гостиной, и в синей, ив…— Подожди, подожди, я сбилась со счета, — рассмеялась Белл. — Которая из комнат зеленая гостиная?— Та самая, в которой стоит синяя мебель.— Но тогда какая из них синяя гостиная?Джон потупился.— Не знаю.Белл сдержала улыбку.— Так мне можно целовать тебя там?— Полагаю, да, но при одном условии — если ты поцелуешь меня немедленно.Джон застонал от удовольствия.— Я к вашим услугам, миледи.Несколько дней спустя Белл проводила послеобеденные часы в своем будуаре, читала и писала письма. Они с Джоном надеялась побывать в Уэстонберте, навестить Алекса и Эмму, но скверная погода нарушила их планы. Белл сидела за столом, глядя, как капли дождя стекают по стеклу, когда в комнату вошел Джон, по-мальчишески засунув руки в карманы.— Какой приятный сюрприз! — воскликнула Белл. — Я думала, ты занят бумагами, которые прислал Алекс.— Я соскучился по тебе.Белл улыбнулась.— Можешь принести сюда свои бумаги и читать их рядом со мной. Обещаю, я не стану отвлекать тебя.Джон поцеловал ее в макушку.— Само твое присутствие отвлекает меня, любимая. Я не смогу прочесть ни слова. Ты обещала разрешить целовать тебя в любой комнате дома — помнишь?— Кстати, об обещаниях: ты еще не сочинил стихи?Джон с невинным видом покачал головой.— Увы!— Значит, условия с твоей стороны пока не выполнены. Придется ограничиться поцелуями в верхних комнатах.— Ты играешь не по правилам, Белл, — упрекнул Джон. — Стихи требуют времени. Думаешь, Вордсворт выдавал поэмы по первому требованию? Вряд ли. Поэты подолгу работают над каждым словом, они…— Так ты написал стихи?— Я начал писать, но…— О, пожалуйста, почитай! — у Белл загорелись глаза, и Джон решил, что в эту минуту она похожа на пятилетнюю девчушку, которой только что разрешили взять еще одну конфетку.— Ну хорошо, — со вздохом согласился он.О, как мила она, когда волну волос Ее подхватит шаловливый ветер, Иль на щеках румянец вспыхнет ярче роз, Глаза от искр любви зажгутся светом.Белл прищурилась.— Если не ошибаюсь, кто-то написал эти строки за несколько веков до тебя. Кажется, Спенсер. — Она с улыбкой показала мужу книгу, которую только что читала, — «Эдмунд Спенсер. Избранное». — Тебе следовало бы появиться с ними часом раньше.Джон нахмурился.— Я сам написал бы их, если бы этот Спенсер не опередил меня.Белл терпеливо ждала.— Ладно, будь по-твоему. Я прочитаю тебе собственное творение. Гм…Ее краса подобна ночи…— Ради Бога, Джон, не повторяй одну ошибку дважды!— Неужели я ошибся? — пробормотал он. — Значит, это ты уже слышала?Белл кивнула.Джон набрал побольше воздуха.— В Ксанаду Хубилай издал новый указ…— Ты становишься невыносимым, Джон.— Ладно, ладно, Белл, я прочитаю тебе что-нибудь свое. Но предупреждаю тебя, это… впрочем, увидишь сама. — Он вытащил из кармана измятый листок бумаги. Со своего места Белл видела, что он испещрен исправлениями и перечеркнутыми строками. Джон откашлялся и взглянул на жену.Белл ободряюще улыбнулась.Он вновь откашлялся.У любимой глаза точно синее небо, А за нежность улыбки хотелось мне бы Весь мир отдать ей, И когда в объятья Я ее вновь ловлю — Понимаю, как крепко люблю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37