В конце концов, мы не в Лондоне, где каждый шаг — повод для сплетен. И потом, мне ведь ничто не угрожает.Джон неторопливо оглядел ее бесспорно женственные формы.— В самом деле?Белл вспыхнула и выпрямилась. Взглянув прямо в глаза собеседнику, она поняла, что означает его сардоническая усмешка.— Да, полагаю, мне не о чем беспокоиться, — решительно подтвердила она.— Вам не следовало приезжать сюда одной.— Но я не одна. Моя горничная…— Ваша горничная на кухне. А вы — здесь, в этой комнате. Наедине со мной.— Да, но… конечно, но… — Белл запнулась и не закончила фразу.Джон не отрывал от нее глаз, думая, что больше всего сейчас желал бы наклониться и поцеловать эти мягкие губы, чуть вздрагивающие от испуга. Он еле заметно покачал головой, словно отгоняя недостойную мысль. «Держи себя в руках, Джон», — предостерег его внутренний голос.— Прошу прощения, — резко произнес он вслух. — Я ни в коем случае не хотел смутить вас. Просто обычно юные леди не навещают холостяков без сопровождения.Белл улыбнулась — почему-то это извинение избавило ее от неловкости.— По-видимому, я — исключение из правил.В этом Джон не сомневался ни на минуту. Заметив насмешливый огонек в глазах Белл, он задумался, не явилась ли она сюда, чтобы намеренно помучить его.— И кроме того, — заметила Белл, — вас вряд ли можно назвать ревностным сторонником приличий.— Насчет меня вы не ошиблись, — парировал Джон, — но большинство юных леди соблюдают приличия.Слуга принес кофе и чай, и Белл взяла на себя обязанности хозяйки.Она протянула Джону чашку кофе и принялась наливать себе чай.— Вы, должно быть, выросли в здешних местах? — поинтересовалась Белл.— Нет.— Тогда откуда же вы родом?— Из Шропшира.— Как чудесно!Джон фыркнул. Слегка приподняв брови, Белл продолжила:— А я выросла в Лондоне.— Как чудесно!Белл поджала губы, услышав эту пародию на собственный возглас.— Разумеется, в Суссексе у нас есть поместье, но я привыкла считать домом Лондон.— Как я вам сочувствую!Джон подхватил с блюда лепешку и щедро намазал ее земляничным джемом.— Разве вам не нравится Лондон?— Не особенно.— Вот как? — Белл задумалась, что еще можно ответить на столь уклончивое замечание. Прошла целая минута, прежде чем она заметила, что Джон не спускает с нее насмешливого взгляда. — Ну что же, — наконец произнесла она, — вижу, вчера вы мне не солгали.Это замечание заставило Джона вопросительно вскинуть брови.— Вам и впрямь недостает умения вести светские беседы.В ответ он только рассмеялся.Белл вспомнила вчерашний разговор. Они беседовали о Шекспире, слегка поддразнивая друг друга. И тогда это доставило ей даже несколько приятных минут.Вчера он вел себя иначе, почти по-мальчишески, до тех пор, пока вновь не ушел в свою раковину. Белл догадывалась, что в прошлом у него были тяжелые переживания, но не считала это оправданием его грубости по отношению к ней. Тем более, что интуитивно она почувствовала нечто особенное в этом человеке — чистое, светлое, честное. И требовалось лишь, чтобы кто-то в это поверил и напомнил ему об этом. Белл была намерена подружиться с ним, несмотря на все препятствия, которые Джон воздвигал на ее пути. Скрестив руки на груди, она заметила:— Если желаете, можете и дальше придерживаться этого надменного тона, но вы не можете не признать, что я вам нравлюсь, — храбро направила разговор Белл, не забывая, однако, об осторожности.Рука Джона дрогнула, чашка громко стукнула о блюдечко.— Что вы сказали?— Я вам нравлюсь. — Белл склонила голову набок, в этот момент поразительно напоминая кошку, которая только что вылакала целое блюдце сливок. — Позвольте спросить, как же вы пришли к такому выводу?— Да просто это видно.На кончике языка у Джона вертелся вопрос: а видно ли Белл, как страстно он желает ее? Интересно, ответит ли она? Очень может быть. Джон сам изумлялся силе своего влечения к этой женщине. Вчера, сидящая под деревом, она казалась ему прелестной, но сегодня он был готов назвать ее богиней.— Незачем делать вид, что вы потрясены моей проницательностью, — усмехнулась Белл.«Богиня с очень острым язычком».— Вас следовало бы выпороть, — убежденно сказал Джон.— Надеюсь, вы не собираетесь немедленно броситься на поиски розги?Учтите, я дорожу своей кожей.“Бог мой! — изумилась Белл самой себе, — как у меня язык поворачивается говорить такое?" Она уставилась в разъяренное лицо Джона.Разумом Джон согласился, что такой кожей и впрямь можно дорожить, а затем тело его предательски отреагировало на эту мысль. Однако Джон не мог отрицать, что она и вправду нравилась ему. Пытаясь вывести разговор из опасного русла, он небрежно проговорил:— Вы совершенно правы: мне недостает опыта в словесных пикировках.Белл приняла намек, мило улыбнулась и ответила:— На вашем месте я бы не стала беспокоиться. Это еще можно наверстать.— Я весь в надеждах.— Но мои надежды тают с каждой секундой, — добавила Белл сквозь стиснутые зубы.Глядя на нее, Джон жевал лепешку. Белл выглядела нежной и чувственной одновременно. Внезапно Джон понял, что она сумела пробиться сквозь стену, которую он воздвиг вокруг своей души много лет назад, и ни в коем случае не заслуживает подобного обращения. Джон поднялся и взял Белл за руку.— Вы позволите мне попробовать исправиться, и немедленно? — осведомился он, элегантным жестом поднося ее руку к губам. — Боюсь, сегодня я встал не с той ноги.Сердце Белл заметно дрогнуло, от прикосновения губ Джона к ее руке.— По правде говоря, извиниться следовало бы мне. В такой ранний час непросто встать с любой ноги.Джон улыбнулся и снова сел, потянувшись за второй лепешкой.— Они восхитительны, — заметил он.— Мать нашей кухарки родом из Шотландии.— Нашей кухарки? — удивился Джон. — Значит, вы уже причисляете себя к постоянным обитателям дома герцога?— Нет, когда мои родители вернутся из Италии, мне придется уехать в Лондон. Но должна признаться, Уэстонберт уже кажется мне родным домом. Джон кивнул, вновь принимаясь за лепешку.— Вы когда-нибудь бывали в Шотландии?— Нет. А вы?— И я нет.После минутного молчания Джон поинтересовался:— Ну, и как у меня получается?— Что получается? — растерянно переспросила Белл.— Вести светскую беседу. Последние несколько минут я старался изо всех сил. — Джон вновь сверкнул мальчишеской улыбкой.Белл не сдержала смешок.— О, вы продвигаетесь вперед семимильными шагами!— Скоро я буду вполне готов к лондонскому сезону, — заверил ее Джон, кладя в рот последний кусок лепешки.— Значит, светский сезон вы намерены провести в столице?Эта мысль захватила ее. Белл уже наскучил водоворот светских развлечений, и присутствие Джона могло бы внести что-то новое в привычное течение лондонской жизни. Кроме того, представив, как она танцует в его объятиях, девушка ощутила странный трепет — казалось, ток пробежал по ее спине при мысли о близости к Джону. Она густо покраснела.Джон заметил румянец на ее щеках, но не решился еще больше смущать Белл расспросами и потому ограничился кратким ответом:— Нет, до такой глупости я еще не дошел.Белл застыла, пораженная его откровенностью.— Впрочем, все это не важно, — попыталась она обратить разговор в шутку. — Половина светского общества присоединилась бы к вашему мнению. Большинство из известных мне людей стараются получать приглашения на каждый вечер только за тем, чтобы сэкономить на ужинах.— Мне никогда не приходилось бывать так часто на приемах.— Так я и думала. Я тоже не очень-то люблю частые выходы в свет.— Вот как? А мне показалось, вы просто созданы, чтобы блистать на балах.Белл сухо улыбнулась.— Не стану напускать на себя ложную скромность и утверждать, что успех в обществе мне безразличен…Джон усмехнулся, услышав эти тщательно подобранные слова.— Но должна признаться, светские сезоны меня уже успели утомить.— В самом деле?— Да. Правда, полагаю, следующий сезон мне придется провести в столице.— Зачем же, если вас не привлекает такая возможность?Белл сделала гримаску.— В конце концов надо же выйти замуж.— Ах вот оно что! — отозвался Джон.— Это не так легко, как может показаться.— Не могу поверить, что поиски мужа — трудное занятие для вас, леди Арабелла. Не сомневаюсь, что вам известно, какая вы редкостная красавица.Белл вспыхнула от удовольствия, услышав такой комплимент — Я не раз получала предложения, но считала их неприемлемыми.— Вашим поклонникам недоставало средств?На этот раз Белл покраснела от раздражения.— Это оскорбление, лорд Блэквуд.— Прошу прощения, я думал, что отказ по таким причинам в порядке вещей.Белл была вынуждена признать, что по отношению к большинству женщин это предположение справедливо, и приняла его извинение кратким кивком.— Кое-кто из джентльменов давал мне понять, что я им кажусь «синим чулком», но они были готовы смириться с этим благодаря моей внешности и состоянию.— Я нахожу ваше поведение «синего чулка» весьма привлекательным.Белл радостно вздохнула.— Как приятно слышать такие речи от мужчины!Джон пожал плечами.— Мне никогда не казались интересными женщины, у которых ума не больше, чем у овцы.Белл подалась вперед, и ее глаза коварно блеснули.— Вот как? А мне показалось, что вы предпочитаете именно таких женщин, судя по тому, как трудно вам вести беседу.— Точный удар, миледи. В этом раунде победа за вами.Белл испытала удовольствие и про себя порадовалась, что решилась предпринять эту утреннюю поездку.— Принимаю ваши слова как высшую похвалу.— И вы не ошибаетесь, — Джон указал на блюдо с лепешками, количество которых значительно поубавилось. — Не хотите ли? Ручаюсь, я способен съесть их все до единой, если вы вовремя не вмешаетесь.— Видите ли, я уже позавтракала, но… — Белл взглянула на аппетитные лепешки. — Полагаю, второй завтрак мне не повредит.— Отлично. Терпеть не могу дам, которые едят, словно птички.— Да, насколько я поняла, вы все-таки поклонник «овечек».— Еще один удачный удар, миледи, — Джон выглянул в окно. — Это ваши лошади — вон там?Белл проследила за его взглядом и подошла к окну.— Да. Та, что слева — моя кобыла Эмбер. Мы не увидели рядом с домом конюшни, и потому я просто привязала ее к дереву. Эмбер не возражала. Когда Белл поднялась, Джону тоже пришлось встать, и теперь он подошел к окну вместе с ней.— Конюшня находится позади дома.Внезапно Белл остро почувствовала его близость, уловила терпкий мужской запах. Казалось, дыхание внезапно покинуло ее, и впервые за это утро все слова вылетели у нее из головы. Пока Джон разглядывал лошадей, Белл украдкой посматривала на его профиль, на прямой, патрицианский нос и волевой подбородок. Внезапно Джон повернулся. Его губы были прекрасными, полными и чувственными, она заставила себя перевести взгляд на его глаза. Глаза казались печальными. Белл вдруг почувствовала, что ей отчаянно хочется избавить Джона от боли и одиночества, отражающихся в его глазах. Но только на минуту он позволил ей заглянуть в свою душу. Перехватив внимательный взгляд Белл, Джон отступил и криво улыбнулся. Чары были разрушены, но лишь через несколько минут к Белл вернулась способность дышать.— Отличная лошадь, — заметил Джон.— Да, она у меня уже несколько лет.— По-моему, в Лондоне ей нечасто доводится поразмяться.— Да. — Белл почувствовала, что Джон уходит от нечаянно возникшей между ними близости и разговор опять приобретает характер пустой болтовни. Этого она не могла больше переносить и засобиралась домой. — Пожалуй, мне пора, — заявила она. — Корзину я оставляю вам. Это подарок — вместе со всем содержимым.— Я буду бережно хранить его. — Джон подергал шнур колокольчика, вызывая из кухни горничную Белл.Белл улыбнулась, но тут же с ужасом и удивлением почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.— Спасибо вам за приятный разговор. Я чудесно провела утро.— И я тоже, — Джон проводил ее в холл. Прежде чем отвернуться, Белл с улыбкой кивнула ему, и от этой улыбки новая волна желания прокатилась по телу Джона. — Леди Арабелла… — хрипло позвал он.Она повернулась, силясь нахмуриться.— Что-нибудь не так?— С вашей стороны неосмотрительно поддерживать знакомство со мной.— Что вы имеете в виду?— Больше не надо приезжать сюда.— Но вы только что сказали…— Повторяю: больше не приезжайте сюда. По крайней мере одна.Белл заморгала.— Не глупите. Сейчас вы выразились, словно герой средневекового романа.— Я не герой, — мрачно возразил он. — Постарайтесь запомнить это.— Перестаньте насмехаться! — Ее голосу явно недоставало убежденности.— У меня и в мыслях не было насмехаться над вами, миледи. — Он прикрыл глаза, и на долю секунды выражение острой муки исказило его черты. — Мир полон опасностей, о которых вы и не подозреваете. О них вам не следует знать, — решительно добавил он.В холл вышла горничная.— Мне пора, — торопливо произнесла Белл, нервничая все больше.— Вы правы.Она повернулась и сбежала по ступеням крыльца. Легко взобравшись в седло, она пустила кобылу рысью по аллее к большаку, чувствуя спиной пристальный взгляд Джона.Что с ним стряслось? Если прежде новый сосед интриговал Белл, то теперь ее охватило жадное любопытство. Настроение Джона было переменчиво, как ветер. Белл не понимала, как он может мягко поддразнивать ее, а уже через секунду становиться таким мрачным и раздраженным.Белл не могла избавиться от мысли, что этот человек нуждается в ней точнее, не в ней, а просто в ком-нибудь. В собеседнике, который мог бы избавить его от боли — она появлялась в его глазах каждый раз, когда он считал, что этого никто не замечает.Белл расправила плечи. Она не из тех, кто отступает перед вызовом. Глава 4 Остаток дня Белл провела в размышлениях о Джоне. Она рано легла спать, надеясь, что крепкий и продолжительный сон поможет ей прийти к решению. Но сон долго ускользал от нее, и, когда Белл наконец погрузилась в дремоту, образ Джона настойчиво заполнял собой все ее грезы.На следующее утро она проснулась позже, чем обычно, но когда спустилась к завтраку, то обнаружила, что Алекс и Эмма вновь задержались в постели. Белл была не в настроении придумывать себе развлечения, поэтому быстро расправилась с завтраком и решила выйти прогуляться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37