Он привычным шагом спустился по парадной лестнице, тогда как Лейла благоговейно ступала по ее мраморным ступеням, едва касаясь замысловатого узора перил. Они вышли из дома и направились к конюшне. Под его сапогами поскрипывал гравий. Он, казалось, не замечал великолепия лугов, изящных террас, огромную оранжерею с экзотическими растениями, море кустарника с крупными красными и розовыми цветами, которые Лейла видела только в лондонских парках.
Теперь она начинала понимать, откуда у Вивиана столько самоуверенности и командных ноток в голосе. Он выглядел как настоящий сын этих мест. Этот самый человек заставил лошадь выполнить рискованный трюк, чтобы познакомиться с ней, и приехал к ней в подвал с оливковой ветвью после того, как она приказала ему выйти из кеба и швырнула вдогонку цветы и эти злополучные серьги. Почему? С его ослепительной внешностью и манерами, Вивиан мог завоевать любую другую девушку, которая бы все это оценила. Зачем он возится с девушкой из Линдлей?
Вивиан направил маленькую двуколку к воротам. Сквозь маленькое окошко Лейла разглядывала захватывающий пейзаж, простирающийся на много миль вокруг, задавая бесконечные вопросы о местах, которые они проезжали.
Наконец Вивиан вопросительно посмотрел на нее:
— Моя дорогая, вам лучше подождать, когда мы вернемся в Холл. Я дам вам книжку, и вы сами все прочитаете о том, что вас так живо заинтересовало.
Слегка покраснев она решила переключиться на новую тему.
— «Веселую Мэй» сильно переделали с тех пор, как вы ее видели. Мистер Гилберт наконец понял, что шоу не дотягивает до Франца Миттельхейтера.
— Господи, этот парень не дает мне покоя даже здесь, — проворчал он, сопроводив это замечание теплой улыбкой, от которой Лейла покраснела еще больше. — Могу я надеяться, что этот образец совершенства со сверкающими глазами может быть потеснен кем-то с парой-тройкой человеческих недостатков?
Не обращая внимание на его слова, Лейла продолжала:
— Шесть девушек с сильными голосами из кордебалета отобраны для нескольких номеров, которые дописал композитор. Я одна из них.
— Вы рады?
— О, Вивиан, вы же знаете, что я рада.
— Как только я вернусь, тут же закажу места в центре партера, не выясняя, с какой стороны сцены вы будете чаще появляться.
Лейла весело рассмеялась.
— Мы, шестеро, должны быть солдатами полка. На нас будут обтягивающие мундиры. Один из номеров обещает стать таким же популярным, как знаменитая «Прогулка», к тому же некоторые дамы — борцы за нравственность в театре — уже осудили наши костюмы как непристойные. Они ходили вокруг театра Линдлей с плакатами.
— Не сомневаюсь, что все они замужем и некрасивы.
— Знаешь, как раз наоборот. Но поскольку это мой главный шанс выйти на сцену и спеть, мне наплевать, во что я буду одета.
— Мне тоже, — язвительно произнес он. — Я вижу мундиры каждый день. Я голосую за страусиные перья. Ты выглядишь в них божественно.
Лейла отвернулась от него, зная, что в ярком солнечном свете он видит ее лицо гораздо лучше, чем она его.
— Мне так нравится заниматься пением. Спасибо серьгам Джулии. Кажется, говорили, вы с ней соседи?
— Да. Владения Марчбанксов простираются на запад от наших. Но дом отсюда не виден.
— У них тоже много земли?
— Достаточно.
Насколько ему не нравился Франц Миттельхейтер, настолько ей не нравилась Джулия Марчбанкс — женщина, которая отдала свои фамильные серьги в награду за физические страдания Вивиана. Женщина, с которой нельзя не считаться.
Остановив двуколку, Вивиан вылез и обошел вокруг.
— Лучше не будем говорить о Джулии и, уж конечно, о серьгах в присутствии моего брата. Он — возможный кандидат на женитьбу, о которой я упоминал.
Это удивило ее. Чарльз Вейси-Хантер был таким скромным и рассудительным. Если Джулия могла бросить вызов и победить такого человека, как Вивиан, то его младшего брата она просто съест. Тут ей пришла в голову простая мысль.
— Вы вчера сказали, что мистер Вейси-Хантер — ваш младший брат. Как же получилось, что он вместо вас наследует титул?
Он сделал рукой неопределенный жест.
— Эти дела всегда очень запутанны. Поскольку мой отец умер прежде своего отца и не вступил в права наследования, ситуация еще больше усложнилась. Небольшая закорючка в законе сделала Чарльза наследником.
— Ваш дед подстроил какую-нибудь хитрость против вас? — спросила Лейла.
Он замотал головой.
— Закорючка в законе, которую нельзя обойти.
— И вы смирились с этим?
— Мне сказали об этом в таком возрасте, когда я едва ли понимал смысл этих сложностей, так что я вырос с этой мыслью. Бедный Чарльз очень от этого страдает, — продолжил он. — Ему пришлось остаться здесь в качестве жертвы причуд безумного старика, в то время как я волен делать все, что мне нравится.
Лейла еще больше уверилась, что все это он придумал специально для нее, и решительно спросила:
— Это означает, что вы не должны жениться на Джулии?
Он понял ее тревогу и медленно ответил:
— Нет, я не должен жениться на Джулии. Вивиан помог ей спрыгнуть на землю, и, прежде чем она успела сообразить, в чем дело, его губы плотно прижались к ее губам.
— Награда девушке за проницательность, — пробормотал он, поднимая голову.
Стараясь прийти в себя, Лейла с вызовом ответила:
— Вы уверены, что это награда только мне? Вивиан очаровательно улыбнулся. Взяв Лейлу за руку, он повел ее к низкой каменной стене невдалеке от дороги. Он поднял ее и легко перенес в загон, где по склону луга бродили овцы, затем побежал, подталкивая ее, пока она не засмеялась. В полном восторге она бродила между ягнятами, оглашавшими воздух радостным блеянием по случаю того, что покинули мрачную материнскую утробу и оказались в теплом раю с зеленой травкой. Лейла и Вивиан шли, держась за руки, и вдруг наткнулись на черного ягненка.
— О, Вивиан, посмотри. Я хочу взять его на руки. Не успела она это сказать, как он, раскинув руки, пошел вперед, готовый незамедлительно выполнить ее желание. Когда до ягненка осталось несколько футов, тот громко заблеял и прыгнул в сторону.
— Вы его никогда не поймаете, — засмеялась Лейла.
— Я не поймаю! — воскликнул Вивиан, стягивая жакет и отдавая ей.
Затем последовала сцена, которую она никогда не забудет. Вивиан носился по покрытому травой склону уворачиваясь от овец и их белых ягнят, преследуя черный комок, пока наконец не схватил его в тот момент, когда ягненок пытался проскочить у него между ног. Лейла тоже сняла жакет, положила его у стены и села на него, со смехом наблюдая, как огромный мужчина преследует крошечное существо.
Наконец Вивиан подошел к ней, взлохмаченный и запыхавшийся, но с победной улыбкой. Вручив ей ягненка, он заглянул ей в глаза и пробормотал:
— Еще одно пятно на родословной.
Лейла прижала ягненка к сердцу, которое вдруг болезненно сжалось. Через несколько секунд ягненок заснул у нее на руках, уткнувшись мордочкой ей в грудь, а она баюкала его и терлась щекой о его черную шерсть. Она бы хотела, чтобы это мгновение не кончалось никогда!
Затем она почувствовала, что серо-зеленые глаза
Вивиана пристально смотрят на нее. Они больше не смеялись.
— Вчера вы спросили меня, кто я на самом деле. Теперь мой черед спросить: кто вы, Лейла?
Она сосредоточенно смотрела на ягненка в своих руках.
— Вы знаете, я — хористка, живущая в подвале. И у меня нет дедушки лорда, которого приходится скрывать.
— Я не скрывал его.
Она молчала, и он подсказал ей:
— Расскажите о своей семье.
— У меня нет семьи.
Вивиан нахмурился.
— Ваши родители умерли? И нет ни тетей, ни дядей, которые могли бы позаботиться о вас?
— Да.
— Ни братьев, ни сестер? Она замотала головой.
— Это все, что вы можете мне рассказать?
— Почему вы это спрашиваете?
— Не скромничайте, Лейла. Я думаю, вы отлично знаете, почему.
Их взгляды встретились. Опершись одним плечом о стену, он выглядел очень молодо и гораздо серьезнее, чем когда-либо. В этот момент ей отчаянно захотелось быть не Лили Лоув, а кем-нибудь другим, но он ждал от нее честного ответа.
— Мой отец был подмастерьем у шляпника, — начала Лейла рассказывать то, что когда-то рассказали ей. — Но, не окончив учебу, он женился на учительнице музыки, которая была много старше его. Моя мама умерла во время родов, так что я никогда не видела ее, а отец за половину своего жалования отдал меня экономке хозяина, чтобы она растила меня. Когда мне было три года, отец погиб в аварии. К счастью, мистер Бантинг, шляпник, привязался ко мне, и я осталась в его доме, пока через несколько лет он тоже не умер. Его экономка вернулась к сестре в деревню, а меня взяла пожилая соседка, которая когда-то была гувернанткой. Она учила и кормила меня, а я, в свою очередь, помогала ей по дому.
— В семь лет! — воскликнул он.
— Дети в таком возрасте могут легко чистить и стирать одежду. Именно тогда я впервые начала петь. Мисс Гейтс играла на пианино, а я с удовольствием пищала. — Лейла слегка улыбнулась. — В основном это были баллады и гимны. Совсем не то, что «Веселая Мэй» или «Девушка из Монтезума».
— А где она сейчас?
— Не знаю. Когда мне было двенадцать, она вдруг без видимых причин куда-то внезапно уехала. По крайней мере мне не сказали, куда. И я пошла в дом приходского священника ухаживать за его восемью детьми. — Лейла пожала плечами. — Остальное ты знаешь, — сказала она, опустив последующие шесть лет, которые провела в доме Кливдонов в качестве домашней прислуги. — Я стала актрисой.
Вивиан, по-видимому, не очень понял, как и когда это произошло.
— Вы поддерживаете отношения с семьей священника?
— Нет.
— Они плохо обращались с вами? Лейла задумалась.
— Нет. Просто я их никогда не интересовала. Мне не пришлось пройти через несчастья и унижения, как вам.
Вивиан пожалел, что так много рассказал ей о себе. Лейла явно догадывалась, что он сожалеет о встрече с Рупертом Марчбанксом в ее присутствии.
— Значит, у вас нет опекунов, и вообще никого, кто бы мог позаботиться о вашем будущем?
— Рози была, — тихо сказала она. — Мы стали подругами недавно, но так много вместе пережили за полтора года. Она была первым человеком, которого я полюбила. — Слезы навернулись ей на глаза. — Если бы вы вчера не привезли меня сюда, я не знаю…
Ягненок зашевелился, осознав, где находится, и спрыгнул с ее рук. Лейла вдруг почувствовала себя несчастной, и слезы закапали у нее из глаз.
Вивиан обнял ее за шею и повернул к себе.
— Лейла, сказать вам, зачем я привез вас сюда? Зная, что лучше помешать ему сказать это, она поспешно перебила его:
— Вы очень добры, и я вам так благодарна.
— К черту доброту, — выругался он и потянулся к ней.
Его предыдущий поцелуй был ничто в сравнении с нынешним. Сквозь тонкую батистовую юбку она ощущала теплоту его ладоней. Вивиан так крепко прижал ее, что она стала словно частичкой его самого. Еще немного, и она затрепетала от желания, — она словно впервые в жизни ощутила глубокую любовь к мужчине. Ее руки скользили по его белокурым волосам, губы касались виска, а он страстно целовал ей шею.
Затем, постепенно отклоняясь под его телом назад, она оказалась на расстеленном на земле жакете. Склонившись над ней, он хрипло произнес:
— Вы мучили меня слишком долго, и вот результат. Мне еще ни одну женщину не приходилось столько ждать.
Он пригвоздил ее к земле, собираясь осуществить восхитительное наказание за свое долгое ожидание. Лейла с ужасом подумала, как она могла это допустить, как сможет не допустить в будущем.
Его лицо выражало желание. Он поднял голову и посмотрел на нее.
— Вы все еще думаете, что мною двигала доброта, или мне нужно более наглядно продемонстрировать истинную причину?
Его объятия стали крепче, и Лейла поняла, к чему все идет. Изо всех сил она старалась высвободиться.
— Нет, Вивиан!
Ее попытка окончилась полной неудачей.
— Не бойся меня, Лейла. Ты, как и я, отлично знаешь, что это только вопрос времени, а я уже ждал достаточно долго. — Ее сопротивление ослабло. Его руки властно обшаривали ее тело; Лейла стонала от удовольствия. Он стал расстегивать пуговицы ее блузки, его губы коснулись ее шеи, а она сквозь шелковую рубашку конвульсивно цеплялась за его плечи. Вдруг у нее от испуга заколотилось сердце: через его плечо она увидела всадницу, смотревшую на них. Лежа на земле. Лейла считала, что лошадь стоит прямо над ней. Всадница была, как статуэтка. Лейла догадалась, что она уже некоторое время наблюдает их любовную сцену.
— Нет, Вивиан, — сказала она решительно.
— Да, Вивиан, — настаивал он, слишком разгорячась, чтобы заметить что-либо вокруг.
— Мы не одни, — ухитрилась произнести она, пока его рот искал ее губы. — Здесь кто-то стоит.
Прошло, мгновение, прежде чем он понял, что она говорит серьезно. Вивиан медленно приподнялся на руках и посмотрел через плечо. Он долго смотрел на внезапно появившуюся женщину. Смысл ее ответного взгляда Лейла не могла понять. Вивиан молча поднялся и помог встать Лейле. Она поспешно застегнула пуговицы блузки.
Лошадь, на которой сидела женщина, была так же огромна и сильна, как и та, на которой ездил Вивиан. Всадница была одета в строгий мужской темно-синий костюм для верховой езды. На ее голове был крошечный черный котелок с вуалью, опущенной на лицо. Сквозь вуаль Лейле были видны ее огромные глаза, свидетельствующие скорее о породе, чем о красоте. Их оценивающий взгляд смерил Вивиана с ног до головы, не упустив ни взъерошенных волос, ни расстегнутой рубашки, ни брюк, заляпанных грязью от погони за ягненком.
— Укрощаешь еще одно дикое животное, Вивиан?
Ее голос был красив и уверен. Лейла без всякой подсказки догадалась, что эта девушка — Джулия Марчбанкс.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Вивиан одевался к обеду, когда вошел Чарльз. Он был взволнован.
— Похоже, ожидается чертовски трудный вечер, — сердито произнес он.
Завязывая галстук, Вивиан посмотрел на него.
— Ты сам приложил к этому руку, пригласив Джулию остаться ночевать.
— Я… Господи, какая глупость! Джулия скоро станет хозяйкой Шенстоуна, и я имел полное право пригласить ее остаться у нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59