— Но, Чарити, я не могу позволить, чтобы ваш день рождения прошел незамеченным.Она потупилась и принялась выводить указательным; пальцем невидимые узоры на белой скатерти.— Что же, если вы хотите сделать мне подарок, я могла бы предложить кое-что.Принц с улыбкой кивнул:— Итак, я слушаю…Чарити быстро взглянула на него, потом опять вернулась к своему узору.— Знаете, что я рисую? Это Любимчик.Август несказанно удивился. Он откинулся на спинку стула и, нахмурившись, проговорил:— Неужели вы ездили на Любимчике?Чарити закусила губу.— Да, ездила.— Под наблюдением Льюиса?Она кивнула:— Лорд Льюис позволил мне ездить на нем. И он сказал, что если я продолжу работать с ним, то он тоже будет объезжать его, так что жеребец получит прекрасную школу.Август пожал плечами. «Что ж, если Льюис считает, что она справится, то не стоит беспокоиться», — подумал он. Поднявшись из-за стола, принц сказал:— В таком случае…Она взглянула на него и просияла:— Я могу взять его?— Он ваш, дорогая.Чарити бросилась в объятия мужа:— О, Август, спасибо! Спасибо за такой подарок! Она обнимала его за шею и крепко прижималась к нему, а от ее распущенных волос исходил чудесный запах лаванды.Сердце Августа бешено колотилось. Сделав над собой усилие, он осторожно отстранил жену и заглянул в ее сияющие глаза.— Вы лучший муж на свете! — воскликнула она. Он попытался улыбнуться:— Рад слышать, дорогая.Она захлопала в ладоши:— Сейчас же пойду в конюшню и сообщу о вашем подарке лорду Льюису.В следующее мгновение Чарити выпорхнула из комнаты. Принц же со вздохом опустился на стул. Он долго сидел так, глядя прямо перед собой невидящими глазами. Наконец появился слуга и спросил, не будет ли каких-нибудь указаний. Август молча покачал головой. Затем поднялся из-за стола и направился в свои покои, чтобы начать новый день.Жизнь шла как обычно, но для принца многое изменилось в его отношении к жене. Тело, которое он мельком увидел сквозь тонкую ткань халата и ночной рубашки, разожгло в нем огонь, который он, как ни пытался, не мог погасить.В жизни Августа было не много женщин. Первой была жена одного юрского барона — она соблазнила его, когда ему исполнилось шестнадцать. Эта женщина была старше его на пятнадцать лет, и, разумеется, она многому его научила.Затем Юра пала под натиском Наполеона, и принц укрылся в горах. Ему минуло двадцать два, когда он встретил вдову барона Цайса. Барон владел богатейшими рудниками на берегах озера Бехиндж в юрских Альпах, и однажды суровой зимой после ранения в перестрелке принц оказался в домике вдовы на берегу озера.Той зимой леди Цайс исполнилось сорок, она была умна, независима и любвеобильна. Последующие пять лет она время от времени становилась любовницей принца.Помимо этих двух женщин было еще несколько дам, с которыми он познакомился на Венском конгрессе. Но после битвы при Ватерлоо он ни разу не был с женщиной. «Возможно, именно поэтому я смотрю на Чарити с такими непристойными мыслями», — думал принц.Но ведь он дал Чарити слово, он сказал, что ей не придется выполнять супружеский долг, пока она не почувствует себя готовой к этому. Когда он говорил это, он не предвидел, в какое положение поставит себя. Принц, чувствовал, что его влечет к Чарити, а она не проявляла никаких чувств.«Я не хочу, чтобы в мою жизнь кто-то вмешивался. Муж будет мне только помехой», — кажется, так она ему сказала еще в Англии, и он снова и снова вспоминал эти ее слова.Разумеется, Чарити, прекрасно справлялась, с ролью принцессы Юры — он не мог этого не признать. И все же он не чувствовал себя счастливым — в этом тоже не могло быть сомнений.Однажды утром, после особенно беспокойной ночи, принц написал письмо Еве Цайс, Глава 14 — Август, могу я поговорить с вами? Всего минуту… Принц поднял глаза на жену, заглядывавшую в его кабинет. Отложив перо, он с улыбкой сказал:— Конечно, Чарити. Входите.Она подошла к письменному столу и села напротив мужа. Немного помолчав, в смущении пробормотала:— Простите, если помешала вам.Август почувствовал угрызения совести. В последнее время он придумывал всевозможные отговорки, чтобы избегать совместных завтраков: ему было тяжело видеть Чарити в ее утреннем халате. Его так и тянуло сказать: «Дорогая, давайте сделаем наш брак подлинным. Пусть это произойдет сегодня».Впервые в жизни принц пожалел, что его матери нет рядом. С его молодой женой должна была поговорить женщина, но все родственницы Чарити вернулись в Англию, а принцесса Екатерина гостила в Венеции.«Это так похоже на маму, — в отчаянии думал Август. — Когда я нуждаюсь в ней, ее нет рядом».А Чарити смотрела на него с робкой улыбкой; казалось, она не решалась заговорить.Принц заставил себя улыбнуться и сказал:— Конечно, вы не помешали мне. Чем я могу вам помочь?Она заговорила о приюте для бездомных, но принц сразу же понял, что приют — всего лишь предлог, чтобы увидеться с ним. Было совершенно очевидно, что жена хотела поговорить о чем-то гораздо более важном — Август чувствовал это, он нисколько в этом не сомневался.На Чарити было бледно-желтое утреннее платье, и принц, глядя на нее, думал о том, что это платье очень ей к лицу.В нем вспыхнуло желание, и он, мысленно выругавшись, заставил себя отвернуться. Когда же он снова взглянул на жену, она спросила:— Я чем-то обидела вас, Август?«Прекрасно, — подумал он. — Это просто замечательно. Теперь она считает, что обидела меня».— Конечно, нет. Почему вы так решили?— Ну… мы больше не завтракаем вместе.— А, это… — Он небрежно взмахнул рукой. — Извините, Чарити. Я был ужасно занят.— Понятно. — Она судорожно сглотнула.Принц же лихорадочно искал какую-нибудь другую тему для беседы.— Чарити, как вам Любимчик?Она просияла:— О, это замечательный конь. Вы должны как-нибудь посмотреть на него. Лорд Льюис очень доволен нашими успехами.Август кивнул:— Постараюсь прийти к вам. — Принц снова взял в руку перо, которым писал перед приходом жены.Чарити со вздохом поднялась — она поняла намек.— Всегда приходите ко мне, когда у вас возникнут проблемы, — сказал принц.— Да, конечно, — кивнула Чарити и снова вздохнула.Августу хотелось выскочить из-за стола и сжать ее в объятиях. Но он все же позволил ей уйти.Неделя проходила за неделей, и все в жизни Чарити шло хорошо и гладко, за исключением самого главного — ее отношений с мужем. Вместо того чтобы становиться все ближе и ближе, как она ожидала, они все больше отдалялись друг от друга.«Я не привлекательна для него как женщина», — думала Чарити. Да, только так можно было объяснить поведение Августа, Разумеется, они с мужем стали друзьями, но было ясно: ему неприятна мысль о супружеских отношениях.«Я не могу винить его, — говорила себе Чарити, лежа бессонной ночью в постели. — Любой мужчина, который собирался обнимать Лидию, а потом оказался в союзе со мной, был бы разочарован».Хуже всего было то, что она чувствовала физическое влечение к Августу. Да, теперь она уже нисколько в этом не сомневалась.Все в нем привлекало ее, и ей постоянно хотелось дотронуться до него, хотелось гладить его по волосам, хотелось прикасаться к ямочке на подбородке и к золотистым волоскам на его груди — несколько раз она случайно видела их во время совместных завтраков. И еще ей отчаянно хотелось, чтобы Август поцеловал ее, но она не знала, как сказать ему об этом, и ужасно боялась, что он не испытывает к ней тех же чувств.Октябрь сменился ноябрем, и в один из первых ноябрьских дней в Юру вернулся герцог Марко. Он прибыл поздно вечером, под проливным дождем, и провел ночь в своем собственном дворце, а на следующее утро, с первыми лучами холодного осеннего солнца, отправился в Пфальц на встречу с Августом.Когда принц вошел в салон, где его ожидая Марко, герцог вопреки обыкновению не обнял племянника. Он лишь кивнул и проговорил:— Рад видеть тебя, мой мальчик.Август шагнул к дяде, протягивая ему руку.— Глупо ссориться, — сказал он с улыбкой.— Да, конечно, Гаст. — Марко пожал племяннику руку. — Поверь, я не собираюсь оправдывать Франца. Он был не прав. Но он мой сын, и я должен быть рядом с ним.— Я прекрасно понимаю вас, — ответил принц. — Присаживайтесь, дядя Марко.Главной достопримечательностью салона во времена отца принца была большая художественная коллекция, украшавшая стены. Но все картины исчезли — их похитил наполеоновский генерал, и Август, заходя в салон, непременно вспоминал об этом и давал себе слово, что найдет похищенные картины.Марко окинул взглядом комнату и нахмурился.— Какой позор! — воскликнул он. — Картины в этой комнате были бесценными! Есть ли возможность найти их?— Я делаю все возможное, дядя.Марко внимательно посмотрел на племянника и сказал:— Должен признаться, Гаст, я не ожидал увидеть тебя таким спокойным.Принц понял, что дядя имел в виду вовсе не похищенные ценности.— Если бы бегство Франца окончилось отменой моей свадьбы, я не был бы так спокоен, — ответил он. — Но сейчас дела обстоят таким образом, что пусть уж он лучше остается с Лидией. Я очень доволен своей женой.— Рад слышать это. Ты поступил мудро, женившись на младшей сестре.Принц промолчал.Марко же поднялся и подошел к мраморному камину, над которым виднелось на стене большое расплывчатое пятно — здесь некогда висела картина Тинторетто. Герцог с минуту стоял спиной к племяннику — казалось, он внимательно разглядывает это пятно, потом вдруг резко повернулся и проговорил:— Когда мы в последний раз беседовали, я рассердился на тебя, Гаст. Это было глупо с моей стороны, и я прошу извинения.Принц молча кивнул.— Я хочу, чтобы ты выслушал меня, Гаст, — продолжал Марко. — Думаю, ты просто не осознаешь, какую опасность для Австрии представляет твой договор с Британией.Август с удивлением посмотрел на дядю:— Опасность? Дядя Марко, только не говорите мне, что император боится нападения со стороны Великобритании.— Нет, не боится, — ответил Марко. Он сделал глубокий вдох, словно собирался с силами. — Я знаю, Гаст, отец воспитал тебя в вере, что твой священный долг — сохранять независимость Юры, но независимая Юра во времена правления твоего отца не представляла угрозы для Австрии. А сейчас все по-другому.Принц пожал плечами:— Что вы имеете в виду, дядя?— Французская оккупация такой обширной территории способствовала распространению опасных идей либерализма и национализма, этого нельзя отрицать. Почему страны, которые долгое время входили в Австрийскую империю, например Венгрия и Польша, не последовали примеру Юры и не провозгласили независимость?Принц поднялся с софы и подошел к окну. Заложив руки за спину, он пристально посмотрел на Марко и проговорил:— Полагаю, они могли бы это сделать. Возможно, они так и поступят. — Принц усмехнулся и добавил: — Ведь Австрия ничего не может им предложить. Австрия лишь душит их экономику и подавляет свободу.Марко тяжко вздохнул:— Послушай, Гаст, я пришел сюда не с тем, чтобы спорить с тобой. — Он сурово взглянул на племянника. — Я пришел, чтобы сказать тебе следующее: принц, подумай о благополучии твоих подданных.Август снова усмехнулся:— Дядя Марко, я только об этом и думаю.— Тогда выслушай меня, пожалуйста! Я хочу сделать тебе предложение. И я верю, что оно — в твоих интересах. В наших общих интересах.Август внимательно посмотрел на дядю:— Что же это за предложение? Марко откашлялся и проговорил:— Австрия готова начать переговоры по поводу союза с тобой. Австрийцам нужен доступ к Сеисте. В ответ Австрия готова признать тебя и твоих будущих наследников законными правителями Юры.Принц в изумлении уставился на дядю — ему казалось, он ослышался.— Но ведь император уже сделал это, дядя, когда Австрия подписала Заключительный акт Венского конгресса, не так ли, дядя Марко? Вы что же, хотите, чтобы я отдал Сеисту и за это получил то, что и так уже имею?— Ты получишь мир! — заявил герцог. — Не могу описать гнев императора по поводу этого договора с Англией.Август прищурился и медленно проговорил:— Скажите, дядя, а как поступит император, если я не соглашусь на этот… так называемый союз?На несколько секунд воцарилось тягостное молчание. Потом Марко, нахмурившись, спросил:— Скажи мне, Гаст, а если Австрия выступит против Юры, то кто придет тебе на помощь?Принц помрачнел, однако промолчал. Приблизившись к племяннику, Марко продолжал:— Я читал Лондонский договор. И я уверяю тебя, он не обещает помощь Британии в случае нападения на Юру. Да, разумеется, Британия выразит протест, но ты должен знать: Каслри не захочет, чтобы Британия оказалась втянутой в континентальную войну. — Марко еще на шаг приблизился к племяннику. — Гаст, пожалуйста, серьезно подумай над тем, что я тебе сказал. Для Юры гораздо важнее дружба с соседней империей, чем с той, что находится за морем.И вновь воцарилось молчание — на сей раз еще более тягостное. Когда же принц наконец заговорил, глаза его сверкали.— Можете передать от меня императору, что его политика не очень-то разумная. Не стоит угрожать соседу, с которым все равно не удастся справиться. Я намерен твердо придерживаться моего договора с Великобританией.После того как Марко, явно огорченный, удалился, принц почувствовал острейшую потребность уйти из дворца. Не говоря никому ни слова, он направился к конюшням. И почти сразу же встретил Чарити — она была в костюме для верховой езды.Увидев его, она остановилась:— Август, что-то случилось?Он тоже остановился. Провел ладонью по волосам и в смущении пробормотал:— А что… заметно?Она улыбнулась и покачала головой:— Конечно, нет. Просто я слишком хорошо вас знаю, поэтому и поняла.Он рассмеялся и проговорил:— Я только что беседовал с Марко. И, как всегда, он рассердил меня.— Боже правый… — Она наморщила свой изящный носик. — А я не знала, что герцог Марко в Юре. Неужели он решил вернуться?Принц кивнул:— Неделю назад я получил от него письмо, в котором он просил разрешения приехать. Я ответил согласием. Очевидно, я забыл сказать вам об этом.Именно такую новость они обсудили бы раньше за завтраком. Но, увы, теперь совместные завтраки были упразднены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31