— Можно спросить у вас кое-что? — спокойно произнесла Ленора.
Он опять глотнул виски прежде, чем ответить.
— И что же ты хочешь знать, девочка?
— Кто вы такой?
Он смущенно заерзал.
— Что ты имеешь в виду, дочка?
— Я…я не уверена, что я…
— Не уверена в чем? — растерянно переспросил он.
— В том, что я ваша дочь, — спокойно произнесла Ленора.
Он в ужасе уставился на нее.
— Господи, ну конечно ты моя дочь!
Она медленно, задумчиво покачала головой.
— Нет, я уверена, что это не так.
— Что это значит? Еще один провал памяти? — почти сердито спросил он и коротко хохотнул. — По-моему, мы это уже наблюдали.
— Да, — согласилась она, — но теперь многое для меня прояснилось. Подняв руку, она указала ему на портрет, но он съежился, словно стыд мешал ему взглянуть в лицо мужчине с портрета. — Вот мой отец, не так ли?
— Боже всемогущий, девочка! Ты сошла с ума! — воскликнул он, весь дрожа.
Ленора вопросительно изогнула брови.
— Да неужто? А мне кажется, совсем наоборот.
— Не понимаю, о чем это ты? — вскочив на ноги, он заметался из угла в угол, — Что это взбрело тебе в голову? Стоило только появиться этому негодяю Уингейту, и ты готова оттолкнуть всех, кто тебя любит!
— Это имя на сборнике шекспировских пьес…это ведь вас так зовут, не так ли? Эдвард Гэйтлинг…вы актер, играете в пьесах Шекспира.
У старика вырвался жалобный стон, он безнадежно махнул рукой и отвернулся.
— За что ты так терзаешь меня, девочка? Неужели ты забыла, как я люблю тебя?
— В самом деле? — В голосе ее слышалось сомнение.
— Ну конечно! — Он заученным жестом протянул к ней руки, — Я твой отец! И я безумно люблю тебя!
Ленора в бешенстве сорвалась с кресла.
— Прекратите немедленно эту дешевую комедию! Вы не мой отец! Вы Эдвард Гэйтлинг! И вам больше нет нужды оставаться в этом доме! — Она протянула руку и снова указала на портрет. — Вот мой отец! Вот Роберт Сомертон! А теперь я желаю знать, кто я на самом деле! Если я — Ленора Синклер, тогда для чего весь этот фарс?!
Эдвард в удивлении широко раскрыл глаза.
— Но ты и правда Ленора…а Малькольм и в самом деле твой муж!
Она в отчаянии покачала головой. Господи, а ведь она так надеялась услышать в ответ нечто совсем другое!
— Тогда для чего вы это затеяли? Для чего вам потребовалось разыгрывать передо мной отца?
— Разве ты не понимаешь, девочка? — Он подошел к ней, патетически протягивая к Леноре руки, — Ведь ты жила в его доме…считала себя его женой, Лирин…да и он с пеной у рта доказывал, что так оно и есть. Вот нам и понадобилось кое-что повесомее, чтобы подтвердить слова Малькольма.
— Но почему мой собственный отец не мог этого сделать?
— Потому что он в Англии, девочка, а Малькольм боялся оставлять тебя в руках Уингейта. К тому времени, как твой отец узнал бы обо всем и смог добраться сюда… Боже милостивый…да ты могла бы уже понести от этого человека!
Непередаваемый ужас в его голосе вызвал у Леноры слабую краску на щеках. Она стиснула руки.
— Так, значит, Малькольм просто нанял вас?
Эдвард Гэйтлинг бросил на нее короткий, беспомощный взгляд.
— Ну … можно сказать и так.
— Вы, похоже, очень преданы Малькольму, — задумчиво пробормотала она. — Вы давно знакомы?
Эдвард сделал большой глоток и стиснул в руках стакан.
— Да … да, довольно давно.
— Еще до того, как мы поженились?
— Я … да, я уезжал на некоторое время, — промямлил он.
— Так, значит, вы даже не знали о том, что он женился?
— Нет. Не знал. Право же, не знал.
— А я вот кое-что помню…об этом, — сказала она.
Эдвард вскинул голову.
— Да? Но я думал, ты не сможешь…не сумеешь ничего вспомнить.
Кривая улыбка появилась на губах Леноры.
— Я же вам говорила…память понемногу возвращается.
Глубокие морщины избороздили его лоб. Он неловко закашлялся и отставил стакан.
— Вот Малькольм обрадуется, когда услышит!
— Интересно, что же его так обрадует?
— А? — Он ошеломленно уставился на нее.
— Даже если память полностью вернется ко мне, между нами уже ничего не изменится. Честно говоря, я не понимаю, что меня заставило выйти за него замуж…но, как бы там ни было, прошлого уже не вернешь — между нами все кончено.
Плечи Эдварда устало поникли. Он тяжело вздохнул.
— Бедный Малькольм. Он ведь безумно любит тебя, неужели ты не видишь?
— Не уверена, что это так, но мне все равно. Я уже приняла решение.
— Так, значит, ты решила вернуться в Натчез с этим парнем, Уингейтом?
— Простите, но вас это совершенно не касается, — Ленора глубоко вздохнула. — Советую вам как можно скорее убраться из этого дома. У вас больше нет никаких оснований задерживаться здесь.
Удивленно взглянув на нее, Эдвард Гэйтлинг, казалось, не верил собственным ушам. Потом до него дошло. Робко кивнув, он поставил на стол недопитый стакан и направился к двери. Немного помешкал, бросил на нее долгий взгляд, а потом медленно вышел из комнаты. Ленора долго еще слышала, как он, шаркая, спускался по лестнице, и спустя некоторое время внизу хлопнула дверь. В доме воцарилась тишина.
Дом застыл в каком-то странном оцепенении. Сидя в опустевшей гостиной, Ленора не спускала глаз с портрета, пытаясь вспомнить, что же за человек был ее отец. Если она правильно поняла то неясное, что мельком являлось ей в видениях, он искренне и нежно любил своих дочерей. Эштону бы это пришлось по душе, подумала она с улыбкой. Он тоже будет прекрасным отцом, ведь он так умеет любить. И в самом деле, подумала она, почему же сестра не боролась за свою жизнь и за то ослепительное счастье, которое он мог ей дать?
Ленора покачала головой, стараясь отогнать прочь тоскливые мысли, что одолевали ее. Но все было напрасно, она не могла справиться с овладевшим ей отчаянием. Неужели она завладела местом, которое по праву принадлежало ее сестре? Воспользовалась тоской Эштона, его любовью к умершей и эгоистично присвоила все себе? Он, правда, не раз уверял ее, что Лирин она или Ленора, он все равно любит ее, но было ли это так на самом деле? Погруженный в отчаяние после разразившейся трагедии, не был ли он захвачен в плен простым сходством и не пал ли жертвой неосознанного желания любой ценой вернуть утраченную любовь? А она воспользовалась его горем, любовью к погибшей сестре, чтобы заполнить возникшую пустоту?
Огромное чувство вины навалилось на нее, и Ленора в отчаянии застонала. Как Гэйтлинг назвал ее? Падшая женщина? Содержанка мужа собственной сестры? Шлюха?
Ее ладони похолодели и стали влажными, в желудке образовался огромный, ледяной ком. Она уже осознала, что этот седовласый мужчина — на самом деле ей вовсе не отец, и вместе с этим крепла надежда, что и она, вполне возможно, не Ленора. И вот теперь она стояла лицом к лицу с жестокой реальностью, с необходимостью принять свое прошлое таким, каким оно было в действительности. Ведь вспомнила же она свадьбу с Малькольмом! Светло-голубое платье…гостей на свадьбе … сундук …
Ленора резко подняла голову, вспомнив, что она собиралась посмотреть, что в нем. Спустившись вниз, она отыскала стамеску и молоток, и в который раз вскарабкалась по лестнице на чердак. Теперь, когда солнце клонилось к закату, жара и духота стали просто невыносимы. Но она ничего не замечала, с каким-то фанатичным упорством набросившись на замок, не обращая внимания на то, что рубашка и платье прилипли в влажному телу. Наконец замок глухо щелкнул и подался. Она быстро откинула крышку. На глаза ей попался пустой поднос, и перед глазами сразу вспыхнуло видение — тот же поднос, но весь уставленный сверкающими бокалами. В памяти всплыли разноцветные платья, лежавшие раньше в этом сундуке. Ленора торопливо отложила в сторону поднос. Тут воспоминания резко оборвались. В сундуке ничего не было…только наваленные грудой на дне огромные камни. Она ошеломленно разглядывала их, чувствуя какую-то странную неуверенность, даже слегка испуганная. Ленора робко отодвинула один из них в сторону. Какой-то странный, тошнотворно-сладкий запах ударил ей в лицо…запах разлагающейся плоти. Она отпрянула в сторону, и глаза ее расширились от ужаса, когда она увидела на деревянных панелях сундука красновато-бурые пятна.
С испуганным криком Ленора отпрянула назад, больно ударившись головой об угол сундука. Острая боль немного привела ее в себя, но при одном взгляде на ужасный сундук тошнота мгновенно подступила к горлу и она зажала рот трясущейся рукой. Отвернувшись в сторону, стараясь не смотреть, она прижалась лбом к покатой крышке. Страшная слабость овладела ею, сердце колотилось в груди, как бешеное, по спине поползли ледяные мурашки. Словно огромная спираль начала раскручиваться у нее в мозгу, и Ленора стиснула зубы, чтобы отогнать ночные кошмары, не дать им затянуть ее на дно чудовищной воронки.
— О нет, — жалобно простонала она, когда тяжелая кочерга опять взмыла вверх и с убийственным звуком опустилась. Ленора зажмурилась, мотая головой, стараясь отогнать прочь ужасное видение, но все было напрасно…удары следовали один за другим, пока, наконец, ее глаза не заволокло кровавым туманом. Душа ее рыдала от ужаса, невольной свидетельницей которого она стала когда-то, и вдруг высокая, широкоплечая фигура, словно мрачный вестник ада, возникла в темном облаке перед ней — искаженное яростью лицо, горящие глаза, злобный оскал — О Боже, да ведь она знает его!
— Малькольм! — взвизгнула она, широко распахнув глаза.
— Ах ты, сука! — прорычал его голос будто издалека. Ленора рванулась в сторону, но он уже был здесь. Одним прыжком Малькольм подскочил к ней и, безжалостно сжав ее руку, словно стальным обручем, вцепился Леноре в волосы, собранные на шее пышным узлом. Он тряс ее, пока зубы у нее не застучали, а перед глазами все помутилось, а потом вывернул шею так, что хрустнули позвонки, и Ленора до смерти испугалась, как бы он не свернул ее. Острая боль пронизала ее, но она только сцепила зубы, не желая унижаться и умолять о пощаде.
— Ты убил его! — процедила она сквозь зубы. — Ты разделался с ним! А потом затолкал его тело в мой сундук, чтобы потихоньку избавиться от него!
— А все ты виновата! — прошипел он ей прямо в ухо. — Зачем тебе понадобилось уходить с ним? Зачем ты вообще слушала его? Я ведь ждал тебя внизу…все ждал…и ждал. Нам пора было отправляться на корабль. Ведь мы с тобой собирались в Европу. Но ты все не спускалась. А потом прибежал кучер. Он кричал, что кто-то оглушил его, и потом украл коляску, а когда я взбежал наверх, тебя нигде не было.
— Но как тебе удалось узнать, куда я поехала?
Малькольм горько рассмеялся.
— Та записка, которую написал тебе этот ублюдок…ты забыла про нее, и она так и осталась лежать на туалетном столике. Так мне и удалось узнать, кто был здесь с тобой, и куда он потом увез тебя…в Натчез, повидаться с его сестрой…чтобы та подтвердила все, что он скажет…и чтобы добиться ее освобождения, благодаря твоему поручительству. — В наступившей тишине вновь прозвучал его безрадостный смех. — Сара! Еще одна сучка! Она тоже не верила мне…но она, по крайней мере, любила меня. А ты всегда сходила с ума по этому дьяволу, Уингейту!
— Двоеженец! — Жилы у нее на шее натянулись, как веревки, когда она попыталась освободиться от его железной хватки. Но Малькольм резко дернул ее к себе. Прижав ее голову к своему плечу, он обхватил ее под подбородок и сжал горло с такой силой, что Ленора стала задыхаться. В глазах у нее потемнело и ей пришлось сдаться, иначе он бы попросту придушил ее. Но дух ее не был сломлен.
— Убийца! — прохрипела она.
Он развернул ее к себе и уставился прямо в полыхавшие гневом изумрудные глаза, которые сейчас от боли и страха стали почти черными.
— Не стоит ревновать, моя крошка, я о ней позаботился. От нее ничего не осталось, даже кучки пепла.
— Так это ты поджег лечебницу?! — обомлела Ленора, не веря своим ушам. Господи, да ведь он способен на что угодно, лишь бы добиться своего!
— Поджоги у меня всегда получались просто замечательно! — похвастался он. — Знаешь, мне это даже в радость, особенно когда все идет, как по маслу. А вот стоило только поручить это кому-то, и все всегда шло наперекосяк. Ну, например, склады Уингейта. Разве плохо придумано? Что еще могло бы выманить его из дому? А тебя в это время можно было убедить поступить, как положено! А заодно и склады бы сгорели…все, а не один, а вину за это потом бы возложили на этого болвана Тича!
Стена, отделявшая прошлое от настоящего, стала беззвучно рушиться, и в щели тонкими струйками просачивался ужас.
— Ты упрятал Сару в лечебницу после того, как мы познакомились, пока ее брат был за границей, а я еще не вернулась из Англии. Что за дьявол надоумил тебя выбрать именно Натчез…и почему ты просто не избавился от нее?
— Что ж тут непонятного? Ведь я играл роль раздавленного горем мужа — симпатии всех законников были на моей стороне. Глупо было бы с моей стороны вызвать их подозрения. К тому же это неизбежно навело бы их на мысль расследовать обстоятельства несчастного случая, когда погиб ее отец — и тогда всплыло бы мое имя. А поскольку семейные адвокаты были уверены, что брат ее никогда не вернется, они готовы были на многое закрыть глаза. Жаль, никогда не думал, что фамильное состояние может так быстро уплыть между пальцев! И надо же — только я нашел выход…как тут появился ее брат…и увез тебя.
— Мы как раз приехали в Натчез и строили планы на следующий день навестить Сару. Как тебе удалось так быстро настичь нас?
— Вы сделали большую ошибку — поехали в коляске, к тому же в объезд. Вот в чем дело, моя дорогая. А я спустился по Миссисипи на пароходе. Вам приходилось делать остановки, чтобы дать лошадям передохнуть, вы теряли время на ночлег, а меня ничто не задерживало в пути.
Малькольм немного ослабил хватку и, нежно погладив ей руку, шепнул на ушко:
— Лучше бы тебе никогда не входить в эту комнату …
— Но я услышала шум…
— Да, и твое любопытство, дорогая, чуть не привело тебя в могилу. Не мог же я оставить в живых свидетельницу даже одного из моих убийств, не важно, насколько я без ума от нее, — Его рука сжала ее грудь и Ленора задрожала от отвращения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68